– Конечно, выучилась и работу хорошую нашла… А необразованным и безработным одна дорога из села – на панель, – сказала Татьяна и горько вздохнула, будто переживая за всех женщин мира.
Мне пришла в голову странная мысль, к которой то и дело потом возвращался: если Наташу, как рассаду, пересадить с плохой почву в хорошую – приодеть, дать возможность ухаживать за собой – то она обязательно расцветет в ослепительную красавицу, которой равных на свете не сыщешь. Мысль эта так прочно засела во мне, что девушка сама, улыбнувшись, однажды спросила:
– Что, запали на меня? Конечно, приятно, но не советую. С мужем я скоро разведусь и выйду за другого. Так что…
Про разницу в нашем возрасте не было сказано ни слова.
С пятилетней дочерью Наташи, которая частенько появлялась на рабочем месте мамы, когда бабушка была занята шопингом, мы быстро подружились. Катюша – девочка общительная, а рассказывать сказки я умею. Когда бабушку увидел, вспомнил – эту женщину я действительно видел в строительной бригаде Комитета по делам строительства и архитектуре при Администрации Увельского района.
Познакомившись ближе с коллективом таксистов, понял, что в глазах окружающих её мужчин Наташа пользуется безупречной репутацией, и мой интерес к красивой молодой девушке не вызовет кривотолков. Когда все молчали, тупо уставившись в тихо ворчащий телевизор или отлеживали бока, ожидая клиентов, я вел с диспетчером бесконечные беседы – рассказывал о себе или слушал её. Потом вспоминая, чувствовал, что кровь течет в жилах быстрее от мыслей об этой ровеснице моей дочери.
За те несколько месяцев, что я проработал в «Дилижансе» мы немало с ней обсудили тем. Самой животрепещущей оказалась мое писательское мастерство. Наташа нашла в инете, прочитала и потом утверждала, что ей нравятся мои рассказы.
– Как это у вас получается?
– Слова слагать в предложения руку набил ещё в газете. А сюжеты подсказывает жизнь.
– Обо мне можете написать? Ужасно хочется прославиться.
– Писать о том, как мы сидели и болтали, неинтересно. Нужна завораживающая интрига, чтобы читателей привлечь.
Наташа подняла на меня глаза, в которых плясали искорки смеха.
– Я бы хотела такого рассказа, который мне не стыдно читать.
– Тогда не поступай так, за что тебе потом будет стыдно. И обратная сторона медали – не стыдись того, что естественно. Скажем, в близости мужчины и женщины нет ничего предосудительного, если они оба свободны и не связаны узами брака с другими людьми.
– И вы готовы написать о себе такое?
– Я неженатый человек… И потом – даже в сексе есть элементы эротики. А эротика – это восхищение красотой тела. Вот как бы ты хотела, чтобы было написано о тебе. Два примера на выбор. «Ложбинка между её грудями, видимая в очень смело расстегнутую рубашку, однажды сведет меня с ума» и «И тут я увидел Наташу верхом на розовом жирафе». Какой больше нравится?
Диспетчер-красавица от души рассмеялась. Потом, застегнув одну пуговицу на своей рубашке, сказала:
– Конечно, первый. Я жирафов боюсь и никогда на него не сяду.
Однажды Наташа спросила меня:
– А почему вы не женаты?
И добавила:
– Простите, если вопрос не приятен.
– Мы знакомы не первую неделю, и уверен, что теперь тебе отлично известно, как трудно меня смутить. Я вовсе не против того, чтобы рассказать о себе все, что будет тебе интересно. Но факты – это дело одно, а вот мысли совсем другое. Сказать, что мне просто не повезло в двух браках, значит признаться, что я ещё надеюсь на удачу. Ведь даже Бог любил троицу. И женщин на свете хватает. Другое дело – как строить свои отношения с избранницей, чтобы снова не расходиться. К седым волосам, Натали, я понял, что мне нужна содержанка, а не жена.
– Но ведь содержанки – это распутницы! – весьма жизнерадостно ужаснулась она.
– По сути, это мое отношение к ней. Прежде, чем требовать от неё ласки, мне надо обеспечить её средствами к существованию. А уж она из наших отношений пусть лепит-делает, что захочет – заводит детей или ищет более богатого спонсора. Если Богом дана приятная глазу внешность и немного ума, женщина имеет право на всё, что захочет. И содержанки, поверь мне, изменяют своим мужчинам гораздо реже, чем порядочные жены мужьям.
– Отдаваться за деньги? Как это мерзко! – Наташа передернула плечами.
– По сути, брак для мужчины – бесплатный доступ к желанному телу, а для женщин – престиж и бюджет семьи. Выходит, супружество – та же самая торговая сделка, заключенная в государственной брокерской конторе под названием «ЗАГС».
– Ну, а к примеру, меня содержать – сколько не жалко вам? – отвращение девушки к меркантильной любви быстро сменилось женским любопытством: ей представилась бесценная возможность узнать себе цену в глазах мужчины, которого она уже считала настоящим экспертом в этом вопросе.
И я не стал кокетничать:
– К сожалению, таксистом столько не заработаешь.
– А писателем?
– Писателем можно и очень легко, – взглянув на Наталью, я вздохнул и продолжил. – Людовик Четырнадцатый, французский король, любовниц имел тьму-тьмущую – но кто помнит их имена? Я, к примеру, из романа Дюма могу назвать лишь хромоногую Ла Вальер. А вот у небогатого камер-юнкера Пушкина Александра Сергеевича была любовь и жена, которую знает и помнит весь мир. Почему? Ответ прост – он очень здорово о ней написал.
Удивленно взглянув на меня, Наташа промолвила:
– А вы можете так написать?
– Стихами нет, прозой – да.
– Но вам нужен грех – без него же интриги нет?
И я твердым голосом судьи в момент оглашения приговора:
– Ты права – только высокие чувства рождают великие мысли.
– Но ведь я же вам нравлюсь. Разве от этого чувства не может возникнуть замечательных мыслей? Или у вас ко мне только похоть?
Я с удивлением взметнул брови.
– А вы, Натали – настоящий софист. Надо признать: обыграли меня – один ноль в вашу пользу.
Другой раз Наташа спросила:
– А над чем вы сейчас работаете?
– Пишу фантастический роман об искусственном интеллекте?
Восторженно взглянув на меня, девушка тихо попросила:
– Дадите почитать? Пожалуйста…
– Да он ещё не готов, – нерешительно молвил я. – Так, две главы пока есть из семи задуманных и эпилога.
– Как вы его назвали?
– «Семь дней Создателя»
– Как сотворение мира.
