Книга Зависим от тебя - читать онлайн бесплатно, автор Бекка Ритчи. Cтраница 4
bannerbanner
Вы не авторизовались
Войти
Зарегистрироваться
Зависим от тебя
Зависим от тебя
Добавить В библиотекуАвторизуйтесь, чтобы добавить
Оценить:

Рейтинг: 0

Добавить отзывДобавить цитату

Зависим от тебя

Роуз: Джонатан Хейл придет на обед. Передай Лорену.

Нет, нет, нет. Ло, возможно, мог бы сегодня остаться дома. Я бы придумала какое-никакое оправдание вроде «он приболел». Отказаться от встречи с моей семьей – это мелкое нарушение. Продинамить отца – самоубийство.

В спешке бросаю телефон на кровать и направляюсь в спальню Ло, у меня меньше получаса на подготовку. Время поджимает.

Стучу один раз и вхожу.

В отличие от моей спальни, интерьер комнаты Ло наполнен индивидуальностью. Мерч Университета Пенсильвании (в простонародье «Пенн») заполняет укромные уголки комнаты, на стене висят красно-синие часы, соответствующие цветовой гамме нашего учебного заведения, и фигурка с качающейся головешкой одного из игроков баскетбольной команды «Пенн Квакерз». Наши фотографии висят почти везде. В основном ради антуража. На комоде стоит портрет в рамке, на котором Ло целует меня в щеку. Все это результат принуждения, и от подобных мелочей мои внутренности сжимаются, напоминая о нашей самой большой лжи.

Мои сестры считают, что я храню свою одежду в шкафу в гостевой спальне, чтобы было больше места. По правде говоря, мне нравится жить в той минималистичной комнате. Никаких фотографий. Просто ярко выкрашенные стены, словно картины Леонида Афремова, посвященные Парижу. Хотя иногда такой декор вызывает у меня головокружение.

Ло лежит полностью одетый на покрывале цвета шампань. Он свернулся калачиком, и его светло-каштановые волосы торчат в разные стороны. В правой руке он сжимает пустую бутылку виски «Макаллан» за десять тысяч долларов.

Еще пять таких бутылок разбросаны по полу. В нескольких еще осталась жидкость. Скорее всего, к этим он прикладывался в другие дни. У него высокая резистентность к алкоголю, но не абсолютная. Все выпитое из этих бутылок вырубило бы целую футбольную команду и, возможно, убило бы Ло. Я стараюсь не думать об этом.

Иду в ванную и смачиваю полотенце теплой водой. Вернувшись в комнату, я подхожу к его низкой кровати, матрас едва достает до моих колен. Наклоняюсь и прижимаю полотенце к его лбу.

– Ло, пора вставать, – мягко говорю я.

Он не шевелится. Это не первый раз, когда я пытаюсь разбудить его по важному поводу.

Я бросаю его без сознания на кровати и кружусь по комнате, убирая пустые бутылки и пряча полные. Когда весь алкоголь исчезает, я снова поворачиваюсь к нему.

– Лорен Хейл! – кричу я.

Нет ответа.

Трясу его руки, ноги, талию – все что угодно, лишь бы заставить его восстать из мертвых и подняться.

Ничего не происходит.

Ло не откликается, и внутри я проклинаю его за то, что он выбрал так нахлебаться именно сегодня. Время летит, и мой пульс учащается с каждой секундой. Я не могу оставить его. Ло не поступил бы так со мной, а если мы и канем в бездну, то вместе.

Я расстегиваю платье и выбираюсь из него, оставаясь в трусиках-шортах и простом лифчике. По крайней мере, я знаю, что делать в таких ситуациях, исходя из своего прошлого опыта. Надеюсь, все сработает.

Напрягая все свои мышцы, я хватаю его за подмышки и стаскиваю с кровати. Когда мы оба валимся на пол, он издает тихий стон.

– Ло?!

Парень вновь отрубается, и я быстро вскакиваю на ноги, утаскивая его тяжелое тело в ванную.

