Звонок в дверь
Даже не соизволив ответить мне отказом, администратор повернул к себе телефон, что-то сказал в трубку, внимательно выслушал ответ, положил трубку и коротко кивнул:
– Ждите здесь.
Похоже, он решал, стоит ли лично проводить меня к мистеру Эверсу. Желая продемонстрировать, что мне, собственно, наплевать, я повернулся спиной и принялся изучать висевшую на стене фотографию приземистого двухэтажного здания с подписью под ней «Завод „Эверс электроникс“ в Дейтоне». Я успел сосчитать практически все окна на фасаде здания, когда дверь распахнулась и возникшая на пороге женщина велела мне следовать за ней. Мы прошли по коридору и, завернув за угол, оказались перед дверью с табличкой «Мистер Эверс». Женщина открыла дверь, я вошел.
Эверс, сидевший за столом в простенке между окнами, ел сэндвич. Сделав два шага вперед, я сказал:
– Не хотелось бы отрывать вас от ланча.
Он как ни в чем не бывало продолжал жевать, оценивающе разглядывая меня сквозь стекла очков без оправы. У него было маленькое аккуратное лицо, настолько непримечательное, что так сразу и не запомнишь. Прожевав, он глотнул кофе из бумажного стаканчика:
– Меня то и дело отрывают. Что там насчет Ниро Вулфа и информации? Что за информация? – Он снова отправил в рот кусок сэндвича. Копченая лососина на поджаренном белом хлебе.
Я подошел к письменному столу и сел в стоявшее рядом кресло:
– Возможно, она у вас уже есть. Это связано с правительственным заказом.
– А разве Ниро Вулф работает на правительство? – прожевав, спросил Эверс.
– Нет. Он действует в интересах частного лица, которого заинтересовал тот факт, что после проверки в целях безопасности одного из ваших сотрудников правительство расторгло или вот-вот расторгнет контракт с вашей фирмой. Это вопрос, относящийся к сфере общественных интересов.
– А кто ваш клиент?
– Я не могу назвать его. Дело сугубо конфиденциальное…
– Скажите, это кто-то связанный с нашей компанией?
– Нет, никоим образом. Мистер Эверс, как я уже сказал, это вопрос, который представляет общественный интерес. Вы должны понимать. Если право проводить проверку в целях безопасности реализуется с попранием личных или имущественных прав граждан, то вопрос выходит за рамки частного. Клиент мистера Вулфа весьма обеспокоен данным аспектом. Все, что вы мне скажете, останется строго между нами и будет использовано исключительно с вашего разрешения. Вы, конечно, не хотите потерять контракт, похоже весьма крупный, но, как гражданин, вы не можете мириться с несправедливостью. С точки зрения клиента мистера Вулфа, в этом и состоит суть дела.
Мистер Эверс положил на стол сэндвич, скорее то, что от него осталось, и впился в меня глазами:
– Вы сказали, у вас есть информация. Какая именно?
– Насколько нам известно, вы не знали о том, что контракт будет расторгнут.
– Это знают не меньше сотни людей.
– Очевидно, поводом для расторжения стал тот факт, что проверка вашего старшего вице-президента выявила кое-какие факты из его личной жизни. Откуда, естественно, вытекают два вопроса: насколько точны эти так называемые факты и делают ли они вашего сотрудника или вашу компанию угрозой национальной безопасности? Вы не находите, что с ним, да и с вами тоже обошлись несправедливо?
– Что еще?
– У меня все. Мистер Эверс, полагаю, этого вполне достаточно. Не хотите обсуждать вопрос со мной, можете обсудить его с мистером Вулфом. Если вы ничего не слышали о его репутации и общественном положении, наведите справки. И если вы извлечете выгоду из каких-либо его действий, он не станет требовать от вас платы. Он не ищет новых клиентов, у него уже есть один.
Мистер Эверс продолжал хмуриться:
– Ничего не понимаю. Ваш клиент – это газета?
– Нет.
– Журнал? «Тайм»?
– Нет. – Я решил слегка расширить свои полномочия. – Могу только сказать, что мой клиент – частное лицо, которое считает, что ФБР слишком много на себя берет.
