Никому тебя не отдам
– За мою выходку, – ответила Алёна. Рассматривая проворных голубей.
– Глупости говоришь. Мы все ещё пока люди, и обязаны слышать и понимать других. И помогать! – воскликнула старушка, качнув от нахлынувших на неё эмоций ногой, что распугала воркующих птиц. Они вспорхнули, взметнув с земли очистки от семечек и пыль.
– Спасибо, что посидели со мной, – тихо произнесла Алёна, смахнув с колена шелуху и поднимаясь на ноги. – Мне пора. Я пойду.
– Постой, – попросила старушка, ухватив девушку за рукав и увлекая на лавочку. – Что у тебя случилось? Расскажи, и станет легче. Может, я помогу чем-то.
От безысходности и страха, сбиваясь и всхлипывая, Алёна рассказала случайной собеседнице свою историю.
– Дела! – молвила старушка, качая головой. – Это же надо! Такие молодые, но уже подлые.
– Простите. Я пойду, – проговорила Алёна, схватившись за ручку сумки как за спасительную соломинку.
– Да погоди ты, милая. Идти тебе всё равно некуда, а никуда – ты ещё успеешь сходить.
– Ну, а сколько нам сидеть здесь?
– Мы не будем сидеть, а пойдем ко мне домой. Не бойся, у нас с дедом и двумя кошками большая квартира.
– Нет! Нет, – протестовала Алёна, вскочив на ноги. – Я не пойду туда. Я чужая. Как Вы не боитесь в дом приводить кого-то с улицы?
– Чего мне бояться? – Удивилась бабушка, вставая с лавочки. Она взяла свою котомку в руку и прямо посмотрела на незнакомую девушку. – Накоплений у нас с дедом нет. Мебель старая. Да и ты вроде на бандитку не похожа. Не могу я мимо твоей боли пройти. А уж коли обманешь, на себе грех носить будешь.
– Я не обману, обещаю, – промямлила Алёна, отводя взгляд от пристальных глаз собеседницы. Она подхватила с земли сумку, смахнула с неё мусор и встала рядом. – По дому помогу. Подработку найду.
– Э, милая, нет, так дело не пойдет, – спокойно возразила старушка, пальцем смахнув бежавшую по щеке Алёны слезинку. – Никакой работы. Тебе учиться надо, чтобы в важные люди выбиться. Тогда, глядишь, никто не посмеет об тебя ноги вытирать.
– А у Вас дети есть? – Встрепенулась Алёна, разомлевшая от заботы постороннего человека.
– Дочка с мужем и детьми в Астрахани обосновались. Уже два года там живут. А скоро и мы к ним переедем. Пойдем домой, а то уже темнеть начинает. Тебя как зовут?
– Алёна! Карпова.
– Милая, а я – Зинаида Ивановна. Пойдем, пойдем, а то дед мой там теперь заждался да все глаза проглядел.
Женщины медленно пошли к выходу из сквера, наслаждаясь сладким летним воздухом. Вскоре за кованой решёткой скверика показался трёхэтажный дом. Алёна следовала за Зинаидой Ивановной, которая иной раз подбадривала её кивком головы.
Во дворе небольшого кирпичного дома у каждого подъезда были установлены узкие деревянные лавочки, исцарапанные различными надписями. На некоторых сидели старушки – пенсионерки и громко обсуждали неожиданный финал полюбившегося сериала. На детской площадке прогуливались мамы с колясками, и настороженно посматривали на песочницы, где копошились их дети постарше.
Зинаида Ивановна приветливо кивала соседям. Алёна мгновенно определила, что познакомилась с замечательной женщиной, полной сострадательности.
– Вот, Алёна, наш подъезд, – пояснила старушка, оборачиваясь. – Код – пятьдесят восемь, а квартира – семнадцать. А вон и дедушка наш на балконе.
Алёна вздрогнула и резко подняла голову, что хрустнул шейный позвонок.