– Ты. Мой. Должник. До смерти, – говорю я с каждым рывком.

Эти слова ничего не значат в действительности. Мы оба помогали друг другу бесчисленное количество раз и уже сбились со счету.

Я пинком открываю стеклянную дверь в душ и волоку его внутрь из последних сил. Несмотря на то что на мне трусы бежевого цвета, я отбрасываю смущение и кладу его голову себе на колени. Как еще я могу вести себя, когда он в таком уязвленном состоянии? Через час Ло может все забыть. В любом случае лучше промокнет нижнее белье, чем платье.

Оставаясь на коленях и тяжело дыша, я тянусь к крану. Поворачиваю его на самый ледяной режим, который только возможен.

Вода брызжет на нас обоих, и через десять секунд Ло просыпается, выплевывая воду изо рта так, будто я пыталась его утопить. Я поворачиваю кран, добавляя тепла, и Ло пытается выпрямиться, поднимая свое тело с моих коленей. Он поскальзывается, когда намеревается опереться на выложенную плиткой стену.

Его глаза закрываются и медленно открываются. Ло до сих пор не сказал ни слова.

– Ты должен искупаться, – говорю я ему с того места, где сидела. – Воняешь, как бочка со спиртом.

Он издает бессвязное бормотание, зажмуривая глаза. Время совсем на исходе. Я встаю, хватаю шампунь и мыло. Возвращаюсь к нему, пока вода льется на нас дождем.

– Давай-ка, – тихо выдыхаю я, вспоминая, как он ненавидит, когда я говорю своим «привычным и нормальным» голосом в отвратительные для него утра. Типа мой голос звучит как лезвия, разрубающие детенышей панды. Его слова, не мои.

Он позволяет мне стянуть футболку через голову и едва не запутывается в рукавах. Потоки воды струятся по выступам его пресса. По телосложению бегуна, которое обычно остается скрытым под одеждой. Никто бы и не подумал, насколько он хорош. Или что иногда ходит в спортзал. Это отдельный вид кайфа – видеть нечто прекрасное под уже прекрасным фасадом. Я завидую всем девушкам, которых впервые ждет это прекрасное чувство при виде его тела. Качаю головой. Сфокусируйся. Я отвожу взгляд от изгибов его бицепсов и концентрируюсь на джинсах. Недолго думая, я расстегиваю их и дергаю вниз.

Веки Ло распахиваются, когда тяжелые вымокшие джинсы застревают на его бедрах и прилипают. Я неудержимо краснею, хотя раздеваю его уже не в первый раз.

Парень смотрит на меня сверху вниз.

– Лил… – бормочет он вяло.

Ладно, у нас нет на это времени. Я дергаю джинсы. Сильно. И они наконец высвобождают его чертовски мускулистые бедра и лодыжки, а там я легко от них избавляюсь. Теперь он остался намокать в одних только черных трусах, я обязана приложить все усилия для выполнения следующей задачи.

Я беру мыло, вспениваю мочалку и тру поджарый торс Ло, опускаюсь вниз по животу… Игнорируя ту самую область… Затем тру вдоль бедер и ног. Мочалить спину не хватит времени, но это не главная проблема.

Хуже всего запах. Его кожа порой смердит бурбоном, и, перепробовав различные мыла и одеколоны, мы нашли те, которые маскируют отвратительный запах.

Иногда меня пугает его зависимость. Алкоголь разрушает печень и почки, и однажды после очередной ночной пьянки он может уже не проснуться. Но разве я вправе просить его бросить? Как я могу судить Ло, когда сама не готова отказаться от соблазнов? Так что на данный момент я делаю для него все, что могу.

Я наношу шампунь на его волосы, пока он держит глаза открытыми, изо всех сил стараясь оставаться в сознании. Ло уже пришел в себя, но я не уверена, насколько он осознает происходящее.

– Повеселился? – спрашиваю я, массируя ему кожу головы.

