Седмина пустошь

– А если оружие не сложим, и с ним поедем?

– Я не могу рисковать жизнью своих бойцов, поэтому такой вариант не годится.

– Ладно, выходим, – ответил Джабраил.

Дверцы автомобиля с двух сторон одновременно открылись, и выйдя из машины оба брата положили оружие на капот.

– Теперь пять шагов вперед и, стоять не оборачиваясь, – крикнул в мегафон Щетинин.

Ямадаевы подчинились, после чего Щетинин, выскочив из-за укрытия выдернул из автоматов братьев рожки с патронами и бросил их в захваченный автомобиль, потом перебросил свой автомат за спину, подошел к Ямадаевым и предложил:

– Ну что, поехали?

– Поехали, – согласились братья, настороженно улыбнувшись в ответ.

Все уже расселись по машинам, когда Андрей, немного смутившись вдруг сказал:

– Я сейчас.

Офицеры удивленно переглянулись, но никто не обронил ни слова. Скрывшись в поле и став невидимым, Щетинин, впрочем, очень быстро, буквально через несколько секунд вернулся обратно, открыл дверцу Нивы, бросил что-то совсем маленькое на пассажирское сиденье, сел за руль и махнув рукой ожидавшим его товарищам крикнул:

– Поехали!

Кортеж, состоявший теперь уже из четырех автомобилей, тронулся в сторону Грозного.

Щетинин, включив рацию доложил:

– Операция прошла успешно, встречайте.

Это послужило сигналом и навстречу им, выдвинулись грузовики во главе с БМП. Такой небольшой моторизованной колонной они и въехали на территорию Дома Правительства.

Люба Чернышева.

Люба Чернышева, стройная девушка среднего роста, с короткими темно русыми волосами, на лице которой отсутствовали какие-либо следы косметики в возрасте немного за двадцать была единственной дочерью полковника ВДВ Чернышева, погибшего в Первую Чеченскую. Оказалась она в Грозном не случайно.

Мать ее, совсем недолго переживала о гибели супруга и вскоре закрутила бурный роман с одним из штабных офицеров, проживавшем на тот момент в военном общежитие. Уже вполне зрелая дамочка, однако с хорошо сохранившимися формами, она для укрепления отношений перетянула моложавого майора, который был моложе ее на несколько лет в благоустроенную трехкомнатную квартиру, доставшуюся ей от погибшего полковника, где проживала вместе с дочерью-подростком, а для закрепления отношений вступила с майором в брак.

Дочь, которой она и раньше-то уделяла не слишком много внимания стала ее сильно тяготить своим присутствием. В глазах у Любы мать читала открытое осуждение своей легкомысленности, а еще начала замечать откровенные взгляды, бросаемые новым супругом на взрослеющую и стремительно обретающую женские прелести девочку.

Люба закончила на отлично школу, поступила на юридический, но чувствуя себя лишней в доме решила его покинуть. Пользуясь помощью и поддержкой генерал-майора Николаева Степана Трофимовича; старого друга и сослуживца погибшего отца, она по его совету написала заявление в военкомат с просьбой призвать ее в вооруженные силы и отправить служить в Чечню, при этом Чечню, как место службы она выбрала вопреки Степану Трофимовичу, но тот, сперва попытавшись отговорить упрямицу очень быстро убедился в тщетности своей попытки и сдавшись махнул на это рукой.

Заявление было положительно рассмотрено и удовлетворено, но поскольку никакой воинской специальности у Любы не было, то служить она попала благодаря той же протекции в самое спокойное место во всей республике, на должность, совсем не требующую специальных знаний. Служба в Грозном была скорее скучна, чем опасна или романтична, но позволяла Любе чувствовать себя независимой и нужной.

