– Кузнец, он как жрец. Он с огнём дело имеет. От всякой нечисти дом очистить может, хворь[33 - Хворь – болезнь, недомогание, нездоровье. Хворать – болеть.] любую из тела прогнать. Разве ты этого не знал? – удивился Агний.
– Не. Наш кузнец так не мог, – сказал Любояр.
– А я могу. И тебя научу, – разминая в ступке травы с мёдом, сказал Агний. – Ежели сам захочешь.
– Так разве я отказываться стану? Я же твой подмастерье, кузнец Агний. Всему у тебя научиться хочу, – серьёзно сказал Любояр, глядя на него. – Да не вырывайся ты, птица глупая. Тебя же вылечить хотят, а не на суп пустить, – цыкнул он на лебедя.
«Га-га-га», – закричала на него лебедь, пытаясь ущипнуть за руку.
– Эк вы с ней подружились уже, – пошутил Агний, разрывая чистую тряпочку на ленту.
Агний аккуратно травяным настоем рану смазал и перебинтовал. Лебедь смотрела внимательно то на одного, то на другого, словно пытаясь понять, хорошо ей делают али плохо.
– Ну, вот и всё. Сейчас мы на неё рубаху одевать будем, – подытожил Агний.
– Зачем рубаху? – не понял Любояр.
– Как зачем? Чтобы она крылом больным даже махать не смогла. Иначе лубок развяжется, да кость заново сломается.
– И долго кость у неё срастаться будет? – спросил Любояр.
– Я не знаю, как у лебедей, а человеку с таким переломом полгода силы восстанавливать. Да потом ещё полгода заново учиться пользоваться конечностью приходится. Но лебедь молодая. Видно, от того по глупости лисе в лапы и попалась. Думаю, что к весне мы её на крыло поставим. А там она к своим улетит, селезня своего высматривая. Знаешь, как лебеди себе пару находят? – спросил Агний у Любояра.
– И как? – спросил тот.
– Один раз и на всю жизнь. Вот как. И потом один без другого жить не могут. Ежели один гибнет, то и второй вскоре умирает.
– Прямо как у людей, – восхищённо посмотрел на лебедя Любояр.
– У людей по-разному бывает. А у лебедей только так. Многим бы людям у них поучиться следовало.
– Я свою суженую тоже один раз и на всю жизнь найду, – твёрдо сказал Любояр.
– Конечно найдёшь, – потрепав по голове паренька, сказал Агний. – А теперь помогай мне на неё рубаху натянуть.
«Га-га-га», – закричала на них лебедь.
– А тебя никто и не спрашивает, гадюка ты шипучая, – Любояр опять цыкнул на птицу.
– Ну, почто невинное создание так ругаешь? Она же не понимает ничего. Страшно ей.
– А мне больно от её щипков, я же молчу, – насупился Любояр.
– А раз молчишь, так и не жалуйся, – засмеялся Агний, натягивая рубаху на лебедя, крылья к телу её прижимая да рукава на спине узлом связывая. – Пусть пока так походит. Будешь мне потом помогать рану ей перевязывать, да крыльям давать потягиваться? Один не управлюсь, – спросил Агний.
– Буду, я же твой помощник. Так мы завтра в кузню пойдём? – с надеждой спросил Любояр.
– От чего ж завтра? Ещё утро только. Давай ей тут гнездо из сена сделаем да в кузню пойдём. Ты в сарай сбегай, сена принеси, а я подумаю, где ей место отвести, – ставя птицу на пол, сказал Агний.
– Это я мигом, – крикнул Любояр и умчался за порог.
Лебедь пошла по горнице круги наматывать, пытаясь научиться ходить в рубахе. То на пол припадёт, то погогочет, то пошипит на рубаху, пощипывая её. Но сорвать не получалось. Агний в клеть[34 - Клеть – это холодная часть избы.] сходил да сито старое достал. Огромное то сито было. Он и сам не понимал, почто такое нужно было, да выкинуть из дому вещь хорошую, рука не поднималась. Он в углу горницы сито возле самой печки поставил. Любояр сено с соломой туда уложил. Агний лебедя в гнездо такое и усадил. Птица пошипела на людей, а потом начала солому да сено поправлять.
«Га-га-га», – мол, не умеете вы люди гнёзда вить, смотрите как надобно.
Агний миску с водой принёс, в другую кашу постную положил.
