Минотавр
– Но мало кто знает, как минотавр появился, – продолжает Лекс. – Жена царя Миноса воспылала страстью к быку, и по ее просьбе один талантливый инженер изготовил пустотелую деревянную корову. Забравшись в нее, царица привлекла быка, и… можно догадаться, что было дальше. И кто потом родился.
Публика ожила в обсуждении пикантных деталей античного сюжета. Под шумок я выбрался из основной массы, примкнул к первому ряду с края.
Если Лекс повернет голову влево, увидит меня… Но к нему с другой стороны подскочила симпатичная кудрявая блондинка, наверное, студентка, чем-то похожая на Свету, и они шепчутся.
Я прислонил к стене чехол. Стянул со спины рюкзак, тот опустился на пол. Кулак вылез из кармана не пустой. Сердце колотится возбужденно, подушечка большого пальца массирует взмокшую кнопку на рукоятке, словно клитор.
– Вот это понимаю, культура! – заголосил пьяный бугай в шляпе. – Не то, что щас. Гомосеки, зоофилы, детская порнуха… Куда ни плюнь, одни извращенцы! Далеко нам до высоких древнегреческих нравов.
– Бедный царь, – тихо проговорил кто-то. – Хреново ему, наверно, было, когда узнал…
– Да олень этот царь! – заорал пьяный еще громче. – Надо было рогатого выродка придушить вместе с мамашей, а он ему еще и коттедж отгрохал. И девок ему таскал до конца жизни.
– Замолкни, упырь! – вдруг разродилась беременная. – Чужих детей не бывает! Отец не тот, кто родил, а тот, кто воспитал. А царь настоящий мужчина, все понял и простил. У царя дел по горло. Ну заскучала женщина без мужского внимания. Она ведь женщина! Поддалась слабости, с кем не бывает…
Погладила пузо, розовый маникюр нырнул в вырез на груди. Обтянутый синтетикой пудинг колыхался, пока будущая мать поправляла чашечку бюстгальтера.
– Верно, козлик?
Пихнула локтем сгорбившегося кавалера, тот пошатнулся, сумка чуть не выпала, он словно вышел из транса.
– Ты права, зайка! Как всегда…
Вытер платком пот со лба, покосился «зайке» на грудь, облизал губы. Взгляд опустился ей на живот, и эти же губы сжались в злую нитку. Чуют, скоро их будут допускать до заветных сосков в сто раз реже, чем этого мелкого в животе…
Зачем я отвлекаюсь? Вот же он. В трех шагах от меня.
Тот, кто заслуживает самого острого внимания. Шепчет что-то кудрявой блондинке прямо на ухо, а та смеется, поправляет локон…
Неужели страшно? Брось, Артур! Терять нечего. Самое дорогое, что было, отнял этот хвостатый ублюдок. А он любит только себя. Забери самое дорогое у него!
Один удар! Ну же…
Женщины с улыбками смотрят на его лицо, фигуру, быть может, на манеру одеваться, но готов спорить, никто, кроме меня, не смотрит с таким вожделением на его горло. Как вампир! Кадык играет, пока его хозяин заливает в ухо блондинке тот же дурман, которым была отравлена Света. Натягиваются мышцы шеи, по артериям бежит кровь…
Я представил, как кровь хлещет тугим фонтаном из разреза на горле, Лекс душит себя обеими клешнями, но кровь сквозь пальцы все равно сочится, бордовые ручьи оскверняют белизну рубашки, пачкают стильный жилет. Нелепое падение, ходули в брюках продолжают дрыгаться, размазывать по полу краску…
О да!
Палец нажал кнопку, и в кулаке прозвучал долгожданный импульс. Я коснулся взглядом зеркальной грани клинка.
В воображении визг разбегающихся баб… выпученные глаза Лекса. Непременно сниму капюшон и очки. Пусть видит. Пусть захлебывается, тварь, и помнит, за что! Мат мужчин, меня валят на пол, но все равно вижу в его глазах ужас, он хрипит, лопаются пузыри на губах. Менты, «скорая», ОМОН, тараканья суета…
Шаг вперед.
