Эксперт для ангела

Попытка

Я меряла крупными шагами свою комнату, пытаясь уложить в голове план дальнейших действий. Синьор Валлара старший в компании брата отправился на очень важную встречу в Рим, и намерен был провести там немало времени, как минимум до вечера. В поместье остался один лишь Лучо да пара-тройка мужчин, очевидно не имеющих права голоса.

Другого шанса просто могло не представится. Действовать нужно было немедленно и наверняка, не полагаясь на монаршую милость. Если конечно я хотела покинуть Вилла Эмануэлла раз и навсегда. А я хотела. Положение официальной шлюхи бандита Каморра совсем не красило и безмерно, до истерики раздражало, создавая ощущение безысходности.

На другой чаше весов оставались взаимоотношения с моим… Даже в мыслях назвать Анжело Валлара своим получалось с великим трудом. Да и была ведь только всего-навсего одна ночь. Дыхание вмиг сбилось, при воспоминаниях о тех, до края, до боли оголенных чувствах, когда можно понять все без слов, когда можно простить что угодно, а выход кажется единственно верным, легким и очевидным. Вчера его темный взор горел болезненной нежностью, мягкие губы шептали мое имя, а крепкие руки ласкали так… Яростно. Синьор был горяч и ненасытен, словно знал, что наутро все точно закончится. У нас не было будущего, только прошлое. Всегда одно только прошлое.

К горлу подступил ком. Валлара женат… Пусть пока не совсем, но это был лишь вопрос только времени. А я… Даже не знала: люблю ли его. Люблю…

Мучения стали почти невыносимыми, задавать себе вопросы, ответы на которые совсем не имели значения, оказалось немыслимо трудно. Я осела на пол, запустив пальцы в распущенные волосы, и со стоном закрыла глаза. Только в глупых сказках драконы неусыпно стерегут башни лишь с одной целью – сберечь принцессу. А синьор хотел остаться. Я знала это. Видела боль в янтарных глазах, понимала и разделяла ее… Но.

Рассудив, что мучения риск не оправдывают, все же пришлось взять себя в руки и приступить к исполнению плана побега с чертовой Вилла Эмануэлла. Нужно просто забыть о случившемся и жить дальше. Попытаться, по крайней мере.

Полагаться на обещанную поездку в город не стоило. Время конкретно не было оговорено, да и в сопровождение мне наверняка выделили бы целую армию горячих, итальянских мачо. Под таким неусыпным контролем не очень-то просто сбегать из страны. Поразмыслив подобным образом, я достала телефон и позвонила в посольство, сообщив, что меня удерживают силой в одном из особняков острова. На это последовали уверения в скором прибытии помощи и совет не привлекать до приезда представителей Штатов внимания местного населения.

С балкона моей комнаты открывался отличный обзор на подъездную дорожку и широкую зону ворот ограждения. Через час появилась машина, отмеченная синими государственными номерами посла США. Охранник встретил прибывших вежливо, хотя без особенного энтузиазма и, не открыв им ворот, позвонил кому-то по сотовому. Скоро уверенной, пружинистой походкой к неожиданным визитерам вышел спокойный и собранный Лучо.

Разговора слышно не было, но резкая, ёмкая жестикуляция юного Валлара свидетельствовала о нервозности. В конце концов он устало приложил пальцы к переносице и, развернувшись, отчётливо приказал одному из стоявших поодаль телохранителей что-то по-итальянски. Мужчина быстрым шагом направился к дому, очевидно собираясь позвать меня.

Не успела я взять свои вещи, как на пороге появился высокий, крепкий, немного грузный телохранитель с грубыми национальными чертами гладко выбритого, сурового лица.

– Синьорина, – низкий баритон повелительно рокотал. – Прибыл один из членов посольства вашего государства. Вышло недоразумение, потребуется ваше личное присутствие, для того что бы объяснить ему, что произошедшее – ошибка.

– А иначе? – я вздернула бровь, выпрямляя спину.

– Синьор Анжело будет недоволен, – предупредительно протянул вошедший, полагая, что подобный аргумент должен полностью убедить меня в правильности его предложения.

– Хорошо, так и поступим, – беззастенчиво соврала я, опуская сумку на пол.

Ради прикрытия своего маленького блефа пришлось оставить вещи в комнате и уехать без них, но особенно крупных потерь мне в подобном не виделось. Деньги и документы уже предусмотрительно лежали в кармане лёгкой куртки. Главное выбраться, а там уж можно и рассуждать о последствиях и перспективах.

Не на ту напали, господа итальянцы!

Я молча проследовала за охранником к воротам поместья и, подойдя, вежливо поздоровались с присутствующими.

– Малышка, скажи этим людям, что звонок был каким-то недоразумением, – почти взмолился Лучо, обращаясь всем корпусом в мою сторону. – Анжело голову мне оторвёт, когда узнает.

– Мисс Блэк? – атташе протянул руку, внимательно изучая мой внешний вид. – Вас подвезти в аэропорт?

– Пожалуйста, – я шагнула к нему, разрывая дистанцию с младшим Валлара. – Отпуск затянулся, а господа не желают смириться с его окончанием.

– Позволите взглянуть на ваши документы? – атташе с сомнением наклонил голову в бок. Казалось, что незнание мной итальянского языка его совсем не смущало.

Я невозмутимо вынула паспорт и протянула ему. Мужчина долго, вдумчиво осматривал каждую страницу, а потом со вздохом вернул документы мне и обратился к Лучо.

– Синьор Анжело осведомлен? – с сомнением уточнил посол, опасливо озираясь на паренька, будто сама принадлежность к семье Валлара вызывала у него оторопь.

– Нет. Он в Риме, и когда вернётся, доволен не будет, – выпалил юноша на одном дыхании, крепко сжимая кулаки.

Атташе посмотрел на меня с мольбой, из чего становилось предельно ясно, что с буйным нравом главы клана он хорошо знаком.

– Возможно, мисс Блэк ошиблась?

– Нет. И по закону моей страны, вы обязаны сопроводить меня в аэропорт, – отчеканила я тоном не приемлющим возражений.

– Это правда, – представитель посольства обернулся к Лучо, просительно заглядывая в янтарные глаза. – Я должен депортировать ее.

Младший Валлара посмотрел на меня с осуждением, но больше спорить не стал.

– Прости, Лучо, – на глаза навернулись слезы. Расставаться с этим открытым и прямолинейным мальчишкой, да ещё и в таких обстоятельствах, оказалось неожиданно больно. – Но так будет лучше… Для всех.

– Уже вечером ты вернёшься, – неаполитанец злился и обижался одновременно, выпрямляя спину и расправляя широкие плечи, – и мы все получим за эту выходку.

Я вздохнула, не желая продолжать пререкаться, а затем развернулась к представителю посольства, давая понять, что готова ехать. Мужчина открыл для меня дверцу своей машины, и очень скоро Вилла Эмануэлла осталась позади.

В аэропорту проволочек не возникло, исключая рейс, которого пришлось ждать три часа, поскольку билеты на все ближайшие оказались распроданы. Я подписала бумаги о том, что не имею претензий и распрощалась с угрюмым, собранным послом, выглядевшим обиженным так же, как и Лучо.

Лёгкая грусть начала вползать в сердце, подкидывая воспоминания о недавнем, таком ярком и странном, болезненно остром, но радостном приключении. Расслабляться однако пока было рано, потому пришлось взять себя в руки, чтобы не разреветься прямо на людях. Зал ожидания понемногу пустел, а от лёгкого гула сплетающихся в общий гомон разговоров клонило в сон.

За спиной внезапно послышались громкие, быстрые, тяжёлые шаги и сердце сразу ушло в пятки, от неприятного предчувствия, которое вскоре с лихвой оправдалось.

– Я что сказал делать, Паола?! – громкий, четкий, стальной баритон вколачивал слова, словно гвозди в перепуганное сознание.

Чувства сразу спутались под воздействием резкого выброса адреналина, наполняя душу гремучей смесью ужаса и восторга. Пришлось сделать пару глубоких вдохов, чтобы смирить дрожь, а уж потом обернуться к взбешенному синьору Валлара.

– Не нужно сцен, Анжело. Тем более на людях. Я…

Изящная ладонь взметнулась в воздух, призывая к молчанию, и почему-то слова сразу застряли в груди, отказываясь покидать ее. Неаполитанец был в ярости. Высокая фигура нависала надо мной как скала, чувствительно надавливая на волю. Полный бешенства, темный, горящий взгляд, казалось, стремился оставить лишь горстку пепла на том месте, где сейчас стояла я, склоняя голову, словно нашкодившая школьница.

– Бегом в машину, – тихо выдавил Анжело, через плотно сомкнутые зубы.

– Нет! – мой голос поднялся до крика. – Ты не удержишь меня. Все равно улечу…

Синьор в один вздох пересек разделяющее нас расстояние, схватил меня за руку, до синяков сжимая стальными пальцами, и с силой дернул на себя так, что я сразу потеряла равновесие. Лишь грубые руки бандита выступали препятствием болезненному, унизительному падению на пол. По спине свободно заструился озноб, стекая ледяными волнами от затылка до поясницы. Попытки казаться невозмутимой выходили все хуже, а сердце замирало в груди, скованное паникой. Казалось, сейчас он вытащит свой пистолет и пристрелит меня на глазах у всех.

– Я позвоню в Штаты… – хотелось сказать это уверенно, но слова больше напоминали мышиный писк, с усилием покидая грудь.

Анжело вцепился свободной ладонью в шею, зажимая нижнюю челюсть так, чтобы зафиксировать голову. Внимательный, почти черный от кипящего негодования взгляд впился в приоткрытые от волнения губы.

– Хоть Господу Богу звони, – тихо, вкрадчиво прорычал бандит, все сильнее сдавливая цепкую хватку. – Изменятся только условия твоего пребывания.

Я нашарила в кармане телефон и вынула черный чехол, непонятно что намереваясь сделать. Неаполитанец легко перехватил запястье и, вытащив аппарат из немеющих от страха пальцев, с силой швырнул его о стену. Черный корпус тут же разлетелся мелкими брызгами осколков по полу.

На глаза навернулись слезы. Синьор едва наклонил голову в бок, продолжая с вызовом испепелять меня полным ярости взглядом.

– Уже не такая смелая? – злобно ухмыляясь, произнес Валлара, упиваясь моим страхом.

– Пошел ты, – процедила я через плотно сомкнутые зубы.

Синьор резко отпустил меня, словно отшвырнул, развернулся к выходу и поволок за собой. Его ни капли не смущал того факт, что его гигантский шаг никак не увязывался с моей семенящей походкой. Четверо угрюмых мужчин в гражданской одежде бесшумно отделились от стен и последовали за нами на улицу.

На парковке ждали три совершенно черных, одинаковых, будто нарисованных под копирку внедорожника.

– Анжело, послушай… – взмолилась я, совершенно сбитая с толку, но неаполитанец молча забросил меня на заднее сиденье одной из машин и захлопнул дверцу.

Оставшись в одиночестве, синьор вскинул руку ладонью вверх и коротко, емко выругался на родном языке, каждым вздохом выражая бушующую подобно урагану злость. Потом приложил пальцы к переносице, чуть прикрыв глаза, прошествовал к самой первой машине, кивнул охранникам, призывая их отправляться, и сел на заднее сиденье, оглушительно хлопнув дверцей.

На коже все ещё проступали мурашки страха, но дыхание понемногу выровнялось. В самом дальнем углу кипящего смесью восторга и ужаса сознания проступила с мстительным удовольствием внезапная мысль. Синьор бросил свои очень важные дела, скорее всего скупил все билеты на ближайшие рейсы, чтобы обеспечить себе временную фору, и примчался из Рима в Кальяри. Анжело заботила только одна цель – не отпустить меня в Штаты, не позволить покинуть его.

Шины тем временем привычно зашуршали о подъездную дорожку, и вскоре кортеж остановился у знакомых дверей Вилла Эмануэлла. На пороге замер Лучо, взволнованный и рассерженный. Непривычно суровый, взрослый взгляд буравил дверцу головной машины, за которой сидел брат. Анжело вышел, демонстрируя поведением обретение полного самоконтроля, и направился прямиком ко мне. Почему он занял соседнюю машину? Не хотел проводить время в моем обществе?

– Пошли, Паола.

Крепкая ладонь протянулась в салон, предлагая опереться на нее. Янтарный взгляд на миг сверкнул нежностью, а изящные пальцы дрогнули, выдавая эмоции сурового неаполитанского лидера. Я отодвинулась дальше, стараясь усесться так, чтобы создать проблемы с извлечением из автомобиля непослушного эксперта по древностям. Синьор медленно, сдавленно выдохнул и, отвернувшись, выпрямился, доставая сигареты. Повинуясь немому приказу начальника, охрана разбрелась кто куда, оставляя нас наедине. Валлара неспешно курил, запрокидывая голову назад, а я сидела в дальнем углу салона, обхватив колени ладонями.

– Ещё раз так сделаешь, поставлю замок на твою дверь и решетку на балкон, – вкрадчиво проговорил неаполитанец, наконец нарушая тягостное молчание.

– Ты телефон мой разбил, – по детски обиженно произнесла я, неосознанно расслабляясь в позе и удобнее устраиваясь на кожаном сидении.

– Будешь вести себя прилично – куплю новый, – без эмоционально сообщил гангстер, чуть поворачивая голову через плечо в мою сторону.

– Я хочу домой, – слова слетели с губ в обвинительном тоне, почти сопровождаясь слезами.

– Привыкнешь, – он потушил сигарету и щелчком отбросил ее. – Пошли.

Осознание того, что сейчас синьор снова уедет, оставляя меня в компании негативно настроенных домочадцев, потекло по плечам крупной дрожью, собираясь в уголках глаз слезами. Не в силах справляться с эмоциями, я протянула ладони к нему, будто в поисках защиты и утешения. Так нашкодившие дети с плачем бегут к родителям, понимая, что лишь там могут обрести защиту и поддержку.

Крепкие руки мгновенно сомкнулись на талии, прижимая меня к каменному от напряжения телу неаполитанца. Горячее, быстрое, шумное дыхание запуталось в волосах, согревая висок, а гулкое сердце мгновенно подскочило в груди, разливая по венам огонь нежности.

– Я решила… – тихие всхлипы мешали формулировать мысли, прорываясь короткими вздохами сквозь слова.

– Хреново решила, сладкая, – замурчал мягкий голос над самым ухом, а крепкая ладонь приласкала спину, поднимаясь от поясницы к лопаткам. – Теперь за тебя все решаю я.

Догадка пронзила его сознание, от чего нежные объятья вмиг стали грубыми. Валлара оторвал меня от себя и со смесью тревоги и ярости заглянул в глаза.

– Обидел кто?

Представив, что сейчас он сделает, если услышит об моих утренних происшествиях, я ощутимо поежилась. Очевидным становился тот факт, что придется остаться здесь, на Вилла Эмануэлла, и учиться взаимодействовать с ее обитателями. Не стоило стравливать между собой хозяина дома и его семью, по крайней мере, не обдумав возможных последствий.

– Паола? – настаивал синьор, не отрывая от меня темного, изучающе сосредоточенного взгляда.

– Нет, все очень добры ко мне, – сообщила я не слишком уверенным тоном, однако вопреки ожиданиям, неаполитанец предпочел не настаивать, аккуратно поглаживая мою голову.

– Нужно ехать, сладкая. Иди в дом, – Анжело рассеянно коснулся губами лба, словно пастор, отпускающий грехи прихожанке и, развернувшись, коротко кивнул стоящему в стороне охраннику.

Кортеж вновь наполнился суровыми, угрюмыми мужчинами и Валлара отбыл по своим неотложным делам, оставляя меня в полном смятении и одиночестве.

Эмиль Сфорца

Посреди комнаты по-прежнему стояла моя сумка с вещами, словно и не было попытки побега накануне. Я осела на пол возле нее и накрыла руками голову. Почему мне казалось, что получится избавиться от синьора Валлара? А теперь неминуемо подступали последствия в лице обидевшегося Лучо и рассерженных вызывающим поведением домочадцев, Необходимость смотреть в глаза окружающим представлялась истинной пыткой.

Незаметно подкрался вечер, за окном потемнело, и с моря подул теплый, лёгкий ветер, освежая кипящую голову. Нестерпимо хотелось есть, но покидать комнату было мучительно трудно. Позвать прислугу же я не могла, потому что не знала итальянского.

Дверь осторожно, будто спрашивая разрешения, приоткрылась и вошёл необычно серьезный, от того кажущийся более взрослым, Лучо.

– Нужно поесть, Паолита, – спокойно произнес он и поманил служанку с подносом, заставленным всякого рода тарелками.

– Спасибо, – тихо произнесла я, наконец, поднимаясь с пола, в намерении сохранить достоинство.

Младший Валлара глубоко вздохнул и рассерженно хмурясь, развернулся к двери.

– Вещи разложат по местам завтра. Сегодня тебе лучше отдохнуть.

– Останешься на ужин? – произнесла я отчасти просительно, отчасти утвердительно.

Не хотелось, чтобы он злился на глупую выходку. Лучо окинул суровым взглядом мою фигуру, застыв в сомнении, но потом рассеянно кивнул и отослал служанку. Оставшись со мной наедине, паренек опустился в потертое кресло отца, стоящее в центре комнаты. Только сейчас я заметила, как сильно он походил на братьев: тот же профиль, внимательный взгляд, гордая манера держаться. С возрастом юноша должен был непременно сровняться в стати с влиятельными родственниками. Львёнок Валлара конечно однажды превратится в сильного, смелого льва.

– Садись, – Лучо пригласительно вытянул руку и налил нам обоим кофе из красивого, тонкой работы, фарфорового кофейника.

– Не хочу извиняться, поскольку считаю себя правой, но мне жаль, что ты получил из-за этого, так что…

Парень саркастически усмехнулся, чем стал ещё больше похож на братьев.

– Думаю, что ты не понимаешь сути происходящего, Паолита.

– Так просвети, – уловив перемену настроя в его голосе, я принялась за еду, запивая все ароматным, колумбийским кофе.

– Анжело молод, ему очень сложно удерживать статус семьи, отстаивать ее интересы, защищать границы нашего бизнеса.

– Потому и кидается, как бешеный пёс на все, что движется, – философски изрекла я, чуть закатывая глаза в пренебрежении.

– Нет, малышка, – рассерженно взвился Лучо. – На него часто пытаются давить.

Мое внимание вернулось к разговору, а кусок как-то сразу застрял в горле.

– А при чем тут я?

– Чтобы вернуть тебя сегодня домой, он отменил встречу с Филиппом Лучия и, вместо решения наших вопросов, понёсся в Кальяри… Лично. Понимаешь?

– Обнародовав привязанность перед всем криминальным миром… – ошарашенно произнесла я, уставившись в одну точку.

– Верно, малышка, – Лучо немного расслабился, заметив мое смятение. – Понимаешь, мы все очень стараемся не дать повода для давления на него. Меня и Валенсио сложно использовать в манипуляциях…

Я усмехнулась, наблюдая за тем, как он гордо расправляет плечи, считая себя совсем взрослым. Наверняка братья постоянно опекали его, но при этом все же позволяли высказывать собственное мнение, чтобы не вырастить в будущем мягким и легко ведомым.

– А как же Джулия? – я предпочла скрыть невольную снисходительную улыбку за переменой темы разговора.

– За ней стоит целый клан Барзинья, помимо нашего. К тому же она сидит, где велено и проблем не создаёт.

– В отличии от меня?

– Да, малышка, в отличии от тебя, – паренек смотрел прямо, открыто и искренне. – Любая другая женщина никогда не имела для него такого значения. Но тут… Анжело, будто с цепи сорвался. Он одержим тобой настолько, что все бросил и умчался из Рима. Теперь все заметили слабое место дракона Валлара, а это не хорошо, Паола. Очень не хорошо.

– Дракона? – усмехнулась я, и Лучо тут же смущенно опустил взгляд.

– Так его называют среди своих. За глаза.

– Почему?

– Орет, все крушит и сразу хватается за оружие, – беззлобно улыбнулся юноша. – Плюется огнем, одним словом.

–Понятно. И что мне грозит? – при мысли о том, в какую заваруху я ввязалась, по позвоночнику поползла липкая, вязкая дрожь страха.

Этот инцидент с подобной точки зрения мое однобокое сознание совсем не рассматривало. Если преступный мир Каморра захочет манипулировать юным драконом Валлара, используя в своих целях меня, то в опасности могут оказаться все мои близкие. Подобные выводы очевидно отразились следами паники на лице, поскольку янтарный взгляд Лучо потеплел, наполняясь обычным, доброжелательным блеском.

– Пока ничего, ты ведь с нами. Но больше не делай необдуманных глупостей, ладно?

– Почему ты рассказываешь мне все это?

Сердце часто стучало в груди, при мысли о том, какие проблемы я всем создала своим эгоистичным нежеланием подстраиваться под обстоятельства.

– За наш разговор я, кстати, тоже получу от Анжело, – беззлобно усмехнулся Лучо. – Но он же мой брат, не могу просто так промолчать, соблюдая глупый семейный уклад.

Невольная улыбка проступила на моих губах, наблюдая за тем, как сильна привязанность членов семьи Валлара друг к другу. Пожалуй, Жозефе и впрямь был хорошим отцом, раз сумел привить сыновьям такое трепетное отношение к непреложным ценностям.

– Мне нужно, чтобы ты понимала ситуацию Паолита. В нашем мире все не то, чем кажется на первый взгляд. Так что в другой газ, прежде чем выкинуть какую-то глупость, сначала посоветуйся со мной. Хорошо?

Я, вновь улыбаясь, кивнула, и настрой моего собеседника постепенно вернулся к обычному, беззаботному состоянию. Мы закончили ужин вдвоем, ещё немного поболтали о незначительном и младший синьор Валлара наконец покинул меня ближе к полуночи, оставляя отдыхать в одиночестве. От усталости глаза закрывались сами собой, потому, пренебрегая приличиями и стереотипами, я заснула, не раздеваясь, в самом центре широкой, удобной кровати, ощущая себя неотъемлемой частью странноватого семейства Валлара.

Следующие пару дней пролетели один за другим, без особенных изменений. Во избежании встреч с домочадцами, я предпочитала прогулки в одиночестве по обширным садам Вилла Эмануэлла. Стоило только спуститься с крыльца, как бесшумный, молчаливый испанец по имени Диего материализовывался, казалось, из воздуха и неотступно следовал за мной на почтительном расстоянии, заложив руки за спину и слегка наклонив голову вперёд. Жизнь текла, как вода в реке: медленно, тихо, неспешно.

Ближе к вечеру третьего дня мне принесли новый, совершенно черный ноутбук и телефон представительской марки в подарочных коробках. Синьор посчитал поведение фаворитки достаточно покладистым, чтобы исполнить данное накануне обещание. Больше злить Анжело Валлара совсем не хотелось, потому я решила пока не предпринимать резких движений. К тому же, отсутствие старших мужчин в поместье, похоже, положительно сказывалось абсолютно на всех его обитателях.