– Я вам не верю. И мне все это чертовски не нравится. – Он нажал на кнопку звонка на письменном столе. – Вы что, из ФБР?
Я ответил «нет» и собрался было продолжить разговор, но тут дверь отворилась и в кабинет вошла женщина – та самая, что впустила меня сюда.
– Мисс Бейли, проводите этого человека. Прямо до лифта! – рявкнул Эверс.
Я запротестовал. Сказал, что если мы обсудим вопрос с Ниро Вулфом, то ничего страшного не случится. На худой конец Эверс просто потеряет контракт, хотя контракт он и так, очевидно, уже потерял, а если есть хотя бы минимальный шанс его сохранить, то…
Однако, когда Эверс нажал на кнопку уже другого звонка, выражение его лица не предвещало ничего хорошего. Факир был пьян, и фокус не удался. Встав с места, я вышел из кабинета, сопровождаемый по пятам мисс Бейли, и в приемной обнаружил, что сегодня точно не мой день. Не успел я туда войти, как дверь лифта открылась и из него вышел мой старый знакомец. Около года назад работая над одним делом, я общался с федералом по фамилии Моррисон. И вот, поди ж ты, он передо мной собственной персоной! Наши глаза встретились. Он протянул мне руку:
– Так-так-так. Неужели Ниро Вулф начал пользоваться электроникой?
Я ответил ему теплым рукопожатием и широко ухмыльнулся:
– Ой, мы стараемся идти в ногу со временем! Собираемся оснастить «жучками» некое здание на Шестьдесят девятой улице. – Я шагнул в сторону лифта и нажал на кнопку. – Вот, изучал последние модели.
Моррисон рассмеялся из вежливости и сказал, что, похоже, теперь им придется шифроваться.
Дверь лифта открылась, я вошел внутрь. Да, сегодня определенно был не мой день. И не то чтобы это имело большое значение, поскольку с Эверсом я так или иначе ничего не добился. Впрочем, всегда неприятно, когда приходится топтаться на месте, и, ей-богу, мы еще никогда так остро не нуждались в прорыве, как сейчас. Оказавшись на улице, я свернул в сторону центра, но на сей раз не летел домой как на крыльях, а тяжело ступал по холодному тротуару.
Прошло больше двадцати минут, и Ал уже успел уехать. Однако в этот час на Первой авеню полно такси. Я поймал машину и назвал таксисту свой адрес.
Глава 4
Вечером той среды, измученный и упавший духом, я поднялся без четверти одиннадцать на крыльцо старого особняка из бурого песчаника и позвонил в дверь. Дверь была закрыта на цепочку, и своими ключами я воспользоваться не мог. Впустив меня в дом, Фриц спросил, не желаю ли я, чтобы он подогрел утку карри, а я в ответ раздраженно буркнул «нет». Сняв пальто и шляпу, я прошел в кабинет. Наш крупногабаритный гений удобно расположился за письменным столом в кресле – изготовлено по спецзаказу для человека весом одна седьмая тонны, – погрузившись в чтение книги Линкольна Барнетта «Сокровище нашего языка»; рядом на подносе стояли бокал и бутылка пива. Я прошел к своему письменному столу и сел. Я знал, что Вулф не оторвется от книги, пока не дочитает до абзаца.
Что он и сделал. И даже заложил нужное место закладкой – тонкой полоской золота, подаренной много лет назад клиентом, которому подобная вещь была явно не по карману.
– Ты, конечно, уже пообедал, – констатировал Вулф.
– Нет, не пообедал. – Я закинул ногу на ногу. – Простите, что дрыгаю ногами. Я съел что-то очень жирное, вот только забыл, что именно, в какой-то тошниловке в Бронксе. Это было…
– Фриц разогреет утку и…
– Не разогреет. Я сказал ему, что не нужно. У меня сегодня выдался самый паршивый день в жизни, и я должен закончить его соответственно. Сейчас я дам вам полный отчет и отправлюсь спать, чувствуя во рту вкус жира. Во-первых…
– Проклятье! Ты должен поесть.
