Бросается в глаза, что Россия на 2 позиции выше Китая. Но и это «греет» слабо: где Китай по ВВП и где Россия? Китай оказался на 75 месте только потому, что населения около 1,404 млрд. человек, а Россия на 73 – потому что экономика слабая. Ещё «секрет» этого не очень почётного места Китая – пока не очень успешная борьба с теневой экономикой и выводом из страны денежных средств. Банковская статистика за 2015 г. показала, что китайские импортёры заплатили за товары 2,2 трлн. $, а таможенная служба зафиксировала, что границу пересекли товары на сумму 1,7 млрд. $. Если бы не такая огромная составляющая нелегальной торговли или оттока капитала (500 млрд. $ – сумма сравнимая со всем внешнеторговым оборотом России), национальный доход на душу населения Китая был бы значительно выше. Вполне возможно, что это те иностранные инвестиции, которые приходят в страну, чтобы быстро удвоиться и исчезнуть. Они – как Троянский конь: приходят, чтобы спекулировать на территории одной страны, а рост национального дохода обеспечивают другой стране. В 90-е годы в России были как раз эти, спекулятивные иностранные инвестиции. Если посмотреть структуру экономики – Китай производит всё, только промышленная добавленная стоимость за 70 лет выросла в 970 раз, Китай производит стали 900 млн. т. против 158 тысяч тонн в 1949 г. Под вопросом оставим качество. Это – дело времени. Всё это благодаря иностранным инвестициям? Разумеется, но инвестиции направляют не в сырьё, а в промышленный сектор. В России всё наоборот: преимущественно в нефть и газ. И лишь немного по линии Министерства обороны, космоса и атомной промышленности.
Возглавляет рейтинг, как видно из таблицы, карликовое государство – Лихтенштейн. Для такого государства и промышленность могла бы быть карликовой. В 20-х годах прошлого века «беднейшая страна в мире» в последние 2–3 десятилетия очень активно развивается и в результате промышленного бума ей вдруг стало не хватать рабочей силы. А в России всё ровно наоборот: именно промышленной продукции производится всё меньше, именно в промышленности сокращаются рабочие места и экономическое положение, что закономерно, становится всё менее стабильным. Как превратилась маленькая отсталая страна в промышленного (по своим меркам) гиганта? Очевидно, благодаря тому что заводы развиваются. Например, «Хильти АГ», построенный в 1941 г. разросся в транснациональный концерн. А что в России, почему она превратилась по числу установленного промышленного оборудования из промышленного гиганта в карлика? У нас всё объявлено устаревшим и неконкурентоспособным, и всё продолжает банкротиться. Недавно объявлено, что сворачивает производство холодильного оборудования Саратовский завод. Не нужны холодильники? Нет, просто управленческий аппарат не хочет тратиться на НИОКР, вкладываться в модернизацию… Надеется на перепрофилирование. Но ведь в производстве холодильников, точно так же как в производстве смартфонов или другой современной техники, надо всё время развиваться, поддерживать свою конкурентоспособность, сокращать затраты, бороться за выживаемость. Однако наши нарождающиеся бизнесмены в большинстве своём часто умеют лишь считать деньги на банковском счёте и совсем не умеют их зарабатывать. Им проще, повторюсь, сдать в аренду помещения, заводские корпуса, уволив всех рабочих. Судя по всему, у них не получается эффективно вкладывать инвестиции (а государство не хочет стимулировать) и зарабатывать много больше, чем на депозитах в офшорах. Предпринимательские деньги на депозитах и в офшорах – прямое свидетельство и доказательство того, что промышленный сектор в России находится не в надёжных и в неумелых руках. Чем скорее государство это осознает, чем скорее поймёт, что приватизация действующих предприятий ведёт к деиндустриализации и начнёт сначала готовить предпринимателей через смешанные формы управления, через запреты перепрофилирования и доведения до искусственного банкротства действующие производства, тем скорее начнётся возрождение экономики страны. Иностранные «партнёры» в нас и нашей земле видят только потребителей их продукции и кладовые дешёвых природных ресурсов.
МОЖНО ЛИ ОБУЗДАТЬ ИНФЛЯЦИЮ?
