Книга Варшавские «Пантеры» - читать онлайн бесплатно, автор Алексей Владимирович Гребиняк. Cтраница 2
bannerbanner
Вы не авторизовались
Войти
Зарегистрироваться
Варшавские «Пантеры»
Варшавские «Пантеры»
Добавить В библиотекуАвторизуйтесь, чтобы добавить
Оценить:

Рейтинг: 0

Добавить отзывДобавить цитату

Варшавские «Пантеры»

– Schießen Sie bitte nicht, ich will kapituliere!18

Круглый люк на задней стенке башни внезапно открылся, и оттуда, кашляя от дыма, стал выбираться молодой немец в черной униформе и пилотке, чье лицо было перепачкано в крови. Адам в этот момент уже сбивал пламя на корме танка с помощью поданного снизу огромного огнетушителя, но, увидев сдающегося немца, отвлекся и за шиворот грубо выволок его наружу одной рукой. Танкист, впрочем, и не пытался сопротивляться. И у этого под погоном был пропущен белый шнур, прикрепленный одним концом к пистолету.

– Ich will nicht mit Ihnen kriegen! – бормотал немец, испуганно кривя губы и глядя в глаза поляка. Взгляд его был совершенно безумен. – Mein Freund wollte einen Panzer sprengen. Wir haben Selbstzerstörungsvorwürfe… ich habe nicht zugelassen, dass er uns in die Luft jagt.19

– Что он там бормочет? – спросил Адам, одной рукой отбирая у танкиста пистолет, другой держа огнетушитель. – Держи его, Вацлав, я огонь дотушу!

– Просит не стрелять, он сдается, – подсказал с башни Вацлав, хватая немца за шиворот и таща его к себе. – Эй, ты! Hände hoch20! Он говорит, что не дал напарнику взорвать танк.

– Ja, ja! – кивал немец, послушно вскинув руки и шмыгая носом. Вацлав заставил его перейти на нос танка, потом снова толкнул в спину стволом – и тот послушно спустился по лобовому листу брони на землю, прямо в руки других повстанцев.

– Этого тоже тащите в подвал, – распорядился подоспевший к танку Якуб. – Всех пленных связать, заткнуть рты, посадить вразнобой, охранять, чтоб не сбежали. Они нам сейчас пригодятся. Обыщите их, и все оружие, ножи, ремни, шнурки – отобрать. Что там с остальными?

Подвал ближайшего дома служил как временным штабом Якуба и его отряда, так и импровизированным госпиталем – вход в него располагался в проулке, и потому был надежно защищен от прямого выстрела с улицы.

– Двоих взяли живьем, трое убиты, танк наш, – отозвался Адам, добивая струей огнетушителя последние язычки пламени.

– Прекрасно!

Головную «Пантеру» тем временем захватили двадцатилетние близнецы Давид и Петр, а также двое их друзей – восемнадцатилетние Марсель и Милош. Как и на заглохшей машине, что захватили Вацлав с Адамом, они, остерегаясь огня пулеметов и беснующегося пламени на моторном отсеке, поднялись на броню и открыли люки экипажа. Командира и мехвода близнецы застрелили сразу же, радист с заряжающим и наводчиком сдались после того, как Марсель на ломаном немецком предложил поджарить их прямо в танке. Подоспевшие повстанцы с огнетушителями тем временем сбили пламя с кормы танка, не дав огню уничтожить машину.

Якуб глянул на часы: с того момента, как он бросил первую бутылку на броню замыкающей «Пантеры», не прошло и пяти минут.

***

Бой затих так же внезапно, как и начался. Посреди улицы нелепо раскорячились два грозных немецких танка с тарахтящими на холостом ходу двигателями.

– Тела Франтишека и Тадеуша убрать в подвал, – раздавал приказы подоспевший Якуб. – Остальные целы? Осмотреться, посчитаться, доложить мне.

