Недокнига от недоавтора
Помню момент, когда я всё-таки решила высказаться. Это было в начальной школе, откуда меня забирала после уроков мама. То ли я долго складывала вещи в свой походный ранец, то ли ещё что, но спускалась по лестнице я одна, все уже убежали вперёд меня. Возможно, я предвкушала, как приду домой и буду смотреть мультики, одним словом, я замечталась и, поскользнувшись на ступеньке, приземлилась на свою пятую точку. Это не всё, сзади же на плечах был предательский рюкзак, нагруженный учебниками, который весил, как половина меня. В общем, благодаря этому рюкзаку я прокатилась на попе ещё добрую пару-тройку ступенек. Было больно, но, видимо, не так больно, чтобы реветь одной, поблизости очевидцев моего падения не оказалось. Я встала, поправила наспех юбку и, прихрамывая, направилась к маме. Как только я её увидела в толпе из мам, на глаза сразу навернулись слёзы, а ушибы стали болеть в сто раз сильнее. В итоге она встретила меня ревущей, растрёпанной, в перекосившейся юбке и проклинающей всеми доступными ребёнку словами рюкзак.
Карандаши любят счёт
Детям, а особенно девочкам, важно, чтобы на уроках перед ними лежали красивые тетрадки и пенал, где аккуратно хранятся не менее красивые ручки, карандаши и ластик. Однажды пришло то лето, когда вдруг всё это стали покупать вместе со мной, доверив мне выбор, а не как в начальной школе, просто снабжать тетрадками с зелёной обложкой. Да, по сути дела, это всё были глупости, но когда некоторые девочки в классе пишут в красивых тетрадках, ты, смотря на свою «зелёную», где корректором нет смысла пользоваться, так как он на три тона белее листа, так или иначе, печалишься.
Особую боль я испытывала на уроках дизайна, которые представляли собой улучшенную версию занятий рисованием. Там всё решали карандаши. Не знаю, как так вышло, но мне в какой-то год достались отвратительные карандаши – их невозможно было нормально точить, весь грифель был сломан, будто упаковку с ними специально уронили несколько раз. В итоге урок рисования превращался для меня в урок заточки карандашей. Даже если удавалось привести их в необходимое острое состояние, то рисовали они ужасно.
Но тем летом, когда родители отвели меня в магазин канцтоваров с подходящим названием «Карандаш», я набрала себе на целый год всяческого добра, состоящего из ароматных ручек, тетрадок с героями комиксов, ну и, конечно же, цветных карандашей хорошего качества. Это была огромная упаковка с тридцатью двумя карандашами, которые я гордо принесла на первый урок рисования. Тот факт, что я носилась с этими карандашами, как курица с яйцом, боясь потерять хоть один, вдохновил моих одноклассников разыграть меня. Подгадав момент, моя соседка по парте спрятала один из моих карандашей. В конце урока началось самое «весёлое» – подсчёт. Я, складывая карандаши в коробку, решила их пересчитать и недосчиталась одного. На что моя соседка заявила, будто я ошибаюсь, и предложила свою помощь, посчитав на один больше. Видимо, что-то в их плане пошло не так и это уже превратилось в какой-то карандашный балаган, где все хотели посчитать мои карандаши, будто тому, кто больше насчитает, полагался приз. Дойдя до тридцати пяти, мы решили остановиться, как раз прозвенел звонок. Мне отдали мой единственный потерянный карандаш, который с радостью вернулся в коробку к остальным.
Принципы
Не сказать, что я очень принципиальный человек, но когда дело касается какого-либо противостояния моему отцу, тут уж меня не остановить. Как, впрочем, и его. Дело было летом, кажется, ещё в моём студенчестве. Я купила себе новые туфли и скорее хотела их разносить. Кстати, они всё ещё у меня лежат, и надевала я их всего пару раз, не считая того случая, очень уж трут. И вот, сразу после покупки подвернулось событие. Решили тёплым летним вечерком прогуляться по району с родителями. Туфли были, кстати, красные, и надела к ним я какое-то летнее яркое платье, не вечерний туалет, словом, но для района сгодится. По дороге было решено прикупить по бутылке лимонада: мама взяла «Буратино», папа «Тархун», а я решила выпить «Байкал», хотя не особо его любила. С первым глотком я вспомнила про свою нелюбовь к нему, но что поделать, стала потихоньку пить.
Мы с родителями свернули с дороги во дворы. Так сложилось, что всё моё детство прошло в одном районе, и у нас наметился эдакий ностальгический маршрут от дома к дому. Родители, конечно, вспоминали тот дом, куда меня привезли из роддома, там они знали многих соседей, это было время, когда жильцы плотно общались друг с другом, периодически обмывая покупку «Волги» или первого телевизора. Но я тот дом помню только из домашних видеоархивов, поэтому не питаю к нему столь нежных чувств.
Идём мы, значит, неспешно, мама с папой вспоминают старых соседей, а я плетусь чуть поодаль, страдая от натёртых пяток, и запиваю свою боль серьёзно поднадоевшим «Байкалом». Тут папа оборачивается, критически меня оценивает взглядом и выдаёт следующее.
– Юля, давай допивай.
– Я не хочу больше. Будешь?
Бедный «Байкал» никто не захотел, а оставалось почти полбутылки.
– Тогда выброси.
Разумеется, папина фраза натолкнулась на большую стену непонимания с моей стороны – я стараюсь ничего не выбрасывать просто так, в случае с газировкой планировала донести её до дома и как-то добить.
– Не буду я ничего выбрасывать! Допью и тогда выброшу, тут же ещё много.
Ситуация приобретала серьёзный оборот. Папа остановился и стал настаивать. Дело было в том, будто издалека бывшие соседи могли принять сию жидкость за пиво, что выставляло меня (а скорее папу) в невыгодном свете, по его мнению.
Дабы свести нарастающий конфликт на нет, пришлось допить злосчастный «Байкал», вроде к этому делу подключилась и мама. Напиток был прикончен и движение запланировали продолжить до ближайшей мусорки, но так вышло, что дворы не особо ими укомплектованы. Пройдя второй эшелон, папа опять обернулся.
– Да выброси ты уже её!
– Куда? Нет мусорок нигде!
Как вы уже поняли, это никого не останавливало. Папа взял бутылку из моих рук и, поставив её возле ближайшего подъезда, пошёл дальше. Конечно, я не могла оставить это так. Схватила бутылку и отправилась с ней искать мусорку. Оставить бутылку у подъезда в надежде на проходящего мимо бомжа было так себе решением, скорее всего, её разбили бы или забросили в кусты.
В итоге все ждали, пока я дойду до более-менее оживлённой улицы и выброшу её там, а как вы помните, я была на каблуках. После мы продолжили прогулку, но все были не в духе. Стоило ли это того – я не знаю, каждый остался при своём мнении.
Подскажите дорогу, пожалуйста
Мой папа – это человек, которому для езды по городу обычно не нужен навигатор. Разумеется, речь не о Москве. Проработав несколько лет в такси, да и в принципе имея солидный водительский стаж, он знает, где лучше свернуть или где нарушать точно не стоит, так как в кустах притаился сотрудник всем водителям известной службы. Но даже такой город, как Пермь, растёт, появляются новые районы, застройка меняется, и без навигатора ну уж никак.
Второй Новый год подряд мы встречали у моих родителей довольно большой компанией. Родители моего мужа, как и он сам, ни разу не катались на горных лыжах, так что было решено свозить гостей покататься на один из курортов, благо их в Пермском крае много. Я выбрала тот, что ближе всего к городу, сказала папе, который нас туда вёз, название населённого пункта, и по дороге периодически сверялась с навигатором. Но вот оставалось примерно десять минут езды, как вдруг в голову моего папы закрались сомнения.
– Что-то не вижу я твоего курорта, надо было всё-таки свернуть на прошлой развилке.
Неудивительно, что он не видел, навигатор показывал ещё десять минут езды. Я что-то пробурчала в ответ, стараясь погасить закипающую волну негодования. Но как только всё вернулось в нормальное русло и оставалась ещё буквально пара минут, мы припарковались у обочины. Зачем, спросите вы? Правильно, чтобы спросить дорогу у людей, торгующих вениками. Это удивительно, но их ответ совпадал с моим. Вот так чудеса. Разумеется, когда тебе почти тридцатка и родной отец всё ещё не доверяет тебе в каких-то вещах, это обидно.
