Второй день я провожу хотя бы в лыжах – правда, в «лягушатнике» для самых маленьких, наблюдая, как с горы сыплются как горох терпеливые европейские бамбини. Падают, встают и снова на свои лыжицы – и ни слезинки, ни нытья! Упавшим улыбающиеся инструкторы кричат «Брависсимо!» и «Белиссимо!» – и невозмутимо ждут, пока бамбини поднимутся самостоятельно, даже палку не подставят! Сразу вспомнилось, как нас пытались поставить на обычные лыжи в рамках школьной физкультуры. Но мы, свободолюбивые советские дети, стойко отлынивали от навязываемых лыжных пробежек – то освобождение добудешь, то лыжи потеряешь… И вот он результат!
Подзарядившись от бамбини волей к победе, к концу второго дня перевожусь из лягушатника на трассу на пол-размера посложнее. Умудряюсь сорваться с поднимающего туда бугеля (кроме меня, в нашем олимпийском оазисе такое происходит только с теми, кому от 3 до 5). Кстати, оазис олимпийский в прямом смысле: трассы Бормио используются для крупных соревнований, а сползая с горы пешком, я насладилась состязаниями по слалому.
Достижения на третий день катания: освоен бугель №2 – то есть, новый уровень высоты. А в очередной раз упав, впервые встала без посторонней помощи. Помогли Чиполлино с Буратино и их наставник Карабас – так я их про себя окрестила. На всех не сложных трассах обязательно катается скула (школа) для бамбини, где крохотные ученики гуськом едут за тренером как утята за уткой. Для удобства тренера на каждом бамбини специальная жилеточка с его именем – Лоренцо, Джованни, Маттео… Севшая им на хвост тетя смотрится, конечно, забавно, но именно повторяя движения юных Чиполлино с Буратино и их Карабаса я, наконец, доперла до своих простейших, но выстраданных лайфхаков.
Лайфхак 1: воспоминания о секции фигурного катания из далекого детства, где нас учили не мчаться истуканом на прямых ногах, а исполнять красивые змейки и фонарики на ребрах коньков. Если воспроизвести их на трассе, то вероятность усвистеть в никуда на прямых лыжах существенно снижается.
Лайфхак 2: все девочки, когда надо, умеют красиво пройтись грудью вперед и виляя попой. На горных лыжах это жизненно-необходимо: грудь, как велит своим подопечным Карабас, должна всегда смотреть в долину, а лыжами виляет только попа. Опытные лыжницы, подкрепившись в обед просекко, делают это очень эффектно!
Заодно выяснилось, что не лыжами едиными жив наш альпийский городок. Рядом в городке Ливиньо обнаружилась зона беспошлинной торговли: всякие брендовые радости шопоголика по ценам ниже, чем в остальной Италии. А еще живописные виды, будто игрушечные домики, волшебный воздух, яркое солнце, пицца прямо из дровяной печи… В общем, жизнь горнолыжного чайника начинает налаживаться на 4-е сутки. Кого уговорила, тому и палки в руки.
Лондонская неожиданность
В моде принцы, кошки и мышки
С 18 марта Великобритания все антиковидные ограничения, в том числе и на въезд в страну: привитые гости могут посещать Туманный Альбион без ПЦР-тестов, а также наслаждаться посещением всех культовых британских достопримечательностей, включая пабы. Ношение масок в общественных местах по-прежнему приветствуется, но из принудительного стало добровольным. Мы решили воспользоваться таким шансом и прогуляться по постпандемийному Лондону, заглядывая в его открывшиеся лица и двери.
Погода: Мэри Поппинс, до свидания!
