Империя отходит от края
Я тоже подошел к двери, подергал – действительно заперто.
– Может уборщица по ошибке закрыла? – осторожно предположил я.
– Они по утрам обычно убираются. Да и сколько я тут работаю, не помню, чтоб вечером эту дверь закрывали на замок.
– А здесь вторые ключи есть?
– Хм… интересный вопрос, – задумался Петрович, – не знаю, пойду посмотрю.
– Ну а я пока замочек исследую, – сказал я и начал его исследовать.
Замок был английский, закрывался автоматом из коридора сюда, значит что? Правильно, язычок в принципе можно было бы и отжать. Порылся в карманах штанов и куртки – о, да у меня же ножичек есть, тот самый из Ворсмы, с выкидным лезвием. Ну эта его выкидываемость сейчас не понадобится, а вот лезвие наверно в самый раз. Поковырял ножичком между дверью и косяком, с трудом, но достал язычок (блин расцарапал тут им все), отжал – проход свободен. Сообщил про этот факт Петровичу, который копался в ящиках своего стола.
– Ну ты шустрый парень, – ответил Петрович, – пошли, раз так. А дверь за собой захлопнем.
Спустились по темной лестнице мимо кораблестроителей и шибко секретных физтехов, прошли длинным полутемным коридором к выходному вестибюлю, там декан вступил в длительные дебаты с вахтером на предмет ключей, запирания начальства и общего раздолбайства административно-хозяйственной части института. А я все смотрел на неумолимо движущуюся к девяти стрелочку часов и торопил начальника. А он не хотел никуда торопиться. В итоге мы вышли на улицу аж без пяти девять.
– Опоздаем ведь, Вячеслав Петрович, – уныло говорил ему я.
– Не боись, студент, без нас не начнут, – бодро отвечал он, видимо коньячок начал действовать. Эх, подумал я, надо было и мне хлебнуть, и ..ись оно там все конем. А также слоном и ферзем.
Когда подошли к первому корпусу (я все подгонял декана, а он никуда не торопился и шел легким таким прогулочным шагом), в вечерней тишине вдруг явственно раздался звон стекла откуда-то со стороны набережной.
– Вы это тоже слышали? – спросил я.
– Чего?
– Ну стекло разбилось вроде бы…
– Не, ничего я не слышал, – начал было декан, но тут довольно громко завопили откуда-то сверху и опять же с той же самой стороны.
– Вот сейчас услышал, что это?
– А этот, драгоценный Вячеслав Петрович, именно он, пожар обещанный, я ж говорил поторопиться надо. Ходу! – уже не сдерживаясь, заорал я и поскакал по ступенькам к главному входу. Декан поспешил за мной, но весу в нем вдвое больше было, поэтому с некоторым отставанием.
Влетели в вестибюль, там в углу дремал сгорбленный вахтер, но немедленно проснулся и закричал:
– Куды, ититвашу, закрыто все!
– Тихо, дед, – рявкнул сзади Петрович, – пожар у вас в правом крыле, звони 01! Быстро!
А мы ломанули вправо на лестницу и взлетели на второй этаж, откуда уже ощутимо несло дымом. Это было, как я понял, примерно в середине центрального коридора второго этажа – дым шел из-под этой двери и при этом кто-то орал и ломился в нее, запертую снаружи.
– Это было в твоем сне, – спросил запыхавшийся Петрович, – ну что тут люди будут?
– Было-не было, не время щас это выяснять, давай дверь ломать. В тебе весу побольше, с разбегу давай – она внутрь открывается, может с петель слетит.
Петрович внял моим словам и с разгону врезался в дверь, та была довольно хлипкой на вид, такой же оказалась и в нутре, так что слетела и упала внутрь, придавив кого-то там, кто был за дверью. Внутри было очень дымно и в районе окна виднелись языки пламени, занавески видимо горели.
– Быстро берем его за ноги и в коридор тащим, – крикнул я.
Взяли, вытащили, оказалось, что не его, а ее, в юбке человек был. Далее я распорядился так:
– Петрович, ищешь огнетушитель и пытаешься что-то потушить до прибытия пожарников, а я потащил эту подругу вниз, надо ее в больницу. Да, окна не открывай, а то полыхнет все.
Декан на рысях бросился дальше по коридору, надеюсь найдет он что-нибудь подходящее, а я приподнял значит ее, вроде в себя пришла подруга, спросил, сможет ли идти, она промычала, что типа да, попробует, и мы поковыляли к лестнице. Внизу вахтер напряженно крутил диск телефона.