Наручники, дубинки, пропахший мочой кузов. Тусклая настольная лампа в комнате допроса, здоровенная мохнатая обезьяна в полицейской форме, кастет в лицо, сапоги по ребрам и животу, хруст костей, во рту горячие леденцы выбитых зубов со вкусом металла, забитая кровавыми соплями носоглотка…
Я вздрогнул от звона сигнализации, нож замер, едва успев дернуться.
Народ загалдел:
– Это что, ограбление?
– Горим!
Поддавшись панике, я сунул нож в карман, и голова растерянно завертелась, как и другие головы.
Лекс развернулся к группе, руки плавно в стороны, как у дирижера.
– Спокойно, дамы и господа. Учебная пожарная тревога. Прошу прощения, но от комиссий и проверок не спрятаться даже в мифах Древней Греции. Без паники, дружно следуем за мной к выходу.
Он еще в зоне досягаемости, но я уже не смогу. Пальцы поддели ручку чехла и лямку рюкзака, я поспешил затеряться в толпе. Меня штормит как подвыпившего. Чертова сигнализация продолжает выть, и на этот вой ложатся кадры из одуревшей головы: допрос, побои, камера, лысые орки в наколках, меня держат всей хатой, пока главный долбит в зад…
На улице я отделился от группы, и меня спрятала колонна. Прислонившись к ней лбом, пыхчу, как с пробежки. Волосы мокрые, лицо горит, хочется просто лечь на холодные ступени и опустить веки.
Пот заливает глаза, пришлось снять очки, протереть, но свет резанул по глазным нервам, я зажмурился и стиснул зубы. Кисть трясется, ищет в кармане флакончик с каплями…
Окончив процедуру, я вернул очки на переносицу.
На пути к автобусной остановке стараюсь себя убедить, что ничего не было. И продолжаю убеждать в дверях автобуса.
Меня там не было! Автобус подъехал к музею, двери с шипением открылись, подождали, но… я не вышел. Остался сидеть на этом самом месте, которое занял сейчас. Вернее, не сейчас, а когда покинул дом Анжелы. Да, именно так и было! Я не ходил в музей. Я не пытался убить Лекса.
Я не струсил!
Глава 3
Автобус плывет по мосту над железной дорогой. Пальцы мусолят бумажку билета, на коленях чехол, под ногами подрагивает рюкзак. Прислонив голову к стеклу, пытаюсь ее отключить. За окном рельсы, многоэтажки, деревья, вдалеке яркий, как апельсин, ТРЦ.
По тротуару моста навстречу идет человек средних лет, тоже в черных очках, с высоко поднятой головой и жизнерадостной улыбкой. В руке трость, другая сжимает рулетку поводка, на нем бодро пружинит большая лохматая собака.
Автобус промчался мимо этой парочки, и я проводил взглядом.
– Молодой человек, проезд оплатили? – отвлек голос контролерши.
Я повернул голову. Проход загородил типичный представитель расы «тетка». Морщины, свиные бока, мочалка вместо волос, золотые зубы.
– Оплатил, – буркнул я.
Показал скомканную бумажку. Тетка покосилась с подозрением, туша нехотя развернулась и потопала к месту кондуктора. День явно не мой. Обычно меня запоминают с первого раза.
Пытаюсь прогнать плохие мысли образом человека с тростью…
Когда я был студентом-первокурсником, меня накрыла депрессия. Не так представлял учебу и вообще взрослую жизнь, людей, отношения… Не понимал, зачем все это, терпел издевки по поводу альбинизма, стал прогуливать пары, пропадал в компьютерных играх…
И встретился на улице прохожий в больших черных очках, часто стучал тросточкой впереди себя. На поводке вел немецкую овчарку. Энергичный, с прямой спиной, улыбался, поспевая за зверем. Я сказал себе тогда, что по сравнению с его проблемами мои детский сад. Но поразило, насколько этот человек полон жизни. С завистью подумалось, что он даже более зрячий, чем я…
Смог бы я так же?