Он медленно кивает, и его взгляд опускается на мой бежевый лифчик – от воды теперь совсем прозрачный. Мм…

Я щипаю Ло за руку, и он снова поднимает голову. Его глаза меняются, янтарный цвет становится ярче на фоне скользящего пара. Он всматривается слишком пристально. Ненавижу, когда он так делает. И Ло это знает. Его рука поднимается и гладит мою шею сзади. Чего?.. Я стряхиваю с себя замешательство и отстраняюсь с хмурым выражением лица. У меня нет времени разбираться с его похмельными, бредовыми поглаживаниями.

Он ухмыляется:

– Решил попрактиковаться.

– Ты знаешь, сколько времени?

Я беру пластиковую чашку, наполняю водой и выливаю ему на голову. Ло щурится от обжигающего глаза шампуня и бормочет проклятия, но он слишком устал, чтобы протереть их.

Когда мыльная пена оседает, я перекидываю его руку себе на плечо и тащу в спальню. На этот раз он помогает мне передвигаться.

Ло падает на одеяло, и следующие несколько минут я вытираю его полотенцем, словно своего любимого пса. Он завороженно смотрит в потолок. Пытаюсь заговорить с ним и жду, когда Ло откликнется на слова об обеде.

– Вчера мы очень засиделись на концерте Чарли в «Пул‐8», – напоминаю я ему, перерывая ящики в поисках подходящей одежды.

Он посмеивается.

– Что смешного?

– Чарли, – с горечью размышляет он. – Мой лучший друг.

Я тяжело сглатываю и делаю глубокий вдох, пытаясь совладать с собой. У меня все получится. Я беру в руки боксеры, голубую рубашку на пуговицах и брюки. Поворачиваюсь к нему, размышляя о том, придется ли мне лицезреть его хозяйство.

Мокрые трусы Ло насквозь пропитали влагой одеяло, поэтому их точно придется сменить.

– Сам одеться сможешь? Хотелось бы ограничить количество раз, когда перед моими глазами мелькает твой пенис.

Он пытается приподняться на кровати, и ему это удается. Я впечатлена. А еще начинаю жалеть, что заговорила о его причиндалах. Особенно учитывая то, как Ло смотрит на меня. Он несколько раз моргает, прежде чем сказать:

– Положи одежду на кровать.

Я кладу стопку рядом и хватаю платье, висевшее на стуле у письменного стола.

Тревога все еще бьется в моей груди. Я вхожу в свою комнату и снимаю промокшее белье, прежде чем надеть платье. Будет ли он говорить достаточно связно, чтобы вести беседу?

В подготовительной школе отец частенько наказывал Ло, когда находил свой опустошенный и разгромленный шкаф с алкоголем или когда сын возвращался пьяным поздно ночью. Когда оценки Ло пошли на спад, мистер Хейл пригрозил отправить сына в военную академию для мальчиков, думая, что дисциплина будет полезна для буйного подростка. Не уверена, что его отец связал все события и понял, что настоящей проблемой Ло был алкоголь.

Парнишка скорее нуждался в помощи ассоциации «Анонимных алкоголиков» или реабилитационном центре, а не в военном лагере для подростков голубых кровей. Вместо всего этого я отдала ему себя – стала прикрытием для его постоянного пьянства. Тем летом мы заключили сделку. Как только Ло сказал Джонатану, что начал встречаться с дочерью Грега Кэллоуэя, их отношения получили второй шанс. Мистер Хейл хлопнул сына по спине и сказал, что Лили будет ему полезна, а если нет, то найдется другой способ изменить поведение Ло. Поэтому, чтобы и дальше потворствовать своим грехам, мы маскируемся перед всеми.

Хоть Ло и не был образцовым членом общества в раннем подростковом возрасте, мои родители были вне себя от радости, узнав о наших отношениях. Сочетание слов «союз Кэллоуэй – Хейл» был более важен, чем качество мужчины, составившего мне пару. Как будто на дворе 1794 год и наш брак принесет военную мощь и права на земли. Проснитесь, мы не члены королевской семьи.