На них смотрел сморщенный старичок с пышной шапкой седых волос и такими же пышными седыми усами. Мужчина, как и его жена, был небольшого роста, и худощавый. Его старческие глаза слезились, и он то и дело прикладывал к ним платок. Заприметив супругу, дедушка махнул рукой. Пока женщины поднимались в квартиру, он дожидался в пороге.
– Вот, Алёша, привела квартирантку. Девочке некуда идти. И с ней такая история нехорошая произошла. Вот сейчас познакомитесь, и я всё расскажу, – пообещала Зинаида Ивановна, передавая супругу авоську. – Алёна, это мой муж – Алексей Семёнович. Ещё с нами живут кошка Машка и кот Василий.
– Приятно познакомиться! – улыбнулась Алёна, и пожала дедушке руку. – Я Алёна – воспитанница детского дома. Если Вы возражаете, что Зинаида Ивановна приютила меня, я тут же уйду.
– Ну что ты, девочка, ершишься?! Проходи. Раз Зинуля привела тебя к нам, значит так надо, а я ей доверяю. Пойдемте скорее чай пить с вареньем из одуванчиков. Я только что достал баночку, и заварка, минут пять, как настоялась.
– Алёша, ты кошкам молочка налей сразу, пока в холодильник не убрал, – попросила супруга Зинаида, заглядывая в кухню.
– Будет сделано, – кивнул дедушка, подмигнул супруге и развел руками. – Дома только Машка, а Василий опять гуляет.
– Опять придет побитый, – ворчливо произнесла Зинаида, покидая кухню.
– Алёна, ты не стесняйся, проходи скорее, – позвал гостью Алексей Семёнович. – Сейчас Зинуля тебе комнату покажет. А я пока чайник поставлю.
– Спасибо вам за доброту и тепло! – поблагодарила Алёна радушных хозяев, после того как разулась в прихожей. – Не знаю, где бы я сейчас была.
– Не думай об этом. Теперь всё хорошо, – сказала Зинаида Ивановна, коснувшись тёплой ладошкой прохладной руки гостьи, увлекая её за собой. – Вот твоя комната, располагайся. Выспишься, отдохнешь, и мир заиграет совсем другими красками.
– Спасибо, – кивнула Алёна, опуская сумку на пол у двери. Она взглянула на свою спасительницу с благодарностью, но заметив её сострадательный взгляд, тут же отвела глаза.
– Девочки, идите же скорее, чай остывает, – позвал Алексей Семёнович из кухни, на что Алёна вздрогнула и отступила от старушки.
– Всё будет хорошо, милая! – тихо произнесла Зинаида Ивановна, отпуская руку Алёны.
– Я верю! – призналась девушка, отведя взгляд.
– Вот так-то лучше. Мы идём, Алёша.
Алене понравилось её временное пристанище. Она с особым рвением наводила порядок во всех трёх комнатах, хотя в квартире и без того было чисто и уютно. Полы, покрытые узкими дорожками, заботливая хозяйка сама каждый день аккуратно заметала веником.
Алёна могла бы помочь хозяевам переклеить выцветшие обои с рисунком в мелкий цветочек с завитками, но боялась обидеть их этим предложением. Но от того, чтобы перестирать однотонные занавески и выгладить их, она не отступилась. Она до блеска отполировала в каждой комнате потертые деревянные подлокотники диванов, шкафы и тумбы. В комнате у хозяев передвинула широкий комод ближе к окну, а в своей комнатке приставила к дивану этажерку с книгами, чтобы вечером включить свет, подобрать под себя ноги и погрузиться в манящий мир науки.
Каждую субботу Алёна помогала Зинаиде Ивановне начищать стеклянные дверцы старинного серванта и хрустальную посуду, выставленную на его полочках. Этот предмет мебели из натурального дерева был гордостью семьи Севрюковых. От него до сих пор доносилось благоухание сосны, несмотря на то, что он состарился вместе с хозяевами квартиры. На нижних полках Зинаида Ивановна хранила некоторые предметы декора, а за глухими створками даже продукты.
