Я распахнул дверь в свой кабинет, пропустил старушку вперёд.
– Рассказывайте свою эпо?пию!
Я приоткрыл верхний ящичек своего стола, потянулся взять недописанную вчера статью.
Статью накрывает десятка.
– Вот вам мой короткий и ясный рассказ!
– Что Вы! Что Вы! Не-ет! Такие рассказы мы не принимаем!
Я сунул десятку в сумку старушке.
Мне неловко. Ей пуще того.
Она в растерянности бормочет:
– Как же тако, сыно? Ты волчком крутился, бегал по моей печали… И как не возблагодарить?
– Сказали спасибо. И вся благодарность.
– Сказать язык не отвалится. Велико слово Спасибо. Да Спасибко в карман не положишь и домой не принесёшь.
– Ну… Хватит об этом… Ваша курица шпионкой прокралась в соседский огород. Погреблась чуток… Соседка, секретарша сельсовета, в отместку навертела ворох липовых бумаг, отправила в район, и Вы остались без пенсии. Да ложь на тараканьих ножках, того и гляди подломятся. Я написал фельетон «Себестоимость кукиша». Как дело побежало дальше?
– Шибко красиво! Секретарке дали по шапке. Райсобес раскумекал, честь честью вернул мне всю пензию. Да вот днями скрутился маленький цирк. Эту секретарку – ни Богу свеча, ни чёрту ожог! – местная властёшка качнула в районные депутатихи.
– А это уже песня для нового фельетона. За нами не усохнет.
– Вот и спасибствую тебе, сынок! И мы не на руку лапоть обуваем!
17 марта
Первый костюм
Универмаг «Москва».
Купил первый в жизни шерстяной костюм. Брюки немного широковаты. Надо бы сузить.
Прибежал в мастерскую. В работу не берут. Много заказов.
Мастер:
– Приходи через час с заднего входа, кавалер. Спросишь Кудрявцева. Да имей три пятьдесят.
Пришёл с главного входа.
Сошлись на двух пятидесяти.
Вечером дежурил в типографии. Наткнулся в коридоре на Люси?. Она корректор.
Остановились посплетничать.
Слово к слову. Опять она за своё:
– Я нужна тебе лишь как женщина?
– А ты не прочь позабавиться мужичком?
– Такая девушка-переспелка по тебе вянет… А ты всё бегаешь холостунчиком… Жаль, дорогой… Мужики дольше и осторожнее выбирают сапоги, чем женятся. И ты не исключение. Ты тоже когда-нибудь женишься пожарно.
– Так точно, мадам!
– А я… А я так больше не могу. Мне нужен муж. Хочу рожать, как баба. Двойняшек хочу.
– А я что тебе? Автомат по штамповке двойняшек по спецзаказу? Мне самому надо сперва стать на ноги… Университет надо сначала закончить…
– Ну ты становись на ноги, а я выйду за шута. Он на всех перекрёстках гремит крышкой, что влюблён в меня. А ты не гонишь меня от себя… Не развязываешь мне руки. Ну прямо собака на сене…
– Цуцык на соломе! Поступай как тебе ловчей.
19 марта
Волков вернулся из Тампере.
Купил себе куртку, финский нож, авторучек с изображением голых женщин.
– Я и там, – хвалится, – создал отряд по образу нашего «Искателя». – Сорок малышей строил в ряд, гонял. Каждое утро ждали у отеля. Как покажусь, кричат: «Мяу! Мяу! Мяу!» Приветствуют. Подарили мне сувенирную маленькую клюшку. Копию той, которой был забит на чемпионате последний гол. Привёз и сувенирную последнюю шайбу с чемпионата. Наши ребята продавали там столичную, покупали тряпки.
В пять отметили встречу шефа и день рождения Носковой.
Вычли по пять рублей штрафа с Кириллова, Петухова, Пенькова. За полмесяца они не сдали по 12000 строк.
Люси поднесла мне билет в театр на премьеру «Закона Ликурга». Делать нечего, надо идти.
Играли скверно. Но им всё равно вежливо аплодировали. Артисты долго не уходили. Становилось похоже на то, что они выклянчивали себе аплодисменты.
Меня зацепило, что Люси с припадочным энтузиазмом молотила в худые ладошки, и я швырнул с нашего тёмного балкона двушку в сторону сцены.
Люси зашипела на меня и тут же вылетела на пуле на лестницу.
Наверное, на сцене был и её чичисбей.
20 марта
Мысли Льва Толстого
(Выписки из книги Александра Гольденвейзера «Вблизи Толстого».)
