Слышались периодически и восклицания в адрес альбиноса Маркуса, а не тот ли это некромант, что поднял мертвецов в соседней деревне. Пришлось Анфисе встать на его защиту, уверяя, как свидетельница и жительница Уислоу, что этот некромант как раз помогал и угомонил всякую нечисть.
Народ, в принципе, верил. Кто-то с меньшей охотой, чем другие: косые взгляды никуда не исчезли, но хотя бы никто к ним не приставал и не упрекал ни в чём. Разве что торговаться не вышло, когда мужчина просил скинуть цену. Девочке было немного стыдно, что при ней с собой нет денег, да и отец ничего не выделил ни ей, ни Маркусу на её содержание, но, казалось, чернокнижника это вообще не заботит. Он лишь уточнил, ест ли она картошку и грибы, которыми затаривался.
– А ты не пробовал… ну… не выглядеть, как злодей из детских сказок? – спросила Анфиса, когда они уже под вечер двигались к следующему селу, где собирались ночевать. – Снять эти наплечники жуткие, черепа с пояса, чтобы твой вид не кричал всем вокруг озлобленным обликом: «У-у-у! Смотрите, блин, я некромант, некромант!». И хоть иногда мыть голову, патлы у тебя, конечно, те ещё…
– Вот уж нашёл себе модницу в спутницы, – только хмыкнул тот недобро, закатив свои тёмно-синие глаза к такому же яркому и насыщенному небу. – Теперь гардероб весь переберёт…
Ну, а поутру, выходя из комнаты в шумном трактире, она застала Маркуса уже безо всяких черепов на плечах и в декоре. Даже без нагрудника с пластинами-рёбрами, хотя крест с топазами он оставил. Может, надеялся, что так будет меньше проблем и сойдёт за церковника.
Сине-чёрный наряд его оставался мрачным и броским, но хотя бы не столь вопиющим. Мантия с лямками и откидным капюшоном, кофта-безрукавка, всякие перья и колья на поясе. Теперь он скорее странник, вооружённый на случай нападения всяких диких созданий, наёмник, авантюрист, может, даже охотник на нечисть. И всё бы хорошо, если б солидный вид не портил посох с козьим черепом, который уж он деть не мог никуда.
Тем не менее, при всей ворчливости и неразговорчивости мужчины, девочка была невероятно горда собой, что заставила его одеваться поскромнее и не настолько пугающе. Если б не посох, в нём, небось, и не заподозрили бы некроманта. Но и даже с ним это не было прям настолько броско. Вероятно, одной из первых ассоциаций и подозрений, но есть же чародеи с волчьими и даже с черепами молодых драконов в своём посохе, являясь при этом магами электрической или огненной стихии. Один череп всё ж таки не столь нервирует, чем их обилие повсюду.
Сам же он внял совету, сочтя, что их тайная миссия в крипту не должна вызвать столько пристальных взглядов вокруг и переговоров из деревни в деревню по пути о том, что некромант пожаловал со спутницей. Не хотелось бы, чтобы кто-то шёл за ними по пятам, выслеживая до назначенного места.
– Зачем вообще они нужны? Ну, черепа, – спросила на привале Анфиса.
– Концентрируют, вбирают, удерживают и пропускают энергию. Это более дешёвый вариант, чем вставлять какой-нибудь самоцвет, при этом эффективностью не сказать что прямо ниже. Смотря для каких дел, – отвечал Маркус.
– Я видела Мортис, – сообщила девочка. – Череп размером с целый замок перед обрывом утёса. Она кричала на меня, и я опять просыпалась с утра в тот бесконечный день.
– Как будущему некроманту, тебе надо перестать бояться черепов. Теперь все кости у тебя на службе. Пусть тебя вокруг и боятся, – проговорил новый наставник.
– Она ведь аспект Творца, правда? Персонификация смерти, а не древнее божество? – уточняла Анфиса.
– Смерть и есть само время, – ответил Маркус. – Это то, что временем управляет. Его течение, его процессы, старение и увядание, окончание срока службы предметов и жизней живых. Быть может, из богов времени теперь только Мортис и осталась за всем следить… Научу тебя медитациям, сможешь познать смерть как стихию, как источник загробной потусторонней энергии. Из неё и будешь плести всякие заклинания.
