Нос

– Если люди настолько тупые, что будут заниматься криминалом из-за того, что кто-то его красиво описал, то им уже ничего не поможет, и они займутся им и без меня, сразу же, как только кто-то покажет им деньги или пример красивой жизни, которые может дать криминал. Да и к тому же: не опишу я, так кто-нибудь другой опишет. Не поведутся на мою романтизацию, так поведутся на чью-нибудь ещё.

– Но ведь если не писать, то вероятность становления этих людей криминальными элементами будет меньше. Тебе так не кажется?

– Хм… Ну тогда надо сделать так, чтобы как можно меньше людей могли написать об этом. Потому что тогда вероятность увидеть романтизирующее криминал описание будет ещё меньше. Поэтому, я так понимаю, раз проблема столь важна, то нужно уничтожить всех, кто может сказать что-то красивое про криминал, – я сказал это с серьёзным выражением лица, хотя всё это меня смешило.

– Это не настолько важная проблема, чтобы из-за неё кого-то уничтожать, – сказала Саша.

– Ну раз она не настолько важная, то и переживать об этом не за чем, – улыбнулся ей я. Но она, видимо, не разделяла моей забавы. Поэтому я добавил: – Ну серьёзно. Если кто-то хочет стать преступником после просмотра фильма про преступника, то он дурак ёбаный, к тому же, скорее всего, легковнушаемый и впечатлительный, импульсивный и глупый. И, скорее всего, у него есть склонность к становлению преступником. В мире полно предлогов, под которыми он станет преступником, оправдывая себя перед собой или другими людьми. Да и сам фильм не сказать, что нацелен на широкую аудиторию и рассчитан на понимание ею, поэтому многим из потенциальных преступников, возможно, он даже не будет интересен. Так что в статистике становления преступниками я прямо уж погоды не сделаю своими фильмами и книгами. И я склонен считать, что они и без фильмов и книг сами справятся.

– Хм… Может быть ты и прав.

– А какую актрису ты бы взял на главную роль в свой «ТОПОР» этот? – спросил Марк. – По классике должна быть какая-нибудь сексуальная девчонка.

– Я не знаю актрис. Актрис запоминают только те, кто на них дрочит. Ну или слишком часто встречает их в фильмах. Так как я не смотрю русские фильмы и не дрочу на актрис в них, то и российских актрис я не знаю.

– Блин… Надо будет тебе сделать список к моменту съёмок, – посмеялся Марк.

 Я посмеялся в ответ.

– А чё, слушай… Может у отца моего попросить денег на фильм? Он наверняка захочет вложиться, если будет знать, что отобьётся сумма с процентами.

– Да, знаешь… Я не уверен, что уже готов к съёмкам. Ни морально, ни… Морально. Есть ещё детали, которые надо обдумать. Да и сам процесс съёмок тоже надо продумать. Может быть попозже как-нибудь.

– Ну смотри. Если что, то дай знать, – подмигнул он мне.

– Да, хорошо, – кивнул я головой.

Брать и тратить деньги бандитов я не собирался, так что, наверное, я никогда не дам ему знать.

– Так-то прикольно писать книги, снимать фильмы, – мечтательно сказал он.

– Да. Типа почти свободная профессия. Ну, если книги, то практически полностью свободная. С фильмами чуть менее свободно дела обстоят, как мне кажется.

– Почему?

– Ну типа контракты там, договоры, сроки и всё такое. С книгами тоже, но с ними как-то полегче, можно работать и без договоров с издательствами, писать когда хочешь и о чём хочешь. В кино навряд ли так выйдет. Нет, конечно, можно быть независимым режиссёром, но трудно это.

– Я думаю, что от человека зависит. Если ты знаешь, что делаешь, и если ты делаешь это хорошо, то проблем не будет. Как и везде.

– Да, возможно.

Я глубоко вздохнул и выдохнул. Я устал рассказывать. Весь вечер я только и делаю, что говорю, говорю, говорю… Я бы на их месте уже устал себя слушать. Да я и на своём месте уже устал себя слушать. Я устал пить чай и есть. Я напился и наелся. Да и бутербродов, к тому же, уже не осталось. Я решил, что пора бы и послушать самому кого-нибудь.

– Ну, думаю, я нарассказывался. Может, кто-нибудь ещё что-нибудь расскажет? – обратился я к друзьям. – Вот ты, Света, например.

– А что мне рассказывать? – удивилась она.

– Ну, я, например, почти ничего о тебе не знаю. Мы с тобой виделись раз-два и всё.

– А что ты хочешь узнать? – поставила она свой чай на стол и готовилась слушать мои вопросы.

