– Благодарю! – поклонилась она богине.
Служанка забрала девочку, а Шаогоз развернула сверток с подарками, достала миниатюрную фигурку музыкантши с лютней в руках – пусть развлекает Нану красивой музыкой! Справа от сидящей девочки на желтоватом полу стоял каменный алтарь. Невысокий, выточенный из желтого известняка, он опирался о пол четырьмя ножками постамента. Площадка для подношений на нем оказалась совсем миниатюрной. Шаогоз поставила фигурку ближе к одному краю, а перед ней положила изящный костяной гребень – подарок Буцзю на свадьбу! На нем, вторя идее статуэтки музыкантши, сидя на слоне, словно в такт ее музыке, танцевали полуобнаженные красавицы с тонкими талиями, полными грудями, широкими бедрами. Именно так представлялось плодородие женщины в образах, пришедших на бактрийскую землю из Гандхары. Шаогоз дорожила этим гребнем, подолгу рассматривала вырезанную на нем сцену развлечений и мечтала о любви и нежности, о веселом времяпрепровождении, которое осталось в ее девичьем прошлом, так и не успев реализоваться полностью. Только в мечтах Шаогоз продолжала беспечно танцевать под музыку рожка, которой ее ублажал мальчик из их стойбища. Его глаза потухли, когда Буцзю увез ее в свой стан…
Шаогоз решила преподнести этот гребень богине не только как дар, но и как избавление от искушения, которое будоражило сердце, когда она брала гребень в руки.
Мешочек с серебром, отрез шелка Шаогоз оставила на суфе. Жрец сам решит, где место этим подаркам!
Они покинули храм с чувством исполненного долга: хозяйка дома, что приобщила приезжую даму к вере в истинную богиню плодородия; Шаогоз, что ее дочь получила имя и благословение; служанка, втайне надеясь, что и ее тихие молитвы о счастливом замужестве услышаны Великой богиней.
Светлое утро омрачилось набежавшими тучами. Не иначе бог ветра Вадо хотел соблазнить Ардохшо и посылал ей в дар все воды мира! Шаогоз прибавила шаг. С сильными порывами ветра до ее слуха долетал резкий голос глашатая. Он стоял на стене, окружавшей цитадель, там, где ее разрывали ворота, и во всю мощь легких читал повеление царя. Площадь перед цитаделью заполнял народ: в этот час здесь можно было увидеть и простой люд, оторвавшийся от хлопот, и беспечно шатающихся повес из состоятельных семей, и знатных женщин в окружении слуг. Шаогоз волновалась. Она вдруг подумала, что Буцзю уйдет, так и не узнав имя дочери. Она крикнет его со стен цитадели, когда он будет проезжать мимо во главе царской конницы! Но услышит ли он?..
Перед самым домом Шаогоз едва не упала. Близнецы вылетели ей навстречу – и так стремительно, что она удержалась на ногах благодаря служанке, оказавшейся сзади.
– Что ж такое! – воскликнула Шаогоз, переводя дух. Слезы брызнули из ее глаз. – Вы решили убить меня?! – накричала она на мальчиков, оторопевших от удивления. – Прочь! Идите в дом и сидите там!
Служанка, делая страшные глаза мальчикам, тихонько забрала ребенка и так же тихо, как это умеют только слуги, удалилась в глубину дома, уведя с собой всех детей.
Шаогоз упала на ложе, закопавшись лицом в скомканное покрывало, и дала волю слезам. В безудержном потоке выплеснулось все напряжение последних дней, все ее разочарование, обиды, растерянность. Зачем она здесь? Зачем Буцзю позвал ее сюда, где кроме него нет ни одного родного человека, где нет привычных стен родного дома, где даже храм ее покровительницы Ардохшо закрыт для нее? Разве не у Ардохшо она должна была просить благополучия для своего мужа – защитника, отца ее детей?! Внутренним чувством Шаогоз понимала, что совершила измену, что богиня отомстит ей, что она не услышит оправдания слабой женщины в потере рассудка под искушающий шепот жреца Наны. Опомнившись, она села. В углу на поставце, услужливо поставленном туда хозяйкой дома, стояла фигурка Ардохшо. Вокруг нее лежали любимые каждой женщиной предметы: круглое зеркало с длинной костяной ручкой, стеатитовый[27 - Стеатит – поделочный камень зеленоватого цвета.] флакончик со сладким ароматом, косметические палочки с наконечниками в виде указующей руки, пудреница.
Шаогоз взяла свою фигурку, забилась в угол ложа и зашептала:
Во имя Михро, Милостивого, Справедливого, Любящего.
Да будет велик, благ и победоносен дух госпожи моей Ардохшо!