– Я сказал «нет». Интересы клиента превыше всего.
Итак, я дословно пересказал все разговоры и описал ход событий, включая двоих мужчин в припаркованной машине, номер которой я записал. В конце повествования я высказал свои соображения: а) проверять регистрационные номера машин – пустая трата времени; б) Сару Дакос можно смело вычеркивать или, по крайней мере, проверить позже; какие бы скелеты ни прятало в шкафу семейство Брунер, дверца, по мнению клиента, надежно заперта. Когда я протянул Вулфу документ, подписанный миссис Брунер, Вулф бросил на него небрежный взгляд и велел убрать в сейф.
Я так же подробно доложил о своем посещении офиса Эверса, включая, конечно, встречу с Моррисоном. И высказал мнение, что я повел себя не совсем правильно. Следовало сказать Моррисону, что мы располагаем секретной информацией, которой у него нет и не будет, а следовательно, могли бы способствовать тому, чтобы он не вылетел со службы, однако рассчитываем на услугу за услугу. Конечно, риск был велик, хотя Моррисон вполне мог расколоться. Вулф, покачав головой, сказал, что это сделало бы нас слишком уязвимыми. Тогда я встал и, обойдя его стол, взял со стойки словарь, открыл его, нашел то, что мне нужно, и вернулся на место.
– Неспособный выдержать удар, – сказал я. – Плохо защищенный, имеющий слабые места. Вот что значит «уязвимый». Пожалуй, невозможно сделать нас еще более уязвимыми, чем мы сейчас. У меня ушел весь день, чтобы разыскать Эрнста Мюллера, которого обвиняли в том, что он переправлял краденое имущество через границы штата, но сейчас выпустили под залог. Этот Мюллер оказался еще хуже Эверса. Мюллеру пришла в голову шальная мысль начистить мне рожу, и он был не один, поэтому пришлось как-то реагировать, так что, возможно, я сломал ему руку. Тогда…
– Ты не пострадал?
– Только мои чувства. Итак, заправившись жирной едой, я отправился на поиски Джулии Фенстер, которую ложно или не ложно обвинили в шпионаже, судили, но оправдали. И я провел весь вечер в безуспешных поисках этой дамочки. Наконец я нашел брата Джулии, но не ее саму, а он еще тот жук. Пожалуй, никто в мире не проводил настолько бездарно день, как я. Вот такие дела. А ведь этих троих мы отобрали для разработки как самых перспективных. Жду не дождусь, когда вы покажете ваш план на завтра. Я положу его под подушку.
– Бесполезно обсуждать что-то на пустой желудок. Если не утку, тогда, может, омлет?
– Нет.
– Икру? Мы получили фунт свежей.
– Вы отлично знаете, как я люблю икру. Но в данный момент не желаю оскорблять ее соседством со съеденным сегодня жиром.
Вулф налил себе пива, подождал, пока пена осядет на полдюйма, глотнул и, облизав губы, посмотрел на меня:
– Арчи, ты что, пытаешься склонить меня вернуть аванс?
– Нет. Я знаю, что это нереально.
– Тогда нечего попусту молоть языком. Тебе прекрасно известно, что мы взялись за работу, которая, если рассуждать логически, сама по себе абсурдна. Мы оба пришли к такому мнению. И крайне маловероятно, что наводки мистера Коэна окажутся нам полезны, за исключением, быть может, одной. При проведении любой операции что-то делается наобум святых. В нашем случае не что-то, а буквально все. Мы целиком и полностью зависим от превратностей судьбы. Мы можем только просить, а не командовать. У меня нет плана на завтра. Все зависело от сегодняшних результатов. Однако нельзя сказать, что сегодняшний день прошел бесплодно. Любая мелочь может подтолкнуть кого-то к более решительным действиям. Если не завтра, то на следующей неделе. Ты усталый и голодный. Проклятье! Съешь хоть что-нибудь.
– Как насчет завтрашнего дня? – покачал я головой.
– Мы обсудим это утром. Не сейчас. – Вулф снова открыл книгу.