– Ну, например… – я не хотел ничего узнавать, на самом-то деле, потому что мне не было интересно. Но заглядывая вглубь себя, я решил, что если бы мне было интересно, то я спросил бы о её возрасте. Это, конечно, не очень культурно, но и мы тут не в филармонии какой-нибудь или театре. – Сколько тебе лет?

– Вообще-то, такое у девушек спрашивать некультурно, – возмутилась она.

– Так и мы тут, вроде, не в филармонии какой-нибудь или театре. Или у тебя сложилось впечатление, что ты, всё-таки, с человеком высокой культуры общаешься? Если да, то мне это очень льстит, спасибо, – я ей улыбнулся.

– Ну вообще… Ну я бы не сказала, что прямо отталкивает некультурностью общение с тобой… Как бы пойдёт, так, средне… Ну ладно…

– Ну если не хочешь, то не говори.

– Да ладно уж. Хотя… Раз у нас общение не культурное и не некультурное… То и ответ я дам соответствующий. Мне… Ну, скажем, больше тридцати, но меньше тридцати шести.

– Ого. Спасибо, что приоткрыла тайну.

– А что «ого»-то? – её слегка обидела моя реакция.

– Да ничего, просто удивлён такой точной цифрой – тридцать шесть. Тебе тридцать пять что ли?

– Ну почти. Будет. Относительно скоро. Когда-нибудь.

– Да, хорошо, ладно… – я понял, что мне вообще не было интересно.

– А мы с тобой прилично уже знакомы, вроде, – встрял Марк. – А я до сих пор не знаю, какую музыку ты слушаешь.

– Ну… Разную, – растерялась она.

– Например?

– Ну мне нравятся… Ну многое нравится. Популярные всякие группы иногда слушаю, если попадаются где-то. Типа «Наутилусов», «ДДТ». Иногда если хочется что-то серьёзного или необычного, то «Альянс» или «Кино»… Кассеты у меня есть. Из менее популярного что нравится… Ну «Сплин», например… У «Би-2» есть прикольные песни… «Дельфин» мне нравится… «Смысловые галлюцинации»… Это тоже, если хочется чего-то серьёзного, или если попались на радио или ещё где. А если поржать… Ну «Мистер Малой» прикольную песню выпускал, где поёт, что типа буду погибать молодым. Она смешная, её слушаю иногда, кассета есть у меня. Ещё «Психолирик», которая «Каста» называется теперь. Ну они не смешные как бы… Но просто тоже иногда слушаю. На кассете есть у меня их альбом просто «Первый удар», подарили мне однажды… Ну «Гражданскую Оборону» мне кто-то ещё подарил какой-то альбом. Ну странные песни, конечно, но пофиг, по приколу можно послушать.

Мы с Марком переглянулись и не нашли слов, чтобы сказать в ответ. Я не слушаю российскую музыку, да и вообще намеренно музыку не слушаю, только если где-то услышу или кто-то даст мне кассету или включит её или диск сам. Марк же российскую музыку не только не слушал, но и презирал. Презирал за наглый плагиат с запада и в результате выглядящей и звучащей как эрзац настоящей музыки, отсутствие уникальности и индивидуальности, а также колхозные ритмы, мотивы и слова, и злоупотребление, как он выразился, прямой бочкой, её вариациями и подобными ей отупляющими приёмами.

– Да, интересно, – сказал я. Марк промолчал.

– А вы что? – спросила она в ответ.

– Я так музыку не слушаю, только если что-то нормальное слышу где-то, то слушаю, – сказал я.

– А я… Ты таких не знаешь, забей, – сказал Марк.

– А я тоже слышала песни «Сплина» и «Би-2». Вроде прикольные есть. Но в последнее время я вообще Depeche Mode слушаю. Я их слышала несколько раз, а недавно в магазине музыкальном по скидке продавали их кассеты, и я купила, решила поближе ознакомиться. Очень красивые у них песни, очень чувственные. Я видала несколько записей с концертов – прямо мурашки по коже, – сказала Саша.

– А вы, типа, все хорошо английский знаете, что зарубежную музыку слушаете? – спросила Света.

– Ну, в какой-то мере, – сказала Саша. – Я на слух не очень, но тексты переводить могу средней сложности. Ну, на слух смотря кто говорит. Если кто-то понятно говорит, то разобрать что-то да смогу. Но в песнях мне трудно и слова разбирать, и музыку одновременно слушать. Я обычно или в буклете читаю, если буклет есть, либо потом где-то тексты стараюсь найти, чтобы понять, о чём поётся.

– Я знаю, но не так хорошо. Но у меня есть друзья, которые хорошо знают, и могут перевести, если попросить, – ответил Марк.