Вопрос не покидал весь день. А вечером посетила идея. Жил я в общаге, на выходных сокамерники уезжали по домам, и я решил воспользоваться. Задраил окна, заткнул всем, чем можно и нельзя, каждую щель, откуда проникал свет, завязал глаза… и попытался прожить день в кромешной тьме.
Конечно, с моим генетическим дефектом и так вся жизнь в сумерках, но минимальный уровень света все же нужен. А тут – сплошная чернота. Пожизненно! Каково это, жить на ощупь, ориентироваться как летучая мышь? Живут же люди! Целые жизни проживают, заводят семьи…
В общем, попробовал.
Честно говоря, не помню, какие были впечатления и выводы. Самое сложное было – заваривать чай. Наливать кипяток из чайника в кружку. Когда польется через край, я видеть не мог, приходилось держать над водой палец, лить медленно. Жар все ближе, палец хочется убрать, но все равно держишь и льешь по капле, боясь ошпарить, а в конце все равно «С-с-с!» – как змея, которой отдавили хвост, – отдергиваешь, трясешь… И еще помню, что эксперимент пришлось прервать ближе к шести вечера, потому что его чистота была нарушена. Заметил, что под повязку, снизу, в уголках переносицы, все же проникает свет.
Ничего особенного тогда не открыл. Зато было о чем рассказать Свете. Может, из-за этой истории она разглядела во мне, неудачнике, нечто, во что можно было влюбиться?
На остановке вошли трое в солдатской форме. Первая мысль: за мной. Но заставляю себя думать, что это уж слишком. Я не дочку генерала завалил, чтоб из-за меня подняли военные части. Ребята в увольнении, только и всего…
– Ну что, Костян, ты к своей?
– Ага. Пацаны, одолжите по сотке на букет…
– Костян, ты сам подарок! А будет выделываться, кулак ей в зубы.
– Не, не могу. Она капризная, без букета никак, а я уже третий месяц без этого дела… Пацаны, выручите!
– Ладно, держи… Вовчик, а ты чего хмурый весь день? Колись!
– Моя написала, замуж выходит… Не дождалась.
Они заняли поручни на центральной площадке, тетка собрала урожай монет, всучила билеты, а я стараюсь вести себя естественно.
Нож теперь в другом кармане, клинок вернулся-таки в рукоятку. Однако там, откуда я его убрал, возникла дырка. Я вывернул карман и, сунув в прореху пальцы, гляжу на нее, такую же нелепую, как вылазка в музей, которой лучше бы не было…
Одно я понял точно. В тюрьму не хочу.
Лучше лишиться жизни, чем свободы. Да ведь я всегда знал! Даже в работе отдавал предпочтение фрилансу. Не терплю, когда моей жизнью распоряжается другой, когда вынужден работать с теми, кого бы с радостью столкнул в выгребную яму. Скульптуры спасали меня от подобной участи. Но сейчас, увы, не помогут. Кровь не глина, смыть с рук не получится.
Света…
Думаю о ней, и хочется поверить, что последние события – бред помутившегося рассудка. За окном автобуса город живет обычной жизнью. Наверное, и у нас дома все как обычно. Надо вернуться. Света уже волнуется, куда я пропал, ужин стынет.
Я набрал ее номер.
«Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети…»
Дышу в трубку…
– Я люблю тебя, солнышко.
Сброс.
Автобус проезжает мимо парка, такого густого, что меж деревьев застыл сумрак.
Глядя на мрачных зеленых гигантов, я вспомнил, что предлагал Свете сходить в поход. На природу, где тишина и только мы вдвоем. Был уверен, в глуши, без соцсетей, она отвлечется от урода, который заморочил ей голову, и удастся ее образумить.