Я встал, пнул ногой стул, взял со своего стола документ, положил его в сейф, после чего отправился на кухню налить стакан молока. Фриц уже лег спать. И тут до меня дошло: то, что оскорбительно для икры, не менее оскорбительно и для молока. Вылив молоко обратно в коробку, я взял чистый стакан, бутылку бурбона «Олд Сэнди», налил себе на три пальца и сделал хороший глоток. Бурбон отлично поладил со съеденным мной жиром, и я, проверив, хорошо ли заперта задняя дверь, прикончил бутылку, сполоснул стаканы, поднялся к себе в комнату, надел пижаму и переобулся в тапочки.
Я собрался было взять электрическое одеяло, но потом отбросил эту идею. Мужчина, оказавшийся в крайних обстоятельствах, не должен бояться трудностей. Со своей кровати я взял только подушку, а из стенного шкафа в холле – одеяла и простыни. Нагруженный постельными принадлежностями, я спустился в кабинет и, убрав диванные подушки, застелил диван простыней. Когда я разворачивал одеяло, у меня за спиной раздался голос Вулфа:
– Сомневаюсь, что это настолько необходимо.
– А я нет. – Я расстелил одеяло, затем – еще одно. – Вы ведь читали книгу. При желании они могут быть весьма оперативными. Они могут порыться в наших досье… И кстати, не забывайте о сейфе.
– Ба! Ты явно сгущаешь краски. Взломать сейф в доме, где есть люди?
– Им и не придется. Это уже вчерашний день. Вам не мешало бы обзавестись литературой по электронике. – Я подоткнул одеяло в ногах дивана.
Вулф отодвинул кресло, выпрямился, пожелал мне спокойной ночи и удалился, прихватив с собой «Сокровище нашего языка».
В четверг утром я еще лелеял слабую надежду, что, спустившись на кухню с пустым подносом для завтрака, Фриц передаст мне указание подняться к Вулфу для брифинга. Но не сбылось. А поскольку Вулф останется в оранжерее до одиннадцати, я занялся обычными делами, и к десяти часам все было в полном ажуре: постельные принадлежности уложены в стенном шкафу наверху, завтрак съеден, «Таймс» прочитана, почта распечатана и придавлена пресс-папье на письменном столе Вулфа, а Фриц вразумлен. Вразумлен, но отнюдь не успокоен. У него сохранились яркие воспоминания, впрочем, как и у всех нас, о том, как пулеметы на крыше дома напротив обстреляли нашу оранжерею, разбили сотню стекол и уничтожили несколько тысяч орхидей[3]. Обнаружив, что я ночевал в кабинете, Фриц объяснил это тем, что мои окна выходят на Западную Тридцать пятую улицу, и не на шутку встревожился. Пришлось сказать, что я не беженец, а скорее страж, однако он не поверил ни единому моему слову.
После того как я разложил почту, оставалось лишь тупо убивать время. Был только один телефонный звонок: Фрицу звонил рыботорговец. Я прослушал весь разговор, но никаких признаков прослушки вроде бы не заметил, хотя она, безусловно, была. Да здравствует технический прогресс! Современная наука научилась таким штукам, что никто ничего не может с этим поделать, но никто ни черта и не понимает, что происходит. Я достал из ящика блокнот и снова изучил секретную информацию, которую слил нам Лон Коэн, на предмет имевшихся возможностей. В списке было в общей сложности четырнадцать пунктов, и по крайней мере пять из них казались совершенно бесперспективными. Мы копнули три из имевшихся девяти, но безрезультатно. Я один за другим взвесил оставшиеся шесть. И решил, что самый перспективный, или менее бесперспективный, связан с женщиной, уволенной из Государственного департамента и принятой туда обратно. Я потянулся было к телефонному справочнику Вашингтона проверить, указан ли там ее номер телефона, но меня остановил звонок в дверь.
Я вышел в прихожую посмотреть через одностороннюю стеклянную панель во входной двери, рассчитывая увидеть какого-нибудь незнакомца, возможно двоих, решившихся на непосредственный контакт. Или, на худой конец, Моррисона. Однако на крыльце стоял наш старый знакомец доктор Волмер, имевший собственный кабинет в доме через квартал от нашего. Я открыл доктору дверь и поздоровался. Доктор вошел, впустив в прихожую порыв ледяного зимнего ветра. Закрыв дверь, я сказал, что если он ищет пациентов, то ему лучше обратиться к соседям, и протянул руку за его шляпой.