– Сигизмунд у нас контужен взрывом, а остальные в норме, – отозвался Вацлав, с трудом выволакивая из командирского люка убитого им немца. Пришлось для этого продеть ему под мышки веревку. – Осмотрим танки, там наверняка оружие есть?!

– Да, осмотрите, только осторожно, – разрешил Якуб.

– Не взорвите трофей! – хохотнул Адам. – Зря тушил, что ль…

Учитель, поднатужившись, вытащил-таки тело немецкого командира и уложил на корме машины, после чего влез в башню и тут же выложил оттуда на броню пистолет-пулемет МР40 и тремя запасными магазинами в новеньком брезентовом подсумке:

– Уже неплохо! Сейчас еще посмотрю!

– А Малой где? – спросил кто-то. – Он с Пуделем ящик бутылок к баррикаде нес, когда началось…

– Я тут, – отозвался из сумрака Витольд. Будучи практически безоружным, он не смог участвовать в бою и прятался в проулке, пока немцев не выволокли из-под брони штурмовики. Теперь его припадками била нервная дрожь.

– Цел? – уточнил Якуб.

– Цел! Пуделя убило, я цел! – срывающимся голосом сказал Витольд, чувствуя, как его лицо горит от стыда и гнева. Все вокруг казалось ему чем-то нереальным и неправильным. Ему мнилось, что теперь все будут указывать на него пальцем: смотрите, вот идет трус, отлежавшийся в переулке, пока его товарищи дрались с немцами!

– Вацлав, – после секундного раздумья приказал Якуб, – выдай ему что-нибудь из оружия, что в танке найдешь. Малой, назначаешься моим адъютантом, будешь мне помогать, понял? Одна нога здесь, другая там.

– Понял, – торопливо кивнул паренек. – То есть, да! Есть!

– Есть, командир, – отозвался Вацлав, вылезая из башни. – Витольд, держи!

Тот почти автоматически, бездумно подошел к танку и подхватил протянутое ему оружие, повесил на плечо и принялся негнущимися пальцами цеплять подсумки на поясной ремень, украдкой вытирая подступившие слезы.

– Постой! – спохватился Якуб, обернувшись к немцам, которых уводили в подвал его люди. – Который из пленных наводчик?

– Я, – угрюмо отозвался один из немцев, рослый блондин-здоровяк.

– Адам, этого обратно к танку, – распорядился Якуб. – Остальных в подвал. Нашим рассредоточиться и быть готовыми к отражению новой атаки. Вацлав, переводи, что этот скажет, я по-немецки слабо шпрехаю.

– Есть, командир! – Адам толкнул наводчика в спину. – Топай к танку.

Въезд на Каролькову улицу все еще оставался открытым после разрушения наспех возведенной ранее баррикады, и где–то там в темноте маячил третий танк, отступивший с поля боя. И, возможно, к Карольковой улице уже подтягивались вызванные им подкрепления.

– Развяжи ему руки, – велел Адаму Якуб, когда они вернулись к танку. – Как тебя зовут, камрад? Name?

– Эрих.

– Эрих, сейчас мы залезем в танк, и ты будешь объяснять мне по пунктам, как пользоваться пушкой и управлять танком.

Вацлав перевел. Немец ошарашенно посмотрел на учителя:

– Will er abends den Panzer entdecken? Das ist unmöglich21!

– Адам, – спокойно произнес Якуб.

– Эрих? – самым серьезным тоном отозвался здоровяк, раскрывая складной нож и пробуя остроту лезвия на ногте большого пальца. – Вацлав, переведи ему, что я сначала ему отрежу левое ухо…

Эрих выслушал вежливое объяснение Вацлава, и, подумав, кивнул, угрюмо глядя на здоровяка:

– Okay, ich zeige dir alles, was ich weiß22…

– Без глупостей, Эрих, если мне что-то не понравится, мы тебя пристрелим сразу. Schießen, понял? – добавил Якуб, похлопав себя по кобуре. – Не вздумай геройствовать. Заподозрю, что врешь, саботируешь, хитришь… сразу шиссен. Я-я. Момент!23

Эрих помотал головой и что-то произнес.

