Седмина пустошь

Андрей с Любой сидели в столовой, пили чай и смеясь спорили; обсуждая имя для своего первенца. Андрей, заметив, что чайник опустел, взял его и отошел в глубину помещения за железную стойку раздачи собираясь наполнить чайник кипятком, не спуская глаз с Любы, сидевшей напротив входной двери, когда снизу, с первого этажа здания мирную тишину взорвала бешеная стрельба, от звуков которой зазвенели стекла в окнах столовой…

27 декабря 2002 года в 14.27. на территорию комплекса правительственных зданий республики Чечни въехали автомобили КАМАЗ и УАЗ с номерными знаками российской армии доверху начиненные взрывчаткой. Миновав парковку автомашины, не останавливаясь, на полном ходу устремились ко входу в центральное здание. Охрана, слишком поздно разгадав намерения открыла шквальный огонь, но не смогла предотвратить последовавшие вслед за этим два чудовищной силы взрыва, которые практически разрушили здание администрации выбив все окна, двери и снеся межкомнатные перегородки.

В результате взрывов погиб 71 человек: среди погибших три сотрудника ФСБ России. Общее число различной степени раненных и контуженных составило 640 человек.

Щетинина спасло то, что в момент взрыва он отошел от вылетевшей в результате взрывной волны двери, у которой за секунду до этого они сидели с Любой. Дверь в столовую находилась прямо напротив двери ведущей в картотеку, а окна картотеки выходили на парковку, на которой прогремели взрывы. Обе перегородки оказалась полностью разрушены, но все же они были прочнее дверей и значительно смягчили удар взрывной волны.

Отрыв из-под завалов, в бессознательном состоянии его доставили в Москву, а пришел в себя он лишь спустя две недели. Врачи констатировали контузию второй степени; не самую тяжелую, но имеющую достаточно серьезные последствия.

Прилетевшему из Новосибирска Владимиру Сергеевичу выделили место в общежитии при госпитале, и теперь он каждый день проводил у постели сына, тихим шепотом беседуя с ним как с ребенком и о чем-то спрашивая. Постепенно эти беседы начали проникать в погасшее сознание Андрея, обретая некий теплый смысл и в очередной раз, когда утром отец вошел в палату и произнес:

– Здравствуй сынок.

Андрей, придя в сознание открыл глаза и попытался ответить: отец, – но получилось только долгое и протяжное, – о, – не пожелавшее складываться в полное слово и от этого волна панического страха захлестнула его; он начал метаться в кровати, пытаясь встать, но и из этого ничего не вышло. Владимир Сергеевич, увидев его состояние, тотчас вышел из палаты и вернулся с врачом, который взглянув на диаграмму приборов, все сразу понял. Достав шприц, медик сделал инъекцию успокоительного, после чего Андрей быстро уснул.

– По-моему, Владимир Сергеевич, он вас услышал и попытался ответить, но у него это не получилось вот и занервничал. Не оставляйте его без присмотра, – предупредил доктор, – сейчас он отдохнет и завтра утром наверняка опять придет в сознание, поэтому вам тоже лучше отдохнуть. У него есть друзья, девушка? Если есть такая возможность, то пусть они напомнят о себе, но не сразу; пока еще он слишком слаб. Пусть сперва начнет говорить. У него посттравматический синдром, и вероятно первое время будет наблюдаться амнезия, но постепенно она пройдет. Общение с близкими поможет ему все вспомнить, вернув в реальность.

– Его жена погибла при взрыве, и они в этот момент были рядом. Как с этим быть?

Доктор задумался, грустно склонив голову набок, а потом поправив очки в тонкой золотистой оправе на переносице заговорил:

– Вы, знаете, память в таких случаях возвращается как бы издалека. Мозг обычно вычеркивает все события случившееся в момент и незадолго до получения травмы. Как долго он был женат?

– Немногим более года.

