– Я не ту статью имел в виду. – Он ткнул пальцем в нужное место.
Фрейзер прочитал.
– Пай! – воскликнул он. – Не тот ли это…
– Да, он самый. Работодатель Мэри Блэкистон. Его имя упоминалось в этой комнате всего пару дней назад.
– Какое совпадение!
– Возможно. Совпадения случаются. Но в данном случае я не очень-то в него верю. Мы говорим о смерти – о двух скоропостижных смертях в одном и том же доме. Вы не находите это занимательным?
– Вы ведь так просто это не оставите?
Аттикус Пюнд задумался.
Ему определенно не с руки было браться за новое дело. Время, которое было в его распоряжении, попросту не позволяло этого. Согласно доктору Бенсону, ему оставалось от силы три месяца относительного здоровья, а их может не хватить, чтобы поймать убийцу. К тому же он уже принял определенные решения. Нужно использовать это время, чтобы привести в порядок дела. Необходимо составить завещание, распорядиться домом и собственностью. Из Германии он уехал практически без гроша за душой, но была коллекция фигурок из мейсенского фарфора работы восемнадцатого века, принадлежавшая его отцу и каким-то чудом пережившая войну. Пюнду хотелось бы видеть эту коллекцию в качестве экспоната, и он уже написал в Музей Виктории и Альберта в Кенсингтоне. Для него будет утешением, если после его ухода музыкант, проповедник, солдат, швея и прочие члены его маленького «семейства» останутся неразлучны. В конечном счете это единственная семья, которая у него есть.
Пюнд упомянул в завещании Джеймса Фрейзера, бывшего с ним в ходе пяти последних дел и чья преданность и бодрый дух никогда ему не изменяли, пусть даже от молодого человека было мало проку, когда дело касалось расследования преступлений. Пюнд хотел совершить несколько благотворительных пожертвований, особенно в Фонд поддержки сирот полиции метрополии и столицы. Более того, оставались бумаги, касающиеся главного труда его жизни, «Ландшафт криминалистического расследования». Чтобы закончить работу, ему требовался целый год. В нынешнем ее состоянии монографию издателю направлять немыслимо. Но Пюнд рассчитывал хотя бы собрать все свои записки, а также газетные вырезки, письма и полицейские рапорты, чтобы в будущем некий ученый-криминолог смог свести все их воедино. Обидно будет, если такой труд пропадет даром.
Таков был его план. Но если жизнь чему и научила его, так это тщетности составления планов. У жизни есть своя программа действий.
Сыщик повернулся к Фрейзеру.
– Я сказал мисс Сандерлинг, что не могу ей помочь, так как у меня нет веского повода появиться в Пай-Холле, – сказал он. – Но теперь этот повод имеется, и, как я вижу, дело ведет наш старый знакомый, инспектор Чабб. – Пюнд улыбнулся. Былые искорки заблестели в его глазах. – Соберите вещи, Джеймс, и подгоните машину. Мы выезжаем немедленно.
Часть III
Девочка
1
Водить Аттикус Пюнд так и не научился. Не потому что был махровым ретроградом. Он был в курсе последних научных достижений и без колебания прибегал к ним – например, в части лечения своей болезни. Но в стремительности перемен, в этом внезапном нашествии механизмов всех типов и размеров было нечто приводящее его в смятение. По мере того как телевизоры, пишущие машинки, холодильники и стиральные машины все шире входили в обиход и даже поля заполнились столбами электролиний, Пюнд все чаще ловил себя на мысли, что человечеству еще, возможно, придется заплатить за прогресс неведомую пока цену. Об этом говорил его жизненный опыт. Ведь нацизм, по сути говоря, тоже был не чем иным, как машиной. Пюнд не бежал без оглядки навстречу новой технологической эре.