Едва ли в современном цивилизованном мире есть хоть один человек, который не ощущал бы над собой дамоклов меч в образе вечного спутника рыночной экономики – инфляции. Для рядового человека, не обременённого ни властью, ни коммерческой собственностью, ни мешками денег, это понятие означает непрерывный рост цен. При этом зарплата и все фиксированные платежи обычно отстают. Жизнь становится всё тяжелее без надежды когда-нибудь стать лучше. Те, у кого доходы растут в темпе инфляции, порой не догадываются, что и они тоже проигрывают в этой гонке (инфляция всегда на шаг впереди), потому что иначе быть не может: инфляция – это явление не только стихийное, но и рукотворное, следовательно, нужное кому-то. Мне могут возразить – ведь правительства всех стран пытаются с ней бороться и даже иногда отмечают некоторые успехи… У нас в России, например!? Допустим. Но какой ценой?
Давайте задумаемся, почему до 1990 года в СССР практически её не было, а с началом реформ мы расхлёбываем эту кашу всем миром? И опять мне возразят: экономика тогда отставала, т.к. контроль цен не стимулирует производительность и способствует росту диспропорций между объёмом производства в отдельных отраслях и потребностями в их продукции. Диспропорции могут возникнуть (кстати и в рыночной экономике). Государственная монополия – это та же монополия, которая может проводить политику на обогащение кучки «избранных» за счёт остального населения, не контролируя цены, и может стимулировать развитие, контролируя инфляцию, регулируя баланс произведённой товарной массы и денежной массы, направленной не на биржу для спекуляций, а в реальный сектор экономики. Ведь государство при Брежневе, Горбачёве и Ельцине – это, по сути, одно и то же государство с тем же народом, но в урезанных границах. А если сравнить темпы роста, сравнение будет в пользу периода брежневского «застоя», а не ельцинского провала. Потому что «работа» денег зависит не от государства вообще, а от конкретных чиновников, которые могут не соответствовать статусу государственных служащих, и от Первого лица. Чиновники, которым доверена власть, могут «разбазаривать» ресурсы, как природные, так и трудовые, а могут их рационально в целях развития использовать. Когда чиновник к своему государству относится как колонизатор, тем более, привлекая «друзей» из-за границы, как, например, поступили с сахалинской нефтью, то и будет застой колониальной экономики со всеми, свойственными ей атрибутами, включая гиперинфляцию. Таких примеров в истории множество: колонизация Ближнего Востока, Северной Африки, замешанная на грызне между «цивилизованными» Англией, Францией, Италией и Турцией, и на крови местного населения под предлогом продвижения цивилизации, а на самом деле в целях выкачивания из этих стран дешёвых сырьевых ресурсов. Мне могут задать вопрос: а какое это имеет отношение к инфляции? Оказывается, весьма непосредственное: у страны, которая отдаёт непереработанные ресурсы (как теперь у нас), с опережающим ростом доходов над расходами у небольшого процента населения, консервируется отсталое состояние экономики на многие десятилетия, т.к. сужается внутренний рынок из-за снижения покупательной способности большинства граждан. А это неизбежно порождает инфляцию.
С точки зрения чисто рыночного механизма регулирования экономики государство, контролируя цены, а, следовательно, и доходы, является безусловным ограничителем капиталистического развития, т.е. поляризации доходов. Но не развития вообще. Естественный ход развития экономической системы и теоретические расчёты говорят о простой истине: если нет взаимопроникновения между отраслями в промышленности, а также между промышленностью и сельским хозяйством, может блокироваться весь процесс развития. Государство, которое регулирует все процессы, если не ошибается в векторе, обязательно стимулирует рост. Возьмите, к примеру, строительство инфраструктуры (включая торговлю) в СССР накануне Московской Олимпиады 1980. Какие объекты были построены, как быстро и какого качества? При этом никому и в голову не приходило, как вырастут при этом цены на товары первой необходимости и тарифы на ЖКХ, потому что преимущественно всё производилось в стране, безработных и нищих не было. Для КАЖДОГО гражданина это было не накладно. Как только страна перешла на рыночные рельсы, они повели страну явно куда-то не в ту сторону. Если задумаемся – сразу раскрывается суть явления: одни теряли всё, другие становились миллионерами и миллиардерами с первых лет реформ. Никаких равных для всех условий при вступлении в рынок не было, и никто создавать их не собирался. Ведь ещё ни одна страна мира не явила нам пример, как можно осчастливить богатством всех граждан: это не позволяют ни материальные, ни денежные ресурсы. Понимая это, нам никто и не предлагал голосованием решать по какому пути идти. Нам его навязали. А гиперинфляция 90-х годов стала главным и единственным признаком перехода от плановой, регулируемой экономики к рыночной анархии. Люди сразу побежали в различные новообразованные банки и финансовые организации не за длинным рублём (как об этом позднее трещала официальная пресса, мол, сами виноваты), а в попытке сохранить накопления или по крайней мере не дать им превратиться в пустышку. Но всё тщетно. Народ объявили «халявщиком». На самом деле халявщики те, кто всё это затеял. Они же и стали главными бенефициарами. Государственные гарантии страхования (банки делали страховые отчисления в ЦБ) оказались такой же пустышкой. Оказалось очень удобно через посредство финансовых пирамид и в государственный карман собрать средства с населения без отдачи и использовать для себя с выгодой. Это был урок № 1. Большинство населения его усвоило. С тех пор немногим ситуация стала лучше. А страхование (например, ОСАГО) осуществляется редко по желанию, чаще по принуждению.