– Я думаю, про жену, и то, что она была с ним рядом он вспомнит не сразу, поскольку это самые поверхностные слои памяти, – они еще недостаточно укоренились в его подсознании. Сперва к нему будут возвращаться глубинные воспоминания; возможно из детства. Ни в коем случае не говорите ему ничего о тех, кого он потерял, пока он достаточно не окрепнет. Извините, но мне надо идти к пациентам. И вы, идите отдохните, – напомнил доктор на прощание.

Периоды возвращения сознания для Андрея были мучительны и кратковременны. Непрекращающийся гул в ушах не позволял ничего слышать, а сильные головные боли просто сводили с ума. Приборы контролирующие его состояния начинали разом пищать, и медсестра каждый раз вводя снотворное выводила Андрея из этого кошмарного состояния реальности отправляя обратно в глубокий сон.

Однажды, Андрей проснулся и повернув голову увидел отца, который сидел у кровати с газетой в руках.

– Оооотееец, – наконец удалось ему с большим трудом и сильно заикаясь протянуть целое слово.

Владимир Сергеевич от неожиданности выронил газету из рук, приподнялся со стула и тихо произнес:

– Сынок.

– Где я?

– В госпитале.

– А где Серега Крупилин?

– Он уже выписался.

Каждое произнесенное слово давалось с трудом; не желая складываться в единое из отдельных букв. Опять накатил шум, заложивший уши и пульсирующая головная боль вонзилась в мозг раскаленными иглами, жалобно запищали приборы, дверь в палату открылась, вошла дежурная сестра и привычно сделала инъекцию, опять погрузившую Щетинина в небытие.

Постепенно периоды бодрствования становились все продолжительнее, но он как будто до сих пор не осознавал, где находится и что с ним случилось. Спустя еще какое-то время, с помощью отца начал вставать с постели, и опираясь на его плечо медленно бродить по широким коридорам госпиталя. Прошлое всплывало отрывками и он, мучительно напрягаясь пытался сложить эти отрывки словно пазлы в единую картинку. Знакомые стены создавали некую зрительную ассоциацию и что-то напоминали. Однажды встретив в длинном коридоре, передвигавшегося с костылем парня с перебинтованной ступней, Андрей, снова вспомнив резко остановился, и повернувшись к отцу спросил:

– А где Крупилин?

– Он выписался и домой уехал. Тебе привет передавал, – как мог успокоил сына Владимир Сергеевич.

Что-то не складывалось в сознании у Андрея. Он остановился у окна, за которым находился небольшой парк и росли деревья. Голые ветви их едва качались под порывами слабого ветра, а газоны покрывал снег. По тщательно расчищенным от снега дорожкам бродили, или собравшись небольшими группами стояли, курили и о чем-то между собой разговаривали молодые ребята.

– Я хочу с ним поговорить, – заикаясь, и с большим трудом протянул Андрей.

– Обязательно, но не сейчас.

– Я хочу с ним поговорить, – уже более раздраженно повторил Андрей, и потом видя, что отец не реагирует на его просьбу завелся, переходя в истерику, и как маленький капризный ребенок начал повторять раз за разом, – я хочу поговорить с ним, я хочу поговорить с ним, я хочу поговорить с ним…

***

О теракте в Грозном Крупилин узнал из телевизионных новостей. Старенький, выпуклый, черно-белый экран, с мутным и дергающимся изображением показал огромную воронку перед зданием Дома Правительства Чеченской республики, а ведущий рассказал о подробностях случившегося, и об объявленном в республике трауре. Что-то оборвалось внутри, когда вспомнил, что на свадьбе Андрей рассказывал о том, где служит и чем занимается. Достал мобильник, полистал адресную книгу и найдя номер нажал на вызов. Равнодушный голос автоответчика сообщил: «К сожалению, телефонный аппарат вызываемого абонента выключен, или находится вне зоны действия сети». Потом повторил попытку, и повторял еще много раз, но безуспешно, ругая себя за то, что на свадьбе не узнал и не сохранил номер телефона Владимира Сергеевича.