– Говорит, можешь не волноваться, он не идиот, – сказал учитель.

– Тогда полезли в танк. In den Tank, Эрих!

Они поднялись на танк, и Якуб занял место наводчика слева от орудия, после чего на крошечное место командира, за его спиной, но чуть выше и слева, сел Эрих. Снаружи Якуба подстраховывал с трофейным пистолетом Адам. Вацлав через небольшой открытый люк в задней стенке башни пробрался на место заряжающего справа от орудия. Витольд же остался внизу, у гусениц.

Немец пошарил рукой внутри башни и, что-то пробормотав, щелкнул тумблером – тесное боевое отделение танка озарил неяркий свет. Внутренние поверхности танка оказались, в основном, выкрашены светло-серой краской приятного глазу оттенка, лишь некоторые узлы были темно–серого или черного цвета. Сильно пахло пороховой и бензиновой гарью с нотками крови и экскрементов – тела убитых уже вытащили, но тяжелый запах войны еще не выветрился.

– Тут внутреннее освещение включается, – перевел Вацлав, облокотившись на казенник орудия справа от командира. – Работает, даже если мотор заглушен, лишь бы аккумулятор был заряжен.

Якуб осмотрелся. Справа, почти вплотную к его голове, располагалась массивная казенная часть длинноствольного 75-миллиметрового орудия. Прямо перед лицом – находился визир орудийного прицела с резиновым наглазником, а слева и ниже – два красных колеса с рукоятками. Под ногами – три педали, как у рояля, две большие и одна поменьше. Выше, там, где сейчас была голова немца, поднималась над орудийной башней небольшая круглая командирская башенка с перископами по периметру для кругового обзора.

Немец принялся медленно объяснять, что к чему, поочередно указывая пальцем на расположенные вокруг органы управления.

– Вот этим рычагом открываешь или закрываешь люк командира, – переводил Вацлав его пояснения. – Вертикальным колесом – поднимаешь или опускаешь ствол орудия, горизонтальным – крутишь башню влево-вправо. Три оборота – один градус поворота. Но в бою башню поворачиваем с помощью гидравлического привода, двумя большими педалями, вон теми, у тебя под ногами. А этими рукоятками – обычно действуем только в последний момент, чтобы поточнее навести. Без мотора башню только вручную этими рукоятками крутить можно. На холостом ходу двигателя башня делает полный оборот за полминуты, если танк едет, то обороты выше, и башня полностью поворачивается вокруг за восемнадцать секунд. А маленькая педаль – это чтобы стрелять из спаренного с пушкой пулемета. Вон он, справа от пушки, возле места наводчика стоит. Наводчик его перезаряжает при необходимости по команде заряжающего, вон, магазины с патронами по стенке башни развешаны.

Якуб попробовал было покрутить тугой маховик, чтобы вручную повернуть башню в ту сторону, откуда пришли танки, но быстро отказался от этой мысли – пришлось бы, прикладывая серьезные усилия, сделать почти три сотни оборотов.

– А как двигатель запускать и глушить? – спросил Якуб. – Мотор стартен, ферштейн меня, Эрих?

– Man muss auf den Fahrersitz steigen, – кивнул немец. – Es ist schwer zu erklären.

– Говорит, надо на место водителя перелезть и там показывать, на пальцах объяснять сложно, – перевел Вацлав.

– Хорошо, потом. Как из пушки стрелять?

Вацлав перевел. Эрих кивнул, выслушав вопрос, и, ткнув в маховики наводки, произнес несколько коротких фраз.

– Говорит, для стрельбы из пушки тут электроспуск, вон, на рукоятке маховика кнопка, – пояснил учитель. – Сейчас не жми, а то выстрелит сразу. Нажмешь – пушка выстрелит, если электричество есть, и снаряд заряжен. Без электричества стрелять не получится, – помотал он головой.

– Kaput! – подтвердил немец.

– Понял, – поляк заглянул в окуляр прицела, но сходу ничего не понял – какие–то деления и цифры по кругу, треугольничек прицельной метки по центру… «Ладно, потом разберемся». – Как пушку заряжать? Как там? Waffe geladen, или как там?

Несмотря на жуткий акцент Якуба, Эрих, видимо, уловил суть, потому что сразу кивнул и с готовностью затараторил в ответ – Вацлав едва успевал переводить:

– Орудие в «Пантере» может зарядить только заряжающий. Он справа от орудия сидит, вот, где я сейчас. Этот рычаг по правой стороне орудия надо потянуть назад до упора, откроется затвор. Потом надо взять снаряд из боеукладки, вставить в ствол и закрыть затвор этим же рычагом. Все, орудие готово к выстрелу. Спуск тут электрический. Если надо заменить снаряд до выстрела, то делаете все то же самое: открываете затвор, вынимаете снаряд, вставляете в крепления в боеукладку, дальше надо зарядить новый. Снарядов в танке сейчас загружено всего два типа, осколочно-фугасные и бронебойные. Черные снаряды – бронебойные, желтые – фугасные. Вдоль стенок боевого отделения под башней везде специальные держатели, и снаряды хранятся в них. Там же висят магазины с патронами для пулемета стрелка-радиста, и вон еще несколько магазинов внутри башни подвешено, для спаренного с орудием пулемета.

– Понял. Вылезай, Эрих, покажешь мне, как с двигателем работать, и как управлять танком. Motor starten, los, los, los!

Выбравшись из башни, повстанцы перебрались вперед. Эрих сел на место механика-водителя, Якуб стал смотреть на него из-за плеча, а Вацлав с фонариком навис сверху в люке, подсвечивая управление и приборы.

– Ну, Эрих, валяй! – разрешил командир повстанцев.

– Bitte! – кивнул тот и принялся рассказывать, делая паузы, чтобы Вацлав мог перевести его слова остальным:

– Поворачиваешь ключ зажигания, вот он, тут загорается лампочка. Дергаешь вон то кольцо. Жмешь на кнопку стартера, вот она. Если аккумуляторы сели, запускаешь двигатель вручную. Слева на броне есть кривая ручка такая… как буква Z выглядит. Ее сзади надо вставить в гнездо между выхлопных труб и раскрутить. Тяжелая, вдвоем обычно крутят, надо шестьдесят оборотов в минуту сделать. И тогда вон ту тягу на себя тянешь, дальше все то же самое. Не держи больше трех секунд кнопку стартера, сожжешь танк к чертям…

Прослушав объяснения, Якуб велел немцу выметаться из танка и, сев на место механика-водителя, самостоятельно запустил двигатель и тронул «Пантеру» с места. Заглохнув-таки пару раз с непривычки, он все же рывками развернулся и переставил танк поближе к руинам баррикады – так, чтобы тот перегородил улицу, и длинный ствол пушки был направлен туда, откуда могли появиться немцы.

– Неплохо. Теперь сможем бошам навалять! – оскалился он, заглушив двигатель и выбравшись на броню. – Эй, кто на периметре! Что заметите подозрительное, сразу тревогу поднимайте!

– Есть! – донеслось из темноты.

Остальные повстанцы, не занятые в карауле, толпились поблизости от танков, рассматривая их и переговариваясь:

– Погоним завтра бошей, как пить дать!

– На такой-то технике жару зададим, ага!

– А тут какой мотор? Бензин или дизель?

– Бензин вроде.

– Жаль. Лучше б дрова!

– Кончайте зубоскалить! – прикрикнул с танка Якуб. – Матеуш, Влад! Займитесь баррикадой! Натаскайте хлама, до утра восстановить! Остальным отдыхать! Разойдись! Витольд! Ко мне!

– Я тут! – с готовностью отозвался снизу паренек. Все время, пока остальные изучали с немцем танк, он сиротливо переминался у гусениц и люто завидовал соратникам.

– Вот тебе записка! – черкнул пару строк на листке из блокнота Якуб. – Дуй в штаб к Коэхеру. Лично в руки передать. Скажешь, что от меня. И потом сразу назад.

– Слушаюсь! – спрятав записку в карман, Вит почти мгновенно растворился в темноте.

– Надо танки как-то спрятать, – резонно заметил Адам, когда они вдвоем снова забрались в башню «Пантеры» – один на место наводчика, второй на место заряжающего. – Не ровен час, немцы сюда солдат и еще танки направят. Или вообще пушками ударят по кварталу.

В танке быстро холодало – двигатель повстанцы давно заглушили, чтобы не тратить драгоценное топливо на холостом ходу, и потому машина с открытым верхним люком быстро выстыла. Якуб пожевал губу, приложившись глазом к прицелу: Адам был прав, немцы могли наведаться сюда в любой момент, или просто превентивно сравнять квартал с землей, получив известие о захвате двух машин. Он и сам уже про это подумал, только вслух не высказывал пока.

Впереди сквозь тьму не было видно ни зги, и оттуда могли внезапно появиться другие немецкие танки. «Послать, что ли, кого туда на угол, чтоб там костерок зажгли…» – подумал командир. «Нет, не стоит пока… Подождем!».

– Ты прав, Адам. Но куда мы их спрячем тут?

В городской застройке любые танки могли передвигаться только по улицам, ограниченно маневрируя лишь на редких пустырях и площадях. Северная часть Карольковой улицы, вплоть до поворота у старого кладбища, была в руках повстанцев, как и Окоповая улица, но что творилось на флангах и позади них, ни Якуб, ни Адам толком не знали: между отрядами практически не было ни радиосвязи, ни телефонной связи. Варшава вообще последние сутки здорово напоминала слоеный пирог – на этой улице немцы, тут повстанцы, а тут вообще никого, а там снова немцы, тут снова повстанцы. И все движутся по улицам, стремясь захватить под контроль побольше территории и закрепиться на ней.

– Да черт знает. В садик за домом разве…

– Дождемся ответа от Коэхера, а там решим, куда танки деть.

Ночь вступила в свои права. Далекие перестрелки почти стихли.

– Иди, поспи пока, сменишь меня через три часа, – приказал Якуб. – Я подежурю.

– Да я вроде не устал еще.

– Иди спи. Неясно, что завтра будет, а ты мне нужен отдохнувшим! – Якуб снова приник к прицелу, пытаясь высмотреть что-нибудь в темноте.

– Есть, – вздохнул Адам и выбрался из башни через свой люк. Шаги его затихли в ночной тьме.

***

– Два танка остались там?! – не поверил своим ушам командир батальона, седой майор Циммерман, когда подкопченная «Пантера» с номером «242» вдруг в одиночестве вернулась на базу полчаса спустя после ухода колонны, волоча за собой шлейф запахов пороховой гари и бензина. – Я надеюсь, они уничтожены?!

Голос его напоминал рокот отдаленного землетрясения. Назревал неслыханной силы катаклизм – подчиненные прекрасно знали привычку майора взрываться от ярости по малейшему поводу. Злые языки утверждали за глаза, что причиной тому контузия майора, полученная в ходе боя с британскими «Матильдами»24 под Эль-Аламейном, хотя некоторые считали, что Циммерман стал психом еще после кампании во Франции, когда в ходе сражения в деревушке Стонн25 тяжелый французский танк в упор расстрелял его Pz.III26.

– Никак нет! – ответствовал стоящий навытяжку перед майором командир танка «242», низкорослый лысоватый лейтенант Ланге. – Насколько я успел увидеть из-за угла, поляки лезли на танки и пытались захватить их с экипажами.

Повисло короткое молчание.

«Ой, что щас будет…» – подумал Ланге.