Так что же такое инфляция? В статье «Эффективный» курс и неэффективное управление» я писал об этом. Сейчас повторюсь. По-простому, инфляция – это рост цен вследствие дисбаланса между товарной массой, обеспеченной платёжеспособным спросом, и денежной массой. Иначе говоря, для понимания инфляции надо включить в анализ такие понятия, как «платёжеспособный спрос», «потребности» и «предложение». И, разумеется, массу факторов, которые оказывают на них прямое или косвенное влияние. Если предложение не корреспондируется с платёжеспособным спросом, то этот дисбаланс сдерживает предложение. Предложение падает – цены ползут вверх (отчасти объективно – растут затраты на единицу продукции). И наоборот: растут доходы – растут потребности – растёт спрос – растёт предложение. Это – классический непреложный закон рынка. Отсюда ясно, что, если эти три понятия не совпадают, не может быть развития экономики в условиях перекошенной рыночной системы. О неравенстве в доходах (вследствие которого на одном полюсе растёт денежная масса, которая не обменивается на товар, на спрос не влияет из-за отсутствия дополнительных потребностей, а на другом полюсе сокращается покупательная способность, следовательно, падает спрос, а товарная масса реагирует на спрос и, следовательно, тоже снижается) в России я писал много в предыдущих статьях (см. сборник «Реформы: за чей счёт банкет?» по ссылке: https://www.litres.ru/nikolay-petrov-21328344/reformy-za-chey-schet-banket/). Товарную массу можно посчитать по бухгалтерским отчётам, тем более в эпоху цифровизации «экономики». Если объективно посчитать, то увидим, что физический объём в России преимущественно сокращается, а в денежном выражении растёт. Цены реагируют на спрос и на товарную массу. Спрос зависит от наличия денег. Сколько нужно денег, чтобы правильно оценить эту товарную массу? Как известно, простейшая формула расчета количества денег в обращении выглядит так: Д=Р/С, где Д – количество денег в обращении, Р – сумма цен товарной массы, С – скорость обращения денег. Таким образом, важно сохранить баланс в уравнении: С х Д= Р. При этом денежная масса обречена к росту монетаристской политикой, курсом валюты, и многим другим (об этом ниже). Скорость обращения, вероятно, тоже склонна к росту, хотя бы по причине отсутствия в России в цикле обращения фазы производства во многих отраслях экономики. Поскольку «С» склонно к росту и «Д», т.е. денежная масса, которую ЦБ планомерно наращивает, при этом деньги не идут в производство, а предпочитают быстро обращаться в торговле, то неизбежно всё сказывается на ценах. Товарная масса преимущественно в физических единицах снижается, многие виды промышленной продукции из производства и вовсе исчезают, а в денежном выражении всё стремится к росту. С переходом от производства к преимущественно импорту, увеличили оборот, а, следовательно, и денежную массу. Какого результата ждать от такой экономики? Только роста цен, т.е. инфляции. Те, кто у нас по сей день определяет экономическую политику, почему-то считают, что надо сокращать скорость обращения денег через понижение номинальной зарплаты рабочим, через сокращение инвестиций в реальный сектор экономики. Т.е. речь не идёт о необходимости роста отечественного производства (фаза производства в отличие от торговли замедляет обращение денег) и сокращения непроизводительных затрат, замены устаревающего оборудования, увеличения товарной массы, адекватной выданной зарплате. Специалисты в области энергетики утверждают, что до 80% отрасли и сегодня работает на старом оборудовании, произведённом 40 с лишним лет назад, значит, на оборудовании, стоимость которого почти не переносится на изготовленный продукт. Когда нельзя объяснить рост цен дорогостоящим оборудованием, вот тогда и становятся объектом нападок доходы рядовых работников. Нападки на зарплату работников – любимый миф либеральных теоретиков о происхождения инфляции. И аргументация примитивная: производство неконкурентоспособно, поэтому зарплата низкая, т.