Ему очень не понравились эти слова, поэтому, остановившись в дверях, он развернулся, многозначительно посмотрел на нее и твердо сказал:
– Знаешь, лучше не надо со мной так. Не забывайся.
Благодаря яркому свету луны и звезд, дорога обратно заняла лишь немногим больше времени, чем днем. Когда она скакали вдоль огромного кладбища, страшно было всем, но никто, конечно же, в этом не признавался даже самому себе.
Примерно через два часа они были у дома Сакхун. Во дворе царил мрак и, поскольку все окна были закрыты ставнями, было непонятно, есть ли в доме свет или нет. Обстановка вокруг была мрачной и неприветливой.
Ятон спешился, подошел к входу и уже собрался стучать, когда дверь резко отворилась, заставив вздрогнуть не только царя, но и всех, кто был с ним.
Из открытой двери сначала брызнул тусклый свет, и через мгновение на пороге показалась Сакхун с масляной лампой в руке, свет которой освещал ее лицо снизу, придавая ему жутковатое выражение.
– Я, конечно, знала, что ты вернешься, Ятон. Но честно говоря, не думала, что так скоро. Что ж, входи. Гостем будешь. Можешь сказать людям, чтобы они привязали лошадей во-он там, – она указала рукой, – а сами они могут переждать вон в той комнате. Ты ведь не останешься здесь до утра, не так ли?
– Нет, я думаю, что мы выясним лишь один вопрос, и сразу отправимся, – уверенно ответил он, и дал знак офицерам, чтобы они сделали так, как сказала ворожея.
Когда они вошли внутрь, Сакхун села на то же место, где сидела и прежде, и указала жестом царю, чтобы он опустился на ковер напротив.
Как и в предыдущий раз, гадалка на какое-то время замерла, закрыв глаза, и лишь затем заговорила:
– Хм…, должна признать, царь, что ты не из простых. Это один из немногих случаев, когда я не была предупреждена о том, что ко мне кто-то придет. И, увы, я до сих пор не знаю, с чем именно ты пришел.
Она сделала многозначительную паузу, а затем просто спросила:
– Зачем пожаловал, царь?
На этот раз Ятон почему-то чувствовал себя совершенно спокойно. Он чуть кашлянул и ответил:
– Видишь ли, сегодня, наблюдая за тем, как Астэр входит сюда, как она смотрит на тебя и на всю окружающую обстановку, я понял, что она уже неоднократно обращалась к тебе за помощью. Так вот, у меня возник вопрос, а не просила ли она тебя, чтобы ты меня, так сказать, приворожила? А то, что-то уж подозрительно быстро и головокружительно у нас все это получилось.
Задавая вопрос, он не сводил с нее глаз, внимательно наблюдая за ее реакцией, однако по Сакхун не было видно ничего. Выслушав его, она ехидно усмехнулась, и спросила:
– А что тебе даст мой ответ? Зачем тебе нужно знать правду, какой бы она ни была? Разве тебя не устраивают ваши отношения? Разве она для тебя не стала прекрасной женой и спутницей жизни? Разве она не сказочно хороша в постели? Разве она не навела порядок в некоторых твоих делах, чего у тебя не получалось сделать годами? Не понимаю, зачем людям таким как ты нужна эта странная правда, когда у них итак все хорошо? Или тебе не нравилось, что ты в нее влюбился, или, вскружив тебе голову, она не оправдала твоих ожиданий? Почему тебя вдруг стал интересовать такой странный вопрос; а не приворожила ли она тебя? Разве твое сердце не пело радостных песен от этой любви? Разве ты не почувствовал себя снова молодым, юным и счастливым? Разве она не вознаградила тебя щедрой взаимностью, заставив тебя забыть про свои боли и потери? Зачем тебе, царь Ятон, знать эту самую правду?
Он тряхнул головой и упрямо сказал:
– Знаешь, я просто не хочу никакой фальши, какой бы сладкой и приятной она не казалась. Есть такая вещь, называется честолюбие. Так вот, именно поэтому я и хочу правды.
Сакхун замолчала на какое-то время, закрыв глаза, а затем вкрадчивым голосом спросила:
– А за ответ ты заплатишь?
Царь ухмыльнулся.
– В прошлый раз ты не только знала, что мы приедем, но и знала, сколько денег я привез.
– Да, но ведь это было не посреди ночи? – засмеялась ворожея. – Ну, так что? Каков твой ответ, царь?
Ятон вдруг почувствовал, что в данной ситуации выбор зависит от него, и поэтому сказал:
– Это зависит от того, каков твой ответ, но только с условием, что он будет честен.
На какое-то мгновение Сакхун замерла, меряя царя пристальным взглядом, а затем вдруг сказала:
– Ладно, признаю, что ты прав. За ответ такого рода плата не нужна, поскольку это, по сути, не является моей услугой.
Она чуть помедлила, как будто собираясь с силами, а затем задумчиво проговорила.
– Было бы глупо требовать от тебя, чтобы ты ничего не говорил жене, и это, впрочем, не имеет никакого значения, поскольку и ей я тоже таких обещаний не давала. Что ж, так и быть, вот мой честный ответ, – она опустила голову и снизила тон. – Астэр была у меня до того, как познакомиться с тобой, и да, она заказывала у меня обряд приворота.
С этими словами Сакхун сложила руки на груди, как бы спрашивая: «Ну, вот, ты узнал, и что дальше?»
Ятон удовлетворенно кивнул, и сказал:
– Так я и думал. Что ж, в таком случае я попрошу тебя снять с меня этот приворот. Я хочу быть свободным от него и как можно быстрее.
– А вот это уже не бесплатно, царь. Снять с тебя его я могу, это без проблем. Но только, за это я уже возьму с тебя плату.
В ответ Ятон повернул к ней ладонь правой руки тыльной стороной. На среднем пальце красовался золотой перстень с большим красным рубином.
– Этого хватит?
У Сакхун сверкнули глаза.
– О! Позволь взглянуть, – попросила она, протянув к нему открытую ладонь, но Ятон закрыл перстень другой рукой и сказал:
– Только с условием, что ты больше не будешь меня привораживать, или чего-либо еще делать, если Астэр или кто-то еще снова обратится к тебе с этой или еще какой просьбой.
– Ты собираешься ее бросить?
– Нет, зачем же. Я дам ей шанс исправить свою ошибку.
Немного подумав, Сакхун уверенно сказала:
– Что ж, ладно, я согласна, – и она снова протянула к нему открытую ладонь, желая посмотреть на украшение.
Царь молча протянул ей перстень.
– Внимательно его рассмотрев со всех сторон, ворожея с восхищением произнесла:
– Знатный перстенечек. Загляденье, просто! – Она подняла полные восхищения глаза на Ятона, и как-то по-детски улыбнувшись, сказала: – Подожди меня здесь. Я ненадолго.
Минут через пятнадцать она вышла, неся в руке чашу с шипящей жидкостью.
– На, выпей это.
– Что это? – спросил царь, глядя на не внушающее доверия питие.
– Это …снятие твоего приворота, – она чуть хохотнула, но затем беззаботным и наигранно успокаивающим тоном сказала: – Да, ты не бойся. Не отравлю. В таких делах я свое дело делаю честно.
