Принципиально ошибочным является взгляд, согласно которому при высокой религиозной экзальтации не может быть и речи об установке на развитие. В соответствии с этой, достаточно распространенной точкой зрения, религия в практическом плане лишь консервирует общественное бытие. Действительно, будучи акцентирован на верности сакральным традициям и нормам, религиозный фундаментализм может приобрести реакционный, ретроградный характер. Но сама по себе религия не детерминирует консервацию.
Сверходержимыми в религиозном плане были, как известно, общности хилиастов. Но они не только не отвергали прогресса, но, напротив, активно проповедовали переход мира на качественно новую ступеньку бытия. Эта ступень определялась ими как царствие Божье. Чисто прогрессистским было хилиастическое учение Иоахима Флорского о трех соответствующих ипостасям Троицы эпохах – царства Отца, царства Сына и царства Святого Духа. Прогресс мыслился иоахимистами как возрастание от эпохи к эпохе степени религиозного самосознания человечества.
В таком же прогрессистском ключе было представлено основанное на пророчестве Даниила учение о пяти мировых царствах. Согласно ему, всемирная история периодизируется по распространяющим власть над миром на соответствующем этапе царствам – Ассиро-Вавилонском, Мидо-Парфянском, Греко-Македонском, Римском и Христовом. Учение имело всеевропейское распространение, отразилось в острой дискуссии о нахождении истинной Римской империи.
Отражением этой полемики на Руси стало выдвижение концепта «Москва – третий Рим»9. Претензии Запада на роль воспреемника падшего Рима нашли отражение в идеологии Священной Римской империи германской нации10. Каждое из названных мировых царств превосходило по уровню своего развития предыдущие. В этом смысле переход от одного царства к другому отражал именно логику прогресса, а вовсе не деградации. Гибель государств соответствующего царства носила характер катастрофы и выражалась тенденцией упадка. Но этот упадок как откат в развитии завершался с выходом на историческую авансцену нового мирового царства. Таким же откатом является современный период истории, идентифицируемый в качестве фазы упадка Римской империи. Завершится он окончательной гибелью существующей ныне мировой модели и установлением небывалого по уровню духовной воплощенности царства Христова. Этот переход будет сопровождаться антропологической трансформацией, выраженной в религиозном глоссарии понятием «преображение».
Исламская историософия привнесла в историческое содержание авраамических религий подъем, связанный с деятельностью Мухаммеда и его последователей. Становление ислама для мусульман не может расцениваться иначе, чем прогресс. Мухаммед характеризуется как «печать всех пророков». Его миссия состоит в том, что он возрождает истинную веру Ибрахима (соответствует библейскому Аврааму).
Мухаммеду предшествовала пророческая череда. Каждый из пророков приходил тогда, когда изначальная вера испытывала эрозию. Восстанавливая исходную авраамическую религию, они обеспечивали восходящую, преемственную линию бытия человечества. Религиозная эрозия была упадком, приход нового пророка – очередным подъемом. Это были флуктуации, укладывающиеся в общую траекторию исторического восхождения человека к Богу.
Прогресс в понимании мусульман есть распространение ислама за пределы Аравийского полуострова. Во времена первых исламских халифов мухаммедовская восходящая линия прогресса была продолжена. Эстафету от арабов в реализации исторической миссии ислама взяла на себя Османская империя.
Что же до современного периода, то и мусульманами он воспринимается в качестве упадка. За ним последует качественный прорыв, когда открывшийся миру «скрытый имам» Махди установит царство справедливости и изобилия11. Таким образом, схема изложения исторического процесса во всех авраамических религиях в общих чертах совпадает. Различаются лишь оценки, что считать подъемами и упадками.
Существенно отличный взгляд на историю, казалось бы, предлагают религии цивилизаций Центрального и Дальнего Востока12. Однако при детализации их содержания обнаруживается, что различия между авраамическими и неавраамическими религиями сильно преувеличены. Мир творится Богом в креационистских и изливается из Бога в манифестационистских религиозных учениях. Для выдвижения эволюционистского объяснения эта разница не принципиальна. Эволюция могла представать и как развернутое во времени творение, и как излияние из некоего абсолютного первоначала. История осмысливается на Востоке в логике перманентизма – «вечного возвращения», представляющего движение по условному кругу. Символически оно выражается в буддизме «колесом дхармы».
По отношению к мегавременному измерению используется понятие «кальпа». Но в кругу времени есть также своя восходящая – «подъем» и нисходящая – «упадок» фаза. Следующий цикл круговорота начинается уже на базе накопленного предыдущего опыта, а потому вторая кальпа должна находиться на уровень выше первой. Но ведь это тот же самый прогресс, с флуктуациями подъемов и упадков, который фиксировался выше в отношении авраамических решений религий13. Приход нового Будды, подобно приходу каждого нового пророка в исламе, продвигает исторический прогресс человечества в направлении его нравственного совершенства. В классической версии буддизма указывается на явление четырех Будд, из которых Гаутама Шакьямуни был последним14. Резонансная сила его учения к настоящему времени ослабла, отражая состояние упадка. Но грядет новый качественный прорыв. Мир находится в преддверии явления пятого Будды – Майтрейи, которому суждено обновить учение и открыть начало прохождения человечеством очередной кальпы15. Аналогичным образом индуисты говорят о приходе десятого аватары Калки – того, «кто смоет грязь с лица земли». Характерны представленные в футурологии индуизма картины периода нравственного упадка, предшествующего явлению Калки и определяемого понятием Кали-юга.
«Самые низшие инстинкты будут править людьми кали-юга. Они будут отдавать предпочтение ложным идеям. Жадность будет мучить их. Священные книги перестанут уважать. Люди утратят мораль, станут раздражительными, склонными к сектантству. В кали-югу распространятся ложные учения и обманные писания. Зародыш станут убивать в материнском чреве, а героев станут уничтожать. …Люди кали-юга будут делать вид, что не знают о разнице рас и освященной сущности брака, об отношении ученика к учителю, о важности ритуалов. Люди будут стараться приобрести лишь больше денег, самые богатые будут обладать полнотой власти. Жизнь будет униформизирована, во всем будет царить смешение и неразборчивость. Единственной связью между полами будет удовольствие, единственное средство достичь успеха – конкуренция, ложь»16.
Добро и зло в мировых религиях
В рамках религиозной традиции существовало два различаемых подхода в вопросе о соотнесении добра и зла. Первый – жестко монистический. Согласно ему, зло есть «умаленное добро». Этот подход был развернуто представлен, в частности, в сочинениях Дионисия Ареопагита17. Вся природа благая, ввиду творимости ее Богом. Трансцендентно, зла в этом смысле нет вообще, ибо нельзя допустить его творение Богом. Но есть разные уровни благости. Высший из них сам Бог. Существует нисходящая от Бога иерархия творений (в креационизме) или эманаций (в манифестационизме). Духовная ипостась бытия выше плотской. И в этом смысле зло есть отпадение от Бога, апостасия. Зла не сама плоть, а умаление духа в пользу плоти. Говоря современным языком, зло – это биологизация бытия человека. Человек, лишенный духовной ипостаси жизни, – голем – уже не есть человек в его категориальном значении. С традицией жесткой монистичности плохо соотносятся религиозные сюжеты прямого столкновения добра и зла, такие как Армагеддон или легенда об Антихристе. Наиболее контекстен такой подход для системы протестантской религиозности.
Второй подход в раскрытии категории зла – дуалистический. Для него добро и зло – антагонизменные трансцендентные начала. Богу – абсолютному добру противостоит столь же абсолютизируемое зло – дьявол. Мировая история развертывается в перманентной борьбе этих двух начал. Человеческой персонификацией зла в традиции христианской апокалиптики выступает Антихрист. Это уже биологический человек, уподобленный животным. Его существование оразумлено. Однако деятельность Антихриста, как и других персонификаций зла, разрушительна по отношению к ценностям социальной и духовной жизни человечества. Зло в этой версии есть антидобро. Персонификация же зла, соответственно, выражается через образ античеловека. Дуалистическое восприятие зла из всех христианских конфессий наиболее контекстно для православия, с его особо акцентированной эсхатологической компонентой.
Реальные религиозные системы совмещали оба подхода, акцентируя их в большей или меньшей степени. Как примирить заложенные в них противоречия? Выход видится в переходе от двухкоординатной к трехкоординатной системе понимания добра и зла. Вместо дихотомии «добро – зло» предлагается «аксиологический треугольник»: «добро – зло-1 – зло-2». Человеку в его высшей категориальной назначенности противостоит «человек биологический» и «античеловек». Вызовы расчеловечивания состоят, соответственно, как в биологизации жизни, так и в ее ценностном извращении. Оба эти вызова актуальны. С угрозой биологизации жизни – зла-1 соотносится распространение культа потребления. Ее символом выступает глобальная система фастфуд. Злу-2 соответствуют угрозы постмодернистской извращенности и глобального паразитизма.
Исторически в рамках религиозного осмысления добра и зла предпринимались многочисленные попытки номинировать важнейшие из добродетелей и грехов. Часто, в соответствии с когнитивным уровнем развития человечества, это номинирование выражалось через соответствующую персонификацию. Добродетелей персонифицировали святые и ангелы, грехи – демоны и известные грешники.
Осмысление категорий добра и зла через мифологические образы соотносилось с духом времени. Даже в таком формате оно, безусловно, продвигало человечество по пути нравственного прогресса. Но на настоящее время этот формат недостаточен. Вернуться к религиозной трактовке добродетелей и греха, как призывают многие сторонники ортодоксальных позиций, было бы шагом назад. Связывать грехи с искушением определенных демонов – очевидный редукционизм. Актуальный вызов заключается, таким образом, в переосмыслении добра и зла с позиций науки.
Определенные попытки модернизировать взгляды на добродетели и грехи в соответствии с новыми вызовами времени предпринимаются и в кругах церкви. Это выразилось, в частности, в расширении папой Бенедиктом XV перечня смертных грехов человечества. Традиционный, идущий из раннего средневековья перечень включал следующие тягчайшие проявления греховности: гордыня, зависть, чревоугодие, похоть, гнев, алчность, праздность. Перечень Ватиканом грехов современной цивилизации выглядит следующим образом: аборты, педофилия, загрязнение окружающей среды, наркоторговля, манипуляция человеческими генами, социальная несправедливость, ложь и избыточное богатство. Дискурс внутри церкви вокруг нового определения греха указывает на потребность категориально интегрированного осмысления добра и зла. Грех вторичен по отношению ко злу, и без определения зла номинация грехов оказывается лишенным семантики формальным предписанием.
Изопсефия
Древние греки вели счет, раскладывая камешки гальки. Это были «природные счеты». От соединения слов «равный» и «галька» было произведено слово «изопсефия» – понятие, подразумевавшее нумерологическое выражение зашифрованных смыслов. Сакральные тексты могли прочитываться буквально, а могли и нумерологически. Изопсефия была предназначена для посвященных, обладателей кодов или способных через игру числовых комбинаций к осуществлению декодировки. Аналогом изопсефии в каббалистике выступала гематрия. Типичный пример кодирования религиозных знаний представлял следующий фрагмент текста, приписываемый писаниям Сивиллы Кумейской: «Когда Дева даст рождение Великому Богу, и на востоке взойдет звезда среди бела дня, – это будет великий знак всем людям на земле. Тогда Сын Господа снизойдет к людям в образе человеческом. Он обладает четырьмя гласными звуками и двумя одинаковыми безгласными; я скажу полное число его имени: восемь единиц, столько же десятков и восемь сот – вот что будет означать имя его неверующим»18. В тексте Сивиллы имя Великого Бога дешифровалось как Иисус. Для II века, когда еще христианство было преследуемой в Римской империи религией, приходилось скрывать имя Бога, которое открывалось при правильном сложении чисел. Числа в древности преимущественно выражались не цифрами, а буквами. Каждой букве соответствовало определенное числовое значение. Имени Иисус в греческом написании соответствовало число 888 (10 + 8 + 200 + 70 + 400 + 200).
Слова в традиции изопсефии имели, таким образом, два значения: собственно словарное и числовое. По словарному значению можно было высчитать число, по числовому – слово. Сочетание числовых и словарных значений создавало особый тип тайнописи. Прочтение ее давало, как считалось, доступ к высшим знаниям. Но слово-числовых комбинаций могло быть бессчетное множество, а потому изопсефия превратилась в особую игру ума. Образы апокалипсиса опознавались по своеобразным пасьянсам. Запасшись терпением, найти их можно было через перебор комбинаций фактически в каждую историческую эпоху19.
Откровение Иоанна Богослова —
фундаментальная основа христианской эсхатологии
Основу христианских эсхатологических представлений составляет Откровение Иоанна Богослова. Чаще всего написание книги относят ко времени правления императора Домициана, но существует и версия более раннего времени ее создания. Исследования показывают, что исходный текст Откровения был больше по объему, чем итоговый вариант. Возможно, не вошедшие в каноническую книгу компоненты вошли впоследствии в народные предания. Откровение Иоанна Богослова первоначально не входило в список канонических новозаветных книг. Отсутствовало оно еще в каноне книг, утвержденном в 364 году Лаодикийским поместным собором. Активным сторонником его подлинности выступал в это время Афанасий Великий. И только с начала V века Апокалипсис был признан окончательно каноничным произведением20.
Сюжетная линия Откровения Иоанна Богослова развертывалась в следующей последовательности.
Явление Христа Иоанну Богослову, в торжественном облачении, белых одеждах, с белыми волосами, держащим в правой руке семь звезд.
Репрезентация Христа, как альфы и омеги, который был мертв, но жив и будет жить во веки, владеющий ключами от ада и смерти.
Семь золотых светильников и семь звезд в деснице Иисуса Христа интерпретируются как семь ангелов семи церквей.
Христос через Иоанна направляет послания каждой церкви.
Ангел каждой из церквей получает свою характеристику:
• ангел Эфесской церкви – много трудился во имя Христова, разоблачал лжеапостолов, но отступил от первой любви своей;
• ангел Смирнской церкви – испытывал нищету и злословие со стороны называющих себя иудеями, которые есть в действительности «сборище сатанинское», будет ввергнут дьяволом в темницу и умерщвлен, но не погибнет, а скорбь продлится дней десять;
• ангел Пергамской церкви – имеет обоюдоострый меч, живет там, где находится престол Сатаны, но не отрекся от Христовой веры, однако есть среди его паствы сторонники еретических учений Валаама и николаитов, едящих идоложертвенное и любодействующих;
• ангел Фиатирской церкви – служит Господу, и это служение усиливается, но попускает в деятельности пророчицы жены Иезавели, соблазняющей паству;
• ангел Сардийской церкви – отступил от Христа и духовно умер, а потому Господь покарает его, оставив лишь нескольких праведников;
• ангел Филадельфийской церкви – имея мало сил, сохранил имя Христово, перед ним преклонятся иудеи, станет столпом Храма Божьего и будет связан с созданием Нового Иерусалима;
• ангел Лаодикийской церкви – не холоден и не горяч, но тепл, а потому будет извергнут из уст Господа, материальные богатства тленны и не спасут его.
Иоанн Богослов поднимается на небо, где видит престол с сидящим на нем Господом, окруженный 24 престолами, с восседающими на них старцами в белых одеждах и с золотыми венцами.
Рядом с престолом Иоанн видит четырех шестикрылых животных, исполненных очей, поклоняющихся Богу, подобных льву, тельцу, человеку и орлу.
Старцы падают на колени перед Господом и славят его как создателя всего сущего.
Появление в деснице сидящего на престоле книги за семью печатями, которую было открыть никому не под силу.
Один из старцев сообщает Иоанну, что открыть книгу может лев-победитель, происходящий от колена Иудина, корня Давидова.