– Да, точно, ещё иногда друзья Марка могут помочь. Они, как бы, не зарабатывают на этом, но просто иногда по-дружески могут, потому что кто-то из них переводчик, кто-то просто знает язык хорошо.

– Я изучал, что-то знаю, может, даже прилично знаю, – сказал я. – Слова знаю, на слух понимаю, тексты песен даже разобрать иногда могу на вполне неплохом уровне.

– О! А ты можешь попробовать перевести пару песен? – глаза Саши загорелись.

– Ну… Да, наверное, могу попробовать, – неуверенно сказал я.

– Давай тогда! – встала она с кресла и пошла рыться в кассетах.

– Прямо сейчас что ли? – удивился я.

– Ну да, а что тянуть-то? Послушаем музыку заодно, – сказала она, пока перебирала кассеты.

– А что, буклетика там нет? – спросил я, надеясь, что он есть.

– Нет. Это какая-то перезапись, я так думаю, сборка синглов разных. Тут ни обложки, ничего. Только список песен. Может ты знаешь их даже. Ты вообще Depeche Mode слушал когда-нибудь? – тараторила она.

– Ну да, я слышал, наверное, какие-то песни.

– Тут две меня интересуют: Route 66 и Never Let Me Down Again.

– Нет, их не слышал. А может быть и слышал, но не знал, что это они.

– Ну вот давай я их включу, а ты переведёшь? – достала она, наконец, нужную кассету, и подошла к проигрывателю.

– А тебе как надо перевести? Типа пока песня играет сразу на ходу переводить? Или просто сказать, о чём поётся в песне? Или что? – потёр я слегка вспотевшие руки о штаны. Вспотевшие они были потому, что я волновался. Волновался я потому, что меня заставляют переводить песни против моей воли, и я могу облажаться. Меня это немного злило, но я решил, что ладно, попробуем.

– Ну… Я не знаю, а как тебе удобнее? – застыла она в ожидании моего ответа.

– Давай, наверное, так… – мне никак не было удобнее. – Дай мне ручку и бумажку, я запишу текст, который разберу, почитаешь потом сама. Идёт?

– Идёт! – обрадовалась она. – Марк, где у нас ручки все?

Пока она искала ручку и бумажку по указаниям Марка, он же предложил ещё покурить. Все они согласились, но выходить на балкон не стали.

– А что, прямо здесь? – удивилась Света.

– Ну да, похуй. Родители у меня курят, я курю, Саша курит. Так что проблем нет. Или есть? – взглянул он на меня.

– Да нет, мне всё равно, окно только откройте, чтобы сквозняк был, – им же жить потом в пропитанной говном хате.

Марк ушёл за пепельницей и вскоре вернулся.

– Нашла! – воскликнула Саша и передала мне блокнот и ручку. – Сейчас поставлю!

Она подбежала к проигрывателю, вставила кассету.

– Какую сперва? – спросила она меня.

– Я не знаю, на твоё усмотрение.

Марк и Света закурили, дали Саше сигарету и зажигалку. Она перемотала кассету, включила её, и села на кресло. Все они замолкли, давая мне лучше слышать музыку и разбирать слова.

Музыка заиграла, и я начал погружаться в неё. Мысли мои забегали быстрее, чем когда-либо за этот вечер. Электрогитары, барабаны, электронные пианино или синтезаторы или ещё что – я не разбираюсь в звуках музыкальных инструментов, особенно звучащих так, как они звучат здесь. Мне трудно определить инструмент, может, я вообще перечислил не те. Но это не важно. Меня не список инструментов просили составить, а текст. Который вот и начался. Про то, что кто-то «taking a ride» с его «best friend». И что он надеется, что он никогда «let him down» снова. Стало ясно, что это играла песня под названием Never Let Me Down Again. Я стал вслушиваться в текст, стараясь как можно быстрее записать его в блокнот, чтобы ничего не упустить, сокращая и шифруя так, чтобы мне удобно было потом это всё нормально оформить. Ну, что-то удалось записать и сразу, без сокращений.

