Ничего не бойся. С нами Бог! Памяти о. Германа Подмошенского

Активная деятельность братий

После того как Евгений пришёл к Православию, они с Глебом открыли православный магазин в Сан-Франциско, а так же основали Братство в честь Германа Аляскинского и начали печатать православный журнал на английском языке «The orthodox word» («Православное слово»), в котором много рассказывали о святом Германе Аляскинском (в 1970 году Церковь канонизирует его, в том числе благодаря трудам братии). Кстати, первая икона преподобного Германа была написана Глебом.

А в 1983 году братией будет куплена земля на Аляске и, точно форт Росс, в дебрях современного язычества вырастет на Аляске монашеский оплот, там где когда-то подвизался преподобный Герман Аляскинский. Но это произошло ещё не через один десяток лет…

Предсказание Владыки Иоанна

Глеб и Евгений пришли к выводу, что без самопожертвования, без полного отречения от мира их печатное слово не будет иметь духовной силы, не откликнется в душах читателей.

Евгений об этом писал так: «Без подвига наш труд тщетен. Было бы сущим лицемерием печатать на страницах журнала о добровольно взявших бремя страданий ради Царства Божия и не приобщиться самим – хоть в малом! – этих страданий».

Как-то святой Владыка Иоанн (Максимович), беседуя с Евгением, поинтересовался, что тот собирается делать дальше. Евгений ответил, что не хочет идти в семинарию и будет и впредь нести соотечественникам, ищущим истинной веры, слово о Православии. «Да, да, – кивнул Владыка, – я даже верю, что в Калифорнии будет миссионерский монастырь».

Всё чаще Глеб и Евгений подумывали о том, чтобы покинуть город, всё чаще заводили об этом разговор. Когда-то гуляя по океанскому побережью, они мечтали о жизни в пустыни, и мечты эти сплотили братьев. Сейчас же тяга к пустынножительству сделалась непреодолимой. Евгений всё чаще напоминал Глебу: «Пора уезжать отсюда. Пора жить по-настоящему».

Пустынь

То, что произойдёт дальше, не укладывается в голове современного человека: Глеб и Евгений покупают участок земли в глухих лесах Калифорнии близ посёлка Платина и переезжают вдвоём жить в лес для того, чтобы печатать православный журнал, а позже святоотеческую литературу и книги, написанные отцом Серафимом. Причём в пустыни, где они жили, не было ни водопровода, ни электричества, ни телефона, но зато были гремучие змеи, укус которых смертелен, медведи, пумы и прочая дикая живность, которая часто посещала братию.

Самые тяжелые испытания, выпавшие братии в первые годы скита, были связаны с изданием православного журнала – в лесу, в первобытных условиях. Мало того, что печать сама по себе – нелёгкий труд, братии нередко доставалось и похлеще: сломается в дороге машина, гружённая бумагой или типографской утварью, и приходилось на руках втаскивать в гору тяжеленные свинцовые шпоны и ящики с металлическими литерами.

Богослужения в пустыни задавали тон каждому дню. Трижды (по монастырскому уставу) в день братия собирались на молитву – в этом, как ни в чём другом, могли они уподобиться древним, столь любимым пустынникам, о которых так много было прочитано.

Искушения

Благодатные знамения являлись братии нечасто и нежданно, но всегда в решающую минуту. Приведем наглядный пример.

Для облегчения набора текста братия в 1970 году купила линотип. Конечно, по сравнению с набором вручную работа упростилась, но линотип «капризничал», к тому же для него требовался электродвижок и пропан. Однажды, когда Евгений набирал тексты в печать на линотипе (работать приходилось с раскаленным на газу свинцом), сломался движок. Несколько часов ушло на починку, но к тому времени остыл свинец. Когда всё снова было готово к работе, отказал линотип! Такой оборот уже не удивлял, братия привыкли тратить больше времени на наладку техники, нежели на саму печать. Но в этот раз терпение у Евгения лопнуло.

– Хватит с меня! Сколько часов ковырялся, и всё без толку! – взвился он.

