Тени Салема

Новая Англия. Салем, 1814 год

Джейнсинтия стояла в шикарном платье возле зеркала. Ее пышные рыжие волосы струились по спине. Он нежно убрал их и начал покрывать плечи женщины поцелуями. От его прикосновений по всему ее телу бежала дрожь. Он стоял сзади и ласкал губами открытые участки ее нежной бледной кожи. Его сильные руки гладили ее, он стонал от желания, она от удовольствия.

– Как же я хочу, чтобы ты вся была моя, и душой, и телом, – прошептал он прямо ей в ухо. Она закрыла глаза и немного откинула голову назад.

– Я вся твоя сейчас… – Джейнсинтия развернулась к нему лицом, и ее рука скользнула по груди мужчины. Даже не совсем мужчины, это был еще юный парень лет девятнадцати, а может и того меньше.

– Ты научила меня любить, Джейнсинтия, и я хочу! Я хочу любить тебя всю свою жизнь! – Его губы прильнули к ее губам, и они сомкнулись в страстном поцелуе. Он начал нетерпеливо поднимать тяжелый подол платья. Она запрыгнула на тумбу и обхватила его ногами.

– Называй меня Джейн, имя Джейнсинтия устарело лет сорок назад, – она одним движением обнажила его грудь и начала покрывать поцелуями его шею.

– А! – Вскрикнул он, почувствовав резкое жжение в горле. Джейнсинтия подняла голову, на ее губах виднелась кровь. Она медленно слизала ее.

– Прости, милый, но ты должен дать мне большее, чем просто вечную любовь, – она взяла его за лицо и лизнула нижнюю губу парня, – ты должен дать мне жизнь, – ее глаза налились кровью, а под ними выступили темные круги. Женщина открыла рот и показала острые и длинные клыки. Парень отпрял.

– Не двигайся и не кричи, – проговорила она, и парень застыл с ужасом в глазах. Джейнсинтия еще раз лизнула его губу, а потом впилась клыками в шею бедняги. Он поморщился, но не двинулся и не издал ни звука. Он открыл рот, а потом его глаза начали медленно смыкаться. В конец они закрылись, и его безжизненное тело упало на пол. Джейнсинтия насладилась едой, а потом оторвала от рубахи бедняги кусок ткани и аккуратно, словно салфеткой вытерла рот.

Воздух перед вампироведьмой стал сгущаться. Появился Джейсон.

– Мы что горим? – Обеспокоено спросил он. Рыжеволосая не замечала его, она вообще замерла с тряпкой у рта и даже не моргала.

– Мы горим? – Не унимался мужчина.

Америка. Салем, 2014 год

Я проснулась. Не из-за сна, а потому что мне показалось, что я чувствую запах гари. Я накинула свой халат цвета кофе с молоком и выбежала из комнаты. Коридор заполонил дым. Черный и едкий.

– Джейсон! Дэйв! – Кричала я и барабанила кулаками в их комнаты. Сначала появился опекун. На нем были какие-то джинсы и надетая задом наперед футболка.

– Лана, выведи на улицу брата! – Крикнул он, закрывая рот и нос от дыма.

– Дэйв! – Я постучалась в дверь брата.

– Джейсон, вернись! – Опекун ринулся на чердак, так как дым валил оттуда. Я тарабанила в дверь, но брат не открывал.

– Дэйв, мы горим! – Кричала я, несмотря на больной язык и на то, что у меня уже жгло в носу и першило в горле. Я закашляла и поняла, что вот-вот потеряю сознание. Но я не могла оставить брата.

– Дэйв! – Выкрикнула я и, как мне показалось, из меня вырвался какой-то поток энергии и выбил к чертям дверь. Восхищаться неведомой силой времени не было, я залетела в комнату брата и обнаружила, что его там нет. Я побежала на чердак к Джейсону. Он уже потушил ковер и занавески и открыл окно. К счастью, папа всегда беспокоился о безопасности. Баллон огнетушителя, запасенный им, сегодня спас нам жизнь и дом.

Черные клубы дыма валили прочь через окно. И только сейчас я заметила, что опекун поднимает с пола какое-то тело. Дэйв.