Кухня столовой находилось на первом этаже, а вся приготовленная пища поднималась на второй этаж в специальном лифте. Мужчина шеф-повар составлял меню, которое ежедневно обновлялось и следил за приготовлением блюд. Кроме шеф-повара и Любы в процессе приготовления пищи принимало участие еще пятеро женщин и сержант контрактник, занимавшийся получением на складах и доставкой на кухню продуктов питания, он же делал и всю тяжелую физическую работу. Оборудованная по последнему слову техники кухня обладала всем необходимым, начиная с посудомойки и заканчивая овощерезкой и хлеборезкой. Офицеры после еды аккуратно составляли использованные тарелки в специальное окошко для грязной посуды, и оно опускалось вниз прямо в посудомойку. Дежурства в зале велись строго по графику, поэтому только раз в пять дней Люба поднималась наверх работать в качестве официантки, и на раздаче. Прибывший Щетинин, сперва вызвал у Любы раздражение своими банальными вопросами, но после произвел более благоприятное впечатление блеснув знанием «Римского права», а когда ушел, то даже и понравился своей ненавязчивостью и скромностью. Впрочем, мужским вниманием весьма симпатичная девушка была вовсе не обделена. Выросшая в военных гарнизонах, Люба хорошо представляла себе, чем может обернуться чрезмерная взаимность в общении с представителями сильного пола, поэтому всячески старалась дистанцироваться от ухажеров, а про Щетинина за четыре дня прошедших после последнего дежурства в обеденном зале Люба даже и забыла.

Следующее ее дежурство в зале случилось на пятый день, после прибытия Щетинина.

На завтрак в столовой было малолюдно, что случалось обычно, когда проводилась какая-либо очередная операция. В таких случаях, убывших снабжали сухим пайком. Шеф повар обычно получал сведения о примерном количестве, ожидаемых на завтрак, обед или ужин и исходя из этого рассчитывал количество продуктов. К обеду объем блюд, поднятых из кухни, сильно возрос, и сержанту Валентину Дмитриевичу пришлось изрядно попотеть, перетаскивая и расставляя тяжелые кастрюли с супами. Но все равно, на обед пришла едва ли половина от состава подразделения.

Время шло уже к ужину, когда дверь в столовую вдруг резко распахнулась и в зал шумно вошла большая группа сильно пропылившихся бойцов, а среди них и Андрей Щетинин, находившийся, судя по всему, в центре всеобщего внимания. Взяв подносы вошедшие выстроились в очереди на раздачу, Щетинин же скромно занял место самым последним, но всегда шебутной и самый подвижный из всех Жорка Степанов, который их и познакомил вдруг протестующе – шутливо завопил на весь зал: Герои России обслуживаются вне очереди, и встал сзади за сильно смутившимся Андреем, остальные же офицеры поддержав Степанова перестроились таким образом, что Щетинин оказался первым в очереди на раздачу.

– Чем порадуете? – немного сконфузившись спросил у Любы.

– На первое: борщ, на второе: котлеты, свинина, тушеная говядина. Из гарниров: пюре, гречка, рис. Из напитков: компот, чай, кофе и сок, – скороговоркой перечислила Люба все меню не сводя глаз, с совсем недавно прибывшего парня, успевшего судя по реакции окружающих серьезно отличиться и завоевать авторитет.

– А вы, лично, что порекомендуете?

Люба сперва слегка стушевалась, но потом наполнила тарелки по своему вкусу. Андрей, взяв поднос отошел и сел за стол лицом к раздаче искоса наблюдая за девушкой, потом принялся не спеша и с большим аппетитом есть. Вскоре к его столу пододвинули еще два, и присоединились остальные офицеры, шумно обсуждая детали прошедшей операции.

Андрей сидел за столом с отсутствующим видом, и девушка время от времени ловила на себе его взгляды. Наконец, зал опустел.

Люба вытерла столы и устроившись на любимом месте открыла Римское право.

Немного полистала, разыскивая нужный раздел, а найдя углубилась в изучение. От книги отвлек скрип двери и негромкий звук шагов. Подняв глаза, увидела перед собой Андрея.

