Хроника кровавого века – 2. Перед взрывом
– А то! – рассмеялся Воробьёв. Он махнул рукой в сторону баррикады: – Если они на нас по Долгоруковской пойдут, мы их бомбами угостим.
Во время русско–японской войны русские солдаты придумали начинять снарядные гильзы динамитом. Японцы для этих же целей использовали стволы бамбука или банки из-под мармелада. В качестве запала, все использовали бикфордов шнур. Кидать такие бомбы было неудобно. В марте 1904 года японцы придумали привязывать к своей бомбе деревянную ручку. Можно сказать, что это уже был прообраз гранаты.
Эсеры, убивая царских чиновников, тоже использовали бомбы, а химик боевой организации эсеров Алексей Бах, придумал для них взрыватель. Он состоял из колбы с серной кислотой, в которую вставлялась пробирка, где были смешаны бертолетова соль и сахар. Когда от удара колба и пробирка разбивались, серная кислота и бертолетова соль смешивались, вступая в реакцию, происходил взрыв, который детонировал динамит. В 1904 году эсер – химик Биллит обучил большевика по кличке Аптекарь40. Тот организовал динамитную мастерскую в Киеве, а когда на неё вышла полиция, Аптекарь перебрался в Москву. Там он придумал в качестве оболочки для своих бомб использовать пустые бутылки. Точнее будет сказать, что Аптекарь ничего не придумал, а воспользовался опытом русских солдат, времён обороны Севастополя во время Крымской войны 1853-1856 годов.
Динамит Аптекарь производил из смеси 79% нитроглицерина и 25% углекислой магнезии в качестве поглотителя нитроглицерина41. Эта вязкая взрывная смесь заливалась в бутылку, а в качестве детонатора Аптекарь придумал вставлять капсюль – детонатор Нобеля. Изготовление таких бомб в 1905 году в Москве Аптекарь поставил на поток. Производил он бомбы на территории мебельной фабрики Шмидтов на Пресне.
Десятого декабря в восемь часов утра, в Московское губернское жандармское управление, находящееся на Петровке дом 38, прибыла сотня 10-го Уральского казачьего полка под командой есаула Колотова. Позади здания Московского ГЖУ находились конюшня и казарма казачьей команды, в которой служил Андрей Балакирев. Эта команда была из 10-го Уральского казачьего полка. Начальник команды хорунжий Иванов. Во внутреннем дворе ГЖУ Колотов построил сотню и казачью команду.
– Казаки! – начал Колотов. Он оглядел казачий строй и продолжил: – Революционеры и всякие смутьяны пытаются бунтовать против Государя. Наш долг состоит в служении Царю и Отечеству. Выполним же его с честью! Разойдись!
Казаки из команды здоровались со своими земляками из сотни, собирались кучками и курили, а Колотов сказал хорунжему:
– Николай Иванович я сотней буду атаковать по Садовой, а ты со своей командой по Долгоруковской. Аллюр галоп, так напором и сомнём бунтовщиков.
– Может лучше в пешем порядке? – с сомнением сказал Иванов.
– Нет, пойдём намётом 42, – покачал головой Колотов. Он усмехнулся, – Мастеровые, как увидят, что мы несёмся на них, так и разбегутся со своих баррикад, тут мы их с двух сторон и зажмём.
Когда казачья команда ехала по Долгоруковской улице, уже явственно слышалась стрельба. Звуки выстрелов доносились с разных сторон. Рядом с Балакиревым ехал Ванька Усов.
– Тревожно чего-то у меня на душе, – сказал он
– Не трясись, всё нормально будет, – Андрей хлопнул его ладонью по локтю.
– Не то что бы страшно, – продолжил Ванька. Он ударил себя кулаком по левой стороне груди: – Ноет вот тут.
– Казаки! Снять винтовки с плеч! – дал команду хорунжий Иванов. Он вынул шашку из ножен и крикнул: – Слушай меня! Даём залп по бунтовщикам и идём на них намётом. Все смотрят на меня, как я махну шашкой, замедляем ход и даём ещё один залп. Затем спешиваемся и бегом на баррикады.
Хорунжий посмотрел на Ползунова и продолжил:
– Вахмистр, отбери пять человек в «маяк», ты шестой. Как мы спешимся, наших лошадей уведёте на конец улицы, подальше от пуль. А мы тем временем баррикады штурмовать будем.