Вот только убеждать пришлось через переписку во «ВКонтакте». Света сутками где-то пропадала. Я уговаривал как мог, даже писал, что сперва съезжу сам и выберу место. Но она ответила уклончиво.
А теперь сижу, ловя на себе косые взгляды, и думаю, что в городе меня найдут. Рано или поздно. С такой-то внешностью… И сбудется тюремный кошмар.
Какой-то парень в бейсболке всю дорогу поглядывает на меня. Едва удерживаюсь от желания осмотреть свою одежду, вдруг остались пятна крови. Хотя не должны были, я же тщательно проверил перед зеркалом, когда покидал дом. Чего же он, гад, пялится? Ну вот, опять!..
На меня по жизни смотрят как на диковинку. Белые волосы, бледная кожа, жемчужины в глазах… Призрак, не иначе! И жил как призрак – в темноте. Теперь придется еще и скрываться, а то нагрянут охотники за привидениями. Сейчас любое внимание к моей персоне бесит вдвойне!
Я посмотрел на парня в бейсболке с нескрываемой враждебностью, и он таки отвернулся, даже вроде как смутившись.
А вдруг полиция уже нашла труп? Вдруг мое лицо уже мелькает по новостям? Парень уткнулся в смартфон. Старательно не смотрит в мою сторону. Может, прочитал свежие криминальные новости, опознал мою рожу… Да и солдаты уже косятся в мою сторону.
Паника выбросила меня из автобуса на одну остановку раньше, чуть рюкзак с чехлом не забыл. Зашагал в направлении ТРЦ. Когда автобус проехал мимо, обдав ветерком, я оглянулся на остановку, и сердце будто упало в прорубь с ледяной водой.
Парень в бейсболке идет следом!
Я медленно вернул взгляд вперед, шаги тоже замедлились, но я не остановился, иду. Спокойно… Может, он и собирался выйти именно здесь? Да, он просто вышел, идет по своим делам. Не за мной.
Я еще раз украдкой обернулся, сделав вид, что просто оглядываю местность. Парень шагает, вперившись в телефон. Ладно, отбой тревоги, полный вперед. И все-таки зачем он пялился на меня в автобусе?..
О нет!
Я чуть не затормозил, внутри будто глухой взрыв, молекулы адреналина взорвались тысячью гранат на колючие осколки.
Вдалеке навстречу идут двое патрульных! Расслабленно, как хозяева, о чем-то говорят, жестикулируют…
Это западня! Парень сзади – ментовской хвост, а эти двое только притворяются, что просто патрулируют, на самом деле – ждали меня. Там, у ТРЦ. А раз я вышел чуть раньше, они потопали навстречу. Хотят взять в клещи.
Черт! Черт! Черт!!!
Только не в тюрьму… Брошусь под машину. Сейчас. Лишь бы сразу все погасло, не хочу захлебываться кровью и терпеть боль. Не хочу очнуться в реанимации. Надо под самую быструю и тяжелую машину. Да где же они все, как назло? Почему ползут как тараканы?!
Проулок!
Слева проулок, единственный, где можно скрыться. Бежать! Нет, стоп!.. Иначе побегут следом и догонят. Просто сверни и дойди спокойно, пока они не просекли, что ты их спалил. Сверни за угол, а потом уже можно и бегом…
Уже слышу их голоса.
– Придушил бы, чесс слово…
– В опеку обращался?
– Без толку. Я им разжевывал, мол, бывшая не дает видеть ребенка, а по суду имею право. Даже грозил связями в прокуратуре, если меры не примут…
– И?
– Меня послали. Прикинь! Там одни бабы, такие же разведенки, им вообще на все по…
– Женская солидарность. Когда бабы сбиваются в стаю, это стена. Танк не проедет!
– И не говори.
Патрульные прошли мимо.
– Сына видел давно?