Находчивое
Трёхочковый
Тёмные очки
В детстве твоё музыкальное окружение состоит целиком из прослушиваемых родителями песен. Поэтому мои предпочтения тогда отдавались Киркорову, Баскову, русскому шансону, ну и песням с аудиокассеты «Для детей». В какой-то момент все стали вдруг говорить про Диану Гурцкую, которая выпустила тогда дебютный альбом и стала ездить по России с концертами. Помню, мама тогда часто смотрела её выступления по телевизору. Грустный факт для тех, кто не знает – это незрячая от рождения певица.
Тем же летом мы должны были ехать на море, и папа где-то раздобыл мне солнечные очки. Чтобы уж наверняка защитить детские глаза от солнца, очки были невероятно тёмные, но мне они нравились. Они мне нравились потому, что напоминали очки у Дианы Гурцкой, в которых она выступала. Видимо, тогда в Перми выдалось солнечное лето, потому что я их носила каждый день куда угодно, поход с мамой на рынок за продуктами не был исключением. Мы не спеша ходили между знакомыми уже продавцами от молочного ларька к мясному и так далее. Смотреть на фиолетовые волосы продавщицы молока мне уже надоело, и я отошла к ларьку со всякими жвачками и конфетами в надежде выпросить потом у мамы что-нибудь эдакое. Тут я поймала на себе взгляд женщины с ребёнком, стоявшей чуть поодаль от меня. Услышав обрывки их разговора друг с другом, я поняла, что они приняли меня за слепую. То ли это дремавшие актёрские таланты, то ли детская непосредственность и отсутствие какого-то стыда, но я стала им подыгрывать. Я отвернулась от конфет и медленно, трогая вытянутой рукой стену, отошла к более пустому месту и стала ждать маму. Взгляд я направила в одну точку перед собой, чтобы не крутить при этом головой.
Мой спектакль продлился недолго. Мама, подходя ко мне, тоже услышала их разговор и попросила снять очки.
– Мам, зачем? Можно я в них постою?
– Нет, сними. Я тебе потом объясню зачем, – приказала мама.
«Потом объясню. Да я и сама знаю зачем, такой спектакль мне обломала» – думала я, снимая очки, и медленно удалялась от своих зрителей.
Срочно нужны очки
Совсем недавно мы с подругой предались воспоминаниям о школьных годах. Она вспомнила, как при проверке зрения одной нашей однокласснице назначили очки, и та тогда вышла расстроенная из кабинета окулиста. Я этой истории не знала, и в ответ на неё у меня была неоднозначная реакция – я стала смеяться потому, что вспомнила ещё одну очковую историю.
Это был второй класс, и я тогда дружила с девочкой, которая уже носила очки. Будем звать её Марина. Так вот, у Марины были очки на «минус», которые грозят почти всем школьникам в наше время. Такие очки выписывают при близорукости, если ты не видишь издалека. Моя «проблема» была в том, что тогда я видела все надписи на доске даже с последней парты. А так как детям, чтобы зрение дальше не падало, сильный «минус» не прописывают, то Марину посадили за первую парту, далеко от меня. А это означало, что дружба была под угрозой. Уговоры учителей посадить нас вместе не работали, даже моя ложь о плохом зрении не помогала. Так что мне срочно нужны были очки.
Тем же вечером я пожаловалась маме, что плохо вижу, и мы договорились сходить к детскому окулисту. Но у окулиста мной была допущена серьёзная ошибка – я смогла назвать все картинки, подтвердив своё хорошее зрение.
– У ребёнка почти «единица» – отрезала врач.
– Странно, а говорит, что не видит, – отвечала мама, – Юля, а ты далеко или близко не видишь?
Мне ничего не оставалось сделать, как опять пуститься во все тяжкие.
– Близко. Когда вышиваю, не вижу (Да, мы в школе вышивали).
– А, ну такое может быть у детей, – сказала врач и дала мне табличку с размытыми текстами, которые можно было прочесть, но я грустно сказала, что не могу этого сделать.
– Хорошо, выпишем очки на небольшой «плюс».
Очки на «плюс» обычно носят люди в возрасте, когда не могут близко прочесть название на упаковке лекарств, и маленькие лживые второклассницы. Ох, как тяжело же мне было с этими очками – в них всё расплывалось и приходилось их смешно спускать на нос, чтобы действительно видеть, что происходит вокруг. Но это того стоило – меня посадили за одну парту с Мариной.
Заключительная очкастая авантюра
Перед тем как моё зрение действительно ухудшилось и я стала носить уже по делу прописанные очки, случилась третья история из серии «Мартышка и очки». В этот раз всему виной был симпатичный старшеклассник с плохим зрением, в которого я была влюблена в шестом классе. Что я только не делала, чтобы он обратил на меня внимание. Писала ему признания в любви и тайно подкладывала в карман куртки, подговорив на это гардеробщицу, почти каждый день смотрела расписание его класса, чтобы случайно пересечься, но этого было мало. Честно говоря, я не знаю, чего добивалась, вряд ли он позвал бы меня в кино, например, и я это прекрасно осознавала. Видимо, он должен был сказать, что разделяет мои чувства и готов подождать ещё пару-тройку лет, пока мне не исполнится хотя бы четырнадцать.
Так или иначе, но надо было придумать что-то ещё. Что-то такое, что нас бы объединяло. И я придумала – мне нужны были очки. Опять. Я уговорила на это маму. Опять. В чём я убедилась, так это в том, что она легко ввязывается в подобные очкастые авантюры. В этот раз пришлось врать не окулисту, а только сотруднику оптики. Легенда была такой, что мне нужны очки со стёклами без диоптрий для театральной студии. В ответ на своё враньё и за определённую плату спустя пару дней я уже расхаживала по школе в очках. Липовые очки были красивые – в чёрной металлической оправе, и я никак не могла нарадоваться своей идее. Каждый раз, проходя мимо своего предмета воздыхания, я смотрела на него в упор, но уже сквозь прозрачные стёкла, продолжая надеяться не пойми на что.
У одноклассников, конечно, были вопросы и просьбы померить, но ни один из примерявших не заметил подвоха.
– У них маленький минус, – объясняла всем я тогда.
Все верили, кивали и отдавали мне их обратно.
В итоге моя любовь прошла, а очки остались. Но я не перестала их носить. Носила я их уже потому, что мне они действительно потребовались. Придя с моей оправой в ту же оптику, но уже с рецептом от врача, я попросила заменить мне липовые стёкла на настоящие.
– А я вас помню. Вы брали очки для театральной студии, – сказал мне сотрудник оптики.
– Да. В театральную студию я больше не хожу, – ответила ему я.
Одним плакатом двух бабушек
Одна из моих бабушек жила и всё ещё живёт в городе Кирове. Из него до Перми, откуда я родом, можно доехать за восемь часов на поезде. Примерно за год мы с мамой ездили к бабушке в гости раза два минимум – в летние и зимние каникулы, и также она к нам приезжала пару раз – после сбора урожая с огорода и до посадки семян.
Помню, что её приезда я всегда очень ждала, и однажды решила нарисовать плакат с надписью «Добро пожаловать, бабушка» и повесить его на видном месте в коридоре. Но что-то пошло не так, бабушка поменяла билет, и её приезд был отложен на пару дней.
– Ну пусть плакат повесит эту пару дней, не снимать же его, – решила я, и родители со мной согласились.
Так уж сложилось, но плакату, сделанному для одной бабушки, очень обрадовалась другая, которая жила недалеко от нас.
– Спасибо за плакат! – радостно сказала мне она.
– Пожалуйста, бабушка!
Это просто чудо, что ребёнку пяти лет хватило находчивости скрыть правду, несмотря на свою детскую непосредственность. Вот так вот, одним плакатом удалось порадовать сразу двух бабушек!
Ребёнку нужно дать музыкальное образование
Думаю, что многие из вас прочувствовали на себе нереализованные мечты родителей, когда тащили скрипку в музыкальную школу или засыпали на уроках сольфеджо. Это сейчас я жалею, что так и не научилась играть на фортепиано, и готова платить за уроки, но тогда я всеми правдами и неправдами пыталась откосить от занятия. Мне ещё повезло, так как ко мне домой приходила студентка консерватории, и не надо было самой тащиться в музыкалку, хотя кто знает, может быть, тогда бы я её окончила.
Я помню, что почти каждый урок считала ворон, и прогресса не было никакого. На то, чтобы я сделала домашнее задание, уходили часы. И вот я сидела за ненавистным инструментом под аккомпанемент споров на кухне: «У ребёнка должно быть музыкальное образование», «Она только «Ледяную гору» и играет, ради этого я тащил на третий этаж пианино?» Но самое красочное воспоминание, связанное с нежеланием играть, было таким. С минуты на минуту должна была прийти преподаватель, а я была у себя в комнате и копалась в книгах. Помню, что в моих руках оказалась толстенная детская энциклопедия, в которой, кстати, можно было найти всё интересующее ребёнка. Так вот, стою я у себя в комнате с этой махиной в руках и, правильно, роняю её себе на ногу. Тогда мне казалось, что ушибленный палец на ноге является серьёзным основанием для отмены занятия. Раздался звонок в дверь, и через какое-то время мама пришла ко мне в комнату сообщить, что меня ждёт час каторги. На моё сообщение о травме, мешающей уроку, мама, подозрительно взглянув на мою ногу, сказала что-то вроде «Юля, надо быть осторожнее».
В итоге мой преподаватель сказала родителям, что так, мол, и так, ребёнку неинтересно, и фортепиано пришлось отдать, опять же без папиных возгласов не обошлось. Так что, если вдруг вы живёте в хрущёвке без лифта и хотите, чтобы ваш ребёнок играл Шопена на семейных торжествах, подумайте лишний раз, надо ли это ему и вам.
Кстати, я до сих пор помню слова песни «Ледяная гора». Слова, но не ноты.
Моя личная горка
На дворе стояла тёплая осень, и хотелось гулять бесконечно, поэтому мы с родителями пошли в лес, точнее, лесопарк, который находился не так далеко от нашего дома. Под ногами шуршали цветные опавшие листья, пели птицы, светило солнце, одним словом – красота. Все в основном гуляли по главной аллее, а мы с родителями устремились вглубь.
Одни деревья сменяли другие, казалось бы, так будет бесконечно, но вдруг в череде деревьев я заметила детскую площадку со сломанной качелью и горкой. Получив одобрение, я бегом побежала кататься на этой горке и, казалось, ввела себя в бесконечный цикл из скатываний и подъёмов. Кроме меня не было никого из детей на этой площадке – горка по праву первооткрывателя принадлежала мне одной. Но с открытиями так бывает – кто-то про них обязательно узнаёт. Сначала прибежала ещё одна девочка примерно моего возраста. Ладно, пускай катается, так и быть. Затем пришло ещё двое мальчиков, и это уже не лезло ни в какие ворота. Скорость скатывания снизилась, а кроме этого, приходилось ещё и слушать их глупые мальчишеские шуточки. Кто вообще разрешил такое вытворять на моей горке? Как только вдали показался ещё один мальчик, устремившийся покататься, я поняла, что надо что-то делать.
Просто так скатываться мне было уже неинтересно, а раз пришедшие ребята замедлили мою скорость, то мне надо было замедлить и их. Я стала нарочито медленно подниматься по ступенькам, наступая на каждую и перебирая руками по поручням.
– Эй, давай быстрее! – не выдержали наконец они и крикнули мне.
– Я не могу быстрее, я же не вижу.
Эта фраза, оказавшаяся полнейшей глупостью, как ни странно, на них подействовала. Ни у кого не возникло вопроса, как это я так быстро ослепла, ведь буквально пару минут назад я так же, как они, вбегала на горку. Потешив самолюбие, я поразвлеклась так ещё немного и ушла к родителям. За это время никто из ребят меня не поторапливал.
– Всё, накаталась? – спросила мама.
Я кивнула, и мы пошли гулять дальше.
Бабушкина цензура
Первые комиксы, с которыми я познакомилась, – это истории о Микки Маусе. Помню, как с нетерпением атаковала газетный киоск в надежде урвать новенький номер. Кроме самих историй про Микки, в журнале были разные разделы: какие-то детские анекдоты, разворот с адресами других читателей, которые хотели обрести новых друзей по переписке, и прочие рубрики.
Однажды, листая журнал, я наткнулась на страничку, где были описаны схемы простейших физических или химических экспериментов. Самым простым, наверное, было добавление уксуса в соду. К тому моменту мама мне уже показала эту реакцию при приготовлении какого-то пирога, но, видимо, тот факт, что дети будут брать в руки уксус, очень напугал бабушку-продавщицу из газетного киоска. Она взяла на себя роль своеобразного цензора и вместо слова «уксус», аккуратно заклеив последнее, везде написала от руки «вода». Понятия не имею, как вообще в её руках оказался детский комикс, и во сколько ещё экземпляров она внесла свои коррективы.
Преступное избавление от игрушки
Хоть я не любила детский сад, как вы уже поняли, у него была одна, полезная для меня функция, но об этом чуть позже.
Кроме детского сада я ещё терпеть не могла такие игрушки, как пупсы, поэтому и в «дочки-матери» не играла. Родители об этом знали и не покупали их, но однажды кто-то из родственников таки подарил мне пупса. Пупса звали Антон, кстати. Но это скорее мама назвала его так, потому что у меня в ходу были Мануэллы, Евы, Арнольды и тому подобное – ну не нравилось мне называть игрушки привычными именами, что поделать. Слона я вообще назвала Рот Фронт, в честь конфет. Так вот, бедный Антон постоянно валялся у меня где-то в углах, или же выполнял функцию какого-то гиганта, напавшего на семью Барби и которого, в конце концов, пришлось поймать и изолировать, мягко говоря. Ну а что вы хотите, папа смотрел НТВ, а мама – сериалы, благодаря чему мои игры приобрели оттенок какого-то бразильского боевика. Мама, видимо, опасаясь за мою неокрепшую психику, реагировала очень бурно на мои своеобразные игры с Антоном, побуждая меня играть с ним по назначению, как с пупсом. Хочешь, чтобы я играла так? Хорошо. С маминого разрешения я взяла с собой Антона в детский сад на следующий же день. Даже взяла его с собой на прогулку, чтобы поиграть в песочнице, и действительно играла, пока нас не позвали на обед. В садик я вернулась в числе последних и обнаружила спустя какое-то время, что я забыла Антона в песочнице. Разумеется, совершенно случайно. Мама меня особо не ругала.
Спустя несколько дней я увидела, как с Антоном играет другая девочка, и была рада, что он наконец-то попал в добрые руки. А также очень гордилась, что изобрела шеринговую песочницу.
Если вдруг ваша дочь не в восторге от купания Baby born и от прогулок с пупсом в коляске, то не терроризируйте её этим, нет ничего страшного в том, что ей нравятся машинки. В крайнем случае, можете ей предложить подарить нелюбимую игрушку кому-то из ребят или даже продать, чтобы на вырученные деньги купить то, что ей самой понравится, и как бонус – показать, что деньги не берутся из воздуха.
Лайфхак
У меня есть альтер эго, знакомьтесь – Анна. Нет, у меня нет никакого раздвоения личности, на самом деле это просто вымышленное имя, чтобы создать себе лишнюю почту для покупок в интернете и спама. Такой лайфхак можно использовать, оставляя липовое имя и номер телефона на сторонних сайтах. Когда мне звонят сотрудники банка и спрашивают Анну, я знаю, что звонят мошенники.
Но я однозначно совершила ошибку, использовав это имя для регистрации на сайте по изучению английского языка. Если на вводном уроке твоё имя особо никого не интересует, то при обучении я каждый раз испытывала смешанные эмоции. Как назло, мой преподаватель оказалась моей «тёзкой». Поэтому кратко в переводе наша первая встреча выглядела так:
– Привет, расскажи о себе.
– Привет, меня зовут Анна, – вынужденно отвечала Юля, то есть я.
– Приятно познакомиться, меня тоже.
Каждое моё письмо учителю подписывалось именем Анна. Менять имя после знакомства было бы ещё страннее, поэтому мы продолжали общаться так. Мы занимались довольно долго и общались на разные темы, поэтому иногда в голове я прокручивала всевозможные бредовые ситуации. Как, например, если бы мы подписались друг на друга в социальных сетях и мне пришлось спустя год общения признаться, что зовут меня вовсе не Анна. Лайфхак хороший, но не пользуйтесь им так, как я.
Амурное
Первое разочарование в любви
Помните мою нелюбовь играть с другими детьми в саду и даже жалобы на ударившую меня девочку? Тогда вы, возможно, были ещё на моей стороне. Но не надо там долго стоять, сейчас вы поймёте, что я была ещё той маленькой сучкой.
Кроме меня в садике была ещё одна девочка, которая особо не играла ни с кем, кстати, тоже Юля. Я решила пригласить её в свой клуб для одиночек, но вход сделала платным. Она должна была принести мне какие-то наклейки взамен моей дружбы. Да, звучит гадко. Так вот, вечером, уходя домой, она пообещала завтра прийти с наклейками.