Саша, Марк и Света сидели и курили, пока я сконцентрировано вслушивался в музыку. В комнате появилась небольшая неприятно пахнущая дымка, но я старался не отвлекаться на неё. Свет немного приглушился, как и ощущения запаха, и я полностью пребывал в видении, посылаемом мне этой песнью. Фиолетовый закат, практически ночь. Звёзды только начинают выходить на небо. Я и мой лучший друг, – которого мне не с кем было отождествить из реальной жизни, поэтому я его выдумал, – вместе едем куда-то. Я представляю, что на мотоцикле. Но не на одном, потому что два мужика на мотоцикле – это по-гейски, а на двух. Мне кажется, что мотоциклы больше подходят здесь, нежели машина, ибо ритм или темп, – или что там ещё в музыке есть, – намекают на свободу, лёгкость, беззаботность, которые не достичь в душном салоне машины. Даже с открытыми окнами. Два байкера. Как в фильме «Беспечный ездок». Только не нарко-байкеры, не злые байкеры, не негативные байкеры, вообще не байкеры, а просто люди на мотоциклах. И я следую за своим другом, потому что он знает, куда ведёт меня. Он ведёт меня туда, где я хочу быть. И я ощущаю себя в безопасности, и я вижу, как мир пролетает мимо нас, и я ощущаю, что мне хорошо, что ветер ласкает меня, звёзды освещают мой путь, и мой друг тут, если вдруг что-то случится, и я ощущаю, что не хочу больше ступать на землю. И я вижу звёзды, и я ощущаю, что этой ночью всё хорошо…

– Ну как? – выдохнул дым и спросил меня Марк, когда песня закончилась.

– Чудесно, – прошептал я. – Прекрасная песня.

– Ты понял что-нибудь? – скорее спросила меня Саша.

– Да. Там трудно что-то не понять, весьма чётко слова поются, да и я не встретил каких-то сложных слов или речевых оборотов, – улыбнулся ей я.

– Круто! Ну у меня не получилось, уж не знаю, почему, – она вскочила с кресла и подбежала к проигрывателю. – Сейчас включу другую!

– Хорошо, – сказал я, делая записи в блокноте более понятными для других: расширяя сокращения и расшифровывая обрывки слов.

Заиграла вторая песня, очевидно, Route 66. Бодрый ритм или темп или что-то ещё давали светлый задел для фантазии. Это не ночная песня, это песня про дневную радость. «Дорожное» звучание, а также слова про то, что если вы когда-либо планировали отправиться на Запад, то лучше воспользоваться предлагаемым путём, напомнило мне о большом культурном значении одной дороги в США, которая, очевидно, и называется «Route 66». Она часто упоминается где-то. И, согласно песне, простилается она от Чикаго до Лос-Анджелеса на две с чем-то тысячи миль или что-то такое. И на пути можно встретить… Ох, вот тут действительно сложно. Не совсем успел разобрать все перечисляемые населённые пункты. Как хорошо, что это припев, и, значит, он будет повторяться. Потому что важно знать, что эта Route 66 идёт от Сэн-Луи, который либо располагается в Миссури, либо трасса от него движется к реке Миссури, а Оклахома-Сити выглядит красиво. И что можно увидеть Амарилло, Галлоп в Нью-Мексико, Флагсток, – или что-то типа того, – в Аризоне, не забыть о Вайноне, Кингсмэн, что-то там ещё, Сан-Бернардино. Ох, у меня мурашки от того, что я успел это всё услышать, запомнить, и, главное, почти полностью разобрать эти слова. Половину пунктов из этого списка городов я вообще не знаю, поэтому надеюсь, что расслышал правильно. В общем, надо ехать в это калифорнийское путешествие и получать своё удовольствие на Route 66.

– Капец! – воскликнула Саша. – Ты разобрал хоть что-нибудь?

– Ну да. Так-то, я думаю, что разобрал не только что-нибудь, но вполне даже почти всё. Это было нелегко, но я превзошёл даже свои ожидания. Дай мне дописать и почитаешь, – ответил я.

Они закончили курить, Саша выключила проигрыватель и достала кассету, после чего положила её к остальным. Я дописал слова песен и передал ей блокнот.

– Блин, круто! Спасибо тебе огромное! – она действительно была рада, хоть я и не очень понимал, как текст песни может так обрадовать кого-то. Ну да ладно.

– Да не за что, – ответил я.

– А где ты так научился английскому? – поинтересовалась Света.

– Там, сям. В школе. Что-то сам изучал. Но это обычно слов только касается. Это, как бы, не так уж и сложно: просто запоминать слова и фразы.

– Вот ты сказал, что прилично знаешь английский. Ну и вот тому подтверждение. Тебе бы переводчиком устроиться куда-нибудь, – предложила она.

– Ну, знать-то я знаю что-то, но вот бумажки об этом у меня нет.

– Ну так можно ведь её получить.

– Я сомневаюсь, что в этом есть необходимость. Переводчиков с русского на английский пруд пруди, тысячи, миллионы. Я думаю, что нужда в них всегда удовлетворена сполна. А если я настолько исключительный переводчик, что выделюсь на их фоне, то меня и без бумажки, может, наймёт кто-нибудь.

– Ну не знаю. Корочку-то всё равно хорошо было бы получить.

– Ага… – вздохнул я и старался всем своим видом подать, что мне резко похуй на это, и что разговор об учёбе сейчас совсем не то, что я хочу иметь.

– Кто-нибудь ещё чаю хочет? – спросила Саша.

– Да, – сказала Света.

Марк кивнул головой.

– Мне просто воды можно? – попросил я.

– Хорошо, – улыбнулась Саша и взяла все наши кружки. – У нас сок так-то ещё есть, оказывается. Я только сейчас вспомнила. Хочешь?

– Да нет, спасибо. Воды просто хочется попить.

Она кивнула и ушла на кухню. Марк взял блокнот с текстами и прочитал их, после чего сказал:

– «Нэвэр Лэт Ми Даун Агэйн» – про наркотики песня. Эта фраза сама про наркотики и про кайф, и про то, как не хочется, чтобы он уходил. А! – дёрнул он рукой. – И ещё я вспомнил! «Голден Браун» песню помнишь? Группа… «Зэ Стрэнглерс», вроде. Ну, я давал тебе послушать, так что помнишь, наверное. Вот она тоже вся про наркотики.

– Как скажешь, – я даже не посчитал необходимым утруждать разум и язык, чтобы спорить с такой ёбаной чушью человека, очевидно, просто не способного воспринимать что-то на уровне чуть выше, чем «это про наркотики песня» и «это про секс песня» или оба варианта сразу.

Вместо того, чтобы напрягаться по этому поводу, я погрузился в размышления. Размышления о прослушанных песнях. Так как я не слушаю музыку намеренно, то слушать мне получается только то, что я слышу. И не всегда мне нравится то, что я слышу, и не всегда я хочу слушать то, что слышу, и слышать то, что слышу. Но это не такой случай. Эти песни действительно неплохи. Они задевают какие-то чувства. Never Let Me Down Again способна вызывать видения, что очень и очень ценимо мною. Умение СЛУШАТЬ музыку не как шум на фоне, а как нечто большее, оно не очень распространено, – по крайней мере среди моих знакомых, – но очень важно, если для тебя музыка значит хоть чуть-чуть больше, чем, как я уже сказал, шум на фоне. И какая же радость и какое же возвышенное удовольствие, когда музыка откликается на это умение слушать.

К тому же, лично по моему мнению, такое отношение к музыке, как прослушивание на фоне… Оно, конечно, допустимо в некоторых случаях. Но обычно это просто неуважение к композиции и обесценивание её. Понятно, что есть изначально бесценная, – в плохом смысле, – музыка, которую и уважать не хочется. Но когда дело доходит до чего-то действительно приличного, требовательного, жаждущего внимания и вдумчивого прослушивания для того, чтобы в полной мере подарить всё счастье, заложенное в этом… Включать на фоне МУЗЫКУ это всё равно что не всматриваться в КАРТИНУ. Не вчитываться в КНИГУ. Использовать ежедневно посуду, предназначенную только для особых случаев или особых праздников. Пить и есть каждый день еду и напитки, предназначенные для особых случаев или праздников. Взять эксклюзивное, особое дорогое вино, выдержанное тысячу лет в лучшем погребе, сделанное из лучшего сорта винограда, и выпить его залпом, сидя в прокуренной машине, из пластикового стаканчика, как суррогатную пародию на вино из спирта и виноградного ароматизатора в картонной коробке местного розлива в гараже. Обоссать Стоунхендж или египетские пирамиды. Взять и на похуй проебать варежки или шарфик, которые тебе связала бабушка, не задумываясь даже об этом, думая, что купишь новые. Это всё – невежественное обесценивание ценных вещей. Удел глупых людей, которым не суждено додуматься до ценности вещи и узреть, и почувствовать её. Оттого и сувенирные ложки используют, едя ими, и включают МУЗЫКУ на фон.

Другая проблема – когда люди включают музыку, неподходящую ситуации. Это нужно чувствовать. Сейчас, как мне кажется, была неподходящая ситуация: одна песня достаточно интимного характера, – в том плане, что касается глубоких личных чувств, – а другая вообще про дорогу. Эти песни нужно включать в других ситуациях, а не пока ты задумчиво куришь зимней ночью в своей квартире пока твой друг переводит эти песни. Конечно, в качестве «рабочего» включения это допустимо, то есть включения не для прослушивания, а, в данном случае, для перевода. Но всё равно. Это неподходящая музыка для этого вечера, выделяющаяся на его фоне и неуместная. Но, тем не менее, прекрасная.