Былина железных душ

– Что-то я утомился! – заметил Всесвятлир, испив довольно много той воды. – Долга была наша дорога. Надо поспать.

– Нет, – прервал Беленир, – я думаю дело в источнике, он навевает сон.

– И впрямь, – согласился Всесвятлир. – Не к добру это.

– Пробуждайтесь, друзья, не смыкайте очей! – воскликнул тогда Беленир. – Опять мы попались на ту же удочку!

– На какую удочку? – спросил Брисинор, зевая.

– Опять заснём и попадём в какую-нибудь ловушку! – ответил на то Беленир, трогая руки и лицо, которые отчего-то сильно чесались. – Наверное, из этого ручья и брал Мал-стар Дедок воду да из неё и готовил сонное зелье! – тут витязь замолчал и прислушался. – Вы чувствуете? За нами наблюдает кто-то!

Тут из-за сосны вышел огромный-преогромный словно гора медведь, весь лохматый как чудище лесное, с зубами острыми да с налитыми кровью красными глазами. Испугались его путники, обомлели. Беленир поднял меч, но тут почувствовал боль в голове и сильное першение в горле, и потому невольно его опустил. Между тем медведь стал подходить всё ближе и ближе, а шёл он неспешно, на двух лапах, переваливаясь с бока на бок, сам в высоту был сажень с половиною, голова что пивной котёл, меж глаз стрелу можно положить.

Но тут на пути у медведя встал Брисинор, приготовив к бою топор боевой и укрывшись деревянным щитом. Но медведь поднял лапу, по щиту ударил – щит и треснул, а Брисинор наземь пал. Тогда, видя, что соратник в беде, Всесвятлир собрался с силами и закричал голосом зычным:

– Прочь, чудовище! Сгинь, злодей! – захотел он устрашить медведя, но медведь сам в ответ так зарычал, что с головы воина даже шелом злачёный свалился, а сам Всесвятлир опешил и испугался пуще прежнего.

– Лезьте на дерево, там зверь нас не достанет, – молвил тогда Беленир, влезая на раскидистую сосну.

Вслед за ним на сосну полезли и остальные витязи. Вскоре они уже взобрались высоко, и солнце золотистое бросило им в очи приветные лучи, а ветерок прохладный защекотал лица. Медведь остался внизу и, казалось, с ним остались там все беды. Перед ними же во всём своем великолепии раскинулась на севере равнина, окаймлённая длинной и широкой полосой реки Синегривки, а чуть к востоку завиднелись туманные очертания Срединного озера. Далеко-далеко на юге же, за густым и тёмным Диким Лесом, всё ещё курились небольшие деревеньки. Но пусть и были им милы эти деревни, но красивей было море, что лежало на западе, над которым в буйстве носился северный ветер и чайки морские. С ним в красе могли поспорить лишь снежные горы, что грядою грозной тянулись на востоке с юга на север. Да только не было у витязей времени разглядывать их пики и отроги, ведь вспомнили они про медведя дикого и испугались, что он их достанет, и потому стали глядеть вниз. А медведь вправду мог бы их достать: он же был непростой.

Но зверь коварный не полез на высокое дерево, чего ожидали испуганные воины. Он, подойдя к сосне вековой, потёр о неё брюхо лохматое, навалился на неё всей своей тяжкой тушею и стал раскачивать. Вначале никто не ощутил этих толчков, но затем дерево раскачалось и вскоре Беленир, Всесвятлир и Брисинор уже с трудом удерживались на суках. Зато они расхотели спать, а у Беленира перестала болеть голова и прекратилось першение в горле. Но вдруг хрустнуло что-то. Путники с испугом переглянулись, но прежде чем они поняли, что это было, сук под Всесвятлиром треснул, и витязь вместе с ним, пытаясь ухватиться за другие ветки, свалился наземь, ушиб ногу и выронил меч из рук. Медведь перестал раскачивать сосну и глянул на упавшего ратника. Ратник же, видя, что не может встать, закричал:

– Пошёл прочь, мразь, прочь, вымесок! Беленир! Брисинор! Помогите!

Беленир, поняв, что Всесвятлиру грозит смерть, стал спускаться с дерева другу на помощь. Но, судя по тому, как быстро подбирался к знатному витязю хищник ужасный и как спускался Беленир, Всесвятлир пропал бы – съел бы его чёрный зверь медведь.