– Что, до сих пор никого не вызвал? Ну ты и дубина, – заорал я, – ладно, беги наверх, помоги Петровичу, я щас сам с улицы вызову.
Вытащил женщину к своей машине, запихнул на заднее сиденье, сказал «10 секунд подожди» и вызвал пожарников с уличного телефона, он как раз тут у входа был, а потом на рысях рванул в 5-ю больницу на Нестерова, она самая ближайшая тут наверно. Разглядел наконец спасенную – за сороковник тетке, одета хрен пойми во что, и что она там в закрытой комнате делала, непонятно…
– Ты как там, живая?
Тетка прохрипела, что вроде пока да.
– Держись, через 3 минуты в больнице будешь, – и сдержал свое слово, тут ехать-то всего полтора километра, по Минина-Семашко-Ульянова. Подкатил прямо к приемному покою, сдал на руки медсестрам, объяснив, что произошло, и рванул назад.
Пожарники так и не подъехали, за смертью только их посылать, болезных. Взлетел на второй этаж, там Петрович на пару с вахтером заканчивали тушение очага – окна они таки пооткрывали, но видимо уже после того, как огонь погас, так что ничего страшного не случилось и дым потихоньку начал выветриваться, ущерб не сказать, чтоб и такой большой. Помог им, чо… а тут и пожарники подоспели.
Когда все это закончилось и все формальности с пожарниками были улажены, мы с деканом медленно спустились на улицу, я предложил его подвезти, он не отказался.
– Тут еще такое дело, – начал я, – возьми все геройство на себя, а? А про меня ничего не надо говорить… ну почти ничего, был тут рядом, помог маленько и все, ладно?
– Почему?
– Хватит с меня и одной медали, вторая вызовет только одни подозрения, а не слишком ли часто этот Сорокалет перед глазами мелькать начал? Лады?
Декан подумал, потом сказал медленно:
– Лады… а ведь это только твой первый день учебы, что ж дальше-то будет?
– А ничего дальше не будет, кроме большой и плодотворной работы – вместе работать будем над улучшением учебного процесса, ага. Поехали, до дому подвезу.
Петрович согласился… ехать было недалеко, еще ближе чем до больницы – он на Ковалихе жил в новенькой панельной 9-этажке. Напоследок сказал ему:
– Слушай, Петрович, а чего у тебя дочка такая зашуганная? Всего боится…
– Тяжелое детство, – со вздохом ответил он.
– Так давай я над ней шефство что ли возьму, и по учебе, она походу в той же математике весьма слабовата, и в личной жизни, доведу ее так сказать до товарных кондиций, чтоб нормально с народом общалась – ты мне помог, теперь я тебе помогу, да?
– Ну бери шефство… только если ты с ней что-то сделаешь, я ведь…
– Если ты на секс намекаешь, то я тебя умоляю, мне есть с кем сексом заняться – ничего с твоей Светой не случится.
– Ну ладно, договорились… только ты бы уж мне не тыкал, я же все-таки почти в 3 раза старше…
– Оллрайт, драгоценный Вячеслав Петрович, это я в пылу боя так сказать, а в дальнейшем буду строго на вы. Принцип сяо я уважаю и разделяю.
– Принцип чего?
– Это в китайской философии есть такое понятие – уважение детей к родителям, младших к старшим, народа к руководителю государства и тд. Неисполнение его в Китае считается тяжким правонарушением.
– Ну что же, хороший принцип, можно взять на вооружение… и еще это… спасибо за приключение, Сережа.
– Да не за что, Вячеслав Петрович, обращайтесь.
На этом мой первый учебный день закончился.
Да, и еще вечерком я позвонил Инке, не так уж и поздно было, предложил завтра вместе до института добираться, она с радостью согласилась. Вот и ладушки, не так скучно ехать будет.
Чуден Ниагарский водопад при ясной погоде
Утром продрал глаза в 6.00, что-то съел там на кухне, запивая свежесваренным кофе, потом подъехал на Лескова к дому Инны. Она, вот прикиньте, уже у подъезда стояла, отбивая каблуками чечетку, и выглядела при этом как всегда сногсшибательно, вот отсыпал же бог девке полной пригоршней…
– Привет, моя радость, – высунулся я из окна, – я тебе тут переднее сиденье подвинул назад, чтоб твои длинные ноги убрались. Куда едем?