– Это козни диавола, – отвечает Глеб, – он зол на нас, вот и пытается досадить. Принеси-ка святой воды.

Братия сняли со стены деревянный крест, окропили станки и стены святой водой. И вдруг и линотип, и электрический движок, и даже печатный пресс заработали сами собой!

Надо во всём видеть полезное для спасения

Братия познали истинную цену своим огорчениям, испытаниям, искушениям. Евгений сказал однажды: «Святые Отцы учат, что во всём надо видеть полезное для спасения. Научимся – спасёмся!»

Взять хотя бы самый «бытовой» пример: сломался печатный станок. Пока он работал, стоишь и сердце радуется: странички все аккуратные, чистые, красивые. И уже пленяют мечты: увеличится тираж, журнал будут читать во всех странах. А тут, глядишь, станок и забарахлил: «жуёт» и «выплёвывает» страницы как попало. Они слипаются, рвутся. И мечты о большом тираже тают на глазах, даже немногие дополнительные экземпляры уничтожены. Станок сделался орудием пыток. И собираешь все силы, прибегаешь к Иисусовой молитве, чтобы успокоиться и наладить станок.

Пускай такая работа радости и удовольствия не приносит (не то что пять минут назад, когда любовался красивыми страничками), но она очень полезна для духовного роста, помогает сосредоточиться и повести борьбу. Стоит поддаться настроению, захочется разнести станок в пух и прах – и битва проиграна. Не в том победа, чтобы побольше журналов напечатать, а в том, над чем трудится душа. Прекрасно, если, спасая себя, душа сумеет спасти и других. Но если, спасая печатным словом души ближних, губишь свою – это уже скверно.

Духовные наставники

Глеб и Евгений имели тесное общение с выдающимися и святыми людьми их времени, более того, были их духовными чадами в разные периоды их жизни. Назовём их имена.

Конечно, это святитель Иоанн Шанхайский и Сан-Францисский чудотворец; это схимонах Никодим с Афона, с которым отец Герман вёл духовную переписку и к которому приезжал на Афон в 1979 году. Старец Никодим Карульский был учеником старца Феодосия, который состоял в духовном общении со святителем Игнатием (Брянчаниновым). Конечно, это владыка Нектарий (Концевич) и отец Адриан (Рымаренко) – ученики оптинского старца Нектария. Отец Адриан – это тот человек, под епитрахилью которого скончался Преподобный Нектарий Оптинский. Это архимандрит Спиридон (Ефимов), который был ближе всех по духу ко Владыке Иоанну, и другие.

Канонизация старца Германа Аляскинского

В 1970 году Русская Православная Церковь за рубежом прославила старца Германа Аляскинского в лике преподобных. Торжество происходило в кафедральном соборе Сан-Франциско. Глеб и Евгений в посте и молитве писали к этому прославлению особую службу в честь преподобного Германа. Русский текст службы был отпечатан в Джорданвилле, английский – в Платине. До чего же радостно было то событие! Первое прославление православного святого Америки, да и всего Западного полушария.

Братьям думалось: наверное, с таким благоговением прославляли за 67 лет до того в России преподобного Серафима Саровского.

Глеб писал в «Православном слове»: «Великий святой Серафим Саровский приветствовал всякого во всякий день по-пасхальному: «Христос воскресе!» – и в ночь своего преставления пел пасхальные гимны, несмотря на то, что зима была в разгаре; и предрек собственное причисление клику святых, что должно было обернуться великим праздником: «Радость моя, что за радость нас ждет, когда среди лета запоют Пасху».

И верно: все присутствовавшие 19 июля / 1 августа 1903 года при канонизации преподобного Серафима Саровского, а их было много тысяч, от Царя до простолюдина, отмечали необычайный праздник в душе, воистину пасхальные торжества.