И потому, склонившись перед неизбежным и согласившись, что ему нужен личный автомобиль, он целиком переложил задачу на Джеймса Фрейзера. Тот ушел и пригнал модель «Велокс» от фирмы «Воксхолл» с четырехдверным салоном. Выбор, как признавал Пюнд, был удачным: солидный и надежный аппарат, достаточно просторный. Фрейзер, разумеется, радовался как мальчишка. Шестицилиндровый двигатель. Разгон с нуля до шестидесяти миль в час всего за двадцать две секунды. Обогрев лобового стекла зимой. Но Пюнд был доволен уже тем, что машина доставляла его туда, куда нужно, и, имея неброский серый кузов, не возвещала на всю округу о его прибытии.
После трехчасовой поездки из Лондона, проделанной без остановок, «воксхолл» с Джеймсом Фрезером за рулем подкатил к Пай-Холлу. На гравийной дорожке были припаркованы две полицейские машины. Пюнд вышел и размял ноги, радуясь освобождению из замкнутого пространства. Взгляд его проделал путь по фронтону здания, отметив его пышность, элегантность и чисто английский стиль. Он сразу определил, что этот дом много поколений принадлежал одной семье. Об этом говорили неизменность качества, дух постоянства.
– Чабб здесь, – вполголоса заметил Фрейзер.
В проеме входной двери появилась знакомая физиономия полицейского инспектора. Фрейзер позвонил ему перед выездом, и Чабб определенно ждал их. Пухлый и жизнерадостный, с усами, как у Оливера Харди[9 - Оливер Харди (1892–1957) – американский комик.], следователь был в скверно сидящем костюме, под который было надето последнее изделие, связанное его женой: на этот раз особенно неудачный розовато-лиловый кардиган. Следователь был толстяком – такое впечатление он неизменно производил. Пюнд заметил однажды, что Чабб имеет вид человека, только что особенно вкусно отобедавшего. Инспектор скатился по ступенькам парадного входа, явно радуясь гостям.
– Герр Пюнд! – воскликнул он.
Чабб всегда обращался к нему «герр», как-то исподволь указывая, что в характере Пюнда есть изъян, поскольку он родился в Германии. Это все равно как если бы следователь сказал: давайте не будем забывать, кто победил в войне.
– Ваш звонок очень меня удивил, – продолжил Чабб. – Только не говорите, что вы вели дела с покойным сэром Магнусом.
– Ничего подобного, инспектор, – ответил Пюнд. – Я никогда не встречался с ним и узнал о его смерти из утренних газет.
– Так что же вас сюда привело? – Инспектор перевел взгляд на Джеймса Фрейзера и воззрился на него, словно видел в первый раз.
– Странное совпадение.
По правде, Фрейзер часто слышал из уст сыщика, что такой штуки, как совпадение, не бывает. В «Ландшафте криминалистического расследования» имелась глава, где автор излагал точку зрения, что все в жизни следует определенному шаблону и совпадение – это просто момент, когда этот шаблон становится на краткое время видимым.
– Одна юная леди из этой деревни приезжала ко мне вчера, – продолжил Пюнд. – Она поведала мне о смерти, произошедшей здесь две недели назад.
– Это вы про экономку, Мэри Блэкистон?
– Да. Девушку беспокоило то, что определенные люди делают на основании случившегося ложные обвинения.
– Хотите сказать, что за смертью той пожилой дамочки кроется умышленное убийство? – Чабб достал из кармана пачку «Плейерс» – он покупал сигареты только этой марки – и закурил. На указательном и среднем пальцах правой его руки проступали несмываемые желтые пятна, как на клавишах старого фортепьяно. – Ну, тут я могу вас успокоить, герр Пюнд. Я лично все проверил и могу вас уверить, что это был чистой воды несчастный случай. Она пылесосила на верхней площадке лестницы, запуталась в проводе и скатилась по ступеням. На полу толстая каменная плитка – какая незадача для жертвы! Ни у кого не имелось причины ее убивать, к тому же она заперлась в доме и была совершенно одна.
– А как насчет смерти сэра Магнуса?