– Два круга вокруг Риджентс-парка, а потом прямиком в Перадор, – гордо ответила Инка. Удивительно все же позитивный человек, к тому же Пристли читала.
– Риджентс-парков не обещаю, могу предложить только Автозаводский ПКО, – ответил я и мы оба заржали. – По этой книге кстати скоро кино выйдет, музыкальное говорят.
– Ну посмотрим, что они там наснимают… я бы на роль Сэма взяла бы например Еременко.
– Так его вроде и взяли. А на принцессу кого бы взяла?
– На принцессу… ну не знаю… Проклову что ли. А эту злодейку, как ее… Нинет, да… я бы сыграла отлично.
Я хмыкнул:
– Злодейка из тебя конечно та еще… добрая ты, даже чересчур, убавить бы не мешало.
– Ты мне это уже говорил, проехали. Ты лучше скажи, чего звонил мне позавчера?
Я с трудом припомнил позавчерашний день… это когда я шел в расстроенных чувствах после сцены у озера что ли?
– А, вспомнил – уже неактуально, проехали, – повторил я инкины слова.
– Ну тогда давай рассказывай про свою медаль, скромник. Не поделился ни с кем, можно подумать, что ты эти медали каждый месяц получаешь.
– Да, такой вот я скромный, других не завезли. Ну слушай, если интересно.
Далее я поведал ей всю эту спасательную эпопею с одной только купюрой, про то, как я узнал про утонутие дяди. Сказал, что он позвал меня по срочному делу, а там оно все и произошло как-то само собой… вроде гладко получилось. Инка таки заметила эту склейку:
– А что за срочные дела у тебя в Тамбове вдруг образовались?
– Извини, Инна, не могу сказать, подписку давал.
– О как… – только и смогла выдавить из себя Инна.
– Теперь твоя очередь рассказывать – как там Анюта с Верой?
– А ты точно хочешь это узнать?
– Ну раз спрашиваю, значит хочу, колись уже…
– Ну слушай – с Верой все хорошо, ушел от нее Вовчик и ушел, не переживает, и еще она кстати тебе непроданные джинсы вернуть хочет…
– Ладно, заберу при случае.
– А Анюта сидит дома и ревет белугой.
– Вот прям белугой? Интересно… вчера на параде первокурсников этого как-то заметно не было. А Вовчик где?
– Нету его нигде, исчез с концами. Слушай, так теперь выходит, что и ты, и я абсолютно свободны?
– Ну вроде так…
– Так почему бы нам не создать пару? – непринужденно поинтересовалась Инна.
Действительно, почему бы и не? Мы пара и мы счастливы, подумал я, а вслух сказал:
– Ок, давай попробуем. Я тебя вечером найду.
А тем временем за непринужденной беседой мы незаметно добрались до корпусов политеха на Минина, Инна открыла дверь выходить и тут я вспомнил, что у нас же сегодня занятия в другом месте, на площади Лядова… вот идиот беспамятный. Сказал Инке «пока» и рванул с места на Белинке, благо она пустая, 10 минут и я на месте. Загнал машинку на соседнюю улицу и припустился в учебный корпус, успел тютелька в тютельку, к звонку.
Высшая математика, сразу с места дифференциальное исчисление с интегралами пошло. Миндалев конечно хороший лектор, не тарабанит по бумажке, а всю душу вкладывает, яркими образами опять же сыпет, но почему-то не любят его студенты, хоть ты тресни… возможно потому что ошибок не прощает и гонит в шею всех, кто на пару его вопросов не ответит, нельзя же так жестко к народу подходить. Мне-то это все по барабану, математику я всегда с полувзгляда понимал и на все его заковыристые вопросики ответы имею, а вот остальных надо бы подтянуть будет, не хочу я, чтоб треть нашей группы из-за этой ерунды вылетели к чертовой матери.
А потом у нас начался значит семинар по Истории значит КПСС… тут уже меня почему-то с полувзгляда невзлюбили. Вела его относительно молодая преподавательница, но уже с нотками истерии в голосе, и эти нотки позволяли идентифицировать ее как одинокую старую деву без особых шансов на смену статуса. Почему она на мне начала вымещать свои комплексы, сказать сложно… ладно, не будем обращать внимания, конспект у меня хороший, на вопросы ее тупые отвечаю удовлетворительно, что еще надо? Да ничего не надо.