Будучи в этом союзе, мы лгали и скрывали ото всех наши измены, защищая друг друга и играя роль влюбленной парочки. Чем глубже мы погружаемся, тем труднее выплыть на поверхность. Стоит кому-то узнать этот секрет, как наша свобода обратится в прах, чего я сильно боюсь. В любой момент все может разрушиться. Эта опасная игра одновременно и волнует, и пугает меня.

Я возвращаюсь в комнату Ло и расслабляюсь, когда вижу его полностью одетым и устало прислонившимся спиной к изголовью кровати. Его рубашка расстегнута и не заправлена.

По крайней мере, он в штанах.

– Можешь помочь? – обыденно спрашивает он. Уже членораздельно!

Я киваю и маленькими шагами приближаюсь к нему. Провожу по краю выпущенной рубашки, и его горячее, ликерное дыхание покалывает мою кожу. Дабы избежать каких-либо вскипающих ощущений, я делаю мысленную пометку взять пачку мятных конфет, прежде чем мы уйдем.

– Я приду в норму, когда мы туда доберемся, – уверяет он.

– Знаю. – Я избегаю зрительного контакта, пока мои пальцы нащупывают пуговицу рядом с его напряженным прессом.

– Прости, – мягко произносит он, а затем смеется. – По крайней мере, я внес небольшой вклад в твой банк сексуальных фантазий.

Я тяжело вздыхаю. Дабы испытать возбуждение, я не фантазирую о Лорене Хейле намеренно. Было бы совсем неловко каждый раз встречаться с ним взглядом. Иногда эти фантазии приходят случайно, что очень плохо.

– Тебя нет в моем банке фантазий, Ло.

Я думаю, что он будет ворчать или смеяться, но парень выглядит сбитым с толку и немного обиженным. А у меня нет времени вникать в смысл его мимики.

– Тогда извини, – взволнованно огрызается он.

Ему почему-то не понравилось мое невинное подыгрывание. Из-за похмелья он теряет равновесие и падает обратно на матрас. Чтобы удержаться от падения на пол, я крепко держусь за его руки и приземляюсь прямо на Ло. В этот момент время замедляется. Я понимаю, что моя рука вдавлена в твердую грудь, ноги прижаты к ногам, и единственное, что нас действительно разделяет, это его штаны и мое платье.

Он тяжело дышит, мышцы напрягаются под моим весом. Что-то глубоко пульсирует во мне, что-то нехорошее. Его руки остаются на моей пояснице, прямо над задницей. И пока он облизывает губы, наблюдая, как я рассматриваю его тело нетерпеливыми и жаждущими глазами, я подбираюсь к осознанной части своего мозга. И бормочу:

– Твой папа будет на обеде.

Его лицо бледнеет. Он поднимает меня на ноги, словно я ничего не вешу.

– Нам нужно идти, – говорит он, оставив последние несколько пуговиц расстегнутыми. Затем смотрит на часы. – Сейчас же.

Его беспокойство растворяет большую часть похмелья. Надеюсь, оно пройдет к тому времени, когда мы доберемся до Виллановы.

Глава 4

Задерживаемся на десять минут, однако мы не единственные, кто опаздывает.

Мой отец пропустил рейс из Нью-Йорка в Филадельфию, потому что его личный пилот заболел гриппом. Ему пришлось организовать новый перелет, чтобы воспользоваться своим частным самолетом. Это не займет много времени, хотя отец задумал проверить биографию всех своих летчиков. Новому пилоту, вероятно, придется доказывать свою компетентность не менее чем часом испытательных полетов. Моя мать всегда встречает его в аэропорту, поэтому тоже не явилась на этот якобы важный обед.

Но я не жалуюсь. Дополнительное время поможет Ло стать более разговорчивым. Мы сидим во внутреннем дворике с видом на панорамный бассейн и кусты желтых роз. Полуденное солнце блестит в отражении бокалов, наполненных коктейлем «Мимоза». Ягоды, сыры, крекеры и маленькие бутерброды орнаментом выстилают белую льняную скатерть. Все закуски аккуратно разложены на многоярусных тарелках и кружевных салфетках.