Оказывается, чопорная манера лондонцев любую беседу начинать вопросом «Ну как вам сегодня погода, сэр?» – не консервативная дань традициям вежливой small-talk (светской беседе ни о чем), а насущная необходимость. Лондонская погода может поменяться 25 раз на дню, поэтому вопрос не риторический. К примеру, утро может встретить вас ласковым солнцем, но это вовсе не значит, что вы можете спокойно покинуть дом в летнем наряде. Весьма вероятно, что через полчаса откуда ни возьмись прилетит такой порыв ветра, что, как говорится, «Мэри Поппинс, до свидания!» если вы помните, сия английская леди в подобных случаях раскрывала зонтик и улетала в никуда, согласно направлению ветра. Еще может пойти дождь, может существенно похолодать, а может и потеплеть. То есть, удаляясь из дома в летнем костюме – скажем, в июне – джентльмен должен иметь при себе еще, как минимум, два сезонных облачения (шерстяной пиджак на случай похолодания плюс плащ и зонт на случай дождя). А леди и того больше, потому что она может не захотеть зайти туда, куда она направляется, в той же обуви, в которой ей не страшен дождь. Все это весьма хлопотно, поэтому лондонцы обоих полов поступают проще: они смотрят на календарь. И если на нем лето, то одеваются по-летнему и ни на что не реагируют. Именно поэтому морозным лондонским июньским утром, которое больше похоже на московский октябрь, можно наблюдать лондонцев в коротких штанах и рукавах, радостно запихивающих своих детей в городской фонтан. Правда, когда через полчаса выходит яркое солнце, то странными кажутся уже не они, а вы сами, наблюдающие за местными жителями из-под капюшона зимней куртки. Зато уже через день прекрасно понимаешь, зачем Шерлок Холмс носил шляпу, а британская королева делает это до сих пор – потому что никакой «Тафт-три погоды» не убережет в Лондоне вашу прическу: внешний вид вашей головы способен спасти только головной убор.
А еще в Туманном Альбионе (где тумана, кстати, нет) осознаешь прелесть вечеров у камина под клетчатым пледом с бокалом грога в руке. Отопление-то в английских домах традиционно отсутствует, в лучшем случае имеется воздушное – то есть, кондиционер, работающий как на охлаждение, так и нагрев помещения. А что до знаменитых лондонских туманов, они исчезли с тех пор, как в черте города запретили топить камины. Именно из каминных труб этих прелестных, почти сказочных, трогательно прилепленных друг к другу викторианских и григорианских лондонских домов, которые прагматики назвали бы таунхаусами, и являлся воображению писателей, поэтов и просто романтиков тот самый famous London fog, образуясь от совокупления дыма с аутентичной лондонской сыростью. Примерно через неделю, кстати, понимаешь, что сырая и ветреная (местами – сырая и солнечная) погода вкупе с отсутствием батарей и запретом каминов бодрит и молодит. Сразу появляется фирменное английское чувство юмора, и у каждого встреченного утром так и хочется с истинно-британским сарказмом осведомиться: ну и как вам сегодняшняя погодка, сэр?!
Пипл: леди в постели шевелятся!
Достоверно не известно, кто именно изобрел стереотип об английской чопорности и английском же юморе, а заодно – о британской сдержанности с вежливостью в придачу. Может, и сами англичане, но времен строгой королевы Виктории, когда они еще ели по утрам porridge – овсянку, пили чай файф-о-клок и уверяли, что истинные леди в постели не шевелятся. А, может, и их соседи из-за Ла-Манша, недолюбливающие англосаксов и вечно приписывающие им странные поступки. Еще частенько толкуют об английском снобизме – мол, истинное лицо эти туманные леди и джентльмены показывают только в кругу себе подобных… То есть, не исключено, что свои странности лондонцы (с глубоким презрением ко всему остальному миру) демонстрируют только за закрытыми дверями английских клубов, а на людях умело лицедействуют. По крайней мере, при мне ни один из аборигенов Туманного Альбиона не пытался не смешно пошутить (английский юмор) или по-английски уйти, не простившись (британская вежливость). Вы не поверите, но лондонцы даже улыбаются, разговаривая с незнакомцами, и охотно выговаривают все буквы своего языка, триумфально опровергая миф о своей чопорности, сдержанности и незнании английского. А то некоторые лингвисты из-за Ла-Манша уверяют, что из-за смешения диалектов и особенностей выговора разных мигрантов и сословий внутри титульной нации, несчастные лондонцы вообще перестали понимать друг друга и английский язык в целом – и даже вывески на улицах у них безграмотные. Возможно, все так и есть: в таком случае встреченные мною лондонцы тщательно старались скрыть свои «фефекты фикции» и вопиющую безграмотность – и им это удалось. Хотя, конечно, до нас, выпускников советских английских спецшкол, этим ребятам далеко! Один лондонский эсквайр, муж моей русской подруги, долго и сосредоточенно слушал мои английские речи – разве что ушами не шевелил от усердия. А потом вместо ответа на мои вопросы (которых он, очевидно, просто не понял) изрек: «You speak Queen's English!” («Вы говорите на королевском английском»). Вот она – хваленая британская вежливость! Джентльмен никогда не скажет: «Леди, а вы уверены, что в школе изучали именно английский?!» Он тонко намекнет, что классический язык Шекспира он и сам не знает, и лишь поэтому не понимает, что вы там несете. А что до порриджа, файф-о-клока и обездвиженных леди, их обнаружить и вовсе не удалось. Ушли, как говорят сами лондонцы, в анналы.