Рано утром Тимоха Воробьёв взял с собой трёх дружинников, и они отправились к Никольской церкви. С собой у них было с десяток бутылок – бомб. Разбудив церковного сторожа и пригрозив ему револьвером, Тимоха забрал у него ключи от церковной колокольни.
– Эх, промёрзнем мы здесь, ожидая невесть чего, – вздохнул Степан Дергунов, едва они влезли на колокольню, – водки нужно было взять с собой.
– Кому чего, а Стёпке выпивка, – засмеялся самый младший из них, восемнадцатилетний Коляня Андреев.
– Ничего, на ветру промёрзнешь, перестанешь зубоскалить, – Стёпка поднял воротник своего пальто и сунул руки в карманы.
Казаков они заметили ещё в начале Долгоруковской улицы. У одного из них была шашка в руках, у других ружья.
– Ну, ребята готовь бомбы, – весело сказал Тимофей и потёр замёрзшие руки, – этот с шашкой в руках, наверно офицер, – тем временем, офицер взмахнул шашкой, и казаки выстрелили по баррикаде.
Андрей Балакирев выстрелил, затем передёрнул затвор своей винтовки, поднял её стволом вверх .
– Намётом марш! – крикнул хорунжий Иванов.
Андрей нагайкой, которая была у него в левой руке, легонько шлёпнул по крупу своего Орлика. Казачья команда понеслась по Долгоруковской улице к баррикадам. Андрей успел на скаку один раз выстрелить, стал передёргивать затвор винтовки, тут справа от него взметнулось огненное пламя. Орлик завалился на бок, и Андрей, ударившись о землю, выронил из рук винтовку.
Раздалось ещё несколько взрывов, но Андрей не мог сказать где. Его конь встал на ноги и понёсся на баррикады, при этом он пронзительно кричал, словно человек. Левая нога Андрея застряла в стремени, он волочился за конём по мостовой, отчаянно пытаясь высвободить ногу.
Когда казаки начали атаку, Валентина Холмогорова была вместе с дружинниками на баррикаде. В бревно телеграфного столба рядом с Валькой шлёпнула пуля, но ей не было страшно, от того, что не верилось, что могут убить. Ещё не было убитых и раненных, и не пришло осознание опасности.
Казаки неслись на баррикаду, стреляя на скаку. Зрелище было не для слабонервных! Ещё несколько секунд и они будут рядом. Однако, когда они поравнялись с Никольской церковью, раздалось несколько взрывов, прямо в казачьей лаве. Это Тимоха Воробьёв с товарищами кинул с колокольни бомбы в казаков. Пятеро казаков попадали на землю, двое из них вскочили на ноги и побежали назад вслед за своими лошадьми. Казаки так же повернули своих коней и отступили. На земле остались лежать трое казаков и одна лошадь. Убиты они были или ранены, этого Валька сказать не могла. Впрочем, она всего лишь миг смотрела на них. Валькино внимание привлекла казачья лошадь, которая обезумев от взрыва, неслась на их баррикаду. Сзади лошади по мостовой волочился казак. Нога его застряла в стремени, и казак отчаянно пытался выпутаться. Ещё когда казаки начали атаку, Валентина заметила, что казаки были с бородами, а она знала – это могут быть только уральцы.
«Андрей!» – подумала Валька,гладя на казака, вочащегося за лошадью, у неё от страха сжалось сердце.
Папаха слетела с головы казака, пока он вслед за лошадью волочился по мостовой, и Валька видела, у него светлые волосы, но была борода или нет, разглядеть не могла. В метрах двадцати от баррикады, казаку, наконец, удалось освободить ногу из стремени, и он, проехав по снегу, ударился о стену дома и остался лежать на мостовой. Конь его, доскакав до баррикады, развернулся и понёсся в противоположную сторону под свист дружинников.
– Сейчас я казачка подрежу, – сказал Стёпка Никифоров и стал целиться в лежачего казака из револьвера.
Валька подскочила к нему и схватила за руку, грохнул выстрел.
– Ты чего сдурела?! – взъярился Стёпка.
– Он лежит, может, даже убит, а ты на него патроны тратишь, – ответила Валька.
– Верно сестрёнка, патроны нужно беречь, – подхватил подошедший Владимир Холмогоров. Он оглядел баррикаду и крикнул: – Братцы экономим патроны, стреляем только тогда, когда нас атакуют.