В кухне у пожилой четы занимал половину пространства большой старинный буфет с нишей по центру. В своё время он был изготовлен из ясеня, и с годами немного потемнел, но всё равно вписывался в интерьер помещения и смотрелся величаво. Его наполняли сервизы, бокалы, тарелки, графины и остальная посуда, а в нише были расставлены вазочки с печеньем и конфетами, и ваза с крупными садовыми ромашками. Круглый стол, застеленный шелестящей клеёнкой в крупную клетку, стоял у окна, что было особенно приятно летом, когда в окно сквозил лёгкий ветерок, наполняющий помещение ароматом цветущих лип и тополей, и доносился шум улицы. За столом обитатели квартиры не только кушали и пили чай, но вечерами играли в лото, общались и делились воспоминаниями.
Алёна постепенно полюбила запах бальзама «Звёздочка», которым Зинаида растирала мужу поясницу. Позднее этот запах казался ей родным, своего рода символом этой уютной квартиры и радушных хозяев.
Спустя дни, месяцы, и даже годы, проведенные Алёной в квартире Севрюковых, этих добрых стариков, навсегда останутся в её памяти, и будут вызывать до слёз тёплые воспоминания.
А пока жизнь шла своим чередом, Алёна поступила в институт. Днём она много времени проводила на учёбе, а вечером лепила с Зинаидой Ивановной пельмени и вареники. Она, глядя в глаза, поведала старушке все свои девичьи секреты, а та с любовью смотрела на неё и поддерживала добрыми словами. На вкусной домашней пище Алёна немного округлилась и похорошела, ничем теперь не напоминая рыжего общипанного воробушка. И хотя девушка одевалась скромно и даже строго, и не признавала косметику, парни стали оказывать ей настойчивые знаки внимания, только ей это было безразлично. Алёна смотрела сквозь ухажеров, и упорно шла к своей цели – получить красный диплом.
При народе Алёна была весела, хотя по-прежнему смотрела мимо чужих людей. Преподаватели уважали это общительное рыжее солнышко. Её доклады и курсовые работы поражали охватом и точностью. Студентка не отказывала в помощи нерадивым сокурсникам – ленивой элитной молодёжи, и помогала бескорыстно, чем заслужила всеобщее уважение. Алёна никому не перечила, не переходила дорогу, а шла только своим путём. Подруг у неё не было, что она решила для себя совершенно осознанно, и общалась исключительно на профессиональные темы.
На последнем курсе Алёне пришлось переехать в общежитие, потому что её любимые старички уехали, когда их дочь быстро и выгодно продала квартиру. Расставание было долгим и трогательным, но Алёне было труднее всех, ведь уехал человек, которому она искренне смотрела в глаза. Пряча слёзы, она обустроилась на новом месте и поладила с соседками. Снова помог её уживчивый характер. К тому же, через несколько дней после заселения, Алёне пришлось уехать в родной город, чтобы похоронить бабушку. Там наследница узнала, что бабушкину квартиру забирают за долги, и она снова остается ни с чем.
Приняв на себя и этот удар судьбы, Алёна вернулась к учёбе. До защиты дипломной работы время проскочило незаметно, и Алёна защитилась без помех.
Зная положение этой девочки, одна из сокурсниц, пользовавшаяся больше всех помощью Алёны, переговорила с влиятельными родителями, и те походатайствовали за выпускницу. И хотя таких услуг в институтах не предоставляли, девушке нашли место работы, куда незамедлительно направили. Как сообщили Алёне, ей, как отличнице, предоставили жильё и скромные «подъемные», которые перечислил отец той самой нерадивой сокурсницы.
Алёна поверила в придуманную для неё легенду и радовалась как ребёнок, открывшимся перспективам. Она покидала скромные пожитки в сумку и села в такси, чтобы умчаться в новую жизнь с симпатичным названием «Веснушки». Деревня находилась довольно далеко от города, что порадовало оптимистично настроенную девушку.