Респект: роял фэмили и кошки
Кто неизменно вызывает любопытство и уважение лондонцев, так это королевская семья и кошки. Про первых выходит еженедельный глянец «Royal Life» – бульварного уровня, с недорогой полиграфией – зато содержащий самую подробную информацию о быте королевских особ – куда направился принц Уильям со своею герцогиней Оксфордской, которая Кейт, в девичестве Миддлтон, сколько они потратили денег на этой неделе, где проводит время принц Гарри со своею Меган, какая шляпка нынче в фаворе у Ее Величества и далее – везде. Все заявления подтверждены красочными фото от трудолюбивых папарацци – и лондонский народ штудирует монаршие новости в своем «тьюбе» (подземке) и лежа на своих идеальных английских газонах средь бела дня и в центре города, невзирая на природные катаклизмы. В британской столице найдется натурализованный гид любой национальности, проводящий для своих вновь прибывших соотечественников на их родном языке пеший тур по городу из серии «По следам королевской семьи». Видно, всех новообращенных лондонцев манят следы Британской Короны, а учитывая, что ноги королевской семьи хоть раз, но ступали на каждый квадратный метр родной столицы, тема для туров благодатная. К примеру, в Мэйфейр (Mayfair – самая дорогая клеточка в игре Монополия, названная в честь этого лондонского квартала) водят, чтобы показать (только снаружи, разумеется!) самые престижные и закрытые клубы Лондона, куда хаживают даже члены королевской семьи. Правда, пандемия вынудила в течение двух лет отдыхать дома у камина, а не в клубах, зато теперь все возвращается – нация выздоравливает и тянется к веселью пуще прежнего.
Если верить ее многочисленным биографам, принцесса Диана в свое время тоже любила покутить в районе Слоан-сквер, выступая в качестве иконы стиля для местных богатых девиц. Леди Ди по сей день остается негласным кумиром «слоанов» – золотой молодежи Лондона, по традиции прожигающей жизнь в заведениях возле Sloan square (от названия площади и возникло прозвище лондонских мажоров). Сегодня фонтан-мемориал памяти Принцессы Сердец, как британцы величают Диану, воздвигнут в парке недалеко от Кенсингтонского дворца, служившего ей домом. Но куда больше влечет любопытных неофициальный мемориал, сооруженный египетским миллиардером Мухаммедом аль-Файедом прямо в принадлежащем ему знаменитом торговом центре Harrods. Память своего погибшего наследника Доди и его возлюбленной британской принцессы безутешный арабский олигарх увековечил в виде скульптурной композиции с фотографиями сына и принцессы, перед которыми – в отблесках никогда не гаснущих свечей – под стеклянным колпаком мерцает бокал вина со следами губ. Скорбящий отец утверждает, что из этого самого бокала влюбленная парочка выпила шампанского перед тем, как отправиться в роковой путь под парижский мост Альма. «Они так любили друг друга, что даже пили из одного бокала» – гласит подпись под этим памятным артефактом.
А что до кошек, то очень бросается в глаза то, что «уличный формат» семейства кошачьих (живущих при кафе и магазинчиках, как это часто бывает в России, в Греции, в Италии и почти везде на Востоке) в Лондоне отсутствует как класс. Кошки, гуляющие сами по себе, тут запрещены – причем, во благо самих же кошек. Они должны жить не просто «при» человеке, но и на равных с ним основаниях – кошки и коты в Лондоне получают паспорт с пропиской в доме хозяина. А хозяин получает за них полную ответственность.