И физическая культура значит на третье – подались всей толпой на стадион Водник (он кстати засветился в фильме «Жмурки», там в самом начале на его трибунах сидят три бандита в исполнении Маковецкого, Журавлева и Сиятвинды) бегать, прыгать, метать гранаты и играть в футбол мальчикам и в волейбол девочкам. Почему-то тренеры с этого Водника считали, что самые лучшие тренировки тела происходят в игровых видах спорта, ну может и правильно считали. Подошел во время этой физкультуры к Светке, сказал, что займусь ей завтра, сегодня зарез со временем, а пока готовься морально. Она кивнула, видимо отец с ней уже провел беседу.
А дальше все поехали по домам, а я в институт на интервью в многотиражке и на заседание в комсомольском штабе … а, черт, забыл про собрание, где меня надо было выбрать секретарем – ладно, завтра проведем. С моей хорошей памятью надо что-то делать, сегодня это уже второй случай, когда она повела себя нехорошо. Припарковался у 1 корпуса, не до конца сгоревшего этой ночью, и перед газетой решил согласовать детали с деканом, позвонил ему из того самого автомата, откуда вчера пожарников вызывал (номер он мне продиктовал, а я запомнил).
– Алло, Вячеслав Петрович? Это Сорокалет говорит, помните такого?
Петрович хмыкнул:
– Забудешь тебя, как же…
– У меня щас интервью будут брать для нашей газеты, так я хотел согласовать детали вчерашнего, чтоб наши показания бились, ладно?
– Ну давай согласуем.
– Значит так, мы засиделись допоздна в деканате, обсуждая детали моего предложения по одной технической новинке в нашей перспективной лаборатории…
– Какой новинки? – сразу уточнил декан.
– Неважно… ну допустим устройство мобильной связи для студентов и преподавателей. И потом решили добить до конца обсуждение, прогулявшись по нашей замечательной Верхне-Волжской набережной, она ведь у нас замечательная, да?
– Конечно
– И там в районе 1 корпуса увидели языки пламени в окне 2 этажа, ну и как там стекло разбилось. Дальнейшее понятно наверно… да, я сразу повез пострадавшую в больницу, а все остальное сделали вы… ну вахтер маленько помог, так?
– Вроде так… да, и еще тут следователь звонил, надо будет подъехать завтра в 5 вечера в прокуратуру и дать показания, дело там открыли.
– Хорошо, подъеду.
– Говорят, это не простое возгорание было, у них там большие подозрения на ту подругу, что ты в больницу отвез.
– Ладно, пусть выясняют. Так мы значит договорились, Вячеслав Петрович, говорим одно и то же и в газете и в прокуратуре – обсуждение перспективной темы/прогулка по набережной/огонь в окне, – на всякий случай повторил я, – а я побег на интервью.
Встреча с акулами пера прошла скучно и буднично, я сразу предупредил, что можно спрашивать обо всем, кроме как я попал в Тамбов ( «ну вы же понимаете, что есть темы, которые лучше не поднимать» и закатил глаза к потолку), остальное прошло как по маслу. Про пожар они еще были не в курсе, ну то есть что он был, конечно знали, а кто его там тушил, пока не – так что про это вообще не спрашивали.
А потом было заседание штаба, там же в 1 корпусе, но в левом длинном крыле. Сначала главный комсомольский лидер долго говорил о задачах в свете принятия новой Конституции, потом еще кто-то выступал, потом вспомнили обо мне, как молодом и подающем и спросили, есть ли у меня какие предложения, дополнения, уточнения? Ну как не быть, есть конечно, сказал я, встал и тут присутствующих на полчаса примерно накрыло Ниагарским водопадом моего красноречия…
– Товарищи, – начал я, откашлявшись, – посмотрите вокруг, где мы живем.
Товарищи очумело покрутили головами, ничего собственно не понимая.
– Мы живем в эпоху построения развитого социализма, в эпоху перехода советских граждан к принципиально новому образу жизни, при этом партия ставит перед нами задачу, чтобы дать каждому человеку возможности для всестороннего и гармоничного развития, правильно? Высшие учебные заведения это прежде всего молодежь, вступающая во взрослую жизнь, и как и с каким багажом она вступит в эту взрослую жизнь, зависит в первую очередь от нас, от комсомола, так?