Глава 4
Аня уперлась лбом в пыльно стекло автобуса и спрятала пустой взгляд за ресницами. Воспоминания в очередной раз захватили её в свои жестокие объятия…
– Всё, бабуль, я пойду домой. Мать теперь напилась и крепко спит, а я ещё успею подготовиться к экзамену, – произнесла девочка, и направилась из кухни в прихожую.
– Анюта, может, у меня останешься? На улице такая метель. И вообще, сколько раз я тебя просила: переезжай ко мне. Разве у меня плохо? – Взволнованно спросила бабушка, следуя за внучкой.
– Бабушка, у тебя очень хорошо! Но я уже говорила, что мне далеко до школы добираться. Придется рано вставать. К тому же, если я съеду оттуда, мать всё пропьет вместе с квартирой. А её, квартиру эту, между прочим, ты зарабатывала своим горбом.
– Да знаю я всё. Просто жаль мне тебя, внученька. Ты такая умная, красивая, а что вокруг себя видишь?! – произнесла старушка, рукой поправляя локон седых волос. Она остановилась у двери в прихожую и с тревогой, прищурив глаза, смотрела на внучку.
– Грязь, бабуль, и разврат. Но ты за меня не волнуйся, я сумею за себя постоять.
Девочка судорожно вздохнула и посмотрелась в зеркало.
Невысокая, стройная натуральная блондинка с длинными густыми волосами пятнадцати лет нравилась многим мальчикам из параллельных классов. Обаятельная улыбка и ямочки на щеках приковывали взгляды, которые бросали на неё воздыхатели. Голубые глаза с золотистым ободком словно излучали внутреннее сияние, а длинные ресницы вовсе не были белесыми, а тёмными веерами прикрывали задорный взгляд.
Никаких талантов за Аней не наблюдалось, и не все школьные предметы давались ей, но она упрямо заучивала и подолгу сидела за учебниками. Подруги у девочки были, но быстро разочаровывались в домоседке и потихоньку отдалялись.
Аня, насмотревшись на пьяную мать, боялась так же деградировать как личность, и решила для себя не повторять путь родительницы – нерадивая мать тоже в своё время была первой красавицей в школе и во дворе.
Женщина не участвовала в судьбе дочери, и не замечала, как та взрослела и о чём-то мечтала. А мечтала девочка о том, что когда-то встретит хорошего, доброго парня, и он, полюбив её искренне, увезет далеко от того кошмара, который она наблюдала каждый день.
На протяжении десяти лет они с бабушкой бились за то, чтобы наставить женщину на трезвый, истинный путь. В ход шли уговоры, слёзы, упрёки, угрозы, но всё оказалось бесполезным.
Пока Анечка была маленькой, мама сидела с ней дома и воспитывала дочку. Потом времена изменились, отцовских заработков стало не хватать. В доме всё чаще слышались ссоры, и однажды любимый папочка не выдержал, громко хлопнув дверью, ушёл навсегда, даже из жизни дочери. Как потом оказалось, в соседнем доме у него жила ещё одна семья: любовница и двухгодовалый сын, туда и уходили все его заработки.
Анастасия долго приходила в себя, но не расклеилась, и, смирившись, жила дальше ради дочери. Женщина устроилась продавщицей в продуктовый магазин, и первое время баловала дочку разными вкусностями. Часто они, взявшись за руки, ходили в гости к бабушке. Та в своё время тоже растила Анастасию одна, но нисколько об это не пожалела на протяжении всей жизни, о чём постоянно напоминала дочери, чтобы та держала себя в руках. И она держала, всё у них хорошо сложилось: уютно, сытно, спокойно. Но не слишком долго.
