– Виктор, а ты играешь в инвестиции?
– Ты имеешь в виду, покупаю ли я акции на бирже?
– Ну да.
– Нет. Стараюсь сам что-то думать и создавать.
– Получается?
– Вообще есть у меня небольшой совсем, но пока что удачный опыт. Вот этот балетный класс открыл.
– Ты доволен вложениями?
– Вполне. Вложения небольшие. Не скрою, что они уже себя полностью оправдали.
– А не думал куда-то дальше вкладываться?
– Думал, конечно!
– И что, есть идеи?
– Есть кое-какие.
– У тебя есть партнёры?
И тут до меня дошло. Появилась первая догадка о том, что это вовсе не я тут главный инициатор, а Рон. Это Рон пытается меня использовать, я ему пока что больше интересен, чем он мне. Я изначально занял оборону, пусть и манёвренную, но сейчас просто глухо сел в оборону. Противник полностью завладел инициативой. Ну и отлично!
– Не особо. То, чем я занимаюсь, мало кого интересует.
Рон оценивающе в очередной раз осмотрел меня. Начался матч, и разговор прервался.
Пока шёл матч, обсуждали только хоккей. Выпили за время матча по три кружки пива, матч длился больше двух часов.
Наконец, бар затих, многие ушли. Тихо и спокойно начала играть музыка в стиле кантри. Мне она нравилась, и Рон тоже её любил. Разговор продолжился.
– Виктор, если у тебя будут идеи открыть какой-то бизнес и тебе понадобится надёжный партнёр, то смело обращайся ко мне.
– Рон, но ты же военный, офицер. Притом живёшь в другом городе. Как ты себе это представляешь?
– Я живу в Вашингтоне. И это не помешает мне быть инвестором.
– Вам, военным, это не запрещено?
– Нам, военным, запрещено заниматься бизнесом во время службы. Инвестором, акционером я быть могу. Ещё не имею права управлять бизнесом, где я основной акционер, в таком случае я должен передать управление другим, например, передать в трастовое управление банку. Есть понятные правила, которые надо соблюдать. Кроме того, надо сообщать о всех доходах и расходах.
– И расходах?
– Ну, я полковник, поэтому у меня контролируются и расходы.
– Прости, просто интересно. У полковников контролируются, а у подполковников? – спросил я, изображая сарказм.
– Тут нет секретов. Это прямо написано в законе, и его любой может прочитать. Доходы контролируются у всех военнослужащих. Расходы контролируются у всех офицеров, занимающих должности, равные командиру роты и выше. Для моих потенциальных партнёров это обстоятельство не создаёт никаких дополнительных рисков. Это моя ответственность. Так что если у тебя будут идеи, то не стесняйся, сообщай, обсудим.
– Вообще-то у меня есть идеи, и, кстати говоря, они связаны именно со столицей.
– Интересно. Расскажешь?
– Рон, не обижайся, но мы с тобой едва знакомы.
– Что мешает нам познакомиться ближе, Виктор?
– Я не вижу проблем. Тем более ты военный, и я тоже бывший военный.
– Ты бывший военный?!
– Да, я служил немного, но в другой армии и в другой стране.
– В какой такой армии и какой стране?
– Я сам из Литвы. Слышал о такой стране?
– Конечно. Виктор, ты что же, считаешь, что полковник американской армии не знает своих союзников?
– Каких союзников?
– Литва – член НАТО, и я был в этой стране неоднократно. Ты из Вильнюса?
– Нет. Я родился и вырос в Клайпеде.
– Отличный город, лучший на том побережье! А в каком районе ты жил?
– На проспекте Тайкос, – ответил я совершенно честно: так назывался проспект Мира (Тайкос).
– Знаю этот район. А где ты служил?
Я мельком взглянул на Рона и понял, что он не проходил подготовку по программам разведки. У него был прямой, удивлённый и смелый взгляд. Вопрос и несомненный интерес был естественный.
– Знаешь что, Рон, надоело мне это пиво…
– И мне тоже. Предлагаешь виски?
И этот момент не остался для меня не замеченным. Разведчик (или контрразведчик) ни за что не перебил бы меня.
– Отлично!
Рон, как настоящий хозяин жизни, взмахом руки подозвал официанта и заказал виски.
Не хотелось, но пришлось прибегнуть к этому известному, но не очень популярному в ГРУ инструменту. И в этом вопросе предстоит поединок, в котором победитель непредсказуем. Проверим.
