– Как вас называть, сударь? – спросила Натали. – У вас есть имя?
Немного помолчав для проформы, словно ожидая ответа, она выпрямилась.
– Будешь Персей, – серьёзно сказала женщина, – пойдём, я покажу тебе твоё место.
Шурша платьем, не оглядываясь Натали медленно пошла к своей комнате, животное послушно последовало за ней. Остановившись у дверей их с Николаем спальни, она повернулась к Лизе.
– Пожалуйста, скажи Эмме, чтобы принесла с чердака деревянный ящик и постелила самый мягкий плед… в замке бывает холодно.
– А есть будешь на кухне, – обратилась Натали к своему гостю, затем нагнулась и провела пальцами по его длинной упругой спине. Кот слегка выгнул спину, вторя движениям женской руки, и тихонько фыркнул, давая понять, что так будет не всегда, а только по настроению.
– Да? Я тебя поняла, – насмешливо отпарировала ему хозяйка.
Ящик пришёлся гостю впору, да и плед вполне подошёл.
– Вот так, теперь нас трое, – задумчиво серьёзно произнесла Натали, обратившись к Лизе, с интересом наблюдавшей всю эту картину.
* * *
Ранним утром в замок вернулся князь, он будто знал о решении, которое было принято женщинами ночью. С князем в замок прибыл и поверенный в делах – служащий юридической конторы.
– Здравствуйте, Натали, – учтиво поклонился князь, – я привёз вам документы на подпись и билеты на завтрашний рейс. Вам необходимо упаковать вещи, мы отправим их грузовым судном. Вещи придут через неделю после вашего возвращения. Внимательно прочтите эти документы.
Он протянул графине папку с бумагами и поставил в пороге зала просторную сумку с маленьким сетчатым окошком. Такого интересного саквояжа Натали не видела раньше. Женщина машинально взяла папку, взгляд её был прикован к странной сумке. Натали вопросительно взглянула на князя.
– Это для вашего питомца, вы ведь не оставите его здесь, – князь произнёс это как что-то само собой разумеющееся.
– А замок? – спросила Натали, она перестала чему-либо удивляться, предоставив жизни течь и безоговорочно ей повинуясь.
– Это документы о вашем праве собственности на эти владения. Прочтите внимательно, сличите с вашими документами. Когда изучите, нужно будет только поставить вашу подпись. Вот здесь и ещё здесь. А о замке не тревожьтесь, я присмотрю. Прислугу можете оставить. В этой строке укажите, пожалуйста, ежемесячное жалование вашим домочадцам.
Натали сосредоточилась на бумагах.
– Следите за прессой. Откроют границы, можно будет наведаться, чтобы убедиться в целостности и сохранности вашего имущества. Я дам знать, когда будет совсем безопасно. Ну, с богом. Завтра к одиннадцати буду у вас. Отплытие в три часа дня.
Князь ободряюще посмотрел на женщину. Натали увидела вдруг его совсем другим – обычным человеком. И в его взгляде она прочла столько тепла и откровенной грусти, что сердце её невольно заныло. Смутное чувство подсказывало, что всё для неё ещё только начинается, что закончилась та беззаботная пора, когда она полагалась во всём на мужа. Натали представилось вдруг, как под порывами ветра скользит белый парус по волнам огромного холодного океана, и только полная луна высвечивает узкую дорожку одинокому паруснику. Выплывет ли? Где долгожданный берег?
– Благодарю вас.
Натали уверенно протянула руку человеку, о котором совсем ничего не знала. Напряжение между ними спало.
* * *
Натали с Лизой стояли на палубе небольшого пассажирского судна, щурясь от порывистого влажного ветра, придерживая полы шляп. В ладони правой руки под пелериной графиня сжимала небольшой продолговатый алмаз в чёрном бархатном мешочке, который на прощанье отдал ей князь.
– Возьмите. Эта вещь будет хранить вас всюду. Если станет тяжело, подержите в ладонях и остановите своё внимание в центре вашего лба. Решение придёт. Берегите себя, Натали, – просто сказал князь.