– Месяц назад. Он жаловался, что мама деньги получила – и в бутик, вернулась с кучей сумок. Там бабские шмотки, духи, цацки всякие… А Витьке – шоколадку! Тварь! Алименты плачу на сына, а эта шлюха тратит на себя и своего пихоря…
Не до конца веря, что еще свободен, иду, стараясь не сбиваться с ритма, хотя ноги дрожат. Подбородок держу поднятым. Хочется оглянуться, но нельзя, ни в коем случае! Футболка под курткой мокрая.
Голоса удаляются.
Только на подходе к ТРЦ я позволил себе глянуть через плечо. Патрульных и след простыл, а вот парень в кепке по-прежнему топает за мной. Так же уткнувшись в «андроид». Однако после минувшего ужаса в роли стражей порядка это не кажется такой уж проблемой. Мало ли, может, гей, влюбился с первого взгляда…
Я наконец-то отвлекся и сосредоточился делах.
В банкомате выжал досуха карту Светы. Ее ноут выкупили в сервисном центре, правда, пришлось проторчать, пока там оценивали стоимость. Чехол оставил себе, под мой комп. В ломбардах заложил половину Светиных побрякушек – прочие оказалась копеечной бижутерией. Ну и плюс наличка из ее кошелька да остатки моего последнего заказа.
Далее череда магазинов. Походное снаряжение: топорик, котелок, спальный мешок, дождевик и прочее… Пришлось потрудиться, чтобы укомплектовать все в рюкзак, а что не влезло – приторочить снаружи. В аптеке приобрел средства против клещей и комаров, крем от солнца, глазные капли, чемоданчик первой помощи. Универсам снабдил консервами, дошиками, другой пищей долгого хранения, а также питьем, гигиеной, спичками и зажигалками.
Приоделся в охотничьем. Энцефалитка, жилетка, берцы. Мелкое барахло перекочевало в карманы. В берцах опора под ногами стала тверже. Не обувь, а копыта. В таких и по болоту, и по горящим углям, прошибут стену с полпинка.
На улице купил запасные черные очки.
Следующий пункт – автовокзал.
Пока автобус везет, роюсь в Гугле и сравниваю его данные со страницами карманного атласа… Шесть пропущенных От Анжелы. Хорошо, что звонок на беззвучном.
В фойе вокзала под строгим надзором охраны пришлось положить рюкзак на язык конвейера, страшный агрегат тут же заглотил подношение, а сам я прошел через рамку металлоискателя, та, конечно же, взвизгнула. Сейчас мужики с дубинками преградят путь, отведут в комнату, покажут на мониторе силуэт топора в рентгеновских цветах и задержат до выяснения – мало ли, вдруг я этим топором старушку по черепу… Ух, да у тебя еще и нож, парень! Точно наш клиент. Руки за спину! Щелк!
Жуткая машина вернула мне рюкзак, но никто не попытался помешать его надеть, не окликнул, когда я пошел к кассам.
Взяв билет, уселся в зале ожидания, на самом краю – подальше от церберов на входе, спиной к ним. Подождал минут пять, пока градус паранойи малость снизится, а затем отправился на второй этаж – в пиццерию. Автобус только через час. А я вдруг понял, что это моя последняя возможность поесть по-человечески – не консервы, не полуфабрикаты, а горячую сочную выпечку, как дома.
Я купил три куска пиццы и большой стакан капучино. Устроился за столиком и спешу спрятать все это в себе, пока над пиццей и кофе еще струится пар, напоминая о домашней пище…
Дом… Света… Больше никогда не увижу, как она готовит ужин…
Нет. Не сейчас. Еще будет время повыть, какой же я идиот, но только если побег удастся.
Я вернулся на первый этаж и вышел к платформам. До автобуса еще двадцать минут, но все равно как магнитом тянет сюда, на свежий воздух с примесью бензина, напоминает о дальней дороге. Брожу среди голубей, которых тьма, вдоль скамеек с такими же, как я, ждущими, но позади них, не мельтешить перед кучей глаз. По платформам слоняются двое из полиции, такого, как я, сразу заметят – белый, под капюшоном, глаза прячет в очках, наверняка убил кого-нибудь. Но даже это не может пересилить мое желание смотреть, как люди всасываются в автобусы и валят из города. С завистью предвкушаю то же самое с участием себя любимого.