Предрек преподобный Серафим и то, что вскорости ожидают Россию великие и долгие бедствия, страна потонет в крови, народ будет тяжко страдать, многих русских судьба разбросает по всему белу свету…

И вот теперь, во времена предсказанных смуты и гонений, истинно православные… во второй раз познали «Пасху посреди лета» при канонизации современника преподобного Серафима – преподобного Германа Аляскинского – в соборе Сан-Франциско. Никто из присутствующих, конечно, не чаял такого чуда. Но после службы в субботу вечером и, разумеется, после воскресной литургии общий настрой можно было бы выразить только такими словами: «Будто снова Пасха пришла!»

В тот день преподобные Серафим Саровский и Герман Аляскинский встали рядом в лике святых. В памяти верных Христовых оба остались как просиявшие в свете Фаворском при жизни земной. При жизни земной они были ровесниками и даже проходили в одни и те же годы послушнический искус в Сарове. Никаких сведений об их личном знакомстве не осталось, но можно с большой долей вероятности предположить, что они были лично знакомы.

Во время торжества прославления Глеб вошел в алтарь, чтобы побыть наедине с преподобным Германом. Он вспоминал: «Я начал молиться и неожиданно ощутил, что здесь мой отец: я был сиротой, принятым в заботливые руки преподобного Германа, как некогда он призрел на Еловом острове алеутских сирот. Мне вспомнилось первое виденное в жизни пострижение в монахи, в Джорданвилле в 1954 году. Новопостриженному дали имя Герман в память основателя Валаама. В то время мне подумалось: «И мне бы так». Сейчас, предстоя перед преподобным Германом, я умолял его: «Пусть это станет моим уделом! Прими меня монахом! Сегодня твой день, твой час».

Тихо подошел Евгений. Я сказал:

– Решено – буду молить о монашеской жизни. Но тебя не принуждаю, это касается только меня.

– И я хочу стать монахом, – прошептал Евгений».

Братья вышли из алтаря и стали читать канон новому святому, Глеб – на церковнославянском, Евгений – на английском.

Постриг в монахи

14 октября 1970 года Глеб и Евгений были пострижены в монахи.

В монашестве братия получили новые имена: Глеб стал отцом Германом – первым монахом, принявшим имя только что прославленного преподобного Германа Аляскинского, а Евгений – отцом Серафимом в честь преподобного Серафима Саровского.

В иконном углу у братии висел портрет отца Назария Саровского, игумена Валаамского. Во время молитвы отца Германа поразило: а ведь их постриг в монахи произошёл в день именин игумена Назария. И это не случайно: старец Назарий был духовным отцом их небесных покровителей – преподобного Германа Аляскинского и преподобного Серафима Саровского…

И вот новые американские подвижники, отец Серафим и отец Герман, подобно древним отшельникам, строят себе в лесу на не очень удалённом расстоянии друг от друга небольшие кельи, – повторюсь, где нет ни водопровода, ни электричества, ни отопления, ни телефона. Келья отца Серафима называлась «Оптина» в честь Оптиной пустыни, а келья отца Германа называлась «Валаам» в честь Валаамского монастыря.

Вообще даже представить себе сложно: без удобств, зимой и летом жить в лесу, где нет ни души поблизости, где обитают ядовитые змеи, пумы, медведи. Одни насекомые как изводят в лесу… Есть описания пустынножителей, как жутко бывает в лесу одному, особенно ночью, какие страхи нападают, какие видения предстают перед глазами отшельника…

И всё же то, что их туда привело, оказалось гораздо сильнее всех страхов и неудобств… А привели их туда искренние намерения служить Богу и спасать свои души. И Господь хранил их.

Цель монашества – преображение человека

Цель монашества – перерождение ветхого греховного человека в нового, святого, и неспроста столь почитаем монашеством праздник Господня Преображения.

Отцы понимали, что само по себе преображение не произойдёт. Они не ждали, когда добродетели сами посетят их, они без устали трудились, стяжая их, в уверенности, что Господь даст им силы. Каждый день шла непрестанная невидимая брань: недремлющим оком нужно следить за всеми уловками падшего человеческого естества и упреждать их.

