Дерьмо, подумал Юлий. Корабли контрабандистов обычно несли на себе тяжелое вооружение и запросто могли противостоять пяти-шести легким имперским истребителям. Контрабандиста нужно было встречать на орбите, но кто знает, где именно он на нее выйдет, если место старта и траекторию атмосферного полета определить невозможно? Это будет та еще легкая прогулка, подумал он.
– Попутно вы должны уничтожить космодром, с которого он стартует, – продолжал Финли. – Космодром находится в квадрате Зэт-13. Знакомое место, не правда ли?
Стоны усилились. Место было знакомым до отвращения. Это был наиболее хорошо укрепленный район сепаратистов, и десант уже трижды обламывал зубы, пытаясь взять его штурмом. Потери каждый раз исчислялись сотнями человек.
В этом районе было сосредоточено до половины зенитных батарей противника плюс на космодроме базировалось около пятидесяти устаревших, но еще способных летать истребителей.
Непонятно, кому придется хуже, подумал Юлий. Тем, кто попытается перехватить контрабандиста, или тем, кто будет долбать космодром. Пожалуй, тут не угадаешь.
– Но как вы понимаете, это еще не все, – сказал Финли. – По нашим сведениям, контрабандист привез «болотным тварям» стационарные установки Ф-12 «Гладиолус». Кто-нибудь знает, что это такое?
Юлий не застонал вместе со всеми. Ему хотелось не стонать, а орать и ругаться нецензурно.
Он знал, что это такое. В академии проходил.
– Так кто-нибудь знает? – снова спросил Финли.
– Ф-12 «Гладиолус» – это крупнокалиберный восемнадцатиствольный зенитный пулемет, – озвучил общую мысль Клозе. – В просторечье – «дуршлаг». Старье, конечно, но против наших истребителей это старье будет весьма эффективно. Одна пуля способна оторвать истребителю крыло, а «дуршлаг» таких пуль выпускает тридцать шесть в секунду. Иными словами, это полный п…ц.
Ага, смельчаку Клозе тоже хочется ругаться нецензурно. И титул барона ему совершенно в этом не мешает.
– Сказано грубовато, но подмечено верно, – добродушно подтвердил Финли. – По сведениям из достоверных источников этот, как вы изволили выразиться, полный п…ц еще не поступил к «болотным тварям» на вооружение и хранится на складе в тридцати километрах от космодрома. Этот склад и будет третьей вашей целью, и я думаю, мне нет нужды объяснять, что уничтожить его в ваших же собственных интересах.
Два удара с орбиты, подумал Юлий. Два удара, и все. Если бы не эта чертова магнитная аномалия и не эти скотские облака. Два удара с орбиты, и никто бы не пострадал. Фигурально выражаясь. По крайней мере, никто не пострадал бы с нашей стороны.
– Операция носит кодовое название «Всплеск», – сказал Финли. – В ней будет задействовано сорок пять истребителей – три группы по пятнадцать машин в каждой. «Синяя» группа занимается кораблем контрабандистов, «красная» группа атакует космодром, а «зеленая» – склад. Хочу вас поздравить, джентльмены, вы – «красная» группа.
Все, подумал Юлий. Это конец. Хуже быть не может. Наверняка космодром охраняется куда лучше какого-то склада. Складов много, а космодромов, способных принимать тяжелые суда, – считаные единицы.
– Операция начнется завтра в одиннадцать ноль-ноль, – сказал Финли. – Подробные летные задания будут загружены в ваши компьютеры, как обычно, за час перед вылетом. Удачи вам, джентльмены. У кого-нибудь есть вопросы?
– У меня вопрос, – сказал Клозе. – Конечно, я из «красной» группы и вроде бы это не мое собачье дело, однако мне просто любопытно. Известен ли нам класс корабля контрабандистов?
– Да, – сказал Финли. – Это списанный двадцать два года назад имперский линейный крейсер класса «деструктор».
Я был не прав, подумал Юлий. Может быть и хуже. Например, «синей» группе. Пятнадцать легких «игрек-крылов» против линейного крейсера, пусть даже и списанного. Если у них ничего не выйдет, эта хреновина может свалиться нам прямо на головы. И почему я не наплевал на мнение предка и не пошел в артиллеристы?
– Охренеть, – сказал Клозе, чем опять высказал общее мнение.
– Мы полагаем, что большая часть вооружения с крейсера снята, – успокоил их Финли. – Иначе корабль был бы слишком тяжел и не был бы способен взять на борт большое количество груза.
– Что значит «большая часть вооружения»? – поинтересовался Юлий. – Разве теперь списанные корабли продают с полным боезапасом? Раньше с них снимали все, кроме двигателей и системы навигации.
– Корабль был продан независимой планете Хорезм именно в качестве боевого судна, – сказал Финли. – Поэтому вооружение, кроме главного калибра, с него не демонтировалось.
Кто-то хорошо нагрел руки на этой сделке, подумал Юлий. А теперь корабль вернулся в Империю и нам придется иметь с ним дело. Даже без главного калибра линейный крейсер представляет собой опасную боевую единицу.
– У меня еще вопрос, – сказал Клозе. – Хотелось бы знать, почему этот «деструктор» не был перехвачен при входе в систему кораблями, осуществляющими блокаду локального пространства Сахары?
– Этот вопрос не имеет ничего общего с обсуждаемой нами операцией, – отрезал Финли. – Если у вас есть вопросы по существу – спрашивайте, если нет – желаю вам удачи и до свидания.
– У меня вопрос по существу, – сказал Юлий. – На базе есть адвокат, чтобы заверить наши завещания?
– Как быстро известят родственников? – спросил Карсон. – Мои братья будут счастливы узнать, что я отлетал свое.
– Без паники, джентльмены, – сказал Финли. – У меня есть все основания полагать, что все пройдет куда проще, чем вам сейчас кажется.
– Для того чтобы спросить нас, как все прошло, вам придется прибегнуть к услугам медиума, подполковник, – сказал Клозе, ставя в дискуссии точку.
Юлий собирался ускользнуть к себе сразу после брифинга, но был отловлен на выходе сидевшим рядом Карсоном. Избавиться от Карсона в течение первых шести секунд не удалось, а потом к ним присоединился Клозе, и Юлию пришлось вместе со всеми тащиться в бар офицерского клуба.
Они заказали пиво. Даже Юлий был не настолько сумасшедшим, чтобы накачиваться перед боевым вылетом.
В офицерском клубе собрались все три группы завтрашних камикадзе. Среди летного состава царила легкая паника, временами перераставшая в истерию.
– Операция «Всплеск», – сказал Юлий. – Им следовало назвать эту операцию «Армагеддон». «Четыре всадника Апокалипсиса», «Ураган смерти», «Тотальное самоубийство» – вот как ей следовало называться. Что это за название для такой операции – «Всплеск»?
– Мы в заднице, – сказал Дэрринджер. Он попал в «синюю» группу, и на его долю достался «деструктор». – В очень глубокой и вонючей заднице. Завтра нас всех убьют.
Они вчетвером сидели за столиком в углу. Не хватало их постоянного спутника – Малышева, но тому крупно повезло. Он в завтрашнем вылете участия не принимал.
А сейчас он был просто занят на дежурстве.
– Я его убью, – сказал Карсон. – Финли, я имею в виду. Я убью его, если только вернусь с завтрашнего задания. Богом клянусь, я прикончу этого засранца. «Мы полагаем, что большая часть вооружения с крейсера снята». Вы знаете, что это значит, когда разведка говорит «мы полагаем»? Это значит «мы ни хрена не знаем по интересующему вас вопросу, ребята».
– А когда разведка говорит «по сведениям из достоверных источников», это означает «нам чертовски хотелось бы надеяться, что это так», – подхватил Юлий. – Эти «дуршлаги» у повстанцев уже, небось, по всему защитному периметру натыканы.
В баре шло шумное обсуждение на предмет, кому не повезло больше. Каждая группа склонялась к мнению, что больше всего не повезло именно ей.
«Синие» говорили, что линейный крейсер класса «деструктор», пусть даже списанный двадцать с лишним лет назад, это не хухры-мухры и бросаться на этакую машину с единственным звеном истребителей – самый примитивный способ свести с этой жизнью всяческие счеты. В атмосферном бою «деструктор» способен уничтожить средних размеров город, на каждом его борту находятся четыре лазерные батареи и два торпедных отсека. Правда, торпеды он сможет задействовать, только выйдя в открытый космос, ибо они предназначены для использования в вакууме, но на пятнадцать истребителей и лазеров за глаза хватит.
«Красные» утверждали, что столь важный стратегический объект, каким является космодром, сепаратисты будут хранить, как зеницу ока, что там и в прошлый раз было полно зениток, а теперь там, небось, и плюнуть-то некуда будет, что там наверняка уже куча этих чертовых «гладиолусов» и что даже если повстанцы решат разменять свои устаревшие истребители на имперские в пропорции пять к одному, то, со скидкой на наземную поддержку, на базу не вернется никто.
Это все фигня, говорили представители «зеленой» группы. Какой-то жалкий космодром и никчемный линейный крейсер, списанный в допотопные времена. В последнее время у сепаратистов плохо с противовоздушной обороной, и за такие комплексы, как «гладиолусы», они будут держаться руками, ногами, зубами и всем остальным, что у них только есть. По сути, эти комплексы – единственный шанс сепаратистов, чтобы как-то сдержать наше превосходство в воздухе, и вряд ли они этот шанс сдадут за здорово живешь.
С этим Юлий был, пожалуй, согласен. Зениткам повстанцев не хватало эффективности, а их устаревшие ракеты класса «земля-воздух» хотя и не взрывались на старте, но числили за собой один весьма существенный недостаток: они прекрасно взрывались в воздухе, но попасть такой ракетой в истребитель было практически невозможно.
Имперские технологии ушли далеко вперед, и «игрек-крылы», на которых летал Юлий сотоварищи, развивали куда большую скорость, чем те ракеты, которые были призваны их сбивать. Любой пилот мог легко уйти от сего снаряда на скорости, даже не прибегая к форсажу.
Поэтому имперцев сбивали не так уж часто. По крайней мере, не так часто, как могли бы.
А пулемет, да еще с такой дикой скорострельностью, как у «дуршлага», может запросто изменить эту статистику в худшую для Империи сторону.
Юлий пил пиво и думал, что если он хочет застрелиться, то сегодня вечером у него есть последний шанс это сделать. Потому что завтра их всех, скорее всего, убьют.
Чем больше он думал об операции, тем больше она ему не нравилась. Сорок пять «игреков» могли легко решить любую из поставленных задач. Но только одну. Или крейсер, или склад, или космодром. Но распылять силы на поражение одновременно трех целей сразу…
Конечно, полковник Ройс решил провести красивую операцию, собираясь накрыть три вражеских объекта одним ударом. А сорок пять судов – это максимальное количество истребителей, которое можно задействовать в антитеррористической операции, не признавая ее чем-то большим и не давая общественности повода голосить о начале гражданской войны. Полковник Ройс хочет выслужиться и стать генералом. На пилотов ему, ясное дело, плевать: как-нибудь да выкрутятся, не зря же их в академии учили.