И вдруг я увидел в толпе парня в бейсболке. Того самого! Снова пялится в смартфон, делая вид, что света белого не видит. Вот только теперь не успел вовремя отвести зрачок камеры…
Этот гад снимал! Меня!
Ну все! Волна злости перехватила дыхание, я даже очки сдернул, плевать на резь в глазах. Меня понесло к этому режиссеру.
Его глаза при виде надвигающегося меня стали больше, забегали, он огляделся украдкой, то ли ищет выход, то ли все еще пытается делать вид, что ни при чем. Затем словно приготовился бежать, но передумал.
Оказавшись близко, я замедлил шаг, не привлечь бы тех двоих, что следят за порядком, хотя страсть как хотелось разбежаться – и с локтя! А потом забить смартфон ему в глотку!
– Ты кто такой, урод?!
Пришлось еще и голос сделать тише. Хочется оглядеться (не смотрят ли на нас?), но нельзя, потеряю вес в глазах этого Спилберга, а я чувствую, что сойду с ума, если не узнаю, какого черта…
Парень явно застигнут врасплох.
– Я не…
– Слышь, ты! Думаешь, я тебя не спалил в автобусе? Ты еще на другом конце города прилип… Какого хрена меня снимаешь?!
– Да не снимал я…
Я шагнул и приблизился почти вплотную, тот попятился, но робко, словно уперся в невидимую стену. Он выше ростом, но, кажется, боится меня куда больше, чем я его. Это хорошо.
– Говори, сука!
– Успокой… тесь! Это просто… квест.
– Че?!
– Квест. Ну… игра такая. Задание. Мне его дают, я выполняю. Если выполняю – прохожу дальше, если нет – вылетаю. Знаете? Это сейчас модно…
Вглядываюсь в его рожу. Неужели, не врет? Застыл, подрагивает, в глазах отчаянное желание исчезнуть, как из кабинета стоматолога.
Если все-таки подослан ментами, то очень уж плохой конспиратор. И мышц меньше, чем на мне. К тому же, оперативники оканчивают не театральный институт, но играть страх так убедительно… разве что талант.
– И что за квест?
Парень просиял от облегчения.
– Я должен проследить как можно дольше за любым прохожим, на которого укажет гейм-мастер. А в качестве доказательства должен записывать объект слежки на камеру. Когда мы стояли на остановке, мастер ткнул пальцем в вас. И я прыгнул в автобус вслед за вами.
– И в чем смысл?
– Чем дольше вы в кадре, тем больше очков я заработаю. А нас таких, игроков, несколько, они тоже за кем-то следят. Мне сказали, заснявшие наибольшее число секунд с объектом в кадре пройдут на следующий этап.
Перевариваю… О квестах слышал. Забава из компьютерных игр прочно укоренилась в ряду современных развлечений. Никогда не участвовал, хотя Света мечтала попробовать. Я не возражал, но и не настаивал. У меня на семью взгляды традиционные. Я бы совсем не обрадовался, если бы мастеру взбрело в голову дать жене квест, скажем, раздеться до нижнего белья или поцеловать взасос первого встречного.
Я упер ладони в бока, медленный, но злой вдох-выдох, мол, ну ладно, будем считать, что поверил… И ткнул подбородком в смартфон.
– Показывай.
– Ш-што?
– Кино свое, оператор сраный!
И он показал. Кажется, я поторопился с выводом. Конспиратор не так уж плох. На видео я запечатлен везде! В автобусе, в торговом центре, ну и здесь – на вокзале. Даже в пиццерии! Правда, туда он войти не решился. Не входил и в магазины. Либо снимал через стекло, либо дожидался на входе, прячась где-нибудь. Зато в коридорах ТРЦ и на улице я был заснят от души!