У меня урчит в животе, и, к счастью, никто не ждет, пока наши родители приступят к трапезе. Джонатан Хейл тоже не приехал. Сказал, что попал в пробку, но у меня есть подозрение, что он ждет в своей машине, не желая присутствовать на обеде без моего отца.

Ло держит руку на спинке моего стула, погружаясь в фарс. От его близости мое тело ноет в напряжении, и я сажусь на край сиденья как можно дальше от руки Ло. Надеюсь, моя дистанция не слишком очевидна. Знаю, что должна сидеть ближе к своему предполагаемому парню, но я жажду более греховного прикосновения, а время для этого вовсе не подходящее. Все так сложно.

– Передай сюда фотоальбом, – говорит Поппи, протягивая руку.

Как и остальные девочки Кэллоуэй, моя старшая сестра выделяется среди толпы. Маленькая родинка над ее верхней губой кричит о сексуальности в стиле Мэрилин Монро, а кожа выглядит смуглее, чем у остальных, и напоминает кожу загорелой брюнетки. Когда мы встречаемся с Поппи в торговых центрах или аутлетах, все окружающие смотрят ей вслед. Иногда на меня тоже смотрят, но, скорее всего, это связано с моими куриными ножками – такими тонкими, словно вот-вот треснут, как прутик. Знаю, совсем непривлекательно, моя мать не стесняется напоминать мне об этом изъяне.

Дейзи отдает свое модельное портфолио Сэму, который передает его жене.

Поппи ухмыляется, перелистывая страницы.

– Фотографии просто великолепны, Дейзи.

Мою младшую сестру комплимент совсем не смущает. Она слишком занята поеданием крошечных бутербродов, будто не ела весь последний месяц.

– Как прошла Неделя моды? Знакомишься с симпатичными мальчиками? – Я хлопаю ресницами, пытаясь казаться забавной, но, вероятнее всего, выгляжу глупо и неловко.

Дейзи фыркает.

– Думаю, мама испортила все возможности познакомиться с кем-либо.

Сестра завязывает свои каштановые волосы в хвост, благодаря чему ее безупречная кожа и узкое лицо выглядят еще более эффектно.

– Подожди, что? Мама поехала с тобой?

Удивляться тут нечему. Мать сопровождала Роуз на каждой балетной репетиции, даже пропускала семейные ужины, чтобы посмотреть на выступления дочери. Она сама могла легко пройти отбор в шоу «Мамы в Танце».

– Ах, да, – говорит Дейзи. – Мне пятнадцать, помнишь? Скорее ад замерзнет, чем она позволит мне провести Неделю моды в одиночестве. Ты что, не знала этого?

– Я как-то не в теме.

– Мягко сказано, – встревает Роуз.

Поппи улыбается.

– Не вредничай, Роуз. Ты отпугнешь Лили еще на несколько месяцев.

Мы все знаем, насколько «милой» может быть моя сестра. Тем не менее я люблю Роуз все больше. Может быть, потому что мы ближе по возрасту или потому что она активно пытается быть частью моей жизни. Я вижу ее чаще, чем кого-либо еще.

Губы Роуз сжаты, иногда она подносит к ним свой коктейль.

Дейзи обвиняюще указывает на меня пальцем.

– Ты два месяца не была на воскресных обедах! – Она изучает меня, будто выискивая раны. – Почему тебя еще не прихлопнули?

– Я тоже задаюсь этим вопросом, – прерывает Роуз. – А меня готовы распять, если хотя бы один обед пропущу.

– Преимущество от знакомства с Хейлом, – говорит Поппи на этот раз с некоторым сожалением.