А теперь рассмотрим эту всесторонность развития с разных, если так можно выразиться, сторон:
А. учеба – студенты должны получить и хорошо усвоить самые современные, самые передовые знания и умения, а еще лучше бы те, которые будут востребованы в скором будущем. Что будет востребовано в скором будущем, спросите вы, и я вам отвечу, пока только по профилю своего факультета – компьютеры и компьютерные сети, связь разных видов, микроэлектроника, системы безналичных расчетов не только для организаций, но и для населения, ну и кое-что еще, не будем мельчить. Чтобы получить эти знания, необходимы подготовленные преподаватели, необходима самая последняя информация о развитии отрасли, о новых разработках и технологиях в нашей стране и во всем остальном мире. Необходимо соответствующая материальная база – оборудование, элементная база, учебные стенды. Необходим выход на лучшие отечественные (ну и мировые, если получится) институты, Академию наук и тд.
Б. деньги – да, товарищи, деньги при социализме пока еще не отменили, и чтобы хорошо учиться и хорошо жить, необходимы денежные средства и надо дать возможность студентам вполне законно зарабатывать эти средства, смелее надо внедрять в жизнь идеи хозрасчета и самофинансирования, товарищи
В. личное развитие – в свободное от учебы время студенты должны иметь возможность развиваться физически и духовно, надо развивать имеющееся и добавлять новое, например набирающие популярность восточные единоборства и ритмическая гимнастика вполне могли бы внедрены и у нас, далее студенты хотят слушать современную музыку, значит надо развивать и это направление… свой ансамбль, и может не один, свой клуб по интересам, путь общаются на разные темы, кроме газеты неплохо бы было сделать общеинститутское радио, а может даже и телевидение, к нашему театру у меня тоже есть пара предложений, но это я уж потом озвучу и тд
Г. разное – смелее привлекать студентов к управлению, опросы общественного мнения, конкурсы, например на фирменную символику и корпоративные цвета, с этим тоже надо что-то делать, сейчас наше заведение смотрится, мягко говоря, уныло.
Проведя в жизнь все это… ну даже какую-то часть, мы сможем поднять планку нашего с вами любимого учебного заведения на мировой уровень… и даже выше его тоже наверно сможем.
Вкратце у меня все, – закончил я и сел.
Вопрос мне задали только один, Олежа кстати и задал:
– И откуда ты такой взялся, Сорокалет?
– Вы не поверите, но из рабочего квартала на окраине Автозавода, – честно ответил я, – проспект Кирова, дом 18, квартира 94.
Договорились подумать и продолжить… договариваться, все как всегда… но вода камень точит, а уж комсомольский штаб тем более.
На обратном пути у меня вдруг образовалась целая куча дел, и туда надо зайти, и на то посмотреть, и это купить… коньяк для хирурга обошелся в червонец, Белый аист, это в 21 веке он превратился в помойный отстой, а здесь, насколько я помнил, был очень и очень даже ничего. Ладно, не жалко. Поставил машину рядом с приемным покоем 40-й больницы, коньяк в бумажный пакет, справился у дежурной медсестры, кто же там оперировал Михальчика-то три дня назад, оказалось, что Владимир Пак, ничего себе… и он как раз был на работе, где-то на третьем этаже поищи его, милок, раз приперло.
Хорошо, иду на 3 этаж…, нет сначала к Игоревичу все же, вот блин, ничего ему не купил… ааа, ладно, авось прокатит. Пакет с бутылкой засунул во внутренний карман куртки, вроде незаметно. Здесь кажется, тук-тук, не отвечают, значит можно заходить. Палата была на четверых, сидели и лежали там трое, включая Игоревича.
– Здоровеньки булы, Станислав свет Игоревич, – с порога сказал я ему.
– Чэсць, – отозвался он, – заходи, раз уж пришел.
– Да я тут собственно мимо проезжал…
– К Анюте своей наверно?
– А вот и нет, с Анютой мы на днях расстались, Игоревич, нет у меня больше никаких Анют, – горестно поведал я.
– Сочувствую, – ответил он, – ну да ничего страшного, Анют на свете много…
– Да, что-то мы не о том – как дела-то, Игоревич, на поправку пошел или что?
– Вроде пошел… еще неделю говорят, что продержат здесь. Ты лучше сам расскажи, что у тебя за проблемы во дворе нарисовались.
– А, ерунда, милиция в убийстве меня вдруг заподозрила.
Игоревич чуть не подскочил на койке: – Что значит в убийстве?
– Да зарезали у нас одного пацанчика темной ночью, а у меня с ним конфликт был незадолго до этого, ну они и прицепились… да не волнуйся, Игоревич, все это уже в прошлом, поймали убийцу, алкоголик местный оказался, а я оправдан вчистую.