Валька заметила, что лежащий казак вскочил на ноги и юркнул в ближайшую подворотню. Андрей это был или нет, она так и не узнала.
Балакирев дворами и переулками добрался до Селезнёвской улицы, где и наткнулся на свою казачью команду.
– Эх, видно зря говорят: «Казак лучше жизнь потеряет, чем шапку или шашку», – усмехнулся вахмистр Ползунов глядя на Андрея. Он указал рукой на шашку Балакирева и продолжил: – Хорошо хоть Босорылый ты шашку не потерял.
– Я Поликарп Демьянович чуть было голову вместе с папахой не потерял, – вздохнул Андрей.
– Однако жив и то ладно, – кивнул вахмистр. Он вздохнул и добавил: – Троих убили. Стёпку Леонова, Сашку Нилова и Ваньку Усова. Ваньку жалко. Снарядили мы охотников, что б казаков вытащить, так Ванька ещё жив был. Здесь уже помер.
Вахмистр Ползунов перекрестился.
Атаку сотни есаула Колотова, восставшие на баррикадах, так же отбили, потеряв пятерых убитыми и восемь ранеными, Колотов дал приказ отходить.
План центра по подготовке восстания был таков: зажать Садовое кольцо в тиски и дождаться присоединения к восставшим взбунтовавшихся воинских частей. Однако офицерам удалось удержать солдат в казармах. Их усиленно поили водкой, водили в казармы гулящих девок. Тем временем градоначальник Москвы адмирал Дубасов телеграфировал в в Петербург, умоляя прислать войска.
Не было у восставших централизованного управления. В первый же день восстания, эсеры сцепились с большевиками в спорах: кто главный? Они так и не смогли договориться и к пятнадцатому декабря центр по управлению восстания развалился. Теперь боевые дружины эсеров и большевиков воевали обособленно, не координируя свои действия. По городу пошла волна грабежей, и было не понятно, кто это – восставшие или просто уголовники воспользовавшиеся ситуацией.
В ночь с 14 на 15 декабря в Москву по Николаевской железной дороге прибыл Семёновский полк под командой полковника Мина. Свой штаб Мин организовал на Николаевском вокзале. Он тотчас же отправил батальон подполковника Римана усмирять железнодорожных рабочих на Казанской железной дороге. Батальон Римана погрузился в вагоны и отправился в путь. Два других батальона полковник Мин отправил в город подавлять восстание с приказом: «Патронов не жалеть! Пленных не брать!»
Третий батальон Семёновского полка под командой подполковника Римана действовал так жёстко, что с тех пор семёновцев в армии стали презирать, называя их «мясниками». Останавливаясь на станции, солдаты хватали без разбору человек по тридцать железнодорожных рабочих и тут же их расстреливали. После чего велели остальным железнодорожникам приступать к работе. Расстреляв людей на одной станции, батальон Римана ехал к следующей. Слухи о зверствах батальона Римана вмиг разнеслись по всей Казанской железной дороге, и железнодорожники прекратили забастовку. Как только Казанская железная дорога заработала, в Москву тотчас же прибыла 3-я Гренадёрская артиллерийская бригада и Ладожский пехотный полк.
В Москве разгорелись сильнейшие бои, однако восставшие с револьверами и охотничьими ружьями не могли противостоять пушкам. Войска довольно быстро освободили от восставших центр Москвы. Армия упёрлась в Пресню. Именно её градоначальник Дубасов определил как центр восстания, потому полковник Мин, руководивший всеми воинскими частями, приказал на Пресне действовать особо жестоко. Три дня войска окружали Пресню, пытаясь войти туда с разных сторон. Однако на узких улочках и в переулках заканчивающихся тупиками, солдаты натыкались на засады и даже на минные поля, неся потери. Тогда полковник Мин приказал: « Артиллерии сжечь Пресню!»
17 декабря в 4 часа утра начался артиллерийский обстрел Пресни. Он длился шестнадцать часов. Во время этого обстрела загорелась мебельная фабрика Шмидтов. Кроме лаков и красок, там хранились бомбы и боеприпасы. Всё это стало взрываться.
Взрывы на фабрике Шмидтов для большевистского военного центра означало одно – конец восстания. Поступил приказ: рабочим дружинам спрятать оружие и разойтись по домам. Николай Шмидт снабдил деньгами и паспортом руководителя восстания на Пресне Михаила Николаева и его помощника Алексея Колокольцева, те выбрались из города.
