Размышления о смысле жизни. Гипотеза Бога
Ответственный человек не может силой авторитета навязывать мнение там, где требуются доказательства. Он не может заявить, что Бога нет, что все загадки природы, в конце концов, будут сведены наукой к простым физическим явлениям и объяснены, – это бы означало подмену одной веры другой. Наука сама существует благодаря неуверенности и поискам. Наши открытия – всего лишь приоткрытия. Нам ничего неизвестно о 95% невидимой, окружающей нас и заполняющей нас же материи. Многие законы нам ещё не известны, а известные не универсальны, они не могут действовать в чёрной дыре, не действовали до и в момент Большого взрыва во Вселенной.
Что дало бы основание самому грамотному человеку на Земле заявить, что нет Бога, нет всемирного духа, – когда мы все свидетельствуем о наличии собственного духа, и, зная универсальный закон аналогии, вправе ожидать его продолжения в новом качестве.
С одной стороны, то, что наше сознание – случайность, излишество природы – это заявление отчаяния в познании. С другой стороны, в нём можно увидеть и заносчивое самомнение царя природы. Исключение он, видите ли.
Если дух не бессмертен, – пропадает основание у человека любоваться, выделяя себя как нечто значительное на фоне плесени.
Поверив, что человек смертен и душа его никем не востребована, человек с отчаяния соглашается: быть по сему, и – присуждает себя жить с этим.
Но не так просто убить надежду. Человека выручают иногда вновь открывшиеся обстоятельства. Да и самому, истосковавшемуся, на помилование подать можно.
Случайна жизнь на земле. Случайно в живом возник разум. Случайно народился человек. Случайно потянула в мою сторону струя воздуха.
Скорее же дело обстоит по-другому. При данных условиях ветер должен подуть именно отсюда и именно с этой скоростью. И условия для ветра создались не суммой случайностей, они, в свою очередь, одно за другим были обусловлены. И жизнь – закономерное преобразование материи, здесь или в другом месте. И именно к разуму рано или поздно должна приходить жизнь. И сознание – закономерное состояние материи.
Что бы ни выводилось на основе теории вероятности, в конце концов представляется невероятным, чтобы свершившееся могло произойти по-другому. В выборе между равными вариантами верх одерживает незамеченное нами преимущество.
Удивительно то, что во Вселенной появился Разум. И вовсе парадоксом представляется то, что до того как появиться, Разум отсутствовал.
Предположение, что всё в мире состоит из атомов, высказанное в древности Демокритом, в обыденном восприятии мира ничего не поменяло. То, что что-то из чего-то состоит, ни для кого удивительным не показалось.
К нашему времени стало известно, что атомы сами состоят из элементарных частиц, а квантовая физика добавила, что элементарные частицы способны превращаются в волны и обратно. Расстояния между частицами по сравнению с их размерами – огромны, и это пространство не пустота (оно заполнено энергией, как и межзвёздное пространство). В первый раз от этих знаний человек теряется, как будто стул из-под него убрали.
Говорят, галактики могли бы пройти одна сквозь другую. Мы не знаем, может, они и проходят. Когда мы говорим о параллельных мирах, нам предстоит объяснить себе последнее: как устроено, что мы не видны друг другу.
Наши знания об окружающем мире так ненадёжны, что даже всем известная мысль о бесконечности пространства во все стороны может показаться кому-то сомнительной. Отчего не допустить, что удаляясь от Земли, мы не вернёмся к ней с обратной стороны?
И почему не допустить круговорот во времени?
Всё или весь можно сказать о чём-то ограниченном. Применительно к бесконечному (пространству, времени, строению) всё сказать слишком смело.
Мы предполагаем иногда, что в будущем возможны или даже неминуемы духовный застой, а с ним и упадок цивилизации.
А может, мы нашу темноту нескромно называем цивилизацией и считаем деградацией то, что, возможно, является отрезвляющей ступенью развития.
В юности истину пытливо ищут в разносторонности, удовольствия в перемене. В зрелом возрасте мудрость предпочитает простоту, счастье связывается с постоянством.
По одной из теорий, Вселенная пульсирует и всё в ней раз за разом повторяется. Повторяемся и мы бесконечное число раз. А в этом случае правы фаталисты, беспочвенно утверждавшие, что всё предопределено, и что своей судьбы изменить нельзя.
Гаснет ли душа, когда гаснет сознание, или засыпает, чтобы проснуться?
«Оттуда никто не возвращался». В наше время это уже не так бесспорно. Те, кто выходил из комы (после клинической смерти), рассказывают о том, что они успели увидеть за пределом, и как им не хотелось назад. Авторитетные специалисты объясняют уход души через туннель галлюцинациями голодающего мозга. Но когда кто-то из потерпевших рассказывает, что он (без памяти, обездвиженный, с закрытыми глазами) видел сверху, что делали с его трупом, слышал весь разговор между врачами в палате и за её пределами, и те подтверждают это, специалистам на это сказать нечего.
Физически трудный взлёт и сладостный свободный полёт во сне. Кажется, человеку известно это состояние, как будто он летал задолго до того, как изобрёл самолёт. И в радости любви, и в духовном взлёте, и в добром уюте мы обнаруживаем проблески совершенства, к которому причастны от рождения.
Если бы новорождённое дитя ничего не соображало, оно бы и не стало соображать, и не улыбнулось бы в первый раз. Можно ли разбудить то, чего нет?
Неживое безвременно. То, что живет, находится в районе времени вокруг настоящего. То, что обретает память, ещё прихватывает к району. Границы разумного уходят за пределы его жизни, в бесконечность и неподвижность времени.
Смерть это пауза для разума, такая же, как для слуха затишье.
Законы могут оказаться сложнее, чем нам теперь представляются, а могут оказаться и гораздо проще. Может быть, вся сумма известных нам и неизвестных правил сводится к одному простому закону, построен же весь живой мир по единому принципу, из небольшого числа кирпичей. Как это часто бывает, ответ может оказаться проще задачи и выражается одним возгласом изумления.
Глава 2. Проявления Бога. Вера и сомнения
В мире с переменным успехом противостоят две веры: вера в Бога и вера в отсутствие Бога. И каждая выдаёт себя за знание.
Накатывающий вал научных открытий подточил веру в бога. Для деловых людей наука мало-помалу сделала наивную веру курьёзной. И хотя польза религии и пустота безверия не оспаривались бы, одно только соображение о пользе веры не переубедит скептика. Экстаз верующего для него иррационален.
Или этот мир весь на виду, как думает большинство непритязательных людей: стоит только в нём больше объехать, высмотреть, испытать на себе, почитать о нём, и мы его в основном себе представляем. Или несравненно больше от нас скрыто. В этом мы, чем дальше живём, тем больше убеждаемся.
Заветная мечта человека – утвердиться в знании своего бессмертия.
На сомнения наших знаний всегда хватает.
Серьёзными людьми основательные вещи не принимаются на веру, а личная проверка всякому представляется и безнадёжной, и слишком затратной. Каждый плывёт в привычном потоке сложившихся условий и обычаев, держась поверхности. Лишь изредка случается, когда твёрдое дно вдруг само заденет, радостно испугав отчаявшегося пловца, и приглашает его встать на ноги.
Наравне с широко рекламируемыми открытиями и в противовес восхвалениям захватывающих научных побед следовало бы, по справедливости, регулярно предоставлять публике свидетельства нашего поражения – полный сборник подтверждаемых опытом, но необъяснимых опытным умом явлений. Удивительных явлений, в ряду которых правилом становится исключение из правил.
Не нужно бы и комментарий, пока к ним не готовы. Люди сами поймут как надо: смысл непознанного по важности далеко превосходит любопытные открытия и прямо указывает на стороннее в нас участие.
Мы преуспеваем в науке разбираться и пренебрегли наукой мыслить.
Когда простых наблюдений и знаний не хватало, философ пытался поймать истину в сеть словесных построений. Суть же оставалась равнодушна к нашему одеянию – новому или перелицованному.
«В споре рождается истина». Лучше в дружеской беседе, но и тут нельзя поручиться. Истина капризна, она зреет в тишине, доверяется одному и требует безраздельного внимания и постоянства.
Невозможно всё узнать, а главное, не нужно. Чтобы не смешаться, следует выделить для исследования болевые места наших интересов и сомнений.
Библейские чудеса, старые мифы для практичного человека не убедительны. Верующие, слушая их, просто подавляют свои грешные сомнения. Не верящие объясняют чудеса массовым гипнозом, по материалам современности.
Но тому, у кого неодолимо желание самому понять мир, жизнь предоставляет немало материала. Достаточно, к примеру, задуматься над самой возможностью ясновидения и точных предсказаний, сделанных в наши времена и известными людьми, например, В. Мессингом, – и попытаться объяснить всё это как-нибудь научно и иначе, чем присутствием и участием иного мира.
Н. Тесла иногда говорил, что не сам изобретает, а перенимает готовые технические идеи из «космического банка данных» (выражение не его, а поздних учёных). Он видел, что духовная сущность человека не погибает, что всё в мире разумно. Он говорил, что возможно создать (и он собирался это сделать) приборы для общения с душами умерших людей. Он предсказал 1-ю и 2-ю мировые войны, видел на расстоянии смерть и отход своей матери. Затвердить бы всё это у нотариуса с той же тщательностью, к какой мы привыкли в нестоящих делах, чтобы оно не превратилось с годами в сказку. Остановить бы на этих признаниях внимание всего человечества, признаниях, переворачивающих грубо-материалистическое представление о мире нашего обитания.
Спрашивают учёных, как объяснить возможность предвидения. Чтобы ничего не сказать, потому что сказать нечего, учёные объясняют этот феномен «изменённым состоянием сознания».
Религия несправедлива, когда обвиняет в неверии не себя, а пациента.
Неверие не преступление. Не виноват человек, если не дошёл сам, если не встретил проповедника, если не было в его жизни хороших преподавателей. Не виноват он, наконец, и в собственном бессилии.
Сбывающееся предсказание – шоковая терапия для убеждённого атеиста.
Природа предчувствует, человек и предвидит.
Предвидение – нечаянное вступление в божьи сени.
Мысль наша, как узор на замерзающем стекле, прорастает непроизвольно, и каждый раз может закончиться иным рисунком.
Всё, что было создано стоящего в общечеловеческом образовании, всё значительное в искусстве имело за собой важнейшие причины – поиски духовного путеводителя, массовая вера в него и равнение на него лучших людей. Без этой опоры и пассивной помощи не могло быть ни роста духа, ни устойчивого сохранения достигнутого. Эту мысль хорошо иллюстрирует нынешнее выхолащивание веры, утрата духовности, небывалое падение нравственных ориентиров и разруха в искусстве.
Чистый разум, как инструмент теоретических умозаключений, без успеха на протяжении веков доказывал существование бога. Люди могли просто верить в Бога, но не могли поверить философским доказательствам своих современников, манипулировавших словесными терминами.
К счастью для нас, зримое доказательство исподволь готовят – накопленные к нашему времени знания, нерядовые события, благодаря Интернету быстро расходящиеся и известные широким кругам населения.
Кто не видит в себе вечную душу, тот ещё не проснулся.
Разгадка мира посильна лишь простому, всё и сразу охватывающему средству. Это душа человека, исполненная любви к живущему, произрастающему и происходящему. Этому средству посильны не мысли, а замысел.
Знаний того, как живут окружающие, для понимания мира избыточно, их потребуется сокращать и упрощать, чтобы сделать пригодными для дела. Их же и недостаточно, потому что большая часть мира вне нашего круга.
Тайна рождения Вселенной, Галактик, тайна зарождения жизни, Происхождения обрывков ДНК на астероидах, распространения спор во Вселенной, кухня, где их готовят – всё это интересно и важно. Но самая большая тайна – сам для себя человек. Все вопросы исходят от него, поражённого увиденным. Все ответы возвращаются к нему, чтобы посеять новые вопросы. И ни один ответ его не удовлетворит вполне, пока он не откроет царские врата мира – знания бессмертия духа.
Где бы, когда бы ни появилось Сознание, оно по своему существу высшего над всем неосмысленным миром, естественно, начинает укореняться и закрепляться над ним. Рано или поздно оно должно было уйти от общей судьбы живого мира и решить вопрос своего бессмертия.
Волей судьбы нам представлен видимый мир для работы в нём, для нашей любви его и благодарности судьбе, или тому, кто её задал. Чтобы мы, широко захватив и ничего не утратив, с нашей добычей вошли через смертный леток.
В основу веры в Высшие силы ложился разный материал – случайные наблюдения, непонятые происшествия, слухи. Родилась вера, но было далеко до уверенности.
В наше время накоплено достаточно научного материала, меняющее ситуацию. Стало возможным получить какое-то объяснение Высшим силам. Пусть оно слабо, схематично, но всё же – оно позволяет думать о Них с чувством реальности.
Некоторые из тех, кто возвращался из клинической смерти, рассказывают, что там его встречали, как долгожданного, и если не родственник, то кто-то близкий по духу, благожелательно и с любовью. Суть происходящего они распознать не успевали. Но после того, как они это пережили, атеистов среди них точно не оставалось.
Непреодолимый барьер для логики – это вопрос о происхождении Бога. Не забегаем ли мы вперёд, когда задаём его, ещё не зная Бога.
Мыслящему человеку приходится изначально признать за данность физические законы мира. Допустив это, придётся и Бога признать за данность, как следствие первого допущения. Тогда придётся отказаться и от поиска Создателя, – и присоединиться к Нему как Устроителю.
Мы противопоставляем верующего и неверующего, а они не так далеко друг от друга. Верующий борется с сомнением, а неверующий поддаётся ему.
Пусть разумный колеблется в вере, но то, что его борьба не кончается в пользу неверия – выраженное признание разума, достойного вечности.
Правда – это проявление божества. Если тебе неугодна правда, ты становишься неугодным божеству.
Если человек живёт в неправде, Бог ему не помощник, он его не видит.
Верующий – и тот, кто допускает существование Бога, и тот, кто допускает правоту верующего. Суеверие, вера в приметы – выдают всё ту же веру человека в Бога над ним.
Верующий ближе к истине в любом случае. Если Бог есть, вера его потом подтвердится. Неверующий же отсутствия Бога не обнаружит, если он и прав.
Выражение врождённый инстинкт – это название главы биологии, которая не написана.
Религия благодатна для тех, для кого священник не поп, а батюшка, для кого Всевышний не бог, а Отец. Для простых, для большинства верующих людей.
У меня перед глазами встаёт давнишняя картина: белый свет молнии напряжённо взыграл в окна, и тут же страшный треск молнии. Бабушка моя удивлённо и благоговейно воскликнула: «Ца-а-рица небесная!». Одновременно её рука безотчётно взметнулась креститься, а уже через мгновенье, левой рукой, она поспешно закрывала окно от хлынувшего с неба потопа. Мне не избавиться от зависти к тому, как жили наши старики, не мудрствуя, без сомнений, просто в Боге.
О кончине верующих и ни во что не веривших: сезонное увядание не опасно, засыхание необратимо.
Кончившись здесь, очнёмся ли мы в ином месте?
Какой переход важнее – в жизнь или обратно? Верующего занимает обратная дорога.
Если бы наука, экономика и техника позволили обессмертить отдельных людей – о, какое горе принесло бы это тем, для кого такая услуга оказалась бы недоступной!
Что скажу Ему, когда предстану? Откуда бы мне было знать, что в Его глазах важно и что пустяки, если бы нам от роду не было вложено непреложное свойство: любить среду нашего обитания, живой мир и людей.
Прискучит разглядыванье картинок калейдоскопа, хотя и красивых, и разных, но однообразных по существу; подобно этому иссякнет интерес к разнообразию физической жизни.
На божьем суде ущербны интересы, неприкосновенна истина.
Будущего долго ждать.
Если бы Всевышний был к нам безучастен, мы не казнили бы себя так за зло, нехотя содеянное нами.
Кажется, что мука эта общая и для нас, и для Отца нашего.
Ты не увидишь суда божьего, суда, на который здесь, человеческий, мы насмотрелись. Тебя ни о чём не спросят, потому что всё о тебе знают. И не объяснят приговор, потому что он тебе самому будет ясен.
Первое и тягчайшее наказание грешнику в другом мире – возвращение ему совести и способности внезапно увидеть вред от себя и постичь логику дальнейшей судьбы своей души. «Что я наделал» – воскликнет душа с отчаянием необратимости.
Грешный человек виновен меньше, чем принято думать. Он ошибался. Это его любовь, общее всем начало и движитель жизни, завела его на ложную сторону ревности, мести, ненависти.
Грешно ли то, что никому не вредно? Или для такого случая грешны завышенные требования?
Душа моя – судья уму. В какую сторону меняется способность соображать, душа исправно замечает.
«Нет Бога кроме Аллаха» – холостая фраза. Бог не один, Бог един. И во что верит, и верит ли во что ясно человек, если видит дело в названии?
Когда Бог в нас, и мы исполняем общую работу, мы часть Бога, мы соучастники. Когда он вне нас, он непонятен, и чтобы задобрить опасного Бога, нужны храмы, ритуалы, поклоны. Мы не можем сообщить образу Бога ничего иного, как скопировать для него рутину человеческого тщеславия.
Кто я, обязанный всему или свободен от всего? Какая роль мне лучше?
Выше свободы – самоконтроль. Ниже – наша воля.
Первое время жизни, жадно впитывая красоты мира, человек как будто приближается к божьему замыслу. Уходит ли он с багажом лучшей поры жизни или с убытком, понесённым в дальнейшем от холода жизни и разочарования?
Всевышний не ведёт дневник за каждого. Какое самомнение нужно иметь человеку, чтобы приписывать Богу пристальный интерес к каждому его движению.
Дневник ведётся им самим, в дальнем закоулке памяти.
Memento mori. Беззаботный умирает раз, мыслящий всю жизнь.
Божественный мир это банк, где без угрозы дефолта хранятся наши добрые накопления.
Античное предостережение «Помни о смерти» сменилось спасительным христианским призывом: помни о Боге. Это завершение долгого поиска человеком смысла своего бытия.
Идея проста, она понятна не одним избранным, а доходит до всякого человека.
Она действенна, потому что не на пустом тщеславии и не на страхе стоит. Её основа – само духовное естество человека. Требования христианства любить ближнего своего и быть справедливым созвучны человеку и легко принимаются.
Она утешительна: не зная страшного тартара древних, последователь её всегда готов предстать пред светлым Отцом, оставив здесь свой ненужный скарб.
Важно и то, что ты делаешь, но важнее, что добавил.
Надеяться на то, что под занавес жизни я заживу в согласии с Богом, а пока могу пожить в своё удовольствие, не оглядываясь на других, – не значит ли это перехитрить самого себя?
Наблюдателю не познать Бога. Он открывается соучастнику.
Что там из подобия нашему миру: демократия, олигархия, самодержавие? Там согласие такого рода, что не нужно власти.
Бога не вместить в образ. Для себя можно сконструировать замысел бессмертия, его становление, объединение, воздействие на мир. Но эта умозрительная схема годится лишь для гипотезы.
Человек в хоре божьего оркестра. Хор сглаживает изъяны певцов.
Представлению о Боге с общими для всех религий атрибутами вечности, всевидения, всемогущества и любви соответствует единая субстанция духа, любви и воли, осознающая без языков и переводов, проявляющаяся жизнью в материальном мире, действующая (существующая) безвременно в неизмеримом, едином пространстве.
Вселенная не велика, Вселенная бесконечна. Выражение «Велик Аллах» ограничивает Бога до околоземного владыки.
Некоторые люди трудно запоминают имена и в обращении их избегают, без особой неловкости, потому что не привязывают имя к человеку. И действительно, душу не назовёшь, а души людей единородны.
До Бога доходит наше естественное чувство любви к ближнему, ко всему живому, к красоте природы.
Всё богатство мира придано нам на пути к Нему.
Перед выпуском в свет мы прошли инструктаж; освоившись, потеряли бдительность.
Пустив нас в жизнь, Бог отпустил нас на собственную волю, оставив за собой один уголок – совесть. При настойчивости «свободолюбивого» человека Бог может покинуть этот уголок на остаток его пропащей жизни.
Прокрустово ложе свободы.
Если бессмертная душа выпущена в наш мир для временной и почему-то важной работы, – она не вовсе лишена памяти, напутствие придано ей от рождения.
О перевоплощении: и удивительно, и удивляться нечему.
Явление дежавю не имело объяснения и смущало умы до тех пор, пока ни получило названия. Теперь этот придурок знаком в лицо, и необходимость объяснения отпала.
Факты реинкарнации не раз подтверждены свидетельствами. Неизвестно, что в их основе: то ли это собственная память претерпевших, то ли нечаянное подключение их к космической информации. Неизвестно, кем учреждены механизмы, производящие с нами манипуляции, где обосновались, кем управляются, как действуют.
Уже привычно учёные говорят о мировой информации как о факте, но как-то связать это загадочное явление с известным понятием Бог не осмелятся.
Учреждение ад в представлении многих религий воздействует различными мучениями на тела осуждённых, на то, чего у души уже нет. Ничего подобного тому, что представляет себе мстительное, больное воображение палача-человека, в бестелесном мире не существует, а представление это – само по себе великий грех.
Возвращение оттуда (перевоплощение) тоже может быть не связано с наказанием, а является обычной для мира работой.
Перевоплощение не может обойтись без участия Высших сил. Ими же предоставляется и зал ожидания, и пересадочная платформа.
Если перевоплощение души не происходит по правилу выпавшей карты, а имеет целью совершенствование, то она вошла в плотный мир для полного участия в жизни. Её отвлечение исключительно на себя лишает её движения.
Если что-то позволяет прочесть судьбу человека, если имели место и оправдывались совершенно неожиданные и явно неслучайные предсказания, сделанные известными людьми и касающиеся крупных событий, то это прямые доказательства невидимого нами мира и его Распорядителя.
В своё время я сам, уроженец Курской области, был поражён нелепым предсказанием Ванги, что Курск утонет. А невероятное предсказание через много лет сбылось, оказавшись не той, но правдой. Думается, что в этом случае Ванга картинок будущего не видела, а только слышала из него чьи-то голоса и разговоры и передала, что слышала, сама не понимая смысла. Зачем бы ей, старому человеку, легкомысленные загадки. Но ведь слышала.
Физические законы мы привыкли понимать как данность, они не вызывают удивления. Законы же судеб непостижимы человеку; задать судьбу и сложить и увязать для её исполнения бесчисленные обстоятельства, – не объяснить иначе, как высшим расписанием. Или, скорее, наличием в запаснике варианта из случившегося.
Самое поразительное в предсказании – доказательство принципиальной возможности видеть картины будущего. Не означает ли это в свою очередь, что будущее существует уже сейчас, параллельно с настоящим.
Демонстрация умственных способностей и сил внушения, перехватывание чужой мысли на расстоянии, прозрения и безошибочные предсказания В. Мессинга и раньше, при его жизни, и ещё сейчас употребляются в развлекательных целях. Судьба пророка никогда не была завидной, судьба современного пророка – судьба медведя с кольцом в носу.
Между тем, он дал нам обильный материал для судьбоносных выводов. Он показал возможность мысленного общения людей, что даёт повод говорить о принципиальной возможности приёма и записи мыслей человека. Он несомненно видел будущее, и хотя сам не знал, откуда и как, нам он предоставил роскошную возможность не торопясь обдумывать возможности и варианты.