И тут прогремел протяжный и голосистый рог: звучал он словно быстрое течение горной стремнины, точно гул водопада, как пение птиц певчих, были в этом звуке и ветра буйного шум, и моря рёв, и музыка звонкострунных гуслиц. Это звучание наполняло сердце блаженством, пробуждало старые силы и давало новые.

Внезапно в медведя, просвистев в воздухе, вонзилось копьё – зверь лютый пал наземь неподалёку от Всесвятлира. Беленир, уже спустившийся с сосны, удивился, как так маленькое копьё свалило с лап огромного медведя, но не успел он и рта открыть, как увидел берегина высокого.

Да, то был берегин, с длинными волосами светлого цвета, русой бородою и с очами глубокими, полными мудрости нажитой. На нём были доспех кольчатый, шлем островерхий, а в ножнах у него прятался железный меч. Вслед за одним берегином показались и другие. Всего их была дюжина или чуть больше, и все были в шлемах златоверхих и в крепких кольчугах, в руках кто с рогатинами, кто с мечами, а кто и с секирами. Но вооружены они были достаточно легко, ибо угнаться за зверем этим было не так просто, а доспехи тяжелые тому бы помешали.

– Медведь Железная Шкура! – громко провозгласил один из берегинов и повлёк за собой всех остальных. Всесвятлир встал на ноги и, хромая, отошёл от зверя подальше.

Медведя, поднявшегося за это время на лапы, стали пугать рогатинами и иным оружием, чтобы он зашёл в расставленную сеть, но тот лишь разъярился пуще прежнего, встал на две лапы и обрушился всем весом на одного из берегинов, повалив того наземь. Остальные охотники тотчас обступили зверя лютого и, защищая товарища, стали бить зверя древками копий по морде. Не стерпел того медведь и отошёл от несчастного берегина. Тут-то он и понял, что почти угодил в западню и потому захотел скрыться от погони. И впрямь, едва берегины подошли к нему вновь, он рванул от них к соснам и наверняка бы вновь скрылся. Но Беленир преградил ему дорогу и со всей мочи ударил его щитом по твердой голове. Медведь был ошеломлён и в мгновение ока свалился на землю песчаную, мордой прямо в ручей. Там он нахлебался воды, выпив сразу несколько вёдер, и, раненый и утомлённый, уснул. Тут-то ловкие берегины набросили на него сеть и связали.

– Смотрите! – вдруг со смехом сказал один из берегинов и показал рукой на дерево. – Витязи нынче гнездятся на ветках, точно птицы пернатые! Вот диво так диво! – и берегины в шутку засвистели по-птичьи.

Брисинор, все ещё сидевший на дереве, тотчас слез и встал рядом с Белениром и Всесвятлиром, отыскавшим в траве свой меч.

– Приветствую тебя! – промолвил тот берегин, которого Беленир увидел первым, сохранив серьёзность несмотря на шутки своих соратников. – Я Явор Охотник, а то мои гриди! Назовите же вы свои имена.

Славные молодцы назвали берегинам свои имена и получше оглядели Явора. Он был не очень-то и высок, чуть повыше Брисинора, одет был в кольчугу бранную, в левой руке держал шишак островерхий, позолоченный, а в деснице острый железный меч. Волосы Явора были светло-золотого цвета, длинны и спутаны, ничем не собраны. Борода его короткая была русого цвета и в ней была заметна проседь. Но из-за этого Явор не выглядел хуже, напротив, седость прибавляла ему величия и показывала, что он не так молод, как это кажется на первый взгляд. Глаза же его были голубы, брови темны и густы и навешивались ветвями пушистыми прямо на очи. Судя по виду, берегин был истомлен походом, даже взор его был устал и отрешён. И вот Явор заговорил, и его говор был немного старомоден для наших витязей, потому что их язык изменился с тех пор, как его выучил этот берегин:

– Я охочусь за сим лютым зверем уже несколько седмиц, ибо очень он опасен. Рекут его все Медведь Железная Шкура, и он наводит ужас в хуторах к северу от сих мест. Многих он убил. Окроме вас никто, кто столкнулся с ним лицом к лицу, не выжил. Сказать честно, явился аркуда из Брегокрая, сбежав из зверинца, съев четверых берегинов и перепрыгнув Синегривку!

Брегокрай! Неужели я ещё не успел сказать о нём ни слова? Что ж, раз не успел, тогда самое время. Брегокраем называлось государство берегинов многомудрых, что лежало к северу от Заповедного Края. Его жители на ладьях бороздили моря и торговали с заморскими купцами, а башни и терема в городах этой земли возносились чуть ли не к небесам и были так красивы, что ни словом сказать, ни пером описать. Во всяком случае так казалось людям, жившим в Заповедье. Но о Брегокрае Белениру мало было известно. Все берегины же прекрасно знали эту страну, а слава её государя Гелена, правителя доблестного, к тому же оченно мудрого, гремела даже за морями. Он уже несколько веков правил в Брегокрае сильной рукой и твёрдою волей, и потому берегины в его государстве были светлы духом и не темны сердцем и мудрее они были иных во много крат. К слову, именно в Брегокрае, государстве подлунном, крае подсолнечном, за рекою Синегривкой, и жила колдунья мудрая, знающая, где схоронен конь, на поиски которого витязи и отправились.

– Спасибо, что спасли моего друга, я вам в том очень благодарен, – молвил Беленир.

– Не за что, – отвечал берегин. – Но мы не ожидали встретить здесь путников и не думали спасать твоего друга, ибо даже не видели его. Но пусть мы спасли его невольно, мы тому рады. Куда же вы держите путь, славные удальцы?

– Мы идём на север, – ответил Всесвятлир.

– Мы как раз оттуда, – заметил Явор. – И интересно нам знать, что же ведёт вас туда?

– Долгим будет объяснение, но связано это с Идогурном, – ответил учтивым говором Беленир, стараясь не показаться в глазах берегинов неотёсанным деревенщиной. – Верно, знаете вы, что этот проклятый змей пробудился в горах и угрожает нашей земле.

– Да, весть эта дошла и до нас, – рёк Явор. – А вернее мы дошли до неё. При дворе Стрезибора нам поведали о случившемся. Хорошо лишь то, что не слишком поздно узнали и вы, и мы об этой напасти. Пробуждение древнего огня – это не шутки! Долгое время во тьме и мраке спал Идогурн и, думается мне, голод и злоба в нём только увеличились.

– Потому мы и держим путь на север – ищем мы помощь, – продолжал Беленир. – Не знаете ли вы, где там живёт колдунья великая, премудрая волшебница? Мне сказали, что она живёт в роще на севере у границ с Брегокраем, действительно ли это так? Мы ищем её, чтобы спросить у нее совета.

– Нет, в Заповедном Крае волшебниц нынче не сыскать, – отвечал берегин. – Есть у одной дом в Заповедье как раз в роще, что с юга вплотную подступает к Синегривке, но и она уже живёт в Брегокрае, на границе с вашей землею, вместе со своим мужем в другом доме. Должно быть, давно вы не были на севере.

– Тогда нам надобно попасть в Брегокрай, чтобы встретиться с этой многоведающей волшебницей, дабы она нам поведала, как одолеть ужасного змия Идогурна, что угрожает нашей земле, – продолжал Беленир как можно более учтиво и велеречиво. – Не знаете ли вы, каков путь к ее владениям?

– Путей несколько, и вам предстоит избрать, по какому пойдут ваши ноги! – ответил Явор, беспокойно поглядывая на связанного медведя. – Главное, чтобы ваших стоп не касались воды Синегривки. Но время не ваш союзник. Если верно желает змей ползти в ваши земли, скоро хлынет на них пламя, которое нелегко будет погасить.

– Да, мы слышали, что та река зачарована и не позволит перейти себя никому, кроме берегинов. Но неужто нельзя построить переправу или перебраться на лодке? – вновь вежливо задал вопрос Беленир, но на то рече ему Явор:

– То могут сделать только берегины из нашего народа или сыны Земли. Ведь в давности лет заключили наш государь и повелитель всех вод, текущих по земле-матери, хозяин волны морской, договор что на этой реке мосты можно возводить лишь с их разрешения и по их воле. А вброд перейти пеногривую реку нельзя: лишь коснётся вода ваших ног, как вас унесёт на дно без всякой жалости. Лодку же, если она перевозит незваных гостей, тотчас разобьёт о камни.

– И как же попасть нам туда, куда зовёт нас долгий путь? – спросил Всесвятлир, немного огорчившись: он не хотел возвращаться с позором обратно и к тому же хотел получить сундучок золота и ларец серебра, обещанные Митрапирном.

– Всегда есть другой путь, по нему и попадёте туда, – молвил ему на это Явор, – но знайте, из всех путей выбирать надо наилучший, а если такого нет, то идти по проверенному или по тому, по которому советуют мудрые мужи. Всегда есть выход, правда вы, люди, часто об этом забываете, вспомнить только вашего древнего государя Керна, гордого и великого, но не спасшего своё государство – славный Арих!

– Это было давно! – прервал Всесвятлир, вспомнив давнюю историю о том, как из-за Керна пала от змиев великая страна его предков и стольный город Белогаст.

– И, тем не менее, – продолжил Явор, – я вижу в твоих очах то же, что и в очах Керна – гордость, так что будь осторожнее как бы она не превратилась в тщеславие.

– Неужели ты зрел наяву лицо Керна? – поразился Беленир. Удивление его было так велико, что глаза его заблистали, словно утренняя роса, освещённая диском солнца, едва прорезавшим туманы.

– Я видел и более древних, нежели Керн! – сказал Явор. – И я также намного древнее многих, о ком вы можете упомнить. Видел я Бора и Ясеня в пору их юности. Видел я и Роха Конедара и даже Кленовита!

– Сколько же лет тебе, берегин древнерождённый? – вновь удивился Беленир, и его очи стали ещё более изумленными, потому что поистине всей душой поразился воин – не доводилось ему общаться с настолько старым собеседником.

Явор же ответил ему вполголоса, хотя показалось, будто говорил он во всю силу:

– Родился я так давно, что не поверите вы мне, и, родившись, видел я лица наших прародителей и помню это по сию пору. И сердце моё содрогается, когда вспоминаю я давние времена, когда благостно жил я в земле безбедности и крае счастья… В Буяре беловодном. И журчащие воды наполняли слух мой чудесными звуками, зрел я величие и красоту премудрых богов и божичей. Но вам не представить такого блаженства, и счастья, и радости, ибо не видели вы этого и не чувствовали, а если бы увидели и почуяли, то за сон бы приняли такую жизнь, ибо время тогда течёт медленно, но словно мгновение скоро. Но люди умирают быстро и, будучи в Буяре, вы бы просто не успели порадоваться вволю, – и все заметили, что синие как небесная лазурь глаза берегина заслезились, но лицо его осталось прежним, ни одна жилка не дрогнула, потому никто не понял, были это слезы радости воспоминаний, счастливых грёз или печали по утраченному.

– Мы и не стремимся к Буяру! – продолжил разговор Беленир. – Для нас дорога туда закрыта. К тому же мы сейчас исполняем поручение своего князя. Но, как я понял, для нас открыта некая дорога в Брегокрай, поведай же, что это за путь.

– Это не путь – это пути, – начал Явор, подняв взор к небесам и почесав длинные спутанные волосы, – но они неторные, ведь это стежки тайные и тропки неведомые, неизвестные вам. Они ведомы лишь нам да диким зверям.

– Говори же, мудрый Явор, нам будет в радость послушать тебя, – сказал Всесвятлир, – А то мы уже заждались и к тому же нас что-то клонит в сон.

– Есть для вас несколько дорог, несколько путей, – продолжил берегин, поглаживая свою остроконечную бородку, – и, как я говорил, следует выбирать путь наилучший из возможных, самый верный. В любом случае вам предстоит тот путь, куда дорожный камень не указывает, но про который ворон черный каркает, что надобно туда идти, тот путь, о котором в своих песнях сладкозвонких воспевает перепел да о котором дрозд многомудрый краснохвостый пощёлкивает клювом. Внемлите, друзья! Таковы советы мои, и они мудры, и они дары. Первый таков: реку нельзя перейти только вброд, но воздух над нею свободен: птицы летают над Синегривкой звонко-журчащей, и утки покрякивают в небе над ней. Послушайте, други, мой второй совет: Синегривка берёт начало из гор, а исток воды в скалах берется. Исток тот мал – его можно обойти как лужу. Есть и третий совет: воды реки текут с гор, но втекают в море – это издревле известно рыбам подводным. Нельзя пересечь только реку, а в море власть хозяина вод пусть и велика, но море это уже не река. Понятно ли вам, о чём мой намёк? Попасть в Брегокрай можно морем. Но сразу скажу: под водою, в пучине глубокой обитают страшные чудища, и они могут вам помешать. Поэтому неслучайно корабли наши не плавают ныне далеко в море или плавают с великой осторожностью – грозные силы пробуждаются не только в корнях земли, но и в пучинах морских.

– Это все советы? – спросил Беленир.

– Нет, – ответил Явор, – вот последний, по мне наиболее мудрый: я ухожу из этих земель обратно в Брегокрай и чрез три недели буду в палатах вещего Гелена и попрошу его позволить вам перейти реку. Думаю, он не будет против, и вы скоро ступите на каменистый брод через Синегривку. А теперь я ухожу, советы мои – дары для вас – изберите свой путь сами, ибо я не волен решать за вас вашу судьбу. И не загубите свои жизни: Митрапирн тому будет недоволен. И, Беленир, держи сей рог, – и Явор протянул витязю большой красивый рог – тот самый, чей чудесный голос удальцы недавно слышали.

– Спасибо, – поблагодарил Беленир берегина, взяв рог. – Но откуда знаешь ты Митрапирна?

– Мне многое известно, а Митрапирн не скрывается в лесах и не плещется окунем в море – о нем я многое знаю! – ответил берегин, – к тому же вы сами сказали, что вас к волшебнице послал князь, и пусть на вашей земле несколько князей – Митрапирн самый мудрый и только он мог принять такое решение.

– Рог воистину чудесный, – вставил Всесвятлир, осмотрев его поближе из рук Беленира. – Никогда не видывал я таких. И узоры на нем занятные: осьминоги, какие-то чудища морские, и все переплетается дивно. Не похоже на узоры берегинов.

– Ты прав, – возгласил Явор, – это не узоры берегинов. Этот рог – мой трофей. Его я нашел в желудке морского чудовища! Наведалось в наш город мерзкое чудище и мы сразили его из своих могучих луков, забросали его копьями. Так оно и погибло. Мы распороли его брюхо и в желудке огромном нашли этот рог. Уже потом только понял я, что звук его несёт великое воодушевление и пробуждает всех, кто его слышит. Думаю, вам он пригодится больше, тем более что ваш путь будет полон опасностей. А про змея, что грозит вашей земле я передам государю, и он, полагаю, вам поможет.

– Спасибо на том, – улыбнулся Беленир. – Надеюсь, ваш государь будет не против пособить своим соседям.

– А знаешь ли ты, Явор, – спросил вдруг любопытный Брисинор, – отчего вода из этой криницы наводит сон?

– С чего вы взяли, что она наводит сон? – усмехнулся берегин.

– Ну, как, – отвечал Брисинор. – Мы ею напились, и нас в сон потянуло.

– Тому виною ваша усталость и сон-трава, что здесь растёт, – и Явор указал на бело-голубые цветы, что здесь росли. – От них и голова болеть может и кожа чесаться, – и тут Беленир понял, что это с ним недавно было.

– Но вкус этой воды был какой-то особенный, – заметил Всесвятлир.

– Вы, наверное, просто долго не пили, вот вам так и показалось. К тому же этот ручей чист как слеза, посему водица из него и впрямь вкусна. Вы просто себя обманывали, не разобравшись толком в чём же дело – так часто бывает с людьми, к тому же с теми, кто не знаком с природой. Вы наверняка всю жизнь проводили на охоте, в боях да на весёлых пирах и потому вам мало известно о тайнах мира.

Затем воины и Явор попрощались, и берегины, волоча медведя по земле, пошли своим путём. И солнце светило им в спины. Так они и ушли, скрывшись вдали, держа путь в свою землю.

Трое витязей же, уставшие от боя с медведем грозным и сонные от усталости и чар сон-травы, стали готовить себе ночлег, выбрав место для него подальше от тех цветов. Вскоре солнце уже стало клониться к заходу ярому, и огненные всполохи озарили небо, словно лучина озаряет избу. Беленир собрал сухих дров и веток, и Всесвятлир развёл костер. Брисинор же, устроившись на пеньке сучковатом, затянул перед сном веселую песню.