При этом как обзавестись домашним любимцем, так и расстаться с ним, не так-то просто. Например, если вы придете покупать котенка, вас первым делом расспросят о ваших жилищных условиях и материальном положении. Предполагается, что лондонец в здравом уме должен быть в курсе, что на молодого котика он может претендовать, только если у него имеется просторный сад, где юное кошачье существо сможет вдоволь резвиться, чтобы полноценно расти и развиваться. Если ваш сад не очень велик, то вы можете позволить себе только не очень здоровую кошку средних лет, которой уже не требуются большие просторы для прогулок. А если вы вдруг умудряетесь жить и вовсе без сада – в квартире, например – вам дозволительно заводить только кошачью компанию (от двух кошек и больше), а иначе одному питомцу будет скучно на вашей тоскливой жилплощади. Как только вы изложите в зоомагазине свое жилищное и материальное положение, у вас тут же поинтересуются: отчего же вы не хотите взять кошечку из приюта? Ведь не только котята, но и старые и больные кошки тоже нуждаются в добрых опекунах. Однако если ваше материальное положение соответствуют запросам кошачьих только потому, что вы много работаете, то все равно не видать вам усатого питомца как своих ушей. Не может же кошка оставаться дома одна, пока вы торчите в своем офисе в погоне за длинным фунтом! А уж для воспитания юного котенка вообще извольте взять отпуск по уходу – за свой счет, разумеется. Или хотя бы наймите кошачью няню – правда, тогда вы рискуете, что ваш подопечный будет называть мамой не вас, а ее. Понятно, что вашу кошку вы регулярно обязаны показывать кошачьим врачам, проходить с ней диспансеризации, вычесывать и ухаживать. Зато с лондонцев полностью снимается вопрос утопления кошачьего потомства: в приюте выдают уже стерилизованных и привитых кошечек, а купившие в зоомагазине нового котенка «без пробега» обязаны его/ее стерилизовать. Кстати, если ваш питомец вдруг умер (и даже если не вдруг, а просто от старости), а вы похоронили его, не обратившись предварительно к кошачьим судмедэкспертам за свидетельством о смерти вашего подопечного, вы можете уголовно преследоваться. Если вдруг какая-нибудь сердобольная соседка заметит, что вашего питомца давно не видно и сообщит об этом, куда надо. Все то же самое относится и к собакам, из которых лондонцы предпочитают серьезные и дорогие бойцовые породы. Но, как кажется автору, кисой в британской столице быть намного выгоднее: порода твоя не важна, достаточно просто родиться в правильном месте – и респект с уважухой обеспечены тебе до глубокой старости, прямо как члену королевской семьи.
«Мышь сдохла, сэр!»
В воскресенье утром местные любят отправиться в Портобелло – блошиный рынок в районе Ноттинг Хилл. Жить в окрестных дышащих вековой историей викторианских и георгианских домах – не только престижно, но среди самих лондонцев считается «богемным и интеллектуальным». А материальная роскошь + богемный вкус +интеллектуальный подход дорогого стоят – причем, во всех смыслах. Постройки, имеющую историческую ценность – даже если они за ваши денежки стали вашим домом – нельзя тревожить инновациями, связанными с вашим личным комфортом. Вот какую историю рассказала русская лондонка, которой посчастливилось жить в доме, построенном при королеве Виктории:
– Старинные лондонские дома обслуживают специальные городские службы. Если вас что-то беспокоит, звонить надо именно им. Например, если в доме появился неприятный запах, приезжает специальная инспекция во главе со специалистом вроде трубочиста. Он залезает между перекрытиями и выносит вердикт. К примеру: «Не волнуйтесь, сэр, у вас в перекрытиях всего лишь сдохла мышь. Согласитесь, из-за ее маленького трупика не стоит разбирать историческую кладку, которая выстояла столько веков! Потерпите месяц-другой: труп мумифицируется и запах исчезнет сам!» Но, справедливости ради, надо признать: если в перекрытиях сдохнет кто-то более крупный – крыса, например – кирпичную кладку все же разберут, даже если ее не тревожили с самых времен Виктории.
Приятно, что лондонцы любят обращаться не только к официально- героической истории своего города, но и ко всяким городским легендам и приколам. Местные гиды водят экскурсии по местам множества мировых скандалов, действие которых развернулось в Лондоне – например, история исчезновения Лорда Люкана. Экскурсантам показывают не только пресловутые любимые бары принцессы Дианы и квартиру Шерлока Холмса, но и магазинчик в Мэйфейр, купивший пенис Наполеона и Синайский Кодекс (греческая библия IV века), дом лондонского денди, задавшего тон мужской моды на 200 лет вперед, паб, принадлежавший Гаю Ричи, гедонистический «винник» Чичваркина и ж/д платформу, с которой отправлялся Гарри Поттер.
На Брайтоне всегда хорошая погода
За дождь не помню!
Для своего удобства американцы наловчились превращать в лаконичные дайджесты не только многотомную литературную классику, но и многовековую мировую культуру. В титульный мегаполис своего восточного побережья страна, где главный абориген – эмигрант, умудрилась втиснуть целый мир в миниатюре. В один Нью-Йорк поместились маленькие Италия, Индия, Китай, Испания, большинство латинских стран и вся Африка. Но мы отправимся в район, который для каждого русскоязычного человека окажется и машиной времени.
Если, находясь в NY, вы вдруг соскучились по родине предков – неважно, выросли вы на ней сами или только слышали о ней от тех самых предков – вам на станцию нью-йоркской подземки под названием «Brighton Beach».
Формально Брайтон, названный так в честь Брайтон-Бич авеню – своей центральной улицы, тянущейся вдоль атлантического пляжа – часть одного и четырех крупнейших нью-йоркских «боро» (районов) – Бруклина. Считается местом компактного проживания русскоязычных эмигрантов, а состоит из пары десятков кварталов, большинство домов в которых расположено под мостом с постоянно грохочущими поездами (на отрезке над Брайтон-Бич авеню проходит не под, а над землей).
Но на деле Брайтон-Бич – это подлинный кусочек России в Нью-Йорке, причем большей частью России советской. Эту часть Большого Яблока (так местные называют NY в честь символа города) еще в прошлом веке облюбовали выходцы с советских «югов» – из Одессы, Кишинева, Тбилиси, Бухары, Алма-Аты и других колоритных южных городов. Сейчас, конечно, под брайтонским мостом живут уже их внуки и даже правнуки, но особый – почти курортный – колорит места никуда не делся. Залихватский и одновременно неторопливо-вальяжный: закроешь глаза – и будто в Ростове-папе образца конца прошлого столетия. В силу своей пронзительной ностальгичности этот кусочек Бруклина многократно воспет во всех видах эмигрантского искусства – от ресторанных бардов и уличных художников до настоящего (некоммерческого) кино и литературной «нетленки».
– А у вас тут правда всегда дожди? – вспомнив о кино, интересуюсь у продавца лавки «Мясоедовская».
За прилавком оказывается сам хозяин: «Ну хто ж на нашем дистрикте (квартал – англ.) не знает Сему Мясоедоева?!»
– За дождь не помню, – на секунду задумавшись, отвечает мне тот Сема, хозяин собственной мясной лавки, – Но колбаса у нас такая, шо Москва ваша имеет бледный вид! Особенно сейчас.
С погодой на Брайтоне и впрямь все «в ажуре»: в Нью-Йорке вообще очень приятный климат, за зимними исключениями в виде пронизывающего ветра с океана. А вот с «натурализацией» новичкам с каждым годом все сложнее: нет уж былой задушевности и распростертых объятий вчерашних земляков. На уровне внуков первых эмигрантов сегодняшние брайтонцы (по мнению их самих) – это, скорее, «нью американцы, все еще говорящие на рунглише».
«Рунглишем» лингвисты окрестили перченую языковую смесь, на которой беседует Брайтон-Бич. Сами аборигены Брайтона описывают свой рунглиш как «рашн-америкэн сленг с одесским выговором, еврейским акцентом и вставками на идиш».
В качестве привета Одессе-маме из-за океана брайтонцы очень любят уменьшительные суффиксы. Под брайтонским мостом живут сплошные Сонечки, Монечки, Сенечки, Юлики и Шмулики. Здесь издаются местные газеты – на своем и для своих. В брайтонском печатном слове используется тот же уменьшительно-ласкательный рунглиш, вроде: «Люся и Марик поздравляют Жорика и Беаточку с золотой свадьбой».
Но даже с рунглишем в стране эмигрантов обращаются вольно. Вот, к примеру, вывеска: и не аптека, и не оптика, а «Оптека». И это вовсе не ошибка, сделанная по неграмотности или от того, что родной язык напрочь забыт. Это, напротив, коммерческая находка, соединившая врожденный талант к торговле с американским прагматизмом. Слово «оптека» красноречиво скажет каждому брайтонцу, что в этом шопе можно и лекарство купить, и очки заказать.