– Как эти часы вытащить? – показывала девочка на своё запястье.
– Понятия не имею. Зачем тебе? – переспросил некромант.
– Пусть будут рядом со мной, а не во мне! А как я вообще узнаю в походе, который час? Когда молиться, когда спать ложиться… – негодовала дочь нунция.
– Не всё ли равно? Ложись на привале, молись, когда вздумается. Тебе много медитировать теперь придётся на тренировках, – предупреждал Маркус.
– У меня при бонне был чёткий распорядок дня! Подъём, молитва, завтрак… Я не могу «когда хочется», – хмурилась Анфиса.
– Всё ты можешь, – фыркнул Маркус, проверяя, запекалась ли картошка.
– Это ж неправильно… Ну, ладно лечь, но молитвы? – продолжала возмущаться девчонка.
– Наш Творец – вездесущ. По-твоему, у него на слушание молитв определённые часы в день выделены? Что же это, он глух к просьбам людей в иное время? Разберись сначала со своей верой, малышка. Ты думаешь о боге не как о боге. А он за гранью твоего и моего понимания, иначе был бы просто неким существом, летавшим на облаке над городами, просьбы чьих жителей выслушивает. Выбрось из головы сложенный образ. Бог – не бородатый старик с двумя ногами и двумя руками, Творец никогда не был подобен людям, гномам, эльфам. Создатель и демиург изначально даже не задумывался о разумных народах и цивилизациях, о расах и языках, о богослужении и церкви. А потом пришлось создать хранителей урожая, хранителей быта, покровителей войн, в общем, прочих «божков». Его аспекты, помощники, части общей божественной структуры.
– Только почему-то не все ведают, что они – это часть Его, – хмыкнула ученица.
– Есть явь – наш видимый материальный мир. Правь – обитель богов и духов, состоит из пластов астрала, эфира и других видов энергии. Ну, и навь – потустороннее царство мёртвых и низших сущностей. Некро-мир является его частью. «Навьи» – это покойники, вернувшиеся с того звезда. Зомби то бишь. Бродящие мертвецы. Также драугры и ещё ряд наименований у них есть. И если так хочешь, сама себе составь распорядок, – предложил Маркус.
– Это неправильно же, – повторила Анфиса обижено. – Слишком много свободы… Делать что вздумается. Нана говорила, слишком много свободы развращает нрав и характер.
– Не похожа ты что-то на развратную – хмыкнул наставник, оглядев её с ног до головы.
– Эй! Фи! Я не об этом! Я о духовном! Как можно… – всё сильнее и более тонким голоском запричитала девочка.
– Одета как мальчишка. Видимо, строптивая, своенравная. Знавал я таких девиц, – произнёс чернокнижник.
– Это… типа маскировки. Было. А сейчас не знаю. Мне удобнее, чем в платье, – сообщила Анфиса.
– Удобнее, так носи. Мне всё равно, тренироваться и медитировать в любой одежде можно. Так ты убила архиепископа, чтобы от него никто не выведал тайных знаний? Сама догадалась или кто-то поднатаскал? И где же твоё оружие? – любопытствовал наставник у ученицы.
Анфиса вздрогнула. Как он узнал? Отец же не сообщал ничего напрямую возле тела. Разве это всё не полагалось хранить в тайне? При этом от некроманта не исходила никакого укора, никакой ожидаемой и логичной реакции на это всё. Стоит ли вообще признаваться? А если это ловушка? Он же хороший друг её отца, как тот заявил. Неспроста ли он вообще стал её наставником?
– У меня не было выбора, всё каждый раз заканчивалось победой сил зла и гибелью деревни… Я беседовала с папочкой, пытаясь понять, как поступить, – стыдливо отвернулась Анфиса. – Это его кинжал был.