Анюта любила и одновременно побаивалась свою мать. Она не очень понимала её. Женщина могла бы выглядеть свежее и красивее, если бы не поддавалась порокам и чаще улыбалась. Худощавая, с гибкой фигурой, Анастасия обладала тонкими чертами лица: прямой нос, чётко обрисованный рот, смуглый цвет лица. Она имела все шансы повстречать хорошего человека, полюбить его, построить семью, родить детей, подарить им свою любовь, проявить заботу. Но…
Девочка училась в младших классах, и ей была необходима мамина помощь, вот только та не торопилась домой. Всё чаще задерживаясь на работе, Анастасия оправдывалась, что проверяла накладные на товар, но от неё разило алкоголем и табачным дымом. Спокойная жизнь для Анюты закончилась. Девочка однажды не вытерпела и пожаловалась бабушке. Та провела воспитательную беседу с дочерью. И случилось затишье на неделю, а после всё пошло по кругу. Постепенно из дома пропали ценные вещи, золотые украшения, а дальше стали мебель выносить. С работы Анастасию уволили. И для неё наступила полная свобода.
Женщина на глазах теряла человеческий облик, приводила в квартиру разных бродяг и тех, кто наливал стакан спиртного. Анастасия забыла аромат душистого мыла, перестала расчесывать когда-то густые длинные волосы, и превратилась в зловонное существо. Она устраивала оргии на глазах у дочери и приглашала её присоединиться. Когда Анюта плевала в их сторону, мать громко смеялась и принималась ласкать себя перед многочисленными любовниками.
Девочка продолжала надеяться, что родительница одумается. Но ни слёзы, ни умоляющие речи дочки не трогали опустившуюся до крайности женщину. Бабушка упрашивала Анечку перебраться к ней, но девочка говорила, что боялась за квартиру. Но в глубине души это было не так, она боялась за мать. Она волновалась, что той станет плохо, а её рядом не будет, и никто не спасет непутевую женщину, не поможет. И дочь продолжала жить в хаосе.
Аня глубоко задумалась перед своим отражением, и очнулась, услышав голос бабушки.
– Анют, я тебе тут булочки положила и баночку твоего любимого персикового компота. Утром перед школой покушай.
– Хорошо, бабуль, – Аня поправила волосы, выбившиеся из-под шапки, и надела пуховик. Потом забрала пакет из рук бабушки и чмокнула её в щёку. – Побегу, бабуль, а то уже темно.
– Ох, Анюта, я так волнуюсь, – с тревогой глядя на внучку, призналась бабушка. – Оставайся у меня, а? Что-то на душе так неспокойно. Оставайся, прошу тебя! Смотри, уже почти восемь часов.
– Нет, бабуль, побегу домой. У меня и учебники все там, а завтра же экзамен. Обещаю: вот сдам зачёты, пойду на каникулы и сразу же перееду к тебе. Вместе Новый год встретим, побродим по тихим улочкам. И правда, намаялась я там, хочется покоя уже.
– Ох, моя непослушная детка, я же так переживаю, – удрученно покачала головой пожилая женщина.
– Не бойся, бабуль, я сильная. Всё будет хорошо! – улыбаясь, девчонка подмигнула бабуле.
– Дай-то Бог. Как доберешься, позвони, – попросила бабушка, осеняя крестом внучку.
Аня открыла дверь и выпорхнула на лестничную площадку, обернулась, помахала бабушке рукой и побежала вниз по лестнице. Выйдя на улицу, девчонка обрадовалась, что метель стихла. В воздухе кружились крупные хлопья, но как-то лениво. Под ногами от света уличных фонарей искрился пушистый снежок. Аня вдохнула свежего морозного воздуха и уныло побрела по заснеженному тротуару. Она заглядывала в нарядно украшенные к празднику витрины и тоскливо опускала взгляд. Вокруг было так захватывающе сказочно, а по щекам девочки текли слёзы. Она упрямо смахнула их рукой в колючей варежке и пошла дальше, туда, где её не ждали, скорее всего не любили и точно не жалели; где уже давно не пахло ароматными щами и вкусными котлетами, а воняло потом, грязным бельем, мочой и рвотными массами.
