– Обидно слышать, но я все-таки рад, что мы наконец пообщались, а то молчим-молчим… как будто в могиле лежим.
И затянул:
– Мы лежим с тобой в маленьком гробике, ты мослами прижалась ко мне…
Тома прикрыла мне рот ладошкой.
На следующие выходные жена запланировала поездку в Кустанай за чайным сервизом. И цель поездки и маршрут я оценил, как глупость возведенная в степень глупости – есть же в Южноуральске фарфоровый завод, и этой дряни там завались. Но попробуй что-нибудь докажи женщине, втемяшившей себе в голову.
– Как благородно с твоей стороны, – сказала Тома на мое согласие.
– У этой авантюры есть еще один существенный недостаток, – мрачно изрек я.
– Какой же?
– Одна озлобленная старуха, оставшись без присмотра, побьет все, что мы сейчас имеем.
– Ни смей называть мою маму озлобленной старухой!
Мария Афанасьевна действительно всю неделю держалась, в рот не брала и внушила Томе надежду.
Я вошел в комнату в тот момент, когда Тома стояла в ней почти голой – она одевалась в дорогу. Она повернулась ко мне спиной, а я нет.
Наблюдая за мной в зеркало, жена заметила:
– Я думаю, от природы у тебя крепкие нервы.
– Возможно, это от матери.
Я подошел к ней, обнял со спины, взял в ладони обнаженные груди и прижался чреслами к ягодицам.
– Знаешь, что, дорогая, хочется мне сказать – когда я стану директором АИЗа, мне понадобится настоящая жена, которая будет любить меня и обладать манерами истинной леди – это необходимо для визитов к первым людям города. Женщина, обладающая умом и умеющая вести себя в приличном обществе. Та, которая доверяет мне целиком и полностью, предана мне и которая знает не понаслышке, что такое интимная близость.
Тома вздернула подбородок:
– Надеюсь, ты найдешь такой образчик. Желаю тебе всяческих удач. Хочешь совет?
Я насторожился:
– Говори…
– С первого дня обращайся с ней, как подобает – не считай ее станком для секса и не заваливайся к ней в постель с перегаром. Лучше подожди, когда она сама тебя навестит. Ведь в вашей квартире будет много комнат….
Я ухмыльнулся в ответ, целуя жену в шею.
– Лучше уж я заведу любовницу. Хочешь анекдот по поводу?
И я рассказал жене анекдот о производстве и женской логике, в финале которого жена говорит мужу, который указал ей любовниц всех руководителей завода: «Наша, несомненно, лучше всех…»
Тома стерпела мой грубый натиск, моей похабщине улыбнулась, и я почувствовал прилив прекрасного настроения, отправляясь за глупостью, возведенную в степень.
Разговоры про любовниц я заводил, чтобы жену потравить. В том, что я не способен на измену, не сомневался. Я мог поболтать о сексе и женщинах, посмотреть на стриптиз, раз уж такое показывают, но изменить жене – никогда в жизни! Я был весьма щепетилен в таких делах, обладая обостренным чувством чести и собственного достоинства. Объяснял любопытным очень просто – изменять жене, себя унижать: неужто где-то есть женщина лучше моей?
Сейчас понятно, беременность и все такое. Но после родов я собирался Томе объяснить, что интимная близость это совсем не повинность, а великая радость и наслаждение. В том, что это не получилось в медовый месяц винил исключительно ее мать – сумасшедшую старую ведьму. Меня просто выбило из колеи сосуществование рядом с ней. После того как Тома поймет это, ей нужно объяснить, что секс это не гостинец, которым угощают послушного мальчика, это взаимное желание, от которого и появляется любовь. А не наоборот, как про то пишут в книгах.
Мы выехали затемно из Южноуральска на автобусе. И теперь, удобно устроившись в кресле, смотрел с искренним изумлением, как лучи восходящего солнца искрятся на снеговых барханах казахской степи.
– Смотри, как здорово!
– А ты не хотел ехать. Странно слышать, однако, как кабинетный работник нахваливает красоты природы.
– Боюсь, ты плохо меня знаешь.
– Видимо потому, что нам выпало нелегкое время, – сухо намекнула она на мои райкомовские передряги. – У нас не было возможности узнать друг друга как следует.
Я взглянул на нее:
– Теперь мы достаточно узнали друг о друге?
– Еще будут трудности, – нахмурилась Тома.
– Может быть, но это неважно – в итоге мы все равно муж и жена.
– Временами ты меня поражаешь своими философскими замечаниями.
– Между прочим, в нас много общего – и ты, и я делали себя сами, начиная с того как вилку держать, и кончая тем, как вести себя в светском обществе.
– Жизнь и социум – прекрасные учителя, а я всегда была прилежной ученицей.
– В одном, конечно, ты маху дала – в половом вопросе.
– Просто я всегда считала, что у вас, мужчин, одна извилина в этом вопросе… Скажешь нет?
– Скажу – да! У мужчин ум ясный и мысли прямые – где? кого? и как? Вы же, женщины, вечно ходите вокруг да около, находя тысячу причин своим нелогичным поступкам и только потом соглашаетесь.
– Это ты сам придумал или вычитал где?
– У меня два диплома о высшем образовании – пора уже кончать читать и учиться, пора начинать писать и учить. Впрочем, еще бы одну науку я освоил вместе с тобой – как мне стать добрым мужем, а тебе хорошей женой.
– Дыши глубже и не напрягайся – тогда все получится.
После этого диалога я сидел, погруженный в думы о своем прошлом, настоящем и будущем. Неизвестно почему везде присутствовала Тома. Впрочем, если подумать, то…. В прошлом – потому, что начал осознавать: взрослая жизнь только теперь началась. В настоящем – потому, что не знал, как лучше себя с ней вести. И в будущем – потому, что страшно боялся ее потерять.
Иногда мне казалось, что наши отношения улучшаются. Но такие моменты неизбежно проходили, и очень быстро – стоит только теще напиться.
Да еще интимный вопрос был проблемой. Только круглый идиот вроде меня будет сидеть и ждать от жены приглашения – мол, возьми меня поскорей, дорогой. Мужчина сам должен настаивать на выполнении супружеских обязанностей. Я ведь почти с ума сходил, ожидая такого приглашения от Томы – ну, когда было можно. И, похоже, мне пришлось бы ждать вечность. Никто бы на моем месте такого дурака не стал валять – подол на морду, и… терпи, жена, коли не нравится.
Я не правильно веду себя с Томой. Если позволить ей устанавливать правила игры, то мне лучше спать одному и завести любовницу….