Камень был горячим и сухим. Женщине хотелось скорее спуститься в каюту и рассмотреть как следует свой новый талисман. Раздался протяжный гудок. Мужчина в сером плаще поднял руку в прощальном жесте и, повернувшись, медленно пошёл вдоль берега.
3. Сонечка
2003 год
– За твои сорок! – Леонардо подал бокал Софии.
Они примостились на маленьком диванчике в углу мастерской. На компактном сервировочном столике стояла бутылка вина Шато Л’эванжильи и небольшая вазочка с клубникой. Единственная свеча освещала скромный интерьер мастерской художника. Дорогое вино откровенно не вязалось с обстановкой холостяцкого жилища. Причудливые тени беспорядочно стоящих полотен отражались на противоположной стене, словно декорации, расставленные на старой дощатой сцене. Балетный станок вдоль стены по-хозяйски делил этот белый экран в соотношении один к четырём. Высокие потолки были нынче в моде, в Питере эти старые квартиры называли «сталинками». Хозяйка квартиры, бывшая балерина, наведывалась сюда крайне редко по той простой причине, что давно уже проживала в Австралии. Сонечка не отрывая глаз смотрела на верхнее пламя, которое сквозняком клонило в сторону широкой деревянной лестницы, ведущей на второй этаж. В дальнем правом углу возле французского окна сиротливо расположился старинный инструмент, на крышке которого даже с противоположного конца комнаты можно было разглядеть приличный слой пыли. Женщина рассеянно обвела взглядом это заброшенное жилище, улыбнулась краешками губ.
– Сатурн, – еле слышно произнесла София будто сама с собой.
– Что?
– Да, это не простой возраст, – повернулась она к Леонардо, привычно откинула назад прядь светло-каштановых волос.
– Тебе не дашь, ты всегда молода, как утренняя роса, – обняв любимую в ответ, он ещё теснее прижался к её плечу.
Сонечка лукаво посмотрела на Леонардо, тот был младше её на десять лет. Возраст не мешал оставаться ему прежним ребёнком, смотревшим на мир широко раскрытыми глазами, наивным, не перестающим удивляться. Она осознанно принимала эту игру, помогающую ей оставаться на поверхности океана жизни.
– Отведи меня наверх, – попросила женщина, показав взглядом на лестницу.
– Она ещё не готова. Потерпи немного.
– Но ты обещал.
– Я сам тогда не знал. Появились новые мысли. Подожди ещё.
На втором этаже под крышей Леонардо писал свою мечту. «Это картина всей моей жизни», – как-то признался он Софии, пообещав показать полотно. И было это ровно год назад – в прошлый день её рождения. Сонечка была уверена, что с тех пор он не поднимался по этой лестнице. Она не однажды предлагала навести порядок в его жилище, но каждый раз слышала молчаливый отказ, или он переводил разговор на другие темы. Постепенно женщина забыла об этой картине, но сейчас их прежний разговор так чётко проступил в её памяти, что она не смогла удержаться.
– Ты забыл о ней! Когда последний раз ты поднимался по этой лестнице?
– Давай выпьем за тебя! – художник легонько коснулся её бокала своим, уткнулся губами в маленькое мягкое ушко и полушёпотом пропел: – Гаянэ ты моя, Гаянэ.
Вино было необычайно вкусным с ароматом спелых ягод и дубовой коры.
– Я такого ещё не пробовала. Откуда оно у тебя?
– Я закончил зимний пейзаж, подарили.
Женщина наморщила нос.
– Как мне его жаль. Я так не хотела с ним расставаться. Очень светлая была картина. Если бы там было лето, я бы подумала, что это Моне.
– Почему была. Она и сейчас есть, только радует другие глаза. У нас с тобой ведь ещё весна, правда? Зима наступит не скоро.
– Я думала, что эта картина будет на выставке.
– Она и будет. Просто её заранее купили. Ты помнишь, как я встретил тебя на выставке?
– Да, прошло три года.