Его волосы, аккуратно причесанные и уложенные на пробор были влажны от принятого душа. На нем была свежая армейская футболка с короткими рукавами, а правую руку он держал за спиной. Он стоял у стола, а поймав ее удивленный взгляд улыбнулся и не сводя с нее глаз медленно достал из-за спины правую руку в которой оказался чудесный белый цветок с двумя лепестками. Протянув цветок, он сказал:

– Это вам.

– Какая прелесть, – прошептала, просияв Люба. Взяв цветок, она поднесла его к лицу. Вдохнув, ощутила тонкий аромат. Белые лепестки обрамляла тонкая, нежная, зеленая кайма.

–Двулистная Любка, а еще этот цветок называют полевым жасмином и ночной фиалкой, – пояснил Андрей.

– Я никогда ничего подобного не видела, – зачарованно произнесла Люба.

– Совсем неудивительно. Эти цветы растут в горах, иногда встречаются с тремя лепестками, но, к сожалению, гораздо реже.

Люба стремительно вскочила, подбежала к стойке, взяла стакан, наполнила его водой и опустила в него чудный цветок. Вернувшись обратно, она поставила импровизированную вазу рядом с лежащей на столе книгой, на секунду замешкавшись, убрала книгу на подоконник и спросила:

– Хотите чаю?

– Не откажусь, – ответил, присаживаясь за стол Андрей.

Девушка засуетилась за стойкой, и вскоре появилась с заварочным чайником, потом принесла чашки и свежие пирожки на блюдце, села напротив и потупившись начала медленно помешивать чайной ложечкой в чашке с поднимавшимся над ней паром.

– Здесь так красиво в горах, – прервал молчание Андрей, – жаль я не могу вас пригласить на прогулку.

Потянулся за сахаром, и Люба увидела на его загорелый руке длинный белый шрам.

– Что у вас было с рукой?

– Пустяки: поцарапался на работе, – ответил он, улыбнувшись и сменил нежелательную тему разговора, – лучше расскажите, как вы здесь оказались. По велению сердца?

Люба нахмурилась, а потом спросила:

– Вы, смотрели фильм «Мама вышла замуж»?

– Смотрел, правда очень давно. Хорошая картина, замечательные актеры, но, наверное, немного грустная.

Люба согласно кивнула в ответ.

– А как вы проводите свободное время?

– Ну, развлечений здесь немного, но есть небольшой кинотеатр, хороший спортзал, иногда празднуем чей-нибудь день рождения, учусь вот, – кивнула она на книгу, – но в общем, конечно, скучновато. Здесь как в аквариуме; все у всех на виду, – пожала она плечами.

– Со временем все переменится, – уверенно заявил Андрей, упрямо сдвинув брови, – уже сейчас все меняется и никогда уже то, что было не вернется. – А какой у вас график работы?

– Раз в пять дней я в зале в качестве официантки, остальное время на кухне внизу. Один выходной раз в пять дней, но в выходные вообще не знаешь, чем себя занять.

– Кинотеатр работает каждый день?

– В общем да. Он находится в главном корпусе, и еще там есть небольшое кафе для офицеров.

– Когда у вас следующий выходной?

– Завтра.

Андрей немного задумался, а потом сказал:

– А ведь завтра суббота, и у меня тоже выходной. Может быть, сходим посмотрим какой-нибудь фильм?

– Можно, – согласилась Люба.

Внезапно завыла сирена, и проснувшаяся громкоговорящая связь металлическим голосом дежурного известила:

– Всем на выезд, всем срочно на выезд.

В коридоре тотчас раздался стук хлопающих дверей и топот ног бегущих к выходу бойцов.

Андрей, виновато улыбнувшись вскочил из-за стола:

– Извините Люба, мне надо идти. До встречи, до завтра.

Заскочив в оружейную, натянул бронежилет, схватил автомат и устремился к стоянке автотранспорта. У стоявшего рядом с автомобилями ФСБ новенького черного Гелендвагена, открылась дверца, и дорогу преградил Сулим Ямадаев. Его брат Джабраил сидел за рулем.

– Эй, давай к нам; у нас не так трясет, – предложил Сулим.

– Я со своими.

– Не волнуйся, это наша операция, а толковый офицер всегда полезней в руководстве, чем в окопе.

– Нет, не могу.

– Бюрократ, да? – в тоне Ямадаева послышалась неприязнь и плохо скрытая издевка, – Надо обязательно твоему начальству звонить? – заметив, однако негативную реакцию, на лице Щетинина смягчился и объяснил, – Капитан, мы едем в одном направлении и цель у нас одна. Давай не будем терять напрасно время. Садись, а по дороге я тебе все подробно расскажу. Как приедем на место, то можешь к своим перейти; они все равно еще ничего не знают.

Секунду поколебавшись Щетинин открыл заднюю дверцу внедорожника и сел в машину. Джабраил тотчас при топил газу и бесцеремонно подрезал армейский грузовик, подъезжающий к воротам.

– Мы договорились обо всем с Ахматом; теперь воевать вместе будем. Видишь, и машину нам уже приличную дали и даже удостоверения, – похвастал Сулим и продолжил, – знаем тут недалеко одно местечко со схроном оружия, которое долго не пролежит. Информация о том, что мы на стороне Кадырова, возможно, уже просочилась, поэтому завтра могут вывезти, или устроить горячую встречу.

– Где это? – спросил Щетинин.

– Небольшое село за перевалом. Оружие в доме, дом на окраине, но там, в этом доме и по ночам не спят.

– Наши об этом знают?

– Никто еще ничего про это не знает, – с нажимом произнес Сулим, – просто мы попросили поддержку, и как видишь нам ее дали.

– Надо остановить колонну и провести первоначальную разведку.

Включив рацию, Щетинин вышел на Степанова:

– Жора, как меня слышишь?

– Нормально. А ты где?

– Я в головной машине с Ямадаевыми. Предупреди всех, чтобы не спешили и встали, как только нас догоните. Мы будем ждать вас со включенной аварийкой, примерно за километр до объекта. Я осмотрюсь на месте и сообщу как обстановка.

– Понял, – ответил Степанов и вдруг попросил, – Щетинин, возьми меня с собой в разведку – я не подведу.

Андрей вопросительно посмотрел на братьев. Сулим, поймав его взгляд одобрительно кивнул. Щелкнул кнопкой, и переведя рацию в режим передачи ответил:

– Договорились. Готовься к пересадке. Встречаемся на перевале «Каменный». Колонна останется там, и будет ждать дальнейших распоряжений. Отбой связи.

Выключил рацию и обратился к братьям:

– Сколько боевиков, и сколько подходит к селу дорог?

– В самом доме, где находится оружие четыре человека, но в двух других еще по одному; они местные и ночуют дома. В село ведет одна дорога, она сквозная, а дальше уходит в горы.

Подъехали к перевалу и остановились в ожидании колонны, включив аварийку. Вскоре раздался гул моторов и подтянулись грузовики. Из кузова головного выпрыгнул Жорка Степанов, подбежал к Гелику, заглянул в окно, сел рядом с Щетининым и захлопнул дверь. Выключили фары, аварийку и очень медленно, в полной темноте, проехали примерно еще с километр. У небольшой развилки Джабраил съехал с дороги, остановил машину и сказал:

– Все, дальше лучше пешком.

Вышли, тихо прикрыли дверцы и ступая вслед за братьями отправились к селу. На счастье, ночь выдалась безлунная, а одинокие огоньки, светившие из окон домов, указывали правильное направление. Взяв, правее обошли село, и со стороны заднего двора подошли к нужному дому. Осмотрелись, затаившись среди камней. Щетинин заметил шевельнувшуюся тень у стены глинобитного сарая. Разбушевавшийся ветер, слегка завывая раскачивал чахлые деревья.

– Смена караула будет? – шепотом спросил у Сулима.