– Она что, как человек кушает? – удивился Любояр.
– Она, как гуси наши с курами, ест. Птица же. Надо будет у твоей матушки мешанину[35 - Мешанина – кормовая смесь для домашних животных и птиц из свежескошенной травы или сена с добавлением печёных корнеплодов (картошки, свёклы и т.п.), вареных постных каш, хлеба или муки и воды.] попросить на вечер. А к завтрему я уже и сам управлюсь. Ну что, подмастерье, пошли накопленные дела разгребать. Я твоему отцу слово дал, а слово держать надобно.
– Ура! Делом займёмся, – радостно по горнице заскакал Любояр.
Они отправились к выходу, а лебедь за ними как припустится да под ноги бросится.
«Га-га-га», – как закричит на двоих.
– Что это с ней? – удивился Любояр.
– Видать, дома одна сидеть не хочет. С нами что ли пойдёшь? – удивлённо на птицу уставился Агний.
Лебедь только головой помотала да к двери направилась.
– Намучаешься ты с ней до весны, Агний. Своевольная птица какая, – звонко засмеялся Любояр.
– Бери с собой гнездо её. Да пошли в кузницу, – подхватывая лебедя на руки, сказал Агний.
В кузне дело спорилось. Ведагор к ним наведался, птице подивился, рассказу посмеялся. Вечером за ужином в его доме только и разговору было, что про птицу-лебедя. Шутки да смех за столом звучали. Давно такого в их доме не было. А лебедь рядом со столом в сите сидела, словно всю жизнь там провела, да людям в разговоре поддакивала. Она Агния из дому не выпустила без себя. В дверь биться стала. Кричала и шипела на неё, пока Агний птицу на руки не взял. Так с тех пор с собой её повсюду и носил. В селе над ним подшучивали. Да не по злобе, а по-хорошему, по-доброму. Он от этих шуток только отмахивался да отшучивался. Так время и летело.
Часть девятая
Снег укрыл землю плотным одеялом. Метель намела сугробы. Морозы трещали. Лёд искрился. В каждой поре года своя красота есть. Неповторимая. Мальчишки снежные крепости настроили, в воинов играя да деревянными мечами махая. Девчушки с горки катались. Люди друг к другу в гости ходили. Любояру двенадцатое лето стукнуло. Праздник справили. Всё село тому радовалось. Ещё один паренёк повзрослел. К жизни взрослой готовиться начал. Подрастал из него мастер знатный. Агний ему в кузне нарадоваться не мог. Всё хвалил его перед отцом да старшими рода. Лада с Ведагором дитё уже на свет приняли. Сына своего третьего.
– Отдай рубаху, ах ты ж, шипучая змеюка, – пытаясь из-под птицы вытащить рубаху, злился Агний. – Я тебе и тряпицу мягкую постелил, а ты всё рубаху эту в гнездо тащишь. То? не для тебя она шита была. Для меня её мастерица делала. Отдай, кому говорю, – и опять за рубаху ухватиться попытался.
«Га-га-га», – закричала на него лебедь да зашипела, над рубахой крылья распустила, да всем телом на неё уселась.
– Вот замотаю тебя обратно, будешь ещё на меня крыльями своими размахивать. Отдай, говорю. Я тебе старую дам. Та? тебе чем не угодила? – опять попытался вырвать из-под птицы свою рубаху Агний. – Вот взял же тебя глупую на свою голову.
В печке потрескивал огонь. Агний плюнул себе под ноги да, потирая ногу, к скамье резной направился. На нём одни подштанники надеты были. Он ко сну уже готовился. Присел тяжело на скамью да стал ногу массировать. Лебедь с рубахи сошла и к нему подошла.
– Что глядишь, птица глупая. Думаешь, у тебя одной рана на теле есть? – потирая ногу, вздохнул Агний.
«Га-га-га», – загоготала лебедь, на рану глядя, словно понимая что своё.
– На мороз крутит. Нужно мазью намазать, – тяжело встал из-за стола Агний да к сундуку, прихрамывая, пошёл, достал мазь и начал в рану старую втирать. – Пора уже и отдохнуть, – обходя рубаху стороной, подошёл к печке, головешки разбрасывая.
Потом он пошёл в опочивальню[36 - Опочивальня – то же, что и спальня.] к кровати, а лебедь следом за ним отправилась, на ходу крылья расправляя да гогоча.