– Альберт, значит… Неудивительно, – вздохнул некромант. – Магнус собирался провернуть ряд церковных реформ. Его объявление праздника должно было лишь стать началом в большой цепочке ходов. Магнус хотел заручиться поддержкой жителей Империи. Он проехал многие города и деревни, объявляя, что можно свободно праздновать Солнцестояние как праздник Лета. Вопрос в том, кому он больше мешал. Чужим или своим.
– Что? Папочка не мог хотеть его просто так убить! – возмутилась Анфиса. – Это была вынужденная мера, чтобы до знаний не добрались эти упыри!
– Конечно, конечно, – задумчиво проговорил Маркус. – Он действовал явно из самых лучший побуждений. Я знаю, что первосвященник был человеком крайне упёртым.
– Я пыталась его убедить, пыталась поговорить! Умоляла уехать из деревни или объехать её, не приезжать, развернуться, столько всего пробовала! Я записала всю его речь на бумаге, а он сказал, это копия на всякий случай, бред какой-то! Даже слушать меня не желал. А потом плевался кровью, избитый в подвале трактира, и лежал с переломанными рёбрами, перед смертью умоляя найти крипту до того, как это сделают наши враги… Я не видела другого способа, как не позволить им выведать тайны! – заявила девочка.
– Почему народ уверен, что Рыжая Бестия из Дайкона? – поинтересовался наставник.
– Вот, – достала Анфиса маску кицунэ. – Чтобы меня не узнали в толпе. И переодеться пришлось. Видели только волосы, видимо. А кинжал я уже вернула, кстати. При мне его нет.
– Даже забавно, наряд скорее мальчишеский, но не Рыжий Ужас, не Рыжий Убийца, а именно Рыжая Бестия. Видать, не очень-то помогла маскировка в итоге, – хмыкнул некромант.
– Видимо… Заметили только волосы, ну и маску. Иначе бы я в этом не смогла путешествовать, – ответила Анфиса.
– Покушению было больше внимания, чем убийце. К тому же жители деревни разбежались кто куда. Каждый по-своему пересказывает, как всё было, в соседних городах. Но славу ты себе, конечно, создала громкую таким выпадом, – предполагал Маркус.
– Ты же друг нашей семьи? Не сдашь меня? Не понимаю, злишься ты или нет, у тебя будто всегда одно лицо, – дулась девочка от странной отсутствующей реакции наставника на всю ситуацию.
– Слушай, меня мало волнует, кто у нас будет первосвященником. Лезть в политические игры и подковёрные интриги я тем более не хочу. Но с Магнусом Академия сильно страдала. Он очень не любил магов, мы всегда были на грани попадания в темницу или чего похуже. Он нам не доверял, – отвечал некромант. – Когда его нет, дышится посвободнее, но ещё посмотрим, кто может встать на его место.
– А нунций может стать архиепископом? – поинтересовалась Анфиса.
– Думаешь, Альберт выдвинет свою кандидатуру? Это возможно при ряде условий, но есть другие, более высокие должности. Обычно выбирают из кардиналов. В этот раз, конечно, обстоятельства немного иные. Внешние и внутренние угрозы, покушение, тут всё может завертеться не так, как прописано в бумагах, – пояснял наставник. – Скажем так, меня не слишком удивит, если Альберт там что-то затеял. Но я точно знаю, что ему важно величие Империи, а также он очень лоялен к чародеям и некромантам.
– Вот оно, почему ты не злишься, – поняла девочка. – Тебе это на руку.
– Его дочка теперь – будущий чародей, ещё бы он не был лоялен к нам всем, – ухмыльнулся Маркус.
– О, улыбаться умеешь, надо же! – саркастично подметила ученица. – Я уж думала, ты только вредничаешь и смотришь вдаль с каменным многозначительным лицом.
– Мир кругом такой, что особо не поулыбаешься, малышка, – заверил девочку наставник. – Вы там, в деревне, спокойно спите и празднуете лишь благодаря тому, что отряды, типа моего, выполняли своё дело. Но ты тоже неплохо справилась, заставив жителей покинуть насиженные места.
– Я сорвала праздник, ярмарку, веселье… Но иначе бы мертвецы всех сожрали! – На глазах Анфисы снова нависли слёзы.
