Через месяц мы расписались с Валентиной.
В Светодаре я снова прилип к своей газете.
К той поре Васюганом там уже и не пахло. Он окончательно и полностью внедрился в святую работу Коммунистического Государства Будущего. Тук-тук-тук! Я ваш вечный друг!
Вдруг из Москвы нагрянула строгая бумага. Строжайше предписывалось мне получить квартиру в доме-новостройке в Москве!
И всё это по воле старушки, у которой я когда-то снимал койку.
Старушка была единственной дочкой у расстрелянных репрессированных родителей. Их расстреляли только за то, что отец сказал, а мать подпела, что у нас строителям мало платят, а на Западе хорошо платят. Они были строители.
Старушка завещала мне свою халупку, без слезы не взглянешь. Халупка гнила в черте столицы. Вскоре после смерти старушки домок её пошёл под снос.
Вот так по завещанию мне выпала новая квартира в Москве.
В каком кино такое увидишь?
И мы с Валентиной переехали в Москву.
Глава третья
Зачем в люди по печаль, коли дома плачут?
В ветреный день нет покоя, в озабоченный день нет сна.
1
Грохоча коваными сапогами, по вагону тяжело семенила проводница. Мятым, сырым со сна шумела голосом:
– Ряжск!.. Ряжск!.. Ряжск!.. Никто у меня не хочет проспать Ряжск? – И тише, себе одной: – Вот поперёчная! Сама проспала…
В конце вагона не то пожаловалась кому, не то спросила себя:
– А ведь лежал тут один до Ряжска?
– Стрянулась! Да он уже далече. Палкой не докинешь… Уже, поди, дома у сестре чёртову кровь со?дит!
– Так-то оно ловчее, – успокаиваясь, согласилась проводница и заколыхалась назад, к своему купе, зябко поводя просторными плечами и кутаясь в платок.
Роман «Что посмеешь, то и пожнёшь» Страница рукописи. Черновик.
От двери потянуло свежаком.
Топот. Голоса:
– Серёж! Гнездись тут!
– Дальшь, ма, дальшь! Это ещё не наши места.
– Сядем – наши будут.
– А придут с билетами? Что тогда?
– Там война план скажа. А покудушки садись.
Легло молчание.
Но уже через минуту откуда-то издали заспешили молодые торопливые шаги.
Звуки шагов росли, росли, росли…
Оборвались где-то совсем возле.
Я поднял со столика голову.
В проходе вопросительно улыбалась девушка.
– Здравствуйте, – простодушно поклонилась она.
– Здравствуйте.
– Как я понимаю, вы живёте на первом этаже? – вмельк показала лёгкими глазами на нижнюю полку, в конце которой, в углу, сидел я.
– На первом, – подтвердил я и невольно улыбнулся необычности вопроса.
– А я на втором. – Она легко вскинула сумку на полку надо мной. – Извините. Вы что, скоро выходите?
– Нет. Я до конца…
– А чего ж тогда не берёте постель и не ложитесь? Или вы в дороге со сном на вы?
– Всяко бывает…
– А я не могу. Устала… Пойду за постелью.
Легко и радостно девушка повернулась идти за постелью и лицом к лицу столкнулась с незаметно подошедшей сзади старухой.
– Бабушка! – сражённо вскрикнула девушка. – Вы-то зачем? Ну, тронется. Делать-то что будете?
– Поеду, – ласково ответила старуха. – Эка беда! Не с чужим с кем, с внучушкой… Что мне теперь… Гуляй, как вольная утка в воде.
Девушка взяла старуху за руку.
– Пойдёмте. Пойдёмте скорее на выход!
Старуха упёрлась.
– С больша ума сказано… Погоди, аюшка… Как же я пойду, не поглядевши, как ты тут состроилась?
