Атэс сошел с борта Бегемота одним из последних. Обычно он скучал по своим и после рейсов старался как можно быстрее оказаться дома. Когда умерли его родители Кратис и Армиль, о чем он не помнил, так как ему было тогда чуть больше чем два года, его взяла на воспитание родная сестра Данеля, Арина, которая полноценно заменила Атэсу родную мать и даже вскормила его молоком, так как он попал к ней, когда ее родной дочери Фелиции было тоже всего два года. Арина все еще кормила девочку грудью, и у нее хватило молока на обоих. Именно благодаря своей сводной сестре маленький Азар получил прозвище Атэс. Почему малышка так его называла, было непонятно никому, но ему это понравилось, и чем больше он взрослел, тем больше предпочитал это имя всем остальным прозвищам и кличкам. В свою очередь он ласково называл ее Фея, потому что выговорить по-другому не мог. Однако, если Атэсом потом стали называть его все, то Феей называл сестру только он один.
Дети выросли вместе, как родные брат и сестра, и были очень привязаны друг к другу. Бывалый часто бывал в гостях у сестры и принимал немалое участие в воспитании детей, так как муж Арины умер от лихорадки, когда детям было всего по восемь лет. Еще через два года несчастный случай унес жизнь жены Данеля, и с этого времени он стал бывать у сестры еще чаще. Потеряв свой экипаж, он сначала попробовал ходить в рейсы с другими более молодыми пиратами, но не смог прижиться в их коллективе, и в поисках заработка освоил гончарное ремесло. Вскоре он стал обеспечивать посудой весь остров и даже отправлять свои изделия на ближайший городской рынок и реализовывать их там по очень неплохой цене.
Римская власть постепенно наводила свои порядки в средиземноморье, и заниматься пиратством становилось все трудней и трудней. Поэтому некоторые островитяне так же, как и Бывалый, стали искать для себя другие средства заработка для обеспечения своей жизни. Однако Атэсу, когда он вырос, понравилась лихая пиратская жизнь. Чтобы быть на хорошем счету у других островитян и не позорить отцовское имя некогда славного атамана Кратиса, он проводил огромное количество времени между рейсами, занимаясь фехтованием и учась драться. Очень скоро он опередил своих сверстников в боевых искусствах, а через какое-то время стал считаться первым на острове, как в умении владеть всеми видами оружия, так и в рукопашном бою. Однако он на этом не остановился, а стал придумывать различные тренажеры для разработки приемов борьбы сначала с двумя и тремя, и затем и с большим количеством противников.
Поскольку ему почти всегда и во всем получалось достигать первенства, Атэс рос дерзким и заносчивым. Он никогда и никому не уступал, и всем подряд бросал вызов. Из-за этого у него было очень мало друзей, за исключением пары-тройки сверстников из тех, кто изначально даже не пытался подставить под сомнение его исключительный авторитет. А для самого парня авторитетом была только его приемная мать Арина и его дядя Данель, которые обладали интуитивной мудростью, как переубеждать парня, не ломая его достоинства, и склонять его на свою сторону, если в этом была необходимость.
Еще одним безусловным другом, точнее, подругой, с которой Атэсу всегда получалось находить общий язык, была Фелиция. Парень просто обожал свою сестренку, и готов был выполнить почти любую ее просьбу, а она, в свою очередь, всегда видела в нем любимого братика, рядом с которым она чувствовала себя в полной безопасности. Он всегда был для нее безусловным лидером, и она его слушалась буквально во всем, не подвергая сомнению его авторитет, и даже не пытаясь бросать ему вызов. Как следствие, между ними почти никогда не возникало конфликтов. Со своей стороны, Фелиция всегда была готова его поддержать, а он мог ей доверить почти все свои секреты. Если в его жизни происходило что-то необычное, она была первой, кто об этом узнавал. При этом она не была болтлива, и никогда не рассказывала своим подругам секретов своего брата.
Однако сейчас по пути домой Атэсу почему-то не хотелось делиться с сестрой своим состоянием. Это было непривычно. Он не спеша шагал по дорожке и размышлял, а каким могло бы быть его детство, если бы он жил в царском дворце. Он пытался представить, что царь – это его отец, а царица – мать. При этом, представляя в своем воображении отца-царя, он все равно видел мужчину с лицом Бывалого, но с короной на голове, а в лице матери – Арину, но тоже с короной.
Ему приходилось как-то раз проезжать мимо Зимнего дворца Ятона, и он вспомнил сейчас, как в какой-то момент у него возникло странное и очень сильное желание, остановить лошадь и постучаться в дворцовые ворота.
Сейчас, вспоминая этот эпизод, парень ощутил какую-то странную тоску, похожую на тоску по дому.
«Фу, бред! – подумал он. – Этого просто не может быть!»
Так незаметно для себя он пришел домой и, войдя на террасу, бросил свою сумку на пол и опустился возле летнего стола.
– О! Добро пожаловать, ваше высочество! – услышал он удивленный женский голос у себя над ухом, вздрогнул и резко обернулся.
Перед ним стояла Фелиция и широко и радостно улыбалась, раскрывая перед ним объятия.
– Ух! Я не заметил, как ты подошла.