– Вот это уже совсем другая история. Войдите и сами посмотри?те на эту бойню – другого слова не подберешь. Я сначала докурю, если не возражаете. Внутри довольно мерзко. – Он с жадностью припал к сигарете и затянулся. – Мы в данный момент склонны считать, что это грабеж, пошедший не по сценарию. Это самый очевидный вывод.
– Самые очевидные выводы – это то, чего я всегда стараюсь избегать.
– Ну, у вас свои методы, герр Пюнд, и я не утверждаю, что от них не было проку в прошлом. Что мы имеем здесь: богатый местный землевладелец, прожил в этой деревне всю жизнь. Рано пока говорить, но я не вижу никого, кто затаил на него обиду. Дальше: накануне вечером примерно в половине восьмого кто-то проник в усадьбу. Его заметил Брент, смотритель парка, только что закончивший работу. Описать внешность этого человека он не смог, но впечатление у него создалось такое, что это кто-то не из местных.
– Откуда такая уверенность? – спросил Фрейзер. Его до этой минуты упорно не замечали, и он решил напомнить присутствующим, что все еще здесь.
– Ну вы знаете, как это бывает. Гораздо проще узнать человека, если видел его прежде. Даже если не видно лица, можно узнать походку или очертания фигуры. Брент твердо убежден, что видел чужака. К тому же в поведении шедшего к дому незнакомца было нечто странное – он словно не хотел, чтобы его заметили.
– Вы полагаете, что это был грабитель, – сказал Пюнд.
– Несколько дней назад на дом уже совершили налет. – Чабб вздохнул, словно устав объяснять все снова. – Когда экономка умерла, пришлось выбить стекло в задней двери, чтобы доктор могла войти. Дверь так и не починили, и пару дней спустя в дом залезли воры. Они унесли с собой изрядный груз древних монет и украшений – римской эпохи, если угодно. Возможно, тогда они тут осмотрелись. В кабинете сэра Магнуса есть сейф. В тот раз грабители не смогли его вскрыть, но теперь-то они знали, где он, и решились на вторую попытку. Они считали, что дом по-прежнему стоит пустым. Сэр Магнус застал их врасплох, и вот вам результат.
– Вы упомянули, что его убили жестоко.
– Это слабо сказано. – Чаббу пришлось успокоить нервы еще одной глубокой затяжкой. – В главном холле есть старинные доспехи. Скоро вы их увидите. В полном комплекте, с мечом. – Инспектор сглотнул. – Мечом-то и воспользовались. Убитому начисто снесли голову.
Пюнд поразмыслил над услышанным.
– Кто его нашел? – спросил он.
– Жена. Она ездила в Лондон за покупками и вернулась примерно в девять пятнадцать.
– Поздновато закрываются магазины, – едва заметно улыбнувшись, заметил Пюнд.
– Ну, допустим, она еще поужинала. Так или иначе, когда она вернулась, то заметила отъезжающую машину. Женщина не уверена насчет модели, но машина была зеленая, и еще она разглядела две буквы на регистрационном номере: FP. Кстати, это ее инициалы. Леди Пай вошла и обнаружила мужа лежащим у подножия лестницы, почти в том же самом месте, где за неделю до того нашли тело экономки. Но лежал он там не весь: голова откатилась по полу до самого камина. Не уверен, что вам удастся в ближайшее время поговорить со свидетельницей. Она сейчас в больнице в Бате, до сих пор под действием успокоительных препаратов. Именно она позвонила в полицию, и я прослушал запись звонка. Бедная женщина: он так кричала и рыдала, что едва могла говорить. Если это убийство, вы определенно можете вычеркнуть ее из списка подозреваемых, если только она не величайшая в мире актриса.
– Тело, как я понимаю, убрали.
– Да. Мы увезли его ночью. Для этого требовался крепкий желудок, скажу я вам.
– После этого второго проникновения в дом что-то пропало, инспектор?