Медленно перебирая ногами, Аня добралась до дома к девяти часам вечера, и неспешно поднялась в квартиру. Как всегда, дверь не была заперта, и от порога слышались мужские голоса. Аня проскользнула мимо кухни, где сидели три молодых парня, и заглянула к матери в спальню. Та оголенная валялась на полу в неприличной позе, и, пребывая в пьяном угаре, громко храпела. Аня вздохнула, развернулась и пошла к себе. Разувшись у себя в комнате и скинув пуховик, она сразу же взялась за уроки. Открыв учебник и конспекты, девочка пыталась выполнить домашнее задание, но мужской смех и громкие разговоры мешали сосредоточиться. Тогда она отложила уроки и в одежде легла в кровать, поскольку так она спала уже много ночей. Укрывшись одеялом с головой, Аня попыталась уснуть, но взрывы смеха и пошлые рассказы доводили до злости. Девочка встала и, выйдя из комнаты, ворвалась в кухню.
– Так, дорогие мои, вы не засиделись в гостях? – Спросила девочка, перескакивая взглядом с одного дерзкого лица на другое. Она грозно скрестила руки на груди и отставила ногу в сторону, притопывая ей.
– Опаньки, какая к нам пожаловала цыпочка! – пробасил один из гостей. Его тонкие разбитые губы скривились в ухмылке, после чего он заулыбался во весь рот.
Мужчина сидел на шаткой табуретке и ковырялся спичкой в зубах. Его пальцы были перепачканы в вобле, которую он сжимал во второй руке. Аня с омерзением осмотрела его и перевела взгляд на стол, где стояли четыре бутылки водки, бутылка вина, валялись помятые пачки сигарет и заветренные бутерброды с колбасой.
– Малышка, присоединяйся! – миролюбиво махнул рукой второй гость, который курил у окна и выпускал аккуратные колечки дыма толстыми влажными губами.
Этот мужчина был гораздо крупнее своих приятелей. Короткие волосы не скрывали неровный череп с многочисленными шрамами. Аня коротко взглянула на его руку, полностью покрытую татуировками, и её передернуло от страха.
– Ага, составь нам компанию, – подытожил третий, громко рыгнул, улыбнулся и невозмутимо поскреб длинными толстыми пальцами у себя между ног.
– Нет. Я не только не присоединюсь, но ещё и полицию вызову, чтобы разогнали загулявших гостей, – не показывая страха, твёрдо произнесла девчонка.
– Ты чё, коза? – Вскочил на ноги первый. – Мы к тебе по-хорошему, со всей душой. А ты?
– И я прошу вас уйти по-хорошему, – произнесла Аня. – У меня завтра экзамен в школе. Мне нужно заниматься.
– Ты школьница? – Спросил второй, и присвистнул толстыми губами. Он сел на стул, тут же привстал с него, затушив об стол до половины выкуренную сигарету.
– Да, – тихо ответила девочка, пятясь к двери.
– А так сразу и не скажешь, – рыгнув, встрял третий. – Красивая деваха какая! Да и фигурка просто загляденье. Ты чё, дочка этого чучела?
– О ком Вы?
– Да хорош тебе, всё ты поняла. Заниматься значит собралась?
– Да. Я к экзаменам готовлюсь, – пояснила Аня, надеясь на понимание. Она до последнего верила, что мужчины пожалеют её и покинут квартиру, поэтому продолжала стоять в пороге кухни и увещевать незнакомцев.
– А не хочешь позаниматься с нами? Мы и экзамены примем сразу все, – произнес первый. – Сразу три учителя. Круто! С нами занятия куда более приятными будут. В школу поиграем или в полицию. Ты ж хотела полицию вызвать, так вот мы здесь.
Все трое засмеялись.
– Нет, парни, уходите, прошу вас, – умоляюще сложив руки у груди, попросила Аня.
– Лапа, мы не уйдем, – произнес третий, почесывая себя между ног.
– Да, да, – закивал второй, закинув ногу на ногу. – Лучше выпей с нами, расслабься, а мы поможем тебе позаниматься.
Они опять рассмеялись над наивностью девочки. Первым вышел из-за стола мужчина с перепачканными воблой руками, и, пошатываясь, двинулся в сторону девочки.