Тот кивнул головой. Отползли и Щетинин изложил план:

– Сейчас, я обойду сарай, и сниму часового. Когда на смену выйдет второй, то и его, потом войдем в дом и повяжем остальных. Ты, Жора, возвращайся к колонне и приведи две группы по пять человек; они займут места на въезде и выезде. Водители и остальные бойцы пусть ждут сигнала. Как закончишь, то возвращайся. Степанов, вскочив исчез в темноте. Вернулись к дому. Часовой, видимо замерзший, встал и начал ходить, разминая занемевшие суставы. Дав, братьям знак оставаться на месте, Щетинин подкрался к строению с противоположной стороны, потом скользнул вдоль стены до угла и прислушиваясь стал ждать. Вскоре услышал приближающиеся шаги, потом они на мгновенье прекратились, и снова раздались, но теперь уже затихая. Щетинин выглянул из-за угла, и увидел удаляющуюся спину. Замер, выждал, и в тот момент, когда чеченец, дойдя до угла, снова развернулся, повернувшись к нему спиной выскочил и тренированным ударом свалил боевика на землю. Навалившись сверху, заткнул часовому ладонью рот. Помахал братьям, и те подошли.

– Его надо унести отсюда, – прошептал Щетинин, – оттащите и возвращайтесь.

Ямадаевы переглянулись. Джабраил вытащил у лежащего брючный ремень, завел ему руки за спину и стянул их. Сулим, подобрал вязанную шапочку, разжал челюсти, и запихнул ее лежащему в рот. Взявшись за руки и за ноги, братья, отнесли часового от сарая, а после вернулись.

– Сулим, отойди подальше от дома и присядь; изобрази часового, а в случае, если что-нибудь спросят, то промычи в ответ нечленораздельно; как будто со сна. Я буду караулить у входной двери. Ты, Джабраил, на всякий случай встань у окон, – распределил обязанности Щетинин. Ждать пришлось долго, пока дверь не открылась и вышедший не спросил что-то. Сулим, закашлявшись ответил нечетко, и в этот момент Щетинин повторил нанесенный у сарая удар.

Братья, приблизившись уважительно посмотрели на Щетинина и связав оставили чеченца лежать у стены дома. Втроем, немного подсвечивая, бесшумно вошли в открытую дверь и обнаружив боевиков спящими, навалившись скрутили им руки и заткнули рты.

– Что дальше? – спросил Сулим.

– Будем ждать Степанова.

Степанов, шустрый как молния появился почти сразу, как только его фамилия была произнесена.

– Легок на помине, – усмехнулся Щетинин, – в двух других домах по одному человеку, а нас четверо, поэтому не станем ждать рассвета. Занимаем места у дверей, и я даю знак колонне входить в село. Разбуженные шумом эти двое попытаются улизнуть, вот тут-то мы их и возьмем. Ведите к первому дому.

Добрались. Судя по погасшим окнам в нем все спали.

– Мы со Степановым остаемся здесь, ну а за вами второй.

Братья ушли. Выждав немного, Щетинин, отошел от дома, включил рацию, и определил задачу:

– Входите колонной, но не сразу, сперва пошумите как следует; постарайтесь все село разбудить.

Немного времени спустя, вдали послышался гул моторов, перед въездом в село тарахтящие грузовики остановились, послышалось хлопанье дверей и голоса. Спавшие в доме проснулись, в окнах зажегся свет, тихонько скрипнув отворилась дверь и показалась голова в папахе. Не дав осмотреться, Щетинин схватил чеченца обеими руками за уши и рывком выдернул из дверного проема, подскочивший Степанов сорвал с плеча боевика автомат. Чеченец совсем не сопротивлялся и дал связать себя. Ямадаевы, к сожалению, сработали не так чисто; не став церемониться, они прирезали юношу из второго дома. Вскоре, бойцы грузили оружие, хранившееся в сарае. Захваченных боевиков по прибытии в Грозный разместили в комнатах для задержанных. Щетинин, не спавший уже две ночи подряд, добравшись до своей койки рухнул на нее как подкошенный и провалился в глубокий сон.

Ближе к вечеру, на дисплее мобильника Любы Чернышевой высветился неизвестный номер, слегка озадаченная она ответила на вызов:

– Алло?

– Люба, так мы пойдем сегодня в кино? – услышала она знакомый голос.

– Андрей, это вы? Как вы узнали мой номер?

– Люба, не забывайте, что я работаю в разведке. Так мы встретимся?

– Конечно, сегодня новый фильм привезли. Вы смотрели «Ворошиловский стрелок»?

– Люба, я уже давно ничего не смотрел.

– Начало сеанса в 20.00.

– Давайте я зайду за вами в 19.30.

– Договорились.

Комнаты обслуживающего персонала ФСБ размещались на первом этаже здания, и в отличие от комнат отдыха для офицеров были гораздо меньше, зато имели индивидуальные санузлы и напоминали скорее комфортабельные двухместные гостиничные номера. Соседка Любы в этот вечер была на дежурстве в зале, что оказалось весьма кстати. Люба, достала свое лучшее платье, туфли на высоком каблуке и небольшой набор косметики; решила привести себя в гражданский вид, от которого совсем отвыкла.

Закончив, осмотрела себя в зеркале, и осталась недовольна – платье и косметика на лице выглядели излишне яркими. Она уже подумывала; не стоит ли ей переодеться в привычный камуфляж, вместо туфель надеть кроссовки, косметику с лица смыть, когда в дверь осторожно постучали.

– Да, да, минутку, – досадливо откликнулась.

Настенные часы показывали 19.30. Времени на переодевание и смывку косметики не оставалось. Чертыхнувшись, захватила сумочку и отворила дверь в коридор, где с задумчивым видом, Щетинин рассматривал висевший на стене плакат. Услышав звук открывшейся двери, он обернулся и слегка остолбенел; перед ним стояла ослепительно красивая девушка.

На Любе было ярко-красное платье, в цвет ему туфельки на высоком каблуке и сумочка. Слегка тронутые розовой помадой пухлые губы призывно манили, а в ушах небольшими камешками сверкали подаренные отцом на совершеннолетие сережки. Заметив произведенный эффект, Люба смутилась, но отступать было уже поздно и некуда. Андрей, завороженный ее появлением, подошел, и протянул ей знакомый цветок, но теперь уже с тремя лепестками очень серьезно при этом сказав:

– Люба, вы прекрасней всех девушек на свете!

Девушка зарделась от смущения, ее губы тронула легкая улыбка, она осторожно взяла цветок, слегка коснувшись руки Андрея и ответила:

– Спасибо, – поднесла цветок к лицу, вдохнула нежный аромат и задорно спросила:

– Скажите, а как вам удалось найти цветок с тремя лепестками?

– О, это была необычная, но очень успешная войсковая операция, – уклончиво ответил Андрей лукаво улыбнувшись.

Взявшись за руки, они вышли под уже темное небо, покрытое сверкающими звездами, переполнявшее счастье заставляло их сердца биться в унисон, а руки их, соединенные переплетенными пальцами образовали неразрывную связь.

Теперь, все свободное время они проводили вместе, а спустя полгода поженились. Свадьбу сыграли в Новосибирске.

В качестве свидетеля со стороны жениха был Сергей Крупилин, а у Любы ее школьная подруга. Из гостей на свадьбу со стороны Любы кроме подруги был приехал генерал-майор Николаев Степан Трофимович, а свою мать Люба позвать не захотела. К Андрею приехали сестры с мужьями офицерами и детьми.

Гуляли шумно и весело. В просторном особняке всем хватило места, а крики «горько» звучали весь первый и еще два следующих дня после бракосочетания, пока последний гость не покинул гостеприимный дом Щетининых.

Медовый месяц молодые провели в Крыму, а после вернулись к месту службы. Соседку Любы переселили, и комната досталась молодоженам.