Он обнял ее в ответ, но сестра сразу почувствовала, что что-то не так.
– Атэс!?
– Что?
– Что-то не то.
– Что не то? Все то.
Она продолжала внимательно смотреть на него своими счастливыми коричневыми бриллиантами больших девичьих глаз и улыбаться.
Несмотря на все произошедшее, он не мог не улыбнуться в ответ.
– Ну, чего тебе? – спросил он, слегка смущаясь.
– Э-э, человек! Я же вижу, что тебя что-то напрягает. Ай, да ладно…, не хочешь, не говори. Пойдем, лучше, поедим. Я специально к твоему прибытию приготовила особенное блюдо. Хочу, чтобы ты его попробовал и оценил. По мне так, ну, о-очень вкусно. Мамы пока нет. Она пошла к подруге. А мне было очень скучно без тебя, и поэтому я решила немного развеяться. Так что, давай, уже садись за стол. Будем вместе трапезничать.
Она продолжала мило щебетать все подряд, рассказывая ему все новости и задавая ему разные вопроса, в общем-то не ожидая услышать ответ. Когда он сел за стол и приступил к еде, Фелиция устроилась напротив и стала с удовольствием наблюдать за ним.
Нужно было признать, что мясо, оказавшееся у него на тарелке, было приготовлено действительно очень вкусно. Поэтому Атэс стал его с аппетитом поглощать и на какое-то время забыл о произошедшем с ним, пока сестра в какой-то момент не напомнила ему.
– Ну, так все же, мой милый братец…, что тебя заставило быть таким задумчивым? Может быть, поделишься со мной, если это не какой-то твой личный секрет? Ты знаешь, я никому ничего не расскажу.
– Да, я бы поделился с тобой, но это бред собачий, и мне даже не хочется на этом заострять внимание, – нехотя ответил он.
– Зная тебя с детства, я могу с уверенностью сказать, что бред собачий тебе в голову не полезет. Если что-то тебя волнует, это обязательно заслуживает внимания. И даже, если оно поначалу кажется глупым тебе, не значит, что оно таковым является. Так что, давай рассказывай, – она положила лицо на ладони и расплылась в улыбке, – я вся внимание.
Ей невозможно было отказать.
Атэс начал с того, как они подошли к оружейной лавке в Акбарии, и закончил тем, как они поссорились с Сертом.
На лице Фелиции отражалась каждая эмоция, вызванная в ней рассказом брата. Когда он закончил, она всплеснула руками и совершенно искренне воскликнула:
– Так вот почему ты такой! Оказывается, ты царский сын! А я-то думаю, почему ты такой необычный!? А в тебе царская кровь течет! Во я дура! Как я сразу не догадалась!
Она говорила совершенно искренне, без малейшего намека на сарказм, и это было еще более удивительно, чем все то, что произошло с ним до этого.
– Фея, ты что, на самом деле в это все веришь? – изумленно спросил он, глядя на сестру.
– Конечно! А как же? Иначе просто и быть не может! Я всегда думала, что ты какой-то не такой. А теперь…, теперь мне все понятно.
– Фея, подожди! Это…, это невозможно. Весь остров знает, что меня родила Армиль. Она беременная взошла на Касатку, и сошла с нее уже со мной. Я родился в море от нее. Этому есть множество свидетелей. Это факт. Мне мама про это говорила много раз. А то, что мне рассказал этот Эмиль, всего лишь совпадение.
– Никакое это не совпадение! Это как раз все объясняет. Я всю жизнь это чувствовала. У тебя же на лбу написано – «Принц». Просто я плохо умею читать, поэтому не сообразила.
– Фея, перестань! Это просто смешно! Я же знаю, кто я есть. Я сын атамана Кратиса.
– Тогда объясни мне, если это не совпадение, тогда почему так много других совпадений? И возраст, и родимое пятно, и его форма, и даже твое имя, и тот факт, что царский сын исчез? Разве может быть так много совпадений и притом таких?! Нет! Даже не пытайся меня разубедить. Я теперь точно знаю, что мой сводный любимый брат – самый настоящий принц. Вот и все.
– Ты глупая да?
– Да. Я по-настоящему глупая. Я столько времени не понимала, с кем я живу. Так что, да, самая настоящая глупышка. Подумать только! Я сводная сестра самого принца! Потрясающе!
– Ладно. – Он махнул на нее рукой. – Только не вздумай никому говорить, иначе меня на смех поднимут.
– Почему? Разве это не очевидно?
– Нет, Фея, нет! Это совсем даже не очевидно! Особенно для тех, кто меня знает с детства, и знает точно, от кого я родился. Поэтому, пообещай мне, никому ни слова. Обещаешь?
Она тяжело вздохнула.
– Обещаю, мой миленький братик. Но только знай. Это самый трудный секрет из всех тех, которые я для тебя хранила. И я бы на твоем месте все-таки пошла и все разузнала.
– Ты о чем?
– Ну, например, пошла бы во дворец и заявилась к царю. Может быть, он тебя узнает?
– Ты с ума сошла?
– А ты только сейчас это понял? – звонко рассмеялась она, и он вместе с ней.
Затем, насупившись как сыч, он опустил голову и как маленький мальчик пробубнил:
