Надежда

Миг возвращения был мучителен. Сначала Надежда осознала, что жива. Осознала без каких-либо посторонних мыслей, просто как факт. Издалека послышались звуки, которые быстро превратились в чьи-то голоса и… сразу боль наполнила все тело. Она растеклась везде, по каждой клеточке, залезла в кости, захватила мозг. Надежда закричала, не было мочи терпеть. Было огромное желание пошевелиться, движениями изгнать из тела захватившую его боль, но тело не слушалось. Надежда открыла глаза, безумным взглядом обводя все вокруг. Сосредоточиться не получалось. Все кружилось, смешивалось в одно целое и куда-то двигалось. Она ничего не понимала. Было ужасно плохо, и захотелось, чтобы все это прекратилось, немедленно, сейчас. Через боль, где-то далеко возникло совсем недавно испытанное чувство безнадежности и пустоты. Оно возникло по ее зову, притупляя боль, от которой Надежда хотела избавиться. «Нет! Нет!», – в ужасе закричала она. Нет, она не хотела туда возвращаться. Она там уже была. Там нет ничего. Лучше боль. Лучше жизнь. Но та безнадежность и пустота все разрастались. Она сама их вызвала, когда захотела избавиться от боли. Ужас и паника снова овладели ею. Но теперь у нее было ощущение собственного тела, хоть и обездвиженного. Кое-как удалось повернуть голову. Потом она приподняла ее и с силой опустила на что-то мягкое. Не этого она ожидала. Ей хотелось так удариться, чтобы страшная боль снова захватила тело и прогнала все остальные чувства. Плохо соображая, Надежда все-таки смогла подвинуть подушку и затылком сильно ударилась о твердое покрытие. Раз, два, три. С каждым разом новая волна боли заявляла свои права на жизнь. Кто-то крепко сжал голову, опустил на подушку и зафиксировал. Но Надежда успела. Находясь на грани болевого шока, она радовалась. Она успела прогнать смерть, снова пытавшуюся забрать ее. Она больше никогда ее не позовет. Пусть будет больно, она вытерпит.

Так она родилась второй раз и начала свою борьбу за жизнь. Первым, кого она увидела, когда пришла в себя, был Лёша. Сын Сережиного друга, коллега по работе, ну и так получилось, недавний любовник. Ну как любовник, было пару раз, но без обещаний на продолжение. Надежда смутилась. Перед любым своим мужчиной она выглядела ухоженной, красивой, стильной, независимой. И совсем не представляла, что кто-то может увидеть ее в таком жалком и беспомощном состоянии. Ей было стыдно и обидно, что он ухаживает за ней, почти неподвижной, неспособной даже встать, сходить в туалет и привести себя в порядок. Она просила его уйти, оставить ее, но он был неумолим, настоял на своем и выходил ее своими руками. За что теперь она была ему безгранична благодарна.

Надежда пошла в гостиную, встала у изголовья спящего Лёши и зашептала ему на ухо.

– Спасибо. Спасибо тебе родной.

Он ничего не слышал, он крепко спал. Она поцеловала его в полуоткрытый рот. Он снова заворчал во сне и повернулся на другой бок. Мигающая гирлянда все также наполняла комнату огоньками, все также подмигивал ей Дед Мороз под елкой, но все это уже не казалось волшебным. Видать магические силы, ожившие в двенадцать часов Нового Года, утрачивали к утру свою власть. Вся эта разноцветная красота была просто порождением электрического тока. Надежда подошла и вытащила вилку из розетки. Комната погрузилась в темноту. Лишь из соседней комнаты ее слабо освещал свет, доходивший от включенного монитора. Все также тикали часы на стене. От пола стал подниматься холод. В доме еще было тепло, но на ноги уже надо было надеть теплые носки с тапочками. Зима все-таки выстуживала дом к утру. Новогодняя ночь заканчивалась, хотя об этом еще ничего не говорило. Просто исчезла атмосфера наваждения, ожидания чуда. Скоро проснется Маша и побежит искать под елкой подарки от Деда Мороза. Хотя она уже большая и в Деда Мороза давно не верит, но подарки под елкой всегда ищет. Надежда и сама бы с удовольствием поискала бы под елкой подарок, только кто бы ей его туда положил.