Братия старались жить по завету преподобного Макария Великого: «Приступающим ко Господу надлежит, таким образом, прежде всего, даже против воли сердца, принуждать себя к добру, всегда с несомненною верою ожидая милости Господней; надлежит принуждать себя к любви, если кто не имеет любви; принуждать себя к кротости, если кто не имеет кротости; принуждать себя к тому, чтобы милосердным быть и иметь милостивое сердце; принуждать себя к тому, чтобы терпеть пренебрежение, и когда пренебрегают – быть великодушным, когда уничижают или бесчестят, не приходить в негодование; надлежит понуждать себя к молитве, если не имеет кто духовной молитвы. В таком случае Бог, видя, что человек столько подвизается и против воли сердца с усилием обуздывает себя, даст ему истинную кротость, утробы щедрот, истинную доброту, и одним словом, исполнит его духовного плода».

Главное средство духовного перерождения – искреннее покаяние, осознание своей греховности всем сердцем, прозрение самых скрытых грехов и готовность жизнь положить, чтобы искоренить их и измениться. Жизнь на земле человеку дана, чтобы он встал на этот путь борьбы. Как сказал один святой: «Да, мы не можем победить наших страстей, но мы должны с ними бороться!». Надо показать своё произволение, своё намерение: стремлюсь ли я к Богу или нет? А как показать это стремление? Борьбой с грехом внутри себя и покаянием в случае совершения греха. Грешим мы постоянно: вот поэтому-то отцы и творили непрестанную покаянную молитву. Это путь святых отцов.

Надо понять, что грех (злоба, ненависть, зависть, алчность, гнев, разврат и тому подобные) – это то, что мучает человека, приносит ему страдания. Грех – это рана, которую человек наносит сам себе. Покаяние – это лекарство. Цель же всей духовной жизни – приобретение смирения.

Об этом хорошо сказал святой Исаак Сирин: «Воздаяние бывает не добродетели и не труду ради неё, но рождающемуся от них смирению. Если же такового не бывает – напрасны все труды и все добродетели». Поэтому, согласно учению святых отцов, совершенство человека измеряется не прозрениями и не чудотворениями, а степенью приобретения им смирения. Если же такового не будет – все добродетели и труды напрасны, ибо они приведут к самомнению и гордости. А это худшее, что можно представить для человека.

Покой и тишина

Тихая отшельническая жизнь настраивала сердца духовных друзей на особый лад. Отец Герман так писал об этом: «Внимание наше мало-помалу обратилось к жизни вокруг. Мы увидели её такой, как она есть, без шор человеческих мнений и суждений. Выл ветер, менялась погода, а с ней и настроение, шумел лес, гомонили птицы, копошились зверушки. Всякое дыхание дерева или растения исполнилось большого значения. Умирилась душа. Глаза стали прозревать сущность вещей, а не только внешнее, броское. Нас посещали любящие и готовые помочь друзья, но были они, пожалуй, даже в обузу: докучали своими поверхностными суждениями, заботой о преходящем, мирском, слепотой к истинно сущему. Какая же радость ложилась на сердце, когда вновь воцарялись покой и тишина, которая красноречивее любых слов».

Какой же ты счастливый!

Епископ Нектарий (Концевич), часто навещавший отцов в пустыни, много им рассказывал об Оптиной Пустыни, старцах и России тех лет. Вспоминая Святую Русь, коей ему больше не суждено было увидеть, епископ Нектарий едва сдерживал слезы.

Однажды, пробыв у отцов в Платине изрядное время, он собрался уезжать. Отец Серафим по старому монашескому обычаю провожал гостя колокольным звоном. Отец Герман помахал вслед машине, вернулся, а брат его всё звонил и звонил. И на лице его играла улыбка.

– Чему ты рад? – спросил отец Герман.

– Какой же ты счастливый – в твоих жилах течет русская кровь! – ответил тот и отпустил колокольную веревку.

Немного времени спустя отец Герман выговорил ему за «однобокую любовь», ведь каждому народу есть чем гордиться.