Появляется Агнец, как бы закланный, с семью рогами и семью очами, символизирующий семь духов Божьих, взявший книгу из денницы сидящего; и все славили его как искупителя и признавали достоинство его снять печати.
Вскрытие печатей, сопровождаемое громовым голосом – призывом: «Иди и смотри!».
Вскрытие первой печати: появление всадника на белом коне и имеющего лук, предстающий как победитель.
Вскрытие второй печати: появление всадника на рыжем коне и вооруженного мечом, с приходом которого начинаются войны, и люди убивают друг друга.
Вскрытие третьей печати: появление всадника на рыжем коне и держащего в руках меру весов, появление которого сопровождается голосами о сверхвысоких ценах на пшеницу и ячмень.
Вскрытие четвертой печати: появление всадника на коне бледном, за которым следовал ад, имевшего имя «смерть» и получившего власть над четвертой частью земли – умерщвлять живущих мечом, голодом, болезнями, зверями.
Вскрытие пятой печати: Иоанн видит под жертвенником души умерщвленных за слово Божье, призывающих к Суду Господню и к отмщению за пролитую кровь, которым были даны белые одежды и предписано подождать еще до тех пор, пока не будет достигнуто установленное число жертв.
Снятие шестой печати и наступление великого дня гнева: великое землетрясение, Солнце потемнело, Луна налилась кровью, люди попрятались от Божьего гнева в пещерах и ущельях гор.
Замерли все ветра, ангелам было предписано остановить все стихии до тех пор, пока не будет возложена печать Господня на всех рабах Божиих.
Называется число запечатленных – 144 тысячи из всех колен Израиля и несчетное количество от всех языков и народов – это души людей, обелившие одежды свои кровью Спасителя, и Бог отныне будет обитать в них, и они будут избавлены от любого страдания.
Вскрытие седьмой печати, получасовое безмолвие и появление семи ангелов с семью трубами.
Ангел воскурил фимиам с молитвами святых, и огонь жертвенника повергается на землю.
Вострубил первый ангел: град и огонь, смешанные с кровью пали на землю, в результате чего погибла третья часть всех деревьев и сгорела трава.
Вострубил второй ангел: большая огненная гора низверглась в море и третья часть моря сделалась кровью.
Вострубил третий ангел: горящая звезда по имени «полынь» упала на землю, и третья часть вод земли стала горька и непригодна для употребления, в результате чего многие люди погибли.
Вострубил четвертый ангел: повреждены оказались третья часть Солнца, Луны и звезд, и световой день сократился на треть.
Вострубил пятый ангел: на землю упала звезда, открывшая кладезь бездны, откуда вышли полчища саранчи, окованные в брони, имевшей человеческие лица и зубы львов, мучившей пять месяцев людей, не имеющих печати Божьей на челе. Царем саранчи будет ангел бездны Аввадон (или по-гречески Аполлион).
Вострубил шестой ангел: были освобождены четыре ангела, связанные до времени у реки Евфрат, и, собрав конное войско числом в «две тьмы тем», развязали войну, истребив треть человечества.
Кони имели львиные головы, из пастей которых исходил огонь, и хвосты в виде змей.
Однако оставшиеся в живых люди не раскаялись в своих грехах.
С неба на землю сошел огромный ангел, облеченный облаками и держащий в руках книгу.
Ангел воскликнул, и семь громов проговорили свои речи, содержание которых было Иоанну запрещено раскрывать перед людьми.
Иоанн берет у ангела книгу и съедает ее, получая дар пророчествовать о грядущем.
Иоанну дана была трость для измерения храма Божьего, жертвенника и всех поклоняющихся Господу, но запрещено измерять всех, кто находится во внешнем дворе, данном язычникам.
Бог направляет на землю двух своих свидетелей, которым будет дана власть над природой, и период их пророчества продлится тысяча двести шестьдесят дней.
Зверь, вышедший из бездны, убьет свидетелей Господа, и их тела останутся без погребения в великом городе, имя которого Содом и Египет, а люди будут радоваться и посылать дары друг другу в связи с их смертью.
Воскрешение убитых пророков и их вознесение на небо, устрашившее врагов. Начавшееся в час вознесения пророков землетрясение привело к падению десятой части Содом и массовым человеческим жертвам.
Вострубил седьмой ангел: на небе раздались голоса о превращении царства мира в царство Христово, которому быть во веки веков.
На небе отверзся Храм Божий с находящимся в нем Ковчегом Завета.
Появление на небе знамения жены, облаченной в Солнце, имевшей во чреве плод и кричащей от мук рождения.
Знамение красного дракона с семью головами и десятью рогами, увлекшего с неба на землю треть звезд.
Дракон расположился подле жены, вознамериваясь сожрать рожденного ей младенца.
Рождение мальчика, которому предначертано пасти народы жезлом железным.
Жена укрывается с младенцем в пустыне в специально уготовленном месте и пребывает там 1260 дней.
Война на небе, в которой архангел Михаил повергает дракона, являвшегося дьяволом, и его воинство на землю.
Голос, возвещающий о наступлении в связи с низвержением клеветника на людей дьявола царствия Христова.
Говорится о радости небес и горе для земли, так как дьявол сошел на нее со своим воинством в сильной ярости.
Преследование драконом жены и младенца, которое не увенчалось успехом.
Рассвирепевший дьявол идет на брань со всеми от семени преследуемой им жены, сохранившими заповеди Божьи и имеющими свидетельство Христа.
Появление из моря зверя с семью головами, на которых были написаны имена богохульные, и десятью рогами, увенчанными диадемами.
Описание зверя, подобного барсу, имевшего ноги медведя, пасть льва, силу дракона и обладающего великой властью.
Одна из голов дракона была смертельно ранена, но исцелела, чему подивились все на земле.
Люди преклоняются дракону и зверю, полагая, что никто не сможет быть подобным ему и победить его.
Зверь говорил гордо и богохульно, властвуя на земле 42 месяца.
Война зверя со святыми и победа над ними, установление его власти над всеми народами и племенами.
Поклонение всех живущих власти зверя, за исключением тех из людей, имена которых написаны в книге агнца.
Появление вышедшего из земли другого зверя, имевшего два рога, подобных рогам агнца, но говорящего, подобно дракону.
Второй зверь будет творить чудеса и действовать властью первого зверя, заставит всех поклоняться ему, указывая на чудо его исцеления после смертельной раны.
Оживление изображения зверя, говорящего и действующего так, чтобы был убиваем каждый, кто будет отказываться от поклонения его образу.
Принуждение каждого принять образ зверя в виде начертания, возлагаемого на правую руку или на чело, без чего нельзя будет ни продавать, ни покупать.
Число зверя – 666.
Агнец, стоящий на Сионе во главе 144 тысяч праведников, имя которого написано у них на челах, являвшихся девственниками, поющих новую песню, недоступную для обучения другим.
Летящий по небу ангел, держащий в руках вечное Евангелие, призывающий воздать славу Богу.
Второй летящий ангел, провозглашающий падение Вавилона – города блуда.
Третий летящий ангел, провозглашающий, что все преклоняющиеся зверю и образу его испытают гнев Божий.
Иоанн видит светлое облако с сидящим на нем Сыном Человеческим с золотым венцом на голове и с серпом в руках и слышит голос о блаженстве мертвых, умерших с верой в Господа.
На призыв ангела о наступлении времени жатвы, сидящий на облаке, пустил серп свой, и земля была пожата.
Другой ангел пустил острый серп, обрезавший гроздья винограда, брошенные в точило гнева Господня, откуда разлилась кровь на тысяча шестьсот стадий.
Появление семи ангелов, несущих последние семь язв, которыми оканчивалась ярость гнева Божьего.
Изливание золотых чаш гнева Божьего на землю.
Изливание чаши первым ангелом на землю: появление гнойных ран на телах людей, принявших образ зверя.
Изливание чаши вторым ангелом в море: смерть всего одушевленного в морском пространстве.