– Ну хорошо, коли так. А еще что нового?
– Да мелочи разные, институт мой чуть не сгорел вчера.
Игоревич опять чуть не подпрыгнул.
– Ну и что там было?
– Декан наш, Вячеслав Петрович рядом с очагом случайно оказался, он и потушил все. А следователь вроде бы дело завел, поджог подозревает.
– Ой, Сергуня, что-то многовато всего случается вокруг тебя, одни тонут, других режут, третьи поджигают, очень подозрительная цепочка…
В корень ведь глядит мужик, ему палец в рот не клади, подумал я.
– Я что ли виноват, само собой все выходит. Ну ладно, что-то я еще хотел спросить… а, с мамой-то у тебя как, контакты налаживаются?
– Как тебе сказать… – задумался он.
– Ладно, все понял, ухожу. К хирургу твоему зайду вот еще – где он, говоришь, обычно сидит?
– А я никак пока не говорил про это, но сидит он в конце коридора в ординаторской… или в курилке, это этажом ниже.
– Лады, выздоравливай, Игоревич, а я побежал, – и я пожал ему крепкую ладонь.
Хирург Пак (с печки бряк) действительно был не в ординаторской, а в курилке – среди курящих там мужиков корейца выделить было несложно.
– Здрасьте, – сказал я ему, – можно вас на пару слов.
– Ну пойдем, – забычковал он окурок.
Отошли в другой конец коридора.
– Я родственник Михальчика, дальний, но ближе у него все равно никого нет, хочу отблагодарить вас за прекрасно выполненную операцию, – и вытащил из кармана коньяк.
Пак посмотрел на этикетку, удовлетворенно кивнул и спрятал бутылку в широкий карман зеленого халата: – Спасибо.
– Как там у него дела-то, выписывать говорят скоро будут?
– Нормально у него все, не волнуйся.
– А вы действительно кореец? – осторожно поинтересовался я.
– Ну да, а что?
– У нас в Тамбове через два дома семья корейцев жила… лук выращивали, весь огород был в этом луке.
– А фамилии у них какие были, не Паки?
– Нет, Кимы они были, хорошие люди. Ну спасибо еще раз вам, рука у вас легкая, – откланялся я и убежал на улицу.
Там мне нужен был телефон-автомат, а, вот и он… вспомнил, что из него я звонил Евтушенке в день операции – ну что, гнида евтушенковская, империя очень зла и готовит ответный удар… звоню:
– Алло, Инну можно? Это Сергей, мы с ней гимнастикой месте занимаемся. Инна? Ну выходи к подъезду, сюрприз будет. Да, прямо щас, если можешь. Отлично, жду.
Подлетел к ее дому на Лескова, ждать недолго пришлось – летит моя красотка, слово «сюрприз» видимо ее сильно заинтриговало. А в руках у нее здоровенная сумка.
– Садись, – открыл я ей правую дверцу, – поехали. Что в сумке-то?
– Это Вера джинсы тебе назад отдает.
– Ладно, давай, в багажник запихну.
– А куда едем-то?
– В одно хорошее место, щас увидишь. Да, вот это тебе, наденешь потом – и я протянул ей пакет.
– Ой, что это? Ой, это ж трусы с лифчиком! А чего они красные?
– Потому что Красную шапочку будешь играть. Шутка. Все, приехали.
Я поставил машину на Школьной, в гараж не стал загонять, вынул из багажника объемистый пакет и сказал: – Идем, тихо-мирно беседуя в наш клуб.
– Так его же отобрали вроде?
– А мы собственно не туда, а мимо него.
Прошли по коридору, я отпер дверь в бомбоубежище:
– Ну заходи, солнце мое. Практические занятия заказывала? Вот и займемся, – а сам аккуратно начал выкладывать на стол все свежеприобретенное сегодня добро – розочки, вино «Изабелла», персики, виноград, свечки с подсвечником и пачку изделий номер 2.
-–
Потом, когда мы лежали рядом, обнявшись, а на столе догорали три свечки, вокруг были раскиданы лепестки роз, а в бокалах еще оставалось немного Изабеллы, Инна тихо сказала:
– Спасибочки тебе, Сергуня, большое, с Адамом и Евой это было очень интересная придумка… мы типа одни-одинешеньки во всем мире и надо начинать жизнь с нуля
– Я старался, Инночка… а ученица из тебя очень прилежная вышла, да