к. соответствует производительности труда, а когда растёт – стимулирует инфляцию. Вывод – надо свернуть производство, уступить рынок более сильному. При этом путают производительность труда с интенсивностью. В повышении производительности главную роль в современном мире играет органическое строение капитала. Иначе говоря, энерговооружённость, обеспечение современными станками и механизмами. Модель развития, которая была стране навязана в 90-е годы, не предусматривала никакого органического строения: практически вся промышленная база была обращена в руины, потому что Премьер-министр сказал бывшему министру станкостроения: «Не нужны нам ваши станки. Если будет нужно, мы всё приобретём по импорту». Не будем давать оценку такому подходу, об этом уже много сказано, но должны констатировать: такой подход гарантирует рост инфляции. В чём здесь интерес конкурентов? Инфляция и финансовая нестабильность – верный способ сдерживания России, завоевания её рынка. Схематично он выглядит так: представим, что участок земли обрабатывал (до индустриализации и до появления новаторов от реформ) коллектив в 100 человек (всё начиналось с земледелия, потом возникла промышленность); производительность низкая, урожайность соответствующая, товарной продукции мало, голод. Им предлагают скооперироваться с другими тружениками полей, построить завод по производству тракторов и использовать технику. Часть людей уходит строить завод. Там они и остаются, начинают выпускать трактора. Оставшимся приходится кормить себя и тех, кто ушёл на завод. Так возник дуэт слагаемых роста экономики – сельское хозяйство и промышленность. Работники на земле увеличили площадь под обработку тракторами и стали производить не только для себя сельхозпродукцию, но и на продажу. Потом промышленность стала расти, туда пришли ещё люди, прежде занятые на земле. Завод стал производить комбайны и т.д. Что нам предложили младореформаторы? Они сказали – не надо ничего производить, потому что всё качеством хуже, чем за границей. На земле в собственности 20 человек оставить землю, они и себя прокормят и на продажу в город останется. А в городе нужны не заводы, а банки. Обеспечили им «правильную» приватизацию. Куда же деться остальным 80 рабочим? А куда хочешь. Одни стали трудиться на своих шести сотках в попытке прокормиться, другие пошли в курьеры, в продавцы и т.д. Они лишились работы, заработка, порой не могут купить себе даже хлеб. У заводов появились собственники со стороны. Спад спроса – снижается производство – растут цены. А у оставшихся на земле хороший результат – работники из сопредельных государств обеспечили хороший урожай без всяких тракторов, правда, химии потратили много, но появились излишки зерна. Куда его? На экспорт – там лучше цены. Результат: у 20 собственников земли (здесь можно понимать любой объект приватизации) появились доходы, на которые можно приобрести у зарубежного производителя и трактор, и другую технику, а товарная масса ушла за границу (своим людям не на что покупать). На заводе тоже всех «оптимизировали». Потом часть сособственников завода продала свои доли или лишилась по каким-то причинам, осталось 2-3. Они решили, что доходов будет больше, если всех наёмных работников уволить, а землю или цеха сдать в аренду, где будут собирать из импортных комплектующих изделия, которые раньше выпускались на разорённом заводе. Доходы выросли ещё больше, и возник дисбаланс между сократившейся на внутреннем рынке массой товара, нашедшей своего платёжеспособного потребителя (!), и выросшей денежной массой (доходы новых собственников). Как легко догадаться, товарная масса – это не вся произведённая продукция, а только то, что было продано. Так происходит процесс накопления потенциала для возникновения инфляции. В 90-е годы это вылилось в гиперинфляцию.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