Даруй мне такое обретение,
о Благая Могущественная Ардохшо,
дочь грозного Вахша,
Властительница речных вод,
Покровительница заблудших женщин,
чтобы муж мой стал победителем
чтобы разбил он врага
пятьюдесятью сотнями ударов,
ста тысячами ударов,
тысячей десятитысячных ударов,
десятью тысячами несчетного числа ударов!
Голос Шаогоз креп с каждым словом, они слетали с нежных губ так, будто она сама рубила врага – смело, беспощадно! Сердце стучало в груди все сильней и сильней, горячая кровь разгонялась по всему телу. Шаогоз скинула накидку, крепче сжала потеплевшую в руке терракотовую статуэтку.
– Мама…
Сквозь туман слез в полутемной комнате проявилась курчавая головка сына. Шаогоз шмыгнула носом, утерла слезы.
– Родиа, это ты?
Мальчик подошел к ней и встал рядом с ложем, всматриваясь в глаза.
– Ты плачешь? – спросил он.
Родиа! Это в его голосе сквозь мальчишескую звонкость уже пробивалась твердость.
Следом за ним вошел Шодиа. Шаогоз снова шмыгнула.
– Не плачу, замерзла. Холодно там, – кивнула на стену. И вдруг такая нежность охватила ее. Она раскрыла объятия. – Идите ко мне!
Мальчики голубками прильнули к груди матери. Она поцеловала каждого в макушку, обняла крепко. Фигурка богини, зажатая в руке, будто кивнула. Шаогоз выдохнула. На сердце полегчало. Она не одна! Самые родные ее люди здесь, с ней рядом. Все образуется.
– Собирайтесь, пойдем в цитадель, – сказала она ласково, – отца проводите…
Слезы снова было подобрались к самым глазам: вот-вот озера переполнятся, капли влаги повиснут на ресницах и покатятся по щекам. Шаогоз часто заморгала. Хватит плакать! Не пристало ей, жене асбаробида царя, показаться на людях с красными глазами и распухшим носом!
– Все, вставайте! Приведите себя в порядок! – она позвала служанку. – Логза, займись мальчиками и мне принеси кувшин с водой.
Наряжаясь, Шаогоз думала о Буцзю. Ей не давала покоя мысль о том, как сообщить ему имя дочери. Вдруг в шкатулке, где она подбирала себе серьги, ее пальцы нащупали кожаный шнурок. Шаогоз осенило: надо написать имя дочери на куске кожи и передать мужу с посыльным!
– Логза! – в возбуждении, боясь не успеть, Шаогоз выбежала из своей комнаты.
Служанка, оказавшись с хозяйкой лицом к лицу и испугавшись ее горящих глаз, упала на колени.
– Вставай! – она подняла девушку. – Найди писаря! Быстро! И кусок кожи для письма!
За стенами дома слышался шум проходящих мимо повозок, говор людей сливался в один поток речи, в котором отдельными ручейками иногда звучало знакомое слово или обрывок фразы. Простолюдины идут за город провожать войско! Шаогоз выхватила из рук служанки кусок выделанной кожи и сама побежала к писарю.
Как долго он выводит каждый значок! Удивив писаря неожиданной просьбой в такое время, Шаогоз ждала, когда он закончит дело. Под именем дочери она решила написать свое. Так надежней! Буцзю сразу поймет, от кого письмо и чье имя написано первым. Как только писарь провел по последнему процарапанному значку палочкой с краской, Шаогоз кинула ему монету и побежала за ворота.
Толпа едва не смяла ее! Люди, кони, колеса в колее грязи – голова закружилась. Шаогоз ослабла. Она стояла среди шумного потока и утонула бы в нем, если бы несколько всадников не окружили ее и не оттеснили толпу в стороны.
– Кто ты, красавица? Почему стоишь здесь? – приятный голос раздался сверху.
Шаогоз подняла голову. Перед ней на ретивом коне, удерживая его поводом, восседал статный мужчина в высоком колпаке, украшенном нашивными серебряными бляхами. Шаогоз не могла отвести глаз от чистого лица всадника, смотревшего на нее с ухмылкой на губах, но так пронзительно, что она смутилась. Один из его спутников спешился, подошел к ней и шепнул:
– Это принц Саданкау, ответь ему.
Шаогоз еще больше растерялась, сжала кулак, и кусок кожи напомнил о Буцзю. Ее муж – начальник царской конницы! Она жена важного человека! Ни к чему ей опускать глаза даже перед принцем!
– Я – Шаогоз! Мой муж – ябгу Буцзю, асбаробид! – твердо сказала она, но почему-то это вызвало у принца веселье.
Он улыбнулся, усмешка при этом пропала с его губ, но глаза светились, и в них Шаогоз увидела… интерес мужчины. Мороз пробежал по ее коже. Она снова отвела глаза.