При звуке своей фамилии Ло крепко сжимает пальцы на спинке моего стула. Я тяжело сглатываю. Поппи годами убеждала наших родителей одобрить ее парня и принять его в семью. Поскольку на счетах Сэма едва ли было шестизначное число, мои родители опасались, что парень заинтересован лишь в наследстве Поппи. Мой отец нанял его в «Физзл» несмотря на то, что у Сэма был только аттестат о среднем образовании и единственная строчка в резюме гласила о работе в забегаловке. В конце концов мой отец узнал о доброжелательных намерениях Сэма и одобрил брак. А впоследствии и мама тоже.

Теперь где-то здесь бегает маленькая копия Сэма с темными волосами и яркими голубыми глазами. Поппи чаще улыбается, и материнской теплоты у нее больше, чем у нашей собственной матери. Но она никогда не забудет их недоверие к Сэму и все, что с этим связано, даже если опасения родителей были обоснованны.

Ее негодование рикошетом летит в мою сторону, так как мать с отцом легко восприняли наши с Ло отношения.

– Если бы я только мог поменять свое имя, непременно сделал бы это, – говорит Ло, и атмосфера в помещении накаляется пуще прежнего.

Поппи говорит:

– Какое-какое имя, напомни?

Настроение начинает улучшаться. Девочки посмеиваются над Ло, но смех лучше, чем напряженные мышцы и беглые взгляды. Ло никогда не был в восторге от своего полного имени. Одна из причин, почему Роуз всегда зовет его Лореном.

– Когда ты стала такой смешной, Поппи? – спрашивает Ло, бросая ей на колени виноградину.

Я удивлена, что он решил не издеваться в ответ над названиями цветов, учитывая, что наши имена, так или иначе, связаны с растениями. Это смущает только тогда, когда мы все вместе оказываемся на публике, а в остальном я уже смирилась.

– Уже начинаешь швыряться едой, Лорен? – вмешивается Роуз. – Обед даже официально не начался.

– Теперь ты знаешь, почему нам позволено месяцами здесь не появляться, – говорит он ей. – Тайна раскрыта.

– Могу я посмотреть фотоальбом Дейзи? – спрашиваю я у сестры.

Поппи передает его через стол, и он кромкой задевает ножку моего бокала. Я ругаюсь себе под нос и вскакиваю до того, как апельсиновый сок попадет на платье.

Ло быстро хватает салфетку и встает рядом со мной. Он кладет ладонь мне на плечо, а другой рукой совершенно без задней мысли вытирает пятно с моей груди. Никто бы и не подумал ничего такого, ведь мы «встречаемся», но мой разум начинает уносить меня в совсем другом направлении. Подходит официант с большим количеством полотенец, но я буквально сгораю со стыда, не в состоянии сдвинуться с места.

– Мне жаль.

Перед кем я извиняюсь? Перед собой за неуклюжесть?

– Ох, посмотрите, лилия превращается в розу, – поддразнивает Поппи.

При намеке на легкое подтрунивание Роуз бросает на сестру многозначительный взгляд, и я краснею еще больше.

Ло кладет салфетку на стол и шепчет мне на ухо:

– Успокойся, любимая. Смотри, даже пятен не осталось.

Парень весело улыбается, его дыхание щекочет мою кожу. Я практически падаю в его объятия. Ло оставляет легкий поцелуй на моих губах и отстраняется, а я только и могу думать о новом поцелуе.

Персонал, словно пчелки, кружит вокруг нас и наводит порядок.

Когда все усаживаются и я снова обретаю контроль над своим телом, неловко опускаюсь на диван и открываю фотоальбом Дейзи. Ло наклоняется ко мне, чтобы посмотреть на фотографии, его бедро касается моего… Ах, да, фотографии. Точно. Я моргаю, пытаясь сосредоточиться. На большинстве фотографий Дэйзи запечатлена на белом фоне без макияжа. Красивые снимки крупным планом. Я переворачиваю еще одну страницу, и моя челюсть отвисает.