18 декабря к 12 часам Пресня полностью выгорела, и пожары там прекратились, туда вошли войска. Николай Шмидт был арестован. Во время восстания в Москве погибло свыше пяти тысяч человек, большинство от артелерийсакого обстрела Пресни.
Находясь в тюрьме, Николай Шмидт объявил сёстрам Елизавете и Екатерине свою волю – передать своё состояние на нужды партии большевиков, те не возражали. Для этого Екатерина и Елизавета фиктивно вышли замуж за членов партии РСДРП. Елизавета вышла замуж за адвоката Николая Андриканиса, а Екатерина за Александра Игнатьева. Впрочем, брак Елизаветы, планировавшийся как фиктивный, перерос в настоящий брак. Впоследствии у Николая и Елизаветы родились сын и дочка – Евгений Андриканис стал кинооператором, а его сестра Татьяна стала артисткой, она взяла себе псевдоним Лаврова.
Бывшие дружинники Пресни решили освободить Николая Шмидта из тюрьмы. К разработке операции по его освобождению подключился Эразм Кодомцев. 15 февраля 1907 года планировалось освобождение Шмидта, но случайно или нет, 13 февраля Николай Шмидт в тюрьме был зарезан уголовниками.
В Москве разгоралось восстание, а в Тимерфорсе 12 декабря собралась конференция РСДРП. Эта конференция проводилась вместо несостоявшегося IV съезда РСДРП. Именно в Тимерфорсе произошло личное знакомство Владимира Ульянова43 и большевика Кобы. Под этим псевдонимом в партии значился Иосиф Джугашвили.
Глава 3
«Где раз немецкий орёл захватил владения и запустил свои когти в землю, там земля становится немецкой и немецкой останется».
Из речи кайзера Германской империи Вильгельма II в Вильгельмсхафене перед матросами – новобранцами 1 марта 1898 год.
Январь 1906 года.
До сороковых годов XIX века в Европе, в землях, где проживали немцы, существовало 22 монархических государства и два вольных города. Идея объединения германских земель в одно государство витала в воздухе, но была трудновыполнима. Причину очень хорошо озвучил министр – председатель правительства Пруссии Отто фон Бисмарк: «Германия слишком тесная для того что бы Австрия и Пруссия могли поместиться обе в ней».
Монархи этих держав хотели занять лидирующее положение в объединённой Германии. Но до поры до времени Пруссия и Австрия воевать друг с другом не стремились. В 1864 году они сообща напали на Данию и отобрали у неё Шлезвиг и Гольштейн. Там в основном проживало немецкоговорящее население. Шлезвиг отошёл Пруссии, а Гольштейн Австрии. Однако соперничество между Пруссией и Австрией не прекратилось. В 1867 году между ними случилась война. Более организованная прусская армия, легко разгромила австрийскую армию. Между Пруссией и Австрией был заключён мирный договор, по которому Австрия отказывается от всех притязаний на лидерство в Германии и передаёт Пруссии Гольштейн.
После поражения от прусаков, Австрия утешилась тем, что захватила Венгрию. Что бы успокоить венгров, им была предоставлена автономия, отныне государство именовалось Австро-Венгерская империя. Тем временем министр – председатель правительства Пруссии Отто фон Бисмарк озаботился созданием северо – германского союза под предводительством Пруссии. Но остались необъединёнными Эльзас и Лотарингия две южно – германские земли. Вхождению этих земель в состав общегерманского союза препятствовала Франция, опасаясь иметь на своих северных границах сильное германское государство. Эльзас и Лотарингия играли роль буфера между Францией и новым германским союзом. Из-за этих противоречий вспыхнула в 1870 году франко – прусская война, в которой победила Пруссия.
Эльзас и Лотарингия вошли в общегерманский союз, и 18 января 1871 года было объявлено о создании Германской империи. Само собой Австрия в состав этой империи не вошла. Императором (по-немецки кайзер) стал Вильгельм I, а канцлером империи Отто фон Бисмарк.
После поражения в войне, Франция выплатила Германской империи контрибуцию в размере пяти миллиардов франков. На эти деньги в Германии были построены сотни предприятий. Эльзас и Лотарингия давали уголь для германской металлургии, и Германия стала второй после США индустриальной державой мира.