– А епископ Нектарий оплакивал Оптину, – просто возразил отец Серафим.

– Ну и что? Неужели ты ничего бы не стал оплакивать в Америке?

– Великий Каньон или Золотые Ворота я бы уж точно оплакивать не стал, – улыбнулся отец Серафим.

Священство

17/30 декабря 1976 года отец Герман был посвящен в сан иеромонаха, а 11/24 апреля 1977 года – и отец Серафим. Рукоположил их епископ Нектарий.

Отец Герман рассказывал: «Интересно, во время рукоположения отца Серафима, которое совершал епископ Нектарий (ученик оптинских старцев), когда будущий священник кладет голову на четыре угла престола и архиерей покрывает её епитрахилью и молится, – а я стоял в алтаре рядом, мы пели “Господи, помилуй”, я был близко к владыке Нектарию, и наши глаза вдруг встретились, – владыка Нектарий мне шепнул: “Только бы передать, только бы передать”, – и весь-весь был красный, пот так градом лил. У меня аж дрожь по телу пробежала, я увидел: он сознательно все это делает. Не просто совершает обряд, но ощущает в себе апостольскую благодать и хочет ее передать. И эта его апостольская благодать в оптинской традиции, оптинского опыта. И передал, и отец Серафим получил».

Владыка помнил слова оптинского старца Нектария, слышанные им в молодости лично, о грядущем на землю духовном голоде, и теперь он возлагал все свои надежды на просвещение многих на этих новых пастырей Христовых. Он напутствовал их: «Неважно, сколько вас – десять или всего двое. Радуйтесь, ибо вы служите Господу Богу, вы – на правильном пути».

Скит во имя святой блаженной Ксении Петербургской

В поисках духовной жизни приходили в Свято-Германовскую пустынь и женщины. И вскоре, в 1980 году, в двенадцати милях западнее монастыря – в сторону Тихого океана, до которого около ста миль, в местечке, называемом Дикий лес, образовался женский скит во имя святой блаженной Ксении Петербургской, особо почитаемой отцами Серафимом и Германом Платинскими.

Блаженная Ксения была современницей преподобного Серафима Саровского и Германа Аляскинского, и последний вполне мог встречаться с блаженной Ксенией в Петербурге).

Игуменией скита стала ревностная духовная дочь отца Серафима и постриженица отца Германа – матушка Бригитта, получившая свое монашеское имя в честь первой православной святой монахини Ирландии. О новой матушке Бригитте отец Серафим говорил: «Это как я, только женщина». Сестер Свято-Ксениевского скита отец Серафим духовно окормлял до конца своей жизни.

В своем Новом Валааме братия придерживались валаамского устава. Исповедь бывала ежедневно. После вечерней службы монахи, по очереди, открывали свои помыслы духовнику, а тот утешал и назидал их с любовью. Поздно ночью, когда все уже спали, отец Серафим приклонял свои колени в алтаре в теплой молитве за чад своих духовных.

Миссионерский монастырь

Спустя годы, как и предсказал Владыка Иоанн, пустынь преобразуется в миссионерский монастырь имени преподобного Германа Аляскинского, где будет осуществляться издание миссионерской литературы, главной характеристикой которой является передача святоотеческого учения о принципах и законах духовной жизни, которые существенным образом отличаются от ложных католических и протестантских доктрин.

Глеб и Евгений распространяли не только известные богослуовские труды, но также активно издавали свою церковную литературу. Прежде всего необходимо указать на журнал «Православное слово» (The Orthodox Word), название, которое посоветовал и благословил Иоанн Шанхайский. Цель издания – познакомить американцев с первоисточниками православной веры. В этом братья сходились бесспорно. Они много и горячо спорили о том, помещать иллюстрации в самом журнале и на его обложке. Вскоре этот вопрос бы улажен, и в 1964 году вышло первое печатное слово молодых сподвижников.

В 1977 году отцы основывают «Летнюю школу паломника имени преподобного Германа», в рамках которой читают лекции и совершают богослужения. Для желающих получить более глубокие знания открывают Нововалаамскую Богословскую академию.