Циммерману недаром злые языки еще во Франции дали прозвище Вулкан. Взрывался он от ярости так же эффектно, сотрясая окрестности громогласным воплем, – вот и сейчас в окнах завибрировали стекла:

– Захватить?! Да какого дьявола вы вообще поехали по той улице? Сказано же вам, идиотам, было, каким маршрутом следовать к тому блокпосту!

Они находились в его кабинете, устроенном в старом доме близ окруженного зданиями пустыря, на котором под надежной охраной стояли «Пантеры» батальона. Глаз сорокапятилетнего майора дергался в нервном тике. Старый служака, помнивший еще победоносный блицкриг 1940 года во Франции и жестокие бои под Эль-Аламейном в 1942, повидал за свою жизнь всякое – но такого, чтобы доблестные солдаты вермахта преподнесли противнику новейшую технику, как на блюдечке, он и вообразить себе до этого вечера не смог бы!

– Приказ оберлейтенанта Шварца, командира нашей группы, – доложил Ланге. – Когда мы вышли к баррикаде, он решил разрушить ее и следовать далее по той улице. Полагаю, хотел срезать путь. На баррикаде никого не было, насколько я мог видеть из башни перед началом…

– Срезали?! – опять заорал в бешенстве Циммерман, вытаращив глаза. Шрам на его скуластом лице побагровел, а это было плохим знаком, насколько лейтенант знал своего командира. – Не было?! Конечно, не было, поляки же попрятались, когда вы появились! А потом просто устроили вам второй Сталинград!!!

При слове «Сталинград» глаз задергался уже у тридцатипятилетнего круглолицего Ланге. Свою военную карьеру он начинал с низов, и в Россию попал в качестве механика-водителя, будучи ефрейтором. Стремительное наступление вермахта через русские степи остановилось в том городе вдоль широченной реки Volga, который немецкая авиация и артиллерия стерли с лица земли, не в силах перемолотить бесчисленные подкрепления русских, а потом на руинах зданий полгода шла жуткая бойня. Из-за реки то и дело подходили русские катера и лодки с новыми солдатами взамен убитых. Еще у русских там прямо в городе был тракторный завод, который выпускал танки, и те прямо с конвейера выезжали на поле боя. Один такой и сжег сентябрьским солнечным днем «трешку» Ланге вместе со всем экипажем – когда его верный Pz.III27 вместе с двумя другими машинами поддерживал пехотную атаку на основательно уже потрепанные бомбежками и обстрелами цеха завода. Ланге хорошо помнил, как русский танк Т-3428 с наклонной броней выкатился вдруг из-за угла здания и методично пятью выстрелами последовательно уничтожил все три их танка, получив в ответ два попадания – и оба их снаряда срикошетили, не причинив русскому никакого вреда, разве только поцарапав краску. Его, Ланге, «трешку» русский сжег самой последней, после чего задним ходом отошел за то же здание и исчез из виду. Ланге повезло, что попадание русского снаряда пришлось не в корпус танка – все, кто был в башне, погибли сразу, а его в бессознательном состоянии, рискуя жизнями, вытащили из горящей машины двое оказавшихся рядом пехотинцев. Радиста выволочь не успели – его люк заклинило, и, пока возились с Ланге, танк взорвался. Атака, конечно, захлебнулась, раненный и контуженный Ланге весьма удачно загремел в госпиталь, после которого, слава Богу, в обреченный Сталинград не вернулся, попав на обучение и получив повышение в звании. И вот теперь ему некстати подумалось, что лучше бы, наверное, тогда вернулся и геройски помер в Сталинграде, чем гремел бы теперь с позором под трибунал. Хотя, если подумать, с чего бы ему под трибунал идти – танк-то он спас, да еще со всем экипажем!

– У нас было возгорание в двигательном отсеке, герр майор! – хрипло сказал Ланге. – Температура зашкалила. Мой механик–водитель может подтвердить. Наш танк тоже закидали бутылками с бензином, их осколки до сих пор есть на броне и в двигательном отсеке. Даже автоматический огнетушитель сработал.

– Молчать! Вы же стояли позади всех! Почему не расстреляли поляков с расстояния?!