– Лана, открой все окна в доме! – Скомандовал он, и я поспешила выполнить указания.

Когда я вошла в гостиную, Джейсон уже надел футболку правильно и что-то вкалывал моему брату, который открыл глаза и постоянно кашлял.

– Я нашел это на чердаке, – Джейсон грубо бросил на грудь Дэйва какой-то мешочек. Я подошла поближе, чтобы рассмотреть, что именно. Дэйв виновато посмотрел на опекуна, а потом сел, сжимая в руке мешочек.

– Что это? – Спросила я.

– Травка, – холодно ответил опекун и подошел к окну. Я уставилась на брата взглядом, требующим объяснения, но тот лишь опустил глаза. Мой горе-братец увлекся наркотиками. Отлично! Именно этого и не хватало. Я обеспокоено посмотрела на опекуна. Он стоял у окна, обхватив себя руками, и смотрел на улицу. Медисон была наркоманкой! И теперь Дэйв. Представить сложно, каково сейчас ему. Хоть и Джейсон не имеет никакого отношения к наркотикам, они сопровождают его на протяжении всей жизни.

Мне хотелось подойти, поговорить с ним, но ему сейчас это не нужно. Он стоял, уставившись вдаль и, наверняка, приводил свои мысли в порядок. Этому лучше не мешать.

Почти полночи нам пришлось провести в гостиной, так как сюда дым добраться не успел. Дэйв мирно спал на диване, а я делала вид, что дремлю в любимом кресле-качалке отца. Джейсон сидел в кресле, откинув голову назад и закрыв глаза. Мешочек с травой я выбросила в мусорку. Когда вонь от дыма, как и сам ее источник, благополучно покинули наш дом, мы разошлись по комнатам. И только братец остался на диване. Его не разбудил ни Джейсон, ни я. Опекун, видимо, не хотел говорить с ним, а мне было плевать, где спит мой никчемный брат.

Утро было не более насыщенным на разговоры. За завтраком Джейсон перекинулся со мной парой фраз, а Дэйва не удостоил даже взгляда. На работу он уехал раньше обычного, то ли чтобы не вести нас в школу, то ли действительно так надо было.

Голова брата раскалывалась после вчерашнего, и я даже не стала начинать говорить с ним о вреде наркотиков.

Я зашла в школу, проводив взглядом своего брата и, тяжело вздохнув, поплелась в кабинет математики.

– Привет, крошка! – Парень примерно такого же возраста, как и я, схватил меня за локоть. Он был очень бледным, даже белым. Волосы светлые, как у альбиноса из фильма «Код да Винчи», и слегка взъерошены.

– Чего тебе надо? – Грубо выпалила я и попыталась освободить руку, но он сжал ее сильней. На лице парня появилась мерзкая ухмылка.

– Итан, оставь ее! – Перед нами возник Ник.

– А то что? – Издевательски хмыкнул он. Ник подошел ближе и я почувствовала аромат его духов. Что-то древесное и мятное.

– А то я вытащу тебя погреться на солнышке! – На лице Ника появилась торжествующая улыбка. Альбинос злобно оскалился, но выпустил мою руку.

– Ты пожалеешь об этом! – Он ткнул пальцем прямо в грудь Ника, – а тебя я запомнил! – Он подмигнул мне, но тон его был злорадным и угрожающим. Напоследок он зыркнул на Ника и удалился. В этот момент я заметила, что у них глаза абсолютно одинакового цвета: цвета красного дерева.

– Это Итан, он придурок, тебе не нужно его бояться, – улыбнулся Ник своей милой и белоснежной улыбкой.

– С чего ты взял, что я испугалась? – Нервно бросила я. Мне было неприятно, когда наглец схватил меня, но я не боялась, хотя бы потому что школа кишит учениками, и обидеть меня он бы не смог. Ник засмеялся, а я лишь слегка улыбнулась. Я, гордо задрав голову, двинулась вперед.

– Я тут подумал, – Ник появился передо мной снова, я даже не заметила как, – ты – единственная девушка Салема, которую я знаю, – он скрестил руки на груди, преграждая мне дорогу. Я цокнула языком и уставилась на парня недовольным взглядом.

– Пойдешь со мной на весенний бал? – Выдал он и подмигнул мне, пританцовывая с невидимой партнершей.

– Я бы с удовольствием, но я не иду на бал, – я изобразила сожаление, но не очень правдоподобно, чтобы этот бледный тип не решил, что я и впрямь хочу пойти с ним на дурацкий бал.

– Почему? – Удивился он, будто такого не может быть.

– Ну, знаешь, такое бывает, – я говорила с ним как с тугодумом, – нет желания, это, вроде как, нормально, – подытожила я и, изобразив улыбку шириной от одного уха до другого, направилась на урок математики.

Когда я вошла в класс, Клэр уже сидела за партой и тыкала пальцем по экрану мобильника. Она завила свое каре крупными локонами и из-за этого стала похожа на голливудскую диву. Энджи сидела мрачнее тучи и просто накручивала свои мелкие кудряшки на палец. Надо будет поговорить с ней на перемене, вдруг что-то случилось.

Я села на свое место и стала доставать из сумки необходимые для урока математики вещи.

– Из нездорового любопытства, – послышалось над головой, я подняла глаза, – ты принципиально не идешь на бал или не идешь именно со мной? – Ник во всем черном, что придавало его и без того бледному лицу, еще больше мрачности и какой-то болезненности, стоял рядом со мной.

– Кто это не идет на бал?! – Пропищала Клэр со своего места, навалившись на парту, чтобы меня было лучше видно. Я закатила глаза. Блондинка уже мчалась ко мне. И я понимала, что это не к добру.

– Что это значит?! – Клэр нахмурилась и прищурила глаза.

– Клэр, я… – начала оправдываться я, но куда уж там!

– Ничего не буду слушать! – Она выставила указательный палец вперед, – ты идешь и точка! Ясно?

– Да, мой командир, – на выдохе произнесла я, она слегка улыбнулась.

– К тому же у тебя уже есть кавалер! – Хихикнула она и похлопала Ника по плечу, когда подошла к нам. Я обреченно положила голову на стол.

– Это судьба! – Засмеялся Ник, когда Клэр удалилась. Я удостоила его уничтожающим взглядом, он снова подмигнул и направился к своей парте.

Урок прошел как всегда. Скучные и непонятные речи и алгоритмы мистера Панабейкера так и соблазняли на сон. Математика не моя сильная сторона, так что на всех этих уроках я находилась как будто в космосе. Не понимала, что происходит и какие правила и законы мне пытаются вдолбить. В конце мистер Панабейкер обрадовал нас предстоящей контрольной, что стало последним ударом для меня. Как говорится, контрольным в голову.

Мы с Клэр поговорили с Энджи. Оказалось, что она расстроена тем, что не сможет пойти на бал из-за наказания Зака. Без него она не сделает и шага. Но так было не всегда. Раньше, до знакомства с ним, Энджи была компанейской и веселой девчонкой, без которой, пожалуй, не обходилась ни одна вечеринка. Но теперь этот парень крепко прибрал ее к рукам и все свободное время она проводит с ним. Мы же с Клэр просто молчим и принимаем это как должное. Ну, ладно, не совсем как должное.

– На Заке сосредоточен весь мир Энджи, – с досадой проговорила Клэр, когда мы шли домой. Мы жили в одном квартале недалеко от школы, так что когда погода позволяла, как сегодня, к примеру, мы ходили домой пешком.

– Это любовь, Клэр, – улыбнулась я, надеясь, что подруга заметила нотку сарказма в моем голосе.

– В таком случае я уйду в монастырь, – усмехнулась блондинка. Я тоже хмыкнула.

– Как тебе этот Ник? – Спросила она, когда мы замедлили шаг, потому что уже почти подошли к дому Клэр.

– Ему бы не помешало сходить в солярий, – пошутила я, – или немного тонального крема могло бы сделать его кожу более живой.

Клэр засмеялась, а потом обняла меня на прощанье и скрылась за воротами своего дома.

Мне оставалось минут пятнадцать ходьбы. Я шла медленно, попинывая камешки своими черно-белыми кедами. Мама не любила, когда я их обувала. Она считала, что девушка должна носить каблуки или хотя бы платформу. Но мне нравились мои кеды.