Монастырь Преподобного Германа Аляскинского, настоятелем которого был отец Герман до 2000 года, дал основание для открытия восьми других монастырей в Америке где более 80 человек были пострижены в монашество.

Братия монастыря возобновили издание православного журнала «Русскiй Паломникъ», который когда-то начинал издавать Иоанн Кронштадтский, но печать которого была приостановлена из-за революции 1917 года. Интересно будет сказать, что Святейший Патриарх Алексий II собственными руками раздавал «Русскiй Паломникъ», полученный им от отца Германа, сотрудникам Патриархии. Так понравился ему журнал!

В июле 1992 года отец Герман с братией приедут в Россию и создадут там миссионерский филиал – Российское Отделение Валаамского Общества Америки.

Книги отца Серафима станут известными на весь мир, благодаря чему тысячи и тысячи американцев, европейцев, русских и людей других национальностей примут Православие.

Монастырь Преподобного Германа Аляскинского, Платина, США

Монастырь Преподобного Германа Аляскинского, Платина, США

Наверное, самые важные для современного человека книги отца Серафима – это «Душа после смерти» и «Православие и религия будущего», которые каждому стоило бы прочитать!

Честна пред Господом кончина преподобных Его

Профессор МДА А. И. Осипов, оценивая жизнь и труды отца Серафима Роуза, американца с русской душой, говорил о нём: «Его слова, ревностный поиск Истины и пример его жизни очень назидательны. Это святой человек».

Святость батюшки удостоверил и Архиепископ Хризостом: «Тело его, в жару позднего калифорнийского лета, лежавшее в досчатом гробу посреди монастырской церкви, на взгляд и ощупь оставалось совершенно живым, а вид лица был настолько светлым и утешительным, что мы, вопреки старинному монашескому обычаю, не решились закрыть его. Даже дети стояли кругом гроба, не в силах отойти прочь. Перед нами лежал человек святой жизни, нарушивший природный процесс распада, и наши сердца откликнулись на Божию благодать», – писал он в журнале Orthodox America «Воспоминания об отце Серафиме» в 1982 году.

Отец Герман неоднократно подчеркивал, что отец Серафим был человеком непростой судьбы, которому открылось Православие, и которое он страстно желал передать молодым американцам. Он был неустанным тружеником на ниве Христовой. Именно проповедь Православия стала главным делом его жизни, к нему устремилась пылкая и деятельная душа подвижника.

Отец Герман свидетельствовал о двух чудесных прижизненных явлениях своего духовного собрата: «Много раз отец Серафим получал небесное заступничество и утешение от своего почившего духовного отца – владыки Иоанна Шанхайского. Однажды, отслужив Литургию, он вручил большую сумму денег одному послушнику, брату Григорию, который собирался идти в магазин. Набив рюкзак продуктами, тот в ужасе обнаружил, что деньги исчезли. Позвонив по телефону отцу Серафиму, он получил благословение вернуться в храм. Там его встретил отец Серафим, который подошел и указал на его нагрудный карман, сказав: «Они здесь. Так сказал владыка Иоанн. Ты ведь забыл помолиться ему?» Деньги и правда были там. Отец Серафим утешил Григория и рассказал ему, как после телефонного разговора он склонился перед портретом владыки Иоанна (он не был тогда еще прославлен церковно), прося помочь отыскать деньги». Так искушение послужило проявлением святости и благодати.

Второй случай таков. Однажды, во время чтения канона в воскресенье, один из алтарников видел отца Серафима сияющего небесным светом. Он тогда ничего не понял, но позже, прочитав о похожем случае, бывшим с преподобным Серафимом Саровским, понял, свидетелем какого чуда стал тогда.

Некоторые мысли отца Серафима:

«Очнитесь, прошу вас, интересуйтесь, узнавайте, исследуйте! Не надейтесь, что кто-то другой за вас во всём разберётся и растолкует вам Православие».