Циммерман был туговат на ухо после контузии, потому и в нормальных ситуациях разговаривал слегка на повышенных тонах. А сейчас и вовсе орал так, что мог перекрыть рев танкового двигателя.

– На горящем танке? – возразил Ланге. – Мы при движении задним ходом отсекали поляков от танков огнем пулеметов, пока не отошли за угол потушить пламя. За это время я лично покинул танк и выглянул из-за угла, и в этот момент поляки уже лезли на танки. Дальше стрельба по танкам смысла не имела. Мы могли причинить вред своим же.

Повисло молчание. За окном зарокотал двигатель танка и раздались чьи-то гортанные команды. Словно очнувшись, Циммерман снова взорвался:

– Почему же вы не тушили пламя, стоя в виду тех танков и стреляя по ним? Послали бы заряжающего тушить огонь! А сами бы стреляли вдоль улицы из двух пулеметов, мешая полякам!

Доля истины в словах Циммермана была, но и Ланге оказался не лыком шит:

– Огнетушитель пристегнут к броне в правом переднем углу танка, герр майор! У поляков могла быть засада и в домах перед баррикадой. Заряжающего бы подстрелили, пока он отстегивал бы огнетушитель с брони, а потом и наш танк бы сожгли под носом у поляков.

И добавил:

– Нам нужна была пехота для сопровождения. Я говорил об этом.

А это уже был камешек в огород покойного Шварца, который, несмотря на возражение Ланге перед выездом с базы, решил не ждать пехоту и двигаться к блокпосту без нее. Тем более, что выдвигаться к посту было приказано только танкам. И здесь, на базе, оставались свидетели, готовые подтвердить его слова.

– Разберемся! – махнул рукой Циммерман. На удивление, теперь тон его стал нормальным. – Приведите танк в порядок, пополните боекомплект и ждите новых приказаний.

– Яволь, герр майор! – щелкнув каблуками, лейтенант вышел.

***

Витольд вернулся от Коэхера через полчаса. Вместе с ним прибыл поручик29 Владислав Романский, бывший танкист польской армии. Грохоча ботинками по броне, оба они забрались на танк, в котором сидел Якуб.

– Коэхер приказал мне перегнать обе «Пантеры» к нему на Окоповую улицу, – без обиняков сообщил Владислав, передав Якубу смятый листок бумаги с несколькими скупыми строчками и аккуратной подписью Евгения. – Дозвольте осмотреть трофеи?

– Без проблем, поручик, – кивнул Якуб, ознакомившись при свете карманного фонарика с рукописным приказом. – Каким маршрутом планируете ехать на Окоповую?

– К чему вопрос? – насторожился Романский.

– Эти танки во время атаки разбили нашу баррикаду, – поднял на него глаза Якуб. – Она вон, перед вами, сами посмотрите. Если поедете через нее, то разрушите окончательно. А нам до утра ее восстановить надо. Плюс, я не знаю, что там по улице дальше творится. Может, там уже немцы. Один их танк как раз туда, за угол и отступил сегодня после боя.

– Понял, – кивнул Романский. – Перегоню танки мимо кладбища, по тылам. Коэхер также приказал послать к вам подкрепление с ручным пулеметом и парой «фаустпатронов»30, скоро они будут тут.

– Благодарю, поручик. Позвольте-ка, я вылезу…

Первая «Пантера», порыкивая мощным двигателем, растворилась в ночной темноте через десять минут. На всякий случай Якуб приказал Витольду и Вацлаву сопроводить поручика, потом вернуться за второй машиной вместе с ним, и те заняли места в башне – учитель на месте наводчика, паренек на месте заряжающего.

– Нацепи вот эти наушники. Это переговорное устройство. Вот так, да, а теперь жми сюда, на кнопку на проводе. Пока держишь, можешь говорить, и тебя услышат все, кто в танке в таких же наушниках, – объяснил Витольду Вацлав перед тем, как они выехали с Карольковой улицы. – Попробуй.