Теперь Германия хотела иметь колонии по всему миру, но этому противились Франция и Британия. Тогда Германская империя стала вооружаться, благо производственные мощности позволяли – заводы «пушечного короля» Круппа были лучшими в мире.
В 1890 году в Германской империи новым кайзером стал Вильгельм II. Бисмарк при нём вскоре ушёл в отставку. Не то что бы между новым кайзером и «железным канцлером» были крупные разногласия, вовсе нет, но в силу своего характера Вильгельм II всюду хотел быть главным. Не зря же граф Бернгард фон Бюлов – рейхсканцлер Германии 1900-1907 годов, сказал про Вильгельма II: « Он желает на каждой свадьбе быть невестой, на каждых крестинах – новорожденным, а на каждых похоронах – покойником». Молодой кайзер не хотел быть в тени знаменитого канцлера Бисмарка.
С уходом в отставку «железного канцлера», Вильгельм II внешнюю и внутреннюю политику государства оставил без изменения. Германия становилась мировой державой, а её столица Берлин, крупнейшим городом в Европе, с двухмиллионным населением. Вильгельм II хотел, чтобы «Берлин стал самым прекрасным городом в мире», и он стал таким.
В городе было десять вокзалов, а с 1905 года по Берлину стало курсировать множество автобусов, составив стройную и удобную систему общественного транспорта. Сам кайзер любил ездить по городу на автомобиле «Даймлер». Каждый берлинец знал звук рожка автомобиля кайзера, он исполнял тему грозы из оперы Вагнера «Золото Рейна».
В Берлине вечерами горели тысячи электрических фонарей – ни в одной столице Европы не было столько. Со второй половины XIX века Берлин стал индустриальным городом. В нём располагались десятки предприятий. Один только «Сименсштадт» («город Сименса») занимал целый квартал, где расположились предприятия фирмы «Сименс» – нового электрического гиганта. Кроме производственных корпусов, были здесь и казармы – общежития для рабочих.
Но Берлин – это ещё и столица Германской империи, потому в районе Тиргартен находится целый квартал правительственных зданий. Река Шпрее отделяет Тиргартен от района Моабитер – Вердер. Соединяет эти два района мост, кованый, металлический, отделанный красным песчаником. Назван мост в честь Гельмута Карла Бернхард фон Мольтке. Он с 1857 по 1886 года был начальником Большого Генерального штаба прусской, а затем и германской армии. Четырёхэтажное каменное здание Большого Генерального штаба как раз и находится возле моста Мольтке на набережной Шпрее, почти напротив Рейхстага.
Именно при Гельмуте фон Мольтке, Большой Генеральный штаб показал свою высокую эффективность. В штабе досконально изучали весь мировой опыт боевых действий. Планирование операций осуществлялось на научной основе. В штабе Мольтке искусство управлять войсками возвели в ранг науки. Там детально разбирались вопросы управления войсковых соединений и логистики. Результат работы Большого Генерального штаба сказался 3 июля 1866 года при битве с австрийской армией у чешского села Садова. Тогда три прусские армии действовали так согласованно и синхронно, что легко разбили превосходящие силы австрийцев, которые из-за плохого управления не смогли вовремя собраться в кулак. Именно с этого времени, влияние Гельмута фон Мольтке возросло, а Большой Генеральный штаб приобрёл особое политическое значение. Гельмут фон Мольтке получил право прямого доклада кайзеру как верховному главнокомандующему, и принимать важнейшие политические решения, минуя канцлера и рейхстаг. С 1891 года Большим Генеральным штабом руководил Альфред фон Шлиффен.
Хотя Пруссия в 1870 году за две недели разгромила французскую армию, в Большом Генеральном штабе армию Франции по-прежнему считали сильной. Когда в конце XIX века Германия принялась захватывать колонии по всему миру, она тут же вступила в противоречия с Францией, Россией и Британией. Вдобавок Франция хотела отобрать у Германии Эльзас и Лотарингию. В такой ситуации для германской императорской армии замаячила перспектива войны на два фронта – на западе с Францией и на востоке с Россией. В Большом Генеральном штабе прекрасно осознавали, что это неминуемо приведёт к поражению Германии в войне.
В 1905 году в Большом Генеральном штабе под руководством начальника штаба Альфреда фон Шлиффена стали разрабатывать план боевых действий против России и Франции. Все работы закончились в декабре 1905 года, именовался этот документ «план Шлиффена». Основной идеей этого плана было то, что России для полной мобилизации потребуется не менее двух месяцев. Следовательно, французскую армию необходимо разбить в срок не более чем за сорок дней, и далее направить войска в Восточную Пруссию для войны с Россией.