Доктор не стал снимать шляпы.
– Арчи, пациентов у меня хоть пруд пруди. Все кругом болеют. Но я только что получил для тебя сообщение по телефону. Мужчина, имени он не назвал, попросил лично передать тебе, что ты должен в одиннадцать тридцать быть в отеле «Вест-Сайд» на Двадцать третьей улице, номер двести четырнадцать, предварительно проверив, что за тобой нет хвоста.
Я удивленно поднял брови:
– Ничего себе сообщение.
– Я тоже так подумал. Он сказал, что ты посоветуешь мне держать язык за зубами.
– Ладно, советую. – Я посмотрел на часы: 10:47. – А что еще он сказал?
– Больше ничего. Просто сообщение. Сразу после просьбы передать его лично.
– Номер двести четырнадцать, отель «Вест-Сайд».
– Все верно.
– А какой у него был голос?
– Трудно сказать. Не высокий и не низкий. Обычный мужской голос.
– Хорошо, док. Большое спасибо. Можно попросить вас еще об одном одолжении? Мы проводим весьма хитроумную операцию, и вас наверняка засекли. Не исключено, что кто-нибудь захочет поинтересоваться, зачем вы приходили. Если будут спрашивать, вы можете…
– Я скажу, что вы позвонили и пожаловались на боль в горле.
– Нет. Вдвойне неверно. Он узнает, что с моим горлом все в порядке и никакого звонка не было. Наш телефон прослушивается. Проблема в следующем: если кто-нибудь догадается, что мы получаем через вас конфиденциальные сообщения, ваш телефон тоже поставят на прослушку.
– Господи! Это ведь незаконно!
– Зато еще веселее. Если вас кто-нибудь спросит, можете разыграть возмущение и сказать, что это не его чертово дело. Или вы можете, так и быть, пойти ему навстречу и сказать, что приходили измерить Фрицу кровяное давление. Нет, не пойдет. У вас нет с собой тонометра… Вы приходили…
– Я приходил взять у Фрица рецепт улиток по-бургундски. Так-то лучше. Не имеет отношения к моей профессии. – Доктор направился к двери. – Право слово, Арчи, операция действительно хитроумная.
Я согласился и снова поблагодарил доктора, а он, в свою очередь, попросил передать наилучшие пожелания Вулфу. Закрыв за Волмером дверь, я не стал задвигать засов, поскольку собирался уходить. Затем я отправился на кухню и сообщил Фрицу, что он только что дал доктору Волмеру рецепт улиток по-бургундски, после чего из кабинета позвонил по внутреннему телефону в оранжерею. Не хотелось верить, что федералы прослушивают и внутренний телефон. Трубку взял Вулф, и я ему все объяснил.
– У тебя есть хоть какое-то представление? – ворчливо спросил Вулф.
– Ни малейшего. Но это явно не ФБР. Им-то зачем? Возможно, наше деловое предложение кого-то расшевелило. Эверса, или мисс Фенстер, или даже Мюллера. Инструкции будут?
Вулф фыркнул и повесил трубку.
Обнаружить хвост и отделаться от него будет наверняка нелегко, и это потребует времени, а значит, если я не хочу опоздать на встречу, мне понадобится помощь. К тому же я должен был быть готов к отдаленной возможности, что Эрнст Мюллер, расстроенный тем, что ему выкрутили руку, решил со мной расквитаться. Я надел хранившуюся в ящике письменного стола наплечную кобуру и зарядил пистолет «марли» 38-го калибра. Впрочем, не мешало иметь под рукой и другие боеприпасы. Открыв сейф, я достал из резервного фонда штуку баксов потрепанными десятками и двадцатками. Конечно, тут имелись и другие засады. Так, например, меня могли сфотографировать в номере с обнаженной особой женского пола, или с трупом, или бог его знает с чем, но, похоже, придется нырнуть с головой в холодную воду.