Вот дерьмо! Сбежать, понимаете ли, пытаюсь, следы запутываю, а у него на телефоне – подробнейший маршрут моих перемещений! Подарок для следствия! Еще бантиком перевязать…
– Стирай.
Парень замешкался.
– Э-э-э…
– Удаляй, говорю! Все до пикселя.
– Я не могу…
– Че-е-е?!
– Мне нужны эти видео, иначе квест провалю! Пожалуйста… Я потом удалю, честно!
Он снова попятился, на сей раз никакой невидимой стены за ним нет, и впрямь собирается улизнуть. У меня глаза слезятся, щурюсь, наверное, потерял грозный вид, хочется вернуть очки на переносицу.
Но вместо этого я указал на парочку полицейских, те в очередной раз прошли мимо, сейчас они к нам спиной.
– Видишь ребят? Позову их и скажу, что меня преследует маньяк. И они поверят. Знаешь, почему? У тебя в телефоне целый сериал о том, как ты пасешь меня через весь город.
Парень замер. Лицо как у приговоренного к смерти. Нужно добивать.
– И будешь впаривать уже им, что у тебя, видите ли, квест. Они мужики простые, поди-ка, и слова такого не слышали. А вот с маньяками по долгу службы иметь дело наверняка приходилось. И чему, думаешь, поверят – что ты маньяк или что у тебя квест? И будешь сидеть в клетке с пьяными бомжами, пока разберутся, что ты за птица.
В финале я повернулся к удаляющимся «простым мужикам» и поднял руку, открыв рот, якобы с намерением окликнуть.
Парень дернулся.
– Не надо!
Сколько ужаса в этом шепоте! Я замер и посмотрел на него. Парень выставил вперед ладонь со скрюченными пальцами, они дрожат как травинки на ветру.
– Не надо… – взмолился тихо, как мышь. – Я сотру! Хорошо…
Пока он судорожно тычет в экран смартфона, стою сбоку и контролирую. Его колбасит, даже кепку чуть не уронил вместе с гаджетом. Подумать только – я убил жену, мне реально грозит тюрьма, а времени на побег совсем чуть-чуть, хожу по краю пропасти, от мента к менту, и страшно до одури, но все-таки действую. А рядом парень, ничего серьезного не совершил, но его трясет, словно педофила, попавшего в камеру к татуированным гориллам. И гуляющих рядом полицейских он боится сильнее, чем я. Какой я, оказывается, крутой…
Парень наконец выбрал из списка все видео, причастные ко мне, и палец завис над кнопкой «Удалить», я мягко перехватил запястье.
– Стой.
Он вздрогнул, посмотрел на меня. Палец замер над экраном.
Я покачал головой.
– Не нужно.
Отпустил его запястье, приосанился, наконец-то – о счастье! – надел очки, сложил руки за спиной.
– Ты прошел испытание. Поздравляю.
– И… исп-пытание?
Его кадык медленно подпрыгнул. Я кивнул.
– Испытание на смелость и находчивость в экстренной ситуации, ты справился. И проходишь на следующий уровень.
Парень, еще не веря до конца, улыбнулся.
– Серьезно? Так вы…
– Разумеется. Ты что, в самом деле думал, что я случайный прохожий? Не-е-е, дружище, мы фирма серьезная, тут все по сценарию.
«Объявляется посадка на…»
Я встрепенулся. Мой автобус!
– Теперь слушай следующий квест. Для начала – вынь батарею из телефона.
Пока парень разбирал устройство, моя кисть нашарила в жилетке и вытащила брелок с ключами.
Я отобрал батарею.
– До конца квеста – никаких контактов с внешним миром. Не волнуйся, тебе вернут. А теперь отправляйся по адресу…
Я назвал адрес квартиры, где лежит женский труп в луже крови, и положил на ладонь растерянного парня ключи.