1 января 1906 года44 Альфред фон Шлиффен ушёл в отставку, на его место был назначен Хельмут Иоганн Людвиг фон Мольтке, племянник прославленного Мольтке. В Германии его звали Мольтке – младший. Он посчитал план Шлиффена чересчур рискованным, в той части, что оставлять Восточную Пруссию без войск нельзя. Мольтке скорректировал план своего предшественника, перебросив часть сил в с Западного фронта в Восточную Пруссию, значительно ослабив войска Западного фронта, противостоящим Франции. По плану Шлиффена для охвата французской армии, планировалось вторгнуться в нейтральные Люксембург, Бельгию и Нидерланды. Мольтке – младший не счёл нужным захватывать Нидерланды. Так же он решил большее внимание уделять разведке, для чего отобрал несколько молодых офицеров в Большом Генеральном штабе и направил их для инспектирования разведывательных станций на границах Германской империи. Доклады этих офицеров Мольтке решил принимать лично. Больше всего его интересовало положение дел в Восточной Пруссии, потому первым из всех офицеров, посланных с инспекцией, он принял капитана Вальтера Николаи. Направить этого офицера с инспекцией в Восточную Пруссию, Мольтке рекомендовал начальник русского отделения отдела III В (разведотдел) Большого Генерального штаба подполковник Лауенштайн. Окончив с отличием юнкерское училище, Вальтер Николаи был направлен на службу в Большой Генеральный штаб. Лейтенант Николаи попал в отдел III В.
В 1896 году, его направили в Россию для сбора разведданных о русской армии. Живя в России, он в совершенстве овладел русским языком и завёл полезные знакомства. В 1901 году, по возвращению в Берлин, Николаи представил доклад о России в оперативный отдел Большого Генерального штаба. Работа Николаи была высоко оценена Альфредом фон Шлиффеном. Обер–лейтенанту Вальтеру Николаи был присвоен чин капитана и его направили на учёбу в академию Генерального штаба.
– Господин капитан, я вызвал вас, что бы услышать от вас лично, мнение о эффективности работы наших разведывательных станций на границе с Россией, – сказал Мольтке разглядывающий стоявшего навытяжку Вальтера Николаи, – признаюсь сразу, пока я не читал ваш доклад. На это есть веские причины, я считаю, что бумага не способна передать эмоции, да возможно, вы, что-либо упустили. Теперь скажите мне всё что думаете, повторяю, мне нужна полная картина.
– Позволю себе заметить господин генерал – полковник, – начал капитан Николаи, тщательно взвешивая каждое слово, – разведывательные станции на границе с Россией не могут выполнять возложенные на них задачи. Использование на должностях руководителей станций пожилых офицеров – отставников пагубно влияет на работу всей службы разведки на границе.
– Каковы ваши предложения капитан?
– Считаю целесообразным заменить их энергичными и образованными офицерами Большого Генерального штаба, – ответил Николаи, – так же необходимо подчинить этих офицеров штабам приграничных армейских корпусов, а не округам ландвера45, это удобно на случай войны с Россией. Тогда офицеры, руководившие разведывательными станциями в случае войны, возглавят разведотделы в штабах этих корпусов. Они будут хорошо осведомлены об обстановке в зоне действия их корпусов.
– А вы указали все высказанные только что соображения, в своём докладе?
– Никак нет господин генерал – полковник. Я посчитал, что давать указание руководству не входит в мою компетенцию.
– Напрасно капитан, напрасно, – Мольтке бегло почитал доклад. Протянул его Вальтеру Николаи: – Перепишите свой доклад и укажите все ваши соображения. Я обопрусь на них при разговоре с военным министром Эйнемом. Нам необходимо реструктуризировать нашу разведслужбу, а для этого потребуется увеличения финансирования.
– Слушаюсь, господин генерал, – щёлкнул каблуками Вальтер Николаи.
– Дальше, – продолжил Мольтке, – вы назначаетесь начальником отдела разведки первого армейского корпуса, однако это формально. В реальности в ваших руках будет сконцентрирована вся деятельность нашей разведки против России. Выезжайте в Кёнигсберг капитан, в штаб корпуса, и организуйте там работу как следует. Я даю вам широкие полномочия.