– А шо в языке такого слова нет, таки кто это сказал?! – поясняет свою позицию хозяин «Оптеки». – Значит, будет!»
Кстати, Брайтон – единственное в NY место, где можно найти российские пилюли и снадобья, в том числе и подзабытые на собственной родине вроде марганцовки и боярышника на спирту.
Чужие тут не ходят
Так говорили о Брайтоне лет 40 назад, когда здесь осела новая партия мрачных и неулыбчивых «совковых» товарищей, натурализовавшихся, как вспоминают старые брайтонцы, «медленно и невежливо». В 70-80-е годы прошлого столетия американцы на юг Бруклина и носа не казали – боялись местных жиганов, карманников и прочих «остапов бендеров» с Брайтон-бич-авеню. Сегодня же на Брайтоне много «пришлых» – как туристов, так и нью-йоркцев, «подсевших» на русские пельмени. Но на каждого, кто говорит не на рунглише, аборигены все равно смотрят так, будто спрашивают: «Заблудился, милок?»
«Своими» на Брайтон-Бич считают только латиноамериканцев из соседнего «испанского» квартала. Мексиканцы на Брайтоне энергично лепят вареники в русских ресторанах или стоят на улице с «бабушкиными пирожками на капусте». А горячие пуэрториканские юноши ухлестывают на променаде за пышными одесскими мамзелями.
– За просмотр нашего Брайтона пора деньги брать! – вносит рацпредложение бывшая ударница советских пятилеток, а ныне бабушка брайтонских внуков из дома-полной чаши. – В Египте вон показывают бедуинские деревни за деньги, а мы чем хуже?!
Ничем-ничем, баба Муся! Конечно, а шо они хотели за бесплатно вот это вот все?! Щедрый винегрет из Одессы-мамы с Ростовом-папой, с диссидентской Москвой 60-70-х годов и с Нью-Йорком XXI века? Да еще и прямо на атлантик-бич (бич – пляж – англ.)!
Действительно, брайтонских «картин» – зарисовок из повседневной жизни района – сегодня, пожалуй, не увидишь даже в местах, в свое время подаривших Брайтону новых жителей с их старыми воспоминаниями. Ни в Одессе с Кишиневом, ни на самой модной авеню соседнего гламурного Манхеттена, не увидишь столько роскошных шуб и бриллиантов, сколько на брайтонском променаде под грохочущей эстакадой метро.
Здесь любят, чтобы все от души, чтобы Беня в «кадиллаке», а Соня в алмазах – и чтобы на все это любовались соседи. Родителей и бабушек-дедушек нынешних брайтонцев в расцвете сил можно понять: Москву они помнят днем серой, а вечерами кромешно-мглистой. Вывески магазинов – синюшно-подслеповатыми, а прохожих – или мрачными, озабоченными добычей продуктов, или подозрительными, озабоченными легкой наживой.
Кстати, так называемых и представителей «нулевой волны» – русских, перебравшихся за океан в сытые нулевые, уже из свободной России, на Брайтоне не жалуют.
– Эти люди отрастили большие капиталы и такие же большие амбиции, – качает головой баба Муся из «дома-полной чаши». – Скупают пентхаусы на Манхэттене, а на Брайтон приезжают на такси поглазеть, как на диво. Неприятны нам они, не наши это люди.
Конечно, население сегодняшнего Брайтон-Бич состоит не только из энергичных, но малообразованных провинциалов, вывезенных из России еврейских бабушек, полумафиозных российских бизнесменов, убежавших за кордон еще в 90-х прошлого столетия, и их потомков. Многие русские американцы второго-третьего поколения, уже давно не имеющие проблем ни с чистым английским языком, ни с работой на Америку, ни с американскими бытовыми привычками, не торопятся съезжать с Брайтон-Бич, а только меняют здесь квартиры на лучшие и большие.
– Тратят большие деньги, шобы не под мостом, как у всех, а на первой линии пляжа. Там на Брайтоне самое дорогое жилье. Готовы платить, лишь бы не съезжать с дистрикта.
Конечно, пусть инглиш у потомков русскоязычных переселенцев и свободный, и даже совсем без акцента, но они все равно привыкли покупать свежий щавель, в кафе заказывать домашний борщ с пампушками, а вечерами дефилировать, разглядывая и обсуждая встречных-поперечных, по набережной, заменившей их родителям черноморские променады.