– Иди, крошка, не стесняйся. Бери пример с матери.
– Не подходите ко мне, а то закричу, – пригрозила Аня, судорожно вытирая слезившиеся глаза. В кухне было до того накурено и разило дешевым алкоголем, что её начало тошнить.
– Кричи. Нам это нравится. Да и вряд ли тебе кто-то поможет. Лучше соглашайся добровольно. Обещаю, мы тебя не обидим.
– Прошу вас, уходите, – прошептала дрожащим голосом Аня. В её глазах отразился испуг, а по щекам потекли слёзы. Она попятилась и хотела бежать, но её ловко схватили за ворот и втащили обратно.
– Не рыпайся, сука! – зашипел третий, расстегивая ширинку. – Садись и пей.
Тот, что с перепачканными руками, вернулся к столу, налил целый стакан водки и протянул Ане. Она покачала головой и прошептала:
– Не буду.
– Так значит, да? – Зарычал второй, выпятив толстую нижнюю губу. – Ну, не скули тогда.
Аня вздрогнула. Холодный пот струйкой потек по спине. У неё возникло пронизывающее насквозь ощущение страшной угрозы. Мужчины оказались более чем враждебно настроены. Слабо вскрикнув, она поняла, что её схватили за волосы и намотали их на кулак. Она уставилась на стоявшего рядом мужчину, который рыгнул ей в лицо.
– Отпустите меня, пожалуйста, – попросила Аня, хватая ртом воздух. Она вцепилась руками в холодные запястья мужских рук, причинявших ей боль. – Оставайтесь здесь, если хотите, а я уйду.
Не ответив, мужчина, державший её за волосы, поднялся со стула. Его тяжелое дыхание оглушало её. Аня посмотрела на остальных. Эти вытаращенные глаза, полубезумный, злобный смех! Она попятилась, поднялась на носочки, пытаясь высвободить свои волосы. Тот наклонился, вытянув руку, и с силой дернул. Девочку охватил ужас. Только сейчас она поняла, что в квартире, кроме пьяной матери, никого нет, что она во власти этих грубых негодяев, чьи намерения стали ей ясны. Издав сдавленный крик, она бросилась вперёд… У неё оставалась только одна надежда на спасение: надо было поднырнуть под его руку, схватить со стола нож и попытаться отрезать волосы, а уже потом бежать со всех ног. Но этот манёвр не удался. Девочку сгребли сильные руки, и она закричала от боли. Воспользовавшись этим моментом, ей влили в рот обжигающей жидкости. Девочка поперхнулась и закашляла. Из её глаз лились слёзы, желудок жгло и хватало судорогой, а голова закружилась, но она не сдавалась. Прыснув остатки огненной воды в лицо нападавшему, она громко завизжала, пытаясь сбежать. Девочка надеялась, что крик услышат соседи и вызовут полицию, поэтому продолжала визжать.
Несмотря на крик и яростное сопротивление, один из мужчин заткнул ей рот тряпкой. Полузадушенная этим кляпом, Аня замолчала. Согнувшись калачиком, она походила на затравленного зверя. На её худом лице были видны только глаза, расширенные от страха. Она так сильно обхватила себя руками, что побелели костяшки пальцев. Всхлипывая, она надеялась, что они всё-таки не тронут её. Она норовила отползти от мужчин к батарее по грязному полу, но они заметили это и приблизились. Они ухмылялись и тянули к ней руки.
Расширенными от ужаса глазами Аня смотрела, как двое негодяев нагнулись к ней, хватаясь руками за её грудь. Один из них схватил девочку за ногу. Аня с грохотом рухнула на пол и тут же получила удар в челюсть, потом в нос. Раздался хруст, и хлынула кровь. Аня подавилась. Перевернувшись на живот, она поползла в коридор. Её поймали за ноги и рывком стянули джинсы. Девочка замычала. Кто-то выругался матом, и, схватив бутылку со стола, разбил её, а оставшийся осколок поднес к горлу жертвы. Он выдернул из её рта тряпку и откинул в сторону.