Я вышел из дому без одной минуты одиннадцать. Не оборачиваясь, я направился к аптеке на углу Девятой авеню, нашел там телефон-автомат и набрал номер гаража на Десятой авеню, где стоял автомобиль Вулфа – «херон-седан». Том Халлоран, работавший в гараже вот уже десять лет, взял трубку не сразу, а когда ответил, я изложил ему программу действий. Он сказал, что будет готов через пять минут. Решив, что лучше дать ему не пять, а десять минут, я немного задержался у стойки с книгами в бумажной обложке. После чего направился обратно на Западную Тридцать пятую улицу, миновал старый особняк из бурого песчаника, свернул на Десятую авеню, прошел через офис гаража прямо к седану с включенным двигателем. Том уже сидел за рулем. Я залез назад, снял шляпу, свернулся калачиком на полу, и машина тронулась с места.
В этой модели «форда» вполне хватало места для ног, но не для туловища человека ростом шесть футов, и, не имея акробатических навыков, я ужасно страдал. Через пять минут я начал подозревать, что Том нарочно резко тормозит и дергает машину на поворотах, чтобы проверить мою выносливость. Когда у меня окончательно сдавило грудь и онемели ноги, Том остановился в последний раз, и я услышал его голос:
– Ладно, приятель. Все чисто.
– Проклятье! Тащи сюда домкрат.
Том расхохотался. Я освободил голову и плечи, затем, ухватившись за спинку сиденья, кое-как выкарабкался и надел шляпу.
Мы были на углу Двадцать третьей улицы и Девятой авеню.
– Ты уверен? – спросил я.
– Абсолютно. Все чисто.
– Превосходно. Но в следующий раз возьми карету «скорой помощи». Ты найдешь в углу кусок моего уха. Можешь оставить себе на память.
Я вылез из автомобиля. Том спросил, не нужно ли чего-нибудь еще, я ответил «нет», сказав, что отблагодарю его позже, и он уехал.
Отель «Вест-Сайд», расположенный в глубине квартала, строго говоря, нельзя было назвать грязной дырой, хотя многие именно так и считали. Отель все еще приносил доход, поскольку пару лет назад владельцы обновили фасад и отремонтировали холл. Я вошел и, проигнорировав всех окружающих, включая лысого коридорного, направился к лифту. Когда я поднялся на нужный этаж и подошел к ближайшей двери посмотреть номер, моя рука непроизвольно потянулась за «марли». Даже если меня поджидал сам Дж. Эдгар Гувер, один неверный шаг – и он вполне мог схлопотать пулю в лоб. Дверь номера 214, расположенного слева по коридору, оказалась закрыта. Часы показывали 11:33. Я постучал, услышал чьи-то шаги, дверь открылась. И я оцепенел, таращась на круглое красное лицо и грузную фигуру инспектора Кремера из убойного отдела.
– Ты вовремя, – пробурчал Кремер. – Входи.
Он посторонился, и я прошел в номер. Пока мой бедный мозг оправлялся от шока, я зафиксировал обстановку тренированным глазом: двуспальную кровать, комод с зеркалом, два кресла, стол с настольным календарем, который не мешало бы заменить, открытую дверь в ванную комнату. Положив пальто и шляпу на кровать, я испытал новое потрясение: одно из кресел было придвинуто к столу, на котором стояли коробка молока и стакан. Ей-богу, Кремер специально купил это для меня! Хотите верьте, хотите нет.
Кремер подошел к креслу с подлокотниками и спросил:
– Хвоста не было?
– Само собой. Я всегда следую инструкциям.
– Присаживайся.
Я сел в свободное кресло. Кремер перевел на меня взгляд колючих серых глаз:
– Телефон Вулфа прослушивается, да?
– Послушайте, – начал я, – вам прекрасно известно, как обстоят дела. Если бы я перечислил сотню имен наших абонентов, то вашего там точно не было бы. Молоко для меня?
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
Приплюснутый (фр.).
2
Благо (фр.).
3
Отсылка к роману Р. Стаута «Второе признание».
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги