Черная синица

– Можно взглянуть на список?

Глущенко подошел ближе.

Она показала ему список компаний.

Он напрягся. Прочистил горло.

– Знаете, Вероника, мы не всегда проводим конкурсы. Мы не можем доверить стройку или поставки кому попало. Есть, так сказать… проверенные компании. У них гарантия качества при рыночных ценах.

– То есть нет тендеров?

– Есть, но не всегда. Наша закупочная политика позволяет проводить закупки у единственного поставщика. В этом нет нарушения. Если мы где-то ошибаемся, скажите, но конкретно, а не просто, что нет тендера. Мы всегда стремимся к максимальной эффективности.

– Давайте я пришлю вам список, а вы посмотрите, что есть.

– Хорошо, присылайте.

– И еще есть список старых контрагентов, с которыми уже не работаете. По ним тоже нужны документы.

– Зачем?

– Для понимания динамики.

– Ладно.

Глущенко вышел.

Ника взглянула на список. Двадцать компаний. Несколько десятков турецких фамилий, с вкраплением европейских и арабских. Шесть офшоров. Хуже не придумаешь, но трудности ее не пугают. Они ее мотивируют. Третий закон Ньютона гласит: «действию есть всегда равное и противоположное противодействие». Это о ней, главный принцип ее жизни с некоторых пор. Жизнь давит – она давит в ответ.

На обед она спустилась в кафе на втором этаже.

Глущенко тоже был тут. Не повезло ему.

Взяв салат, горячее и кофе, она подсела к нему за столик:

– Не возражаете?

– Нет.

Он попытался улыбнуться. Что еще ему оставалось?

– Готовим вам документы, – сказал он. – Буду высылать частями. Некоторые из них только на турецком, некоторые на турецком и английском. Если нужен переводчик, скажите.

– Пока не нужен. Дмитрий, можно вопрос?

– Да.

Он сделал глоток кофе. Полные губы обхватили край чашки, и Ника почувствовала, как демоны шевельнулись внутри. У одного из тех, кто насиловал ее в Ангарске, были такие же губы: толстые, влажные. Приставив нож к ее шее, он смрадно дышал ей в лицо, в то время как второй рвал ее сзади. Потом они поменялись местами.

Слегка тряхнув головой, она выдернула себя из темного подъезда в Ангарске и вернула в реальность.

– Вы сказали, что работаете с проверенными надежными компаниями, – сказала она. – Вам известны акционеры компаний из списка, который я прислала? Там есть несколько офшоров. Кто за ними?

– Насколько мне известно, местные бизнесмены. – Глущенко смотрел ей в глаза. – Не все хотят светиться.

– Укажите, пожалуйста, их имена в списке. Хорошо?

Глущенко поставил чашку на блюдце.

– Там есть чувствительные моменты, – сказал он. – По этому вопросу вам лучше обратиться к Йылмазу.

– Хорошо. – Ника улыбнулась. – Обращусь.

– Как вам тут живется? – Она сменила тему. – Не тянет на родину?

Глущенко пожал полными плечами:

– Нормально живется. Красивый город, тепло, море. На родине часто бываю.

– Как семья? Здесь? – Пытаясь нащупать Глущенко-человека, она натыкалась на стену, мягко-твердую, защитную, и хотела пройти дальше.

Сейчас она почувствовала, что попала в болевую точку.

Помрачнев, Глущенко уткнул взгляд в стол.

– Мы в разводе, – сказал он. – Официально еще нет, по факту – да. Дочь с женой в Москве, я – тут.

– Извините.

– Ничего. Бывает. А у вас есть семья?

– Нет. В планах.

Наконец-то Ника увидела Глущенко-человека, а не Глущенко-функцию. Да, он несчастен. Жизнь дала трещину. Мехмет давит на него, к бабке не ходи; семья распалась, дочь далеко, а тут еще с проверкой из Москвы пожаловали. У него нет семьи, у нее – тоже. Два одиночества. В этом они похожи. Ей по-своему жаль Глущенко, но она разрушит его жизнь, не задумываясь, если потребуется, – то, что еще не разрушено.

Разговор себя исчерпал. Дальше они в основном молчали. Ели, тщательно пережевывая пищу, и исподволь поглядывали друг на друга. Потом Ника вернулась в комнату с жучками, а Глущенко – в свой кабинет. Интересно, там тоже жучки? Мехмет всё и всех держит под контролем?

Позвонил Дима.

Чтобы поговорить с ним, она вышла на улицу, взяв с собой ноутбук. Нельзя оставлять ноутбук в офисе.

Солнце палило нещадно, в тени было больше тридцати градусов, а на солнце – все сорок. Марево висело в плотном горячем воздухе. Плавился асфальт. Чтобы не плавиться вместе с ним, Ника встала под деревом, в двух десятках метрах от офиса.

– Скинул тебе инфу по Бурову-младшему, – сказал Дима. – Занимается системами информационной безопасности, есть слухи, что работает на спецслужбы Эмиратов. Знаком с Дуровым. С отцом созванивается редко, на родине бывает пару раз в год. Есть российский номер телефона. Не думаю, что он может быть тебе интересен.

– Спасибо, Димочка. Любая информация сейчас имеет ценность.

– И цену, – прибавил Дима.

– Да. Я помню. – Ника улыбнулась.

– Как думаешь, реально что-то найти по турецким подданным? – спросила она, прикрыв рот ладонью.

– Я искал по Мехмету, ничего пока не нашел. Глухо. Никто не откликается.

– А копии телефонов? Возможно?

Дима помолчал.

– Думаю, да, – сказал он после паузы. – Но дорого. И… глубоко. Понимаешь, о чем я?

– Да. Я посмотрела детализации звонков, они мало что дают, тем более что сейчас все пользуются мессенджерами.

– Кто тебя интересует?

– Глущенко, Горшков, Белкин.

Дима присвистнул на другом конце линии:

– Никки, аппетит приходит во время еды?

– Нужно идти с разных концов. Еще одна тема – офшоры, но тут ты мне вряд ли поможешь. Не уверена, что там вообще можно что-то сделать.

– Я пробью тему с гаджетами. Готовься к большим расходам и суши сухари на всякий случай. Жаль, что исправительные учреждения на нашей родине разделены по половому признаку, – я буду скучать по тебе, если нас повяжут. Когда следишь за кем-то, он, возможно, следит за тобой.

– Кто сражается с чудовищами, тому следует остерегаться, чтобы самому не стать чудовищем. И если ты долго смотришь в бездну, бездна тоже смотрит в тебя. – Ника сделала паузу. – Это про меня.

Попрощавшись с Димой, она вернулась в офис.

Здесь было прохладно, пол не плавился под ногами, а маленькие жучки чутко слышали каждый звук.

Чтобы бороться с чудовищами, нужно самому стать чудовищем, иначе с ними не справиться.

Она села за стол. Открыла ноутбук.

Ввела пароль из двенадцати символов.

Охота продолжается.

Примечания