Дэйзи голая! Или почти голая. Она стоит на пятидюймовых каблуках, на плечи накинут мужской пиджак. И ничего больше. Кадр фокусируется на ее длинных голых ногах и груди. Волосы зачесаны в тугой хвост, а благодаря макияжу она выглядит на лет двадцать семь, а не пятнадцать.

Бедра Дейзи неловко изгибаются в модельной позе, и это единственный признак того, что в этот момент пытались запечатлеть высокую моду, а не фото в порножурнал.

Ло протяжно присвистывает, тоже выглядя потрясенным.

– Что случилось? – спрашивает Дейзи, наклоняя голову в попытке рассмотреть фотографию.

– На тебе ничего нет.

Я поднимаю книгу, чтобы она могла видеть, какое фото мы обсуждаем. Она остается совершенно спокойной, ни капли не смущаясь.

– Я в нижнем белье. Оно телесного цвета.

– Мама это видела?

– Да, она предложила мне сделать фотосессию для взрослых. Это повысит мою ценность.

Ценность. Как будто она свинья, выставленная на продажу.

– Тебе нравится работать моделью?

– Да, вполне. Мне это удается.

Океееей. Рассчитывала на другой ответ, но я не ее мать. Я пропускаю эти еженедельные мероприятия по определенной причине, и эмоциональная привязанность к некоторым ситуациям не поможет мне незаметно отдалиться от семьи Кэллоуэй.

Ло потирает подбородок в поисках нужных слов.

– Тебе пятнадцать, Дэйзи. Не следует оголяться перед камерами.

Его пальцы касаются моего плеча, и он шепчет мне на ухо:

– Даже ты этого не делала.

Как будто это я устанавливаю стандарты, связанные с сексуальностью. Я зеваю и щипаю его за бедро. Он обхватывает мою руку, переплетая наши пальцы. Пусть для меня лучше всего отстраниться, делать этого я не хочу.

Роуз вмешивается:

– Не надо играть роль старшего братца, если даже не можешь вспомнить ее день рождения, Лорен.

Челюсть Ло сжимается, скулы заостряются. Он тянется за своим коктейлем, а затем хватает мою сумочку в поисках фляжки.

Из головы вылетают все мысли, когда я слышу возню персонала в соседней комнате. Я хлопаю Ло по руке, и он следует за моим взглядом, застыв как камень.

Мать с отцом прибыли в особняк.

Последние двадцать минут мы с Ло избегали пристального внимания родителей. Моя мать зациклена на дочери Поппи, которая в прошлую среду во время прогулки по тротуару сломала себе передний зуб. Если я еще раз услышу слова «пластический хирург», мне могут понадобиться четыре «Мимозы» и симпатичный официант.

Джонатан Хейл и мой отец шепчутся во главе стола, наслаждаясь личной беседой. Если их междусобойчик и нервирует мою мать, она этого не показывает. Мама перебирает нитку жемчуга на костлявых ключицах и внимательно слушает Поппи.

– Как дела в Пенне?

Я вздрагиваю от вопроса, тут же выходя из ступора. Поскольку Роуз учится в Принстоне, можно с уверенностью сказать, что отец обращается ко мне и Ло.

– Трудно, много учебы, – кратко отвечает Ло.

Его рука обвивает мою талию. Я слишком нервничаю, чтобы начать испытывать возбуждение.

– То же самое, – бормочу я.

В моей семье я признанная тихоня, поэтому легко отделываюсь односложными ответами.

Мать оживляется и вступает в разговор:

– Лили, моя маленькая ромашечка, как у тебя дела?

Я морщусь, радуясь, что она не назвала меня в честь ромашки. Не могу поверить, что этот вариант всерьез рассматривался.

– Отлично.

– В этом семестре вы ходите на какие-нибудь совместные лекции?

Она касается губами своего бокала, красная помада тут же окрашивает его край.

– Только на одну. Управленческая экономика и теория игр.

Как учащиеся бизнес-факультета, мы с Ло иногда попадаем на совместные лекции, но стараемся максимально этого избегать. Есть такая вещь – передозировка Лореном Хейлом.