«Подарки», – вдруг пришла в голову мысль. Они ведь со своими гостями забыли о ребенке. Они ведь так и не положили приготовленные подарки под елку. Красивое вечернее платье так и лежит в бане. Надежда специально его туда спрятала, чтобы Маша раньше времени не обнаружила. На улицу выходить ой как не хотелось, но деваться некуда. Лешу не пошлешь. Пришлось Надежде снова надевать теплую одежду и выходить на мороз.

Пошел легкий снежок. Снежинки ложились на ее длинные ресницы и таяли, оставляя слезы на глазах. А может быть это она плакала? Надежде даже показалось, что это действительно так. Но с чего бы ради? Нет, это только снег. Надежда протянула руку. Вспомнилась строчка из песни: «…если снежинка не растает. В твоей ладони не растает. Пока часы двенадцать бьют, пока часы двенадцать бьют…» А ведь там были еще слова про то, что надо успеть за это время загадать желание, но как это звучало в песне, Надежда не помнила. Да и утро уже. Новогодняя полночь осталась далеко позади. Ну как хотелось загадать желание в Новогоднюю ночь, и чтобы оно непременно сбылось. Снежинки ложились на руку и сразу таяли. Было плохо видно, но казалось, они тают, едва касаясь руки. Надежда вновь и вновь повторяла: «Выйти замуж, выйти замуж…", как заклинание. Вдруг именно в этот момент снежинка коснется ее руки и исполнит в этом году заветное желание.

Так она простояла минут десять, пока не стала замерзать. Баню Надежда планировала поставить большую, просто огромную, чтобы в ней можно было целой компанией посиделки устраивать. Вот как раз на месте старого дома и хотела, даже в проекте это было. А пока пользовались старой, которую еще брат Андрей построил. Проходя мимо разрушенного маленького деревянного сарайчика, Надежда вспомнила безумный секс. Здесь, на этом месте, зимой, примерно в такую же погоду. Она полупьяная, брат с гостями в доме, а он, соседский парень, мечтающий о ней уже несколько лет, имеет ее сзади. Ну не смогла она тогда ему отказать. Передалась ей его безумная страсть. Надежда остановилась от неожиданных ощущений, словно тот парень только кончил теплой спермой на ее холодную попу, а пальцы так сжали бедра, что синяки еще несколько дней не пройдут. Она отмахнулась от видения, прошла дальше, включила свет в предбаннике. Рано Надежда решила, что магия Новогодней ночи закончилась. Образы прошлого ожили в видениях и побежали перед глазами. Сколько мужчин мылось вместе с ней в этой бане? В каких позах и как только она здесь не наслаждалась. Надежда мотнула головой, стряхивая с себя наваждение. Пусть прошлое останется там, где ему и место. Скоро не будет этой бани и самого старого дома. Усадьба преобразится и начнется новая жизнь. Вот под лавкой пакет, завернутый в полотенце. Надежда поспешила взять его и вернулась в дом.

Положив подарок под елку, она села к компьютеру. На экране мигало: «Вам новое сообщение». «От кого?», – Надежда щелкнула мышкой. От Андрюши. Он писал: «Жди в гости. Послезавтра буду». Сердце чаще заколотилось. Она бросилась набирать текст: «Это шутка? Ты один или с семьей?» Потом занесла палец над клавишей «Enter» и остановилась. Его уже не было на сайте. А кто знает, кто кроме него увидит это сообщение? Может жена? Как та отреагирует на такие вопросы? Вместо того чтобы отправить сообщение, Надежда нажала «Delete».

Андрюша, Андрюша, сколько она его не видела? Лет пять, а то и все шесть.

Первая разлука в ее жизни случилась в девятом классе. Морозовы поменяли квартиру и переехали в другой район. Не сказать, что очень далеко, но идти напрямую или ехать на автобусе в объезд, было минут сорок. Надя плакала горькими слезами. Уезжал ее лучший друг, который всегда был рядом. Она вдруг осознала, какое место он занимал в ее жизни. Андрюша был вместо лучшей подруги. Ему, больше, чем Свете и Вике, доверяла она свои девичьи страхи, тайны. В нем она была уверена. Он всегда защищал ее, понимал как никто другой. Сколько она помнила себя, в песочнице, на даче, в школе, во дворе, он был рядом. Он ее опора, ее уверенность. Для нее Андрюша не просто переезжал в другой район, он покидал ее. Теперь его не будет в этом подъезде. Он будет ходить в другую школу. С ним за партой будет сидеть другая девочка. Напрасно утешали ее родители, говорили, что так бывает, что и на расстоянии они продолжат общаться. Напрасно заверял ее сам Андрюша, что он каждый выходной будет приезжать к ней. Разбилась вся ее жизнь. Две недели, пока Морозовы переезжала, Надя бегала к ним, ловила последние моменты его присутствия. Но они все-таки уехали.

Надя бросилась к Свете. Подруга как могла, успокаивала ее, гладя по голове, тысячный раз повторяя одни и те же слова утешения. В Надиной жизни образовалась пустота. В школу теперь рядом с ней шло пустое место, за партой сидел пустой стул. Но самые страшные оказались пустые вечера без него. Правда Андрюша звонил каждый день, и они по несколько часов беседовали. Родители ругались: «Ну сколько можно!?» Действительно, о чем они тогда разговаривали столько времени? Сейчас в свои тридцать пять лет Надежда тоже не понимала, о чем можно было говорить два-три часа по телефону каждый день. Но ведь они говорили, и им все равно было мало. Каждый раз, кладя телефон, что-то казалось недосказанным. Ей необходимо было, чтобы Андрюша был рядом, говорил ей всякие слова, неважно о чем. Нужно было его видеть здесь и сейчас. Надя ходила по комнате из угла в угол. В таких страшных муках прошла целая неделя, пока, наконец, в субботу он не появился. Он пришел сразу после школы. Радости Нади не было предела. Она бросилась к нему на шею, крепко обняла. Он снова был рядом. День пролетел незаметно, но как только наступили сумерки, он снова ушел. Ему ведь теперь надо было далеко добираться до дома. С тоской в сердце Надя расставалась с ним. Опять на целую неделю. Опять шесть долгих дней и вечеров без него.

Надю утешала вся та же Света, став в это время еще ближе. Подруга всюду таскала Надю за собой, стараясь отвлечь от мрачных мыслей, но это мало помогало. Надя чувствовала себя лишней. Она своим присутствием и кислой физиономией раздражала других Светиных подруг, которые не испытывали к этой малолетке дружеских чувств. Надя это видела и была благодарна Свете, что та, несмотря на хлопоты и даже неприятности, не отказывается от их дружбы. Ей было совестливо мешать подруге проводить время, но еще больше пугала мысль остаться одной.

Со временем душевное спокойствие стало налаживаться. Все-таки Андрюша не ушел из ее жизни, как казалось в момент переезда. Он остался, пусть далеко, пусть теперь надо было его ждать, но он все-таки был с ней.

Образовавшаяся рядом с ней пустота теперь медленно заполнялась. В школу она ходила со Светой, из школы чаще всего ее провожал то один мальчик, то другой, воспользовавшись освободившимся местом. До конца года к ней так никого и не посадили, но Елена Сергеевна, классный руководитель, обещала на следующий год обязательно кого-нибудь посадить за одну с ней парту, несмотря на все Надины протесты. Елена Сергеевна не сказала ей, что некоторые мальчики уже не раз просили об этом.

Свободное время, когда нельзя было связаться с Андрюшей, Надя стала выходить на улицу, все чаще сидеть в компании сверстников, собиравшихся в соседнем дворе. Заслуга в том, что Надю стали отпускать со двора, опять-таки принадлежала Свете. Это она убедила Надиных родителей, что там собираются все друзья, что находятся они у всех на виду и взрослые их контролируют. Это действительно было так, и после консультаций с другими родителями, Надин папа разрешил отлучаться дочке в соседний двор до наступления сумерек. Мальчики продолжали активно за ней ухаживать. Теперь, когда Андрюша не жил в ее подъезде, они даже звонили в ее дверь, приглашали на улицу. И Надя соглашалась.

Света научила подругу пользоваться косметикой. Не просто мазаться, как Надя иногда делала до того, а именно пользоваться, умело, лишь малым количеством, подчеркивать большие глаза, от чего они казались бездонными. Надя научилась тонировать лицо, лишь слегка наносить румяна, чтоб лицо не казалось разрисованным как у куклы, как часто оно выглядело у девочек ее возраста. Свои пухленькие губы, которые и без того были яркого цвета, она теперь предпочитала красить не в броские цвета, придавая им окантовкой чувственный вид. Наде нравилось смотреть на реакцию мальчишек, когда они боролись между желанием смотреть на нее, и смущением надолго задерживать взгляд на ее лице.

Особо настойчиво пытался ухаживать за Надей Славик. Как потом выяснилось, одноклассник Вики. Он почти каждый день вызывал Надю на улицу, весело щебетал, смешил. В общем, старался, как мог завладеть ее вниманием. Наде льстил такой успех у мальчиков, и она с удовольствием кокетничала с ними, но как только кто-нибудь пытался наладить более серьезные отношения, например как Славик, она становилась осторожной. Кто знает к чему может привести более тесная дружба?

Наступили летние каникулы. Солнце стояло высоко. Девочки надевали легкие топы, майки, порой обнажая живот. Воздушные юбочки летали, поднимаемые ветром, показывая какого цвета у девочек трусики. Мальчишек это сводило с ума, а девчонки весело смеялись производимым впечатлением. Кроме радости каникул, лето принесло с собой заботы. Наде надо было помогать родителям на даче, тем более что отец в последнее время стал все чаще жаловаться на сердце. Андрюша тоже столкнулся с подобными проблемами и теперь, казалось бы ежедневные выходные, были заняты. Встретиться удавалось не часто, и от того каждая встреча была желаннее.

Одна из них заполнилась на всю жизнь. Надя пришла в гости к Андрюше, как часто бывало, подсела поближе. Они были предоставлены сами себе и как обычно разговаривали ни о чем. В тот вечер Надя во что бы то ни стало решила его поцеловать. От волнения все слова пролетали мимо и терялась нить разговора,. Наконец она дождалась паузы и заглянула в его глаза. Он замер в нерешительности. Но она не опустила взгляд, лишь мигала своими огромными ресницами и продолжала призывно смотреть. На этот раз он все понял. А может понял уже давно, просто тоже решил не упускать возможности. Он потянулся к ней и поцеловал. «Он поцеловал сам. Все-таки он сам первый поцеловал», – радовалась Надя. Видя, что она совсем не против, Андрюша поцеловал еще и еще. Они обнялись. Его руки осторожно, боясь ее напугать, погладили волосы, потом спину. Надя чувствовала его внутреннее волнение, его страх сделать что-нибудь не так. Она тоже смущалась и не рискнула ответить ему тем же, а лишь положила руки на плечи. Это продолжалось недолго. Фильм по телевизору кончился, и родители могли зайти в комнату в любой момент. Надя с Андрюшей отсели друг от друга. Оба смущающиеся, но довольные. Они сделали то, о чем каждый из них мечтал, но всегда боялся этим разрушить дружбу.

Во дворе мальчишки и девчонки разъезжались кто куда. Кто в лагерь, кто к родственникам, кто на курорты. Постоянной компании не было. На улицу выходили то одни, то другие, и Надя заметила, сверстники стали меняться. Мальчишки стали более подтянутыми, уверенными. Девчонки красивыми, развязанными в разговорах о мальчиках, да и их самих меньше стеснялись.

Потерявшийся, было, на месяц Славик, снова объявился. Он был в Москве, гостил у своей тетушки, и вернулся в модных дорогих солнцезащитных очках, в фирменных кроссовках, с множеством новых столичных шуток и веселых рассказов. Конечно, он стал центром внимания. Его талант всех смешить и ставить в неловкое положение, блистал. С ним было интересно. В нем чувствовалась индивидуальность, что-то свое, отличавшее его от остальных. Казалось, он не выделяет никого из девчонок, одинаково подтрунивает над всеми, в том числе и над Надей, но все чаще они оказывались вдвоем около ее подъезда. Так получалось само собой. Поначалу Надя даже не придала этому значение, но, когда в очередной вечер он ее не проводил, она рассердилась на него, и сама удивилась своей реакции. Выходило, что он был ей не безразличен. «Но это чушь», – говорила она себе. Они никогда не встречались, и никто не мог сказать, что между ними были какие-то отношения. Когда на следующий день уже стемнело, и она собралась домой, он все также сидел и будто не замечал, что Надя встала с лавочки. Возмущение вскипело в ней, и даже не отдавая толком себе отчет, она при всех сказала.

– Славик, ты меня не проводишь? – Она сказала это сдержано, как могла непринужденнее, но тон вопроса получился не терпящим отказа.

– Да, конечно, – вскочил он, словно только и ждал этого.

В наступивших сумерках они медленно пошли под ручку к Надиному дому. Надя чувствовала себя неловко. Своим вопросом она поставила себя в такое положение, словно навязывалась ему. Но Славик словно не придал этому значения. Он был такой же, как всегда, и никак не отреагировал на ее нелепость. Надя успокоилась и, подойдя к подъезду, уже сама не принимала всерьез свою опрометчивую настойчивость. Наступил момент прощаться. Уже совсем стемнело, а родители ругались, когда она задерживалась. И вдруг он притянул ее к себе, плавно, но быстро обнял и поцеловал в губы. Надя не ожидала, и первой реакцией было оттолкнуть его. Она, наверное, так бы и сделала, если бы он применил силу, но он не держал ее крепко. Поцелуй его не был страстным, что могло ее испугать. Он был нежным и горячим. Она ответила на него. Она была уверена, что Славик ничего себе больше не позволит. От него исходила спокойствие. Чем дольше они целовались, тем больше Наде нравились его губы, его язык. Они были совсем не похожи на Андрюшины. В них было чувство сдержанной силы. Славик был повыше ее, явно сильнее, но держал и целовал ее нежно, словно цветок. Впервые Надя тогда почувствовала себя хрупкой в мужских руках. Ей понравилось это чувство. Он имел над ней власть, но не пользовался этим. Она расслабилась, почти повисла на его руках, и почувствовала, как напряглись его мышцы, лишь для того, чтобы не дать ей упасть. Она обвила руками его шею и сама подтянулась к нему. Ей самой так не хотелось прерывать этот поцелуй. Она была слабой тростинкой в его руках, и ей нравилось быть такой. Он не гладил ее, и ей это тоже нравилось. Она не возбуждалась, и от него не исходил жар страсти. Они просто целовались, отдаваясь во власть самого поцелуя, и наслаждались им, не беспокоясь о дальнейшем. Славик прервал поцелуй так же внезапно, как и начал, легко и непринужденно.

– Тебе надо идти, – просто сказал он ей, ослабляя и без того легкие объятья.

Они распрощались. Домой она пришла все-таки поздно и мама ее отругала. В ту ночь Надя толком не спала. На губах остался вкус Славиного поцелуя, и была в нем незаконченность. Так внезапно начавшийся и неожиданно оборвавшийся, он требовал продолжения. Надя старалась уснуть, но закрывая глаза, видела перед собой Славу. Он целовал ее. Губы хотели ответить, но ловили только пустоту. Ночь выдалась душной, перед дождем. В открытое окно не поступал воздух. Надя ворочалась. Легкая ткань ночной рубашки была жаркая и Надя с раздражением сняла ее, оставшись совсем голой. Телу стало немного легче, но дышать было все же трудно. Все в доме спали, в открытое окно изредка доносились звуки проезжающих невдалеке машин по трассе, обрывки разговоров полуночных парочек. Надя была в полузабытьи. Образ Славы, ощущение его поцелуя, смешивался с образом Андрюши и его нежных ласк. В ее видении с ней был незнакомый мальчик. Он был сильный, настойчивый, нежный. Это был вроде Андрюша, но старше, опытнее и смелее.

Надя встала, подошла к окну. Где-то вдалеке сверчал сверчок, со стороны соседей едва доносился равномерный глухой стук и ее, еще не совсем проснувшийся мозг, рисовал картину, мужчину и женщину, занимающихся любовью. Надя больше не могла терпеть исходивший от нее жар. Она прошла в ванную, включила душ. Холодный поток привел ее в чувство. Она простояла под ним, пока зубы не стали выбивать дрожь от холода. Окончательно проснувшись, она снова легла на кровать.

Наконец Надя задумалась, что же произошло между ней и Славиком. Выходило, что у нее теперь два мальчика. Но она совершено, как ей казалось, не испытывала близких чувств к Славе. Она не рассматривала его как «своего» мальчика. Это было просто случайностью, несомненно приятной, но ни к чему не обязывающей. Андрюша был ее единственный. Ему она доверяла свою душу, а теперь и не только. Она была уверенна, что придет время, и они станут парой, настоящей. О Славике же она решила никому не говорить, чтобы это не дошло до Андрюши. Это было так несерьезно, что не стоило на это обращать внимания. Всплывший вдалеке голос совести, укоряющий за то, что она таким образом обманет Андрюшу, быстро замолчал, отступив от убедительных доводов типа: она сама этого не хотела, так получилось и этого больше не повторится.

Наконец под утро подул свежий ветерок, предвестник скорого дождя. Комната наполнилась приятной свежестью, и Надя уснула под тихий шелест листьев, колышущихся на ветру. После нервного возбуждения и бессонной ночи она так крепко спала, что не услышала, как грянул гром и хлынул дождь, заливая пол в открытое окно. Мама несколько раз крикнула из соседней комнаты.

– Надя, закрой окно, – и так и не докричавшись, встала и сама закрыла.

Потеряв доступ в комнату, дождь забарабанил по стеклу. Но и это Надя не слышала. Всплеск эмоций и переживаний требовал глубокого сна. Проснулась она ближе к обеду. Ненастная погода располагала понежиться в кровати, а так как никого дома не было, она провалялась еще часик, думая, что еще утро. Вскочила Надя с кровати только, когда взгляд упал на настенные часы, показывающие час дня.

Конечно, в этот день и речи не могло быть куда-нибудь выйти. Не переставая моросил дождь и от нечего делать, Надя пошла к Свете. Вечер наступил так же незаметно, как и утро. Все было затянуто тучами, а за окном и так было темно.

– Надя, – сказала Надина мама, заходя в Светину квартиру, как к себе домой, – там к тебе кавалер пришел. Иди, спустись. Он там, около двери ждет.

– Какой кавалер? – Удивилась Надя.

– Я откуда знаю.

– Мам, ну ты что, не могла сказать, что меня нет? – Совсем не желая никого видеть, возмутилась Надя.

– Вот те раз, – актерски перед всеми присутствующими всплеснула руками мама. – Твой ухажер, сама и разбирайся. – Мама отвернулась от нее, показывая всем видом, что она свое дело сделала, то есть поставила дочь в известность. Деваться было некуда, надо было сходить посмотреть, кто пришел в такую погоду. Надя бросила Свете.

– Погоди, я сейчас посмотрю, кто там, и вернусь.

Надя сразу узнала, кто пришел, несмотря на то, что гость стоял к ней спиной.

– Привет, – сказала она, спускаясь по ступеням ниже.

– Привет, – ответил Славик. – Как дела?

– Ничего. Как у тебя?

– И у меня ничего. Это тебе, – он протянул ей коробку.

Надя хотела ее взять, но Славик медленно подвинул коробку ближе к себе, и Наде пришлось тянуться. Она коснулась руками его куртки.

– Да ты весь мокрый.

– Так дождь на улице.

– Как же ты шел? Ты что без зонта?

– С зонтом. Но там ветер. Зонт не помогает.

– Снимай куртку. Я домой занесу, чтоб высохла.

Славу Надя в дом не пригласила. Мама не позволяла «кого попало в дом водить», как она выражалась. В коробке оказались конфеты.

– Спасибо, – от всей души поблагодарила Надя, удивленная и в то же время довольная.

Славик, как всегда, был легок в общении, смешил Надю, и она быстро позабыла, что обещала подруге вскоре вернуться. И снова Славик, поцеловал ее так же неожиданно, как и в первый раз. Она поняла его намерения только, когда их губы почти соприкоснулись. В этот момент у нее мелькнула мысль, что не следует этого делать, но пока она думала, его губы уже целовали ее. Язык, наполовину погрузившись в ее рот, доставлял удовольствие, от которого она не могла отказаться. Это было продолжение того поцелуя, который так внезапно оборвался вчера. Она тоже обхватила его шею и слегка потянула к себе. Через одежду чувствовалась тепло сильного тела. Несмотря на то, что в подъезде было свежо, Славик согревал своими объятьями. Он провел своей ладонью по ее спине, медленно, сантиметр за сантиметром опускаясь все ниже. Он словно проверял, когда Надя остановит его. И когда она уже решила, что не пустит его ниже талии, Славик словно прочитал ее мысли. Его рука остановилась и начала подниматься вверх. Так, наглаживая друг друга, они целовались, пока Надина мама не крикнула в открытую дверь.

– Надя, Надя.

– Мне пора, – отрываясь от Славиных губ, сказала Надя.

В этот раз поцелуй был закончен, и он был именно такой, какой ей и представлялся. Он был приятным, нежным и в то же время легким и простым.

Надя была рада этой встречи. Все-таки у них была какая-то взаимность. Вчерашний поцелуй оказался не случайностью. Их тянуло друг к другу. Что будет дальше? Надины чувства к Славику не были похожи на ее отношение к Андрюше. После вчерашнего поцелуя она считала, что совершенно ничего не испытывает к Славику, а вот сегодня оказалось иначе. Не то, чтобы Надя тогда пыталась разобраться в своих чувствах, разбираться было в общем-то не в чем, но про себя отметила, что со Славиком она чувствует себя совсем по-другому. Он действовал внезапно, не спрашивая ни о чем. Он ее обнимал, целовал не оставляя время на размышление. И ей это нравилось.