Гиперсеть (сборник)

Глава 9. Покой нам только снится

Старшинин воспринял уход Бекасова из Управления болезненно. Изучив доклад о поездке майора в Норильск и на Ямал, он упрекнул его в отсутствии конкретного результата, хотя результат был: дело повесили на местное ФСБ и лично его руководителя Фофанова, – и долго уговаривал Савву остаться в отделе «спирит», приводя разные доводы «за». Обещал даже повысить в звании. Однако Савва, никогда не менявший своих решений, из-за чего жена прозвала его «упёртым бараном», уже увлёкся новой идеей и от предложений полковника отказался. Старшинин же применить административный ресурс и оставить Бекасова на службе не мог, так как получил приказ Папы не препятствовать майору в переходе на новое поприще. Очевидно, ему позвонили из аппарата Совбеза, а то и вызвали к секретарю Совета для объяснений ситуации.

Сдал дела Савва быстро, за один день.

Ещё один день ушёл на оформление на новое место работы. Нынешний документооборот с компьютерным сопровождением не занимал много времени. И уже в среду 25 июля Савва получил пропуск и с замиранием сердца переступил порог здания в Ипатьевском переулке, дом четыре, настроенный на долгие беседы с Викторией Шаховой, внезапно ворвавшейся в его жизнь и занимавшей в последние дни чуть ли не всю мысленную сферу.

Однако надежды его на быстрое вхождение в проблемы Совета и встречи с Викторией не оправдались. Помощница секретаря лишь отвела его к своему заму, и тот, показав новому главе службы безопасности его кабинет на первом этаже, предложил ознакомиться с обязанностями руководителя службы, а также с внутренними службами аппарата Совета и вопросами, которыми он занимался. После чего зам – молодой человек возраста Саввы по имени Павел – убыл в неизвестном направлении, предоставив новому сотруднику доступ к документам и файлам, не имевшим гриф «совершенно секретно».

Савва оглядел кабинет с видом на Кремль, безликий, вычищенный до блеска, без единой лишней детали, если не считать таковой портрет президента на стене, за креслом, и со вздохом сел за компьютер, огорчённый спартанской обыденностью трудоустройства.

До вечера он просматривал деловые файлы, изучал последние решения Совета, его структуру и принципы деятельности. Узнал много нового.

Структура аппарата Совбеза была утверждена ещё в тысяча девятьсот девяносто втором году и дважды изменялась в начале века. По распоряжениям президента Совбез вошел в состав Администрации президента, оставаясь при этом самостоятельным подразделением и имея статус Главного управления президента России.

Штатная численность аппарата Совбеза на данный момент была порядка двухсот сорока человек, включая восемь заместителей и троих помощников секретаря, обслуживающий персонал и охрану. В его состав вошли восемь управлений: проблем государственной и общественной безопасности, проблем безопасности в социально-экономической сфере, военной безопасности, международной, безопасности в Северо-Кавказском регионе, военной инспекции.

Виктория Шахова работала в управлении государственной безопасности и при этом исполняла обязанности помощника секретаря, наравне с двумя другими, и начальника отдела подготовки информационно-аналитических материалов, контролируя деятельность федеральных органов власти. Полномочия у неё были такие большие, что даже директор ФСБ не имел права отказывать ей в предоставлении нужных материалов. Под её началом работали двадцать семь человек, и кроме того, ей обязаны были давать отчёты все губернаторы, начальник силовых служб, а также директора научно-исследовательских институтов и производств, в том числе – оборонных предприятий.

Узнал Савва и чем конкретно занимается Шахова.

В её ведении, кроме подготовки отчётов для секретаря и разного рода совещаний, были вопросы, связанные с международными связями Совбеза, хотя файлы об этом в компьютерах Совета раскрывались далеко не все. Савва ещё только готовился стать руководителем внутренней службы безопасности и не получил доступа к особо секретным делам.

Кеша звонил ему дважды, интересовался, как майор устроился и чем будет заниматься. На последний вопрос Савва ответил: важными государственными делами, – и Кешу этим ответом удовлетворил, так как лучший спец Сколково в области инновационных разработок больше подобных вопросов не задавал. В свою очередь на вопрос Бекасова: не заметил ли тот вокруг себя подозрительной возни? – Кеша пошутил: я же не владею нефтяной компанией. Кому я нужен? И Савва немного успокоился, хотя ещё свежи в памяти были слова Виктории: «на вас тоже обратят внимание». Уж слишком специфичные задачи решал Рудницкий, начиная с изобретения умсорика и заканчивая теорией глобального моделирования вселенных.

– Звони, если что заметишь, – попросил Савва.

– Непременно, – пообещал Кеша.

На следующий день после вступления в должность Савву представили коллективу непосредственных подчинённых, коих оказалось шестеро: пять парней и девушка.

Девушке – её звали Катя – исполнилось двадцать семь лет. Она была кадровым офицером ФСБ и носила звание капитана.

Двое парней – лейтенанты Дима и Рома – перешли в Совбез из Управления охраны президента и были самыми молодыми в подразделении. Андрей Петрович Меркурьев (которого все звали просто Петровичем) пришёл в службу из армейской разведки и был, как и Савва, майором. До перехода Бекасова в Совбез он и возглавлял подразделение, будучи по возрасту и опыту старшим всей группы. Тихон Вислый, похожий на Кешу Рудницкого очками, вихрами и поведением, являл собой службу аппаратного обеспечения и не расставался с планшетником, который носил в кармане пиджака, ни на минуту.

В обязанности подразделения входил комплекс мероприятий по обеспечению безопасности сотрудников Совбеза и охрана всех объектов, а также проводимых встреч, совещаний и поездок по стране и за рубеж. К охране привлекался контингент спецназа в количестве взвода – до двадцати пяти человек. Таким образом, подразделение являлось мозговым центром службы и разрабатывало специальные схемы обеспечения безопасности и операции прикрытия. Для этого кроме спецназа ему придавались и службы инженерно-технического сопровождения наряду с информационно-оперативной.

Поскольку Петрович уже давно работал в аппарате Совбеза, он и послужил проводником новому начальнику, обойдя с ним здание Совета и территорию вокруг, а также ввёл его в курс дела и предложил своё видение круга обязанностей главы службы, порекомендовал, на что стоило обратить внимание в первую очередь. По характеру Меркурьев был флегматиком, разговаривал медленно, веско, со своим длинным носом, бледным вытянутым лицом и унылым видом походил на бухгалтера после запоя, но ум имел быстрый и цепкий. Разговаривать с ним было интересно, так как майор знал службу изнутри и хорошо представлял её задачи. Да и послужить успел в разных горячих точках, на Ближнем Востоке, на Кавказе и в Азии.

К вечеру вконец осоловевший от обилия информации Савва сел в свой видавший виды «Ягуар» синего цвета выпуска две тысячи шестнадцатого года и поехал домой, мечтая понежиться в ванной и насладиться обещанным женой тушёным гусём с капустой. Лилия, несмотря на «крутость» положения – она отвечала за связи с инвесторами известной не только в Москве, но и по всему миру сети кофеен Double С, – прекрасно готовила и часто баловала мужа изысками кулинарного искусства.

Однако мечты Саввы нарушил звонок по мобильному. Он включил салонный блютус.

– Слушаю.

– Савва Миронович, есть возможность отличиться, – раздался в кабине голос Виктории Шаховой. – Как вы смотрите на вояж в Сингапур?

– В Сингапур? – невольно переспросил удивлённый майор.

– Да, в Сингапур. Вылет срочный, завтра днём, в четырнадцать сорок.

– Что-то случилось?

– Да или нет?

Савва сжал зубы. Виктория не любила пространных объяснений и всегда чётко формулировала вопрос, ожидая услышать такой же чёткий ответ.

– Да.

– Прекрасно, проводку вам сделают, виза не нужна, жду вас в Домодедово завтра в одиннадцать тридцать.

– Хорошо, буду. И всё-таки…

– В сингапурской гостинице Raffles убит китайский нефтяной магнат Ли Сяоши, так что для вас эта командировка будет продолжением расследования, которым вы занимались в Норильске и на Ямале. Всего хорошего.

Савва с сожалением подумал, что не успел спросить, кто летит в Сингапур кроме него, потом переключил внимание на возникшую проблему. Убийства нефтяников продолжались, и становилось понятно, что за Фофановым стоит некая глобальная сила, международная мафия, которая и в самом деле задалась целью ускорить движение цивилизации по пути научно-технического прогресса и заставить людей активнее искать альтернативные источники энергии.

Лилия была дома, хлопотала на кухне, оживлённая и радостная. Встретила мужа поцелуем (он снова заработал сердечный приступ, так как уже почти перестал понимать, кто из двух женщин, отличимых лишь цветом волос и причёской, есть его жена) и принялась ухаживать за ним, делясь впечатлениями от какой-то деловой встречи.

Обнимая вкусно пахнущую жену, он мимолётно подумал, что по сути обнимает и Викторию, но особой радости не испытал. Впечатление было такое, будто он собирался изменить Лилии.

Она его переживаний не заметила, продолжая рассказ.

Он поддакивал, умывался, переодевался, ел и продолжал думать о предстоящем полёте в Сингапур, где не был ни разу, и о странных встречах в жизни, с одной стороны, повернувших жизненный путь в другую сторону, с другой – связавших его с теми же проблемами. Масштаб охоты на нефтяников начал выходить за рамки детективного сюжета, и на ум невольно приходили мрачные предсказания классиков, описавших будущие войны и гибель человечества от глобального загрязнения почвы и атмосферы. Так, может быть, прав Фофанов и те, кто стоит за ним? Человечество надо срочно снимать с «нефтяной иглы»? И тогда в этом свете деятельность «корректоров» есть благо?

– Ты меня не слушаешь, – обиделась Лилия.

Савва очнулся, поклялся жене в своей любви, что всегда действовало безотказно, и перестал искать смысл в происходящем. Главное было – стать полезным Виктории, тем более что она его, по сути, спасла в Норильске от участи зомбированного Фофановым холопа.

Вылетели из Домодедово точно по расписанию.

Вместе с Викторией и Саввой от Совбеза полетели ещё двое чиновников, второй зам секретаря Чёрников, мужчина видный, импозантный, с породистым лицом дипломата, и начальник отдела международных проблем Скарабеев, маленький, лысенький, толстенький. Однако оба они летели бизнес-классом, в то время как Виктория и Савва – эконом, и Савва с ними практически не общался.

Одета Виктория была в брючный костюм серого цвета, с жемчужным отливом, выгодно подчёркивающий её фигуру, и Савва мимолётно подумал, что даже вкусы обеих женщин-«близняшек» одинаковы: Лилия тоже предпочитала носить стильные брючные костюмы и неожиданные сочетания модных линий. И сумочки они выбирали одинаковые, формата клатч, внутри которых умещались только помада, пудра, ручка и мобильный телефон.

В салоне самолёта – это был «Суперджет-100» – Виктория села у окна, таким образом Савва оказался справа от неё, ближе к проходу. Не приставал с расспросами, терпеливо ждал, когда спутница заговорит о деле сама.

Она сделала несколько звонков, используя гарнитуру «фри»: клипса на мочке уха играла роль динамика и микрофона (усик от неё к губам был практически незаметен), – говорила мало, больше слушала, и майор деликатно отворачивался, как бы подчёркивая, что не желает подслушивать чужие тайны. Достал журнал «Занимательная механика», начал просматривать.

Виктория закончила разговаривать, обратила внимание на журнал.

– Что пишут?

– О новых технологиях в искусстве, – ответил он. – Специалисты утверждают, что весь современный инструментарий искусства устарел. Во времена Вольтера человека можно было легко подчинить магией слов. Потом пришло кино, за ним Интернет, но жизнь уже не поддаётся достоверной симуляции такими методами. Должно появиться новое искусство, на стыке технологий программируемого сна, психотроники и гипноза.

– Интересно, – искренне оживилась женщина. – Что это за искусство?

– Художники будущего будут писать не картины и сценарии, а скрипты, по терминологии Кеши, человеческие жизни, которые можно будет купить, как книгу или диск с художественным фильмом. Этот фильм можно будет пережить во сне как полноценный трансперсональный опыт. Таким образом, грань между искусством и жизнью исчезнет полностью.

Виктория сморщилась.

– Значит, по-вашему, художник станет равным богу?

– В каком-то смысле, во всяком случае, творцом искусственной микровселенной точно. Хотя я не первый об этом заговорил.

– Кто был первым?

– В прошлом веке жил замечательный писатель Станислав Лем[5], который задумался над искусственно созданной интеллектуальной и чувственной сферой, а среди наших современников – писатель Пелевин. Не читали?

– Нет времени на чтение. Кстати, как поживает ваш друг Кеша?

– Вчера созванивались, у него всё в порядке. Занят своей теорией фундаментального моделирования. Уверяет, что наша родная Вселенная создана как сложная программа в каком-то запредельном компьютере.

– Да, это мощная идея, – задумчиво проговорила Виктория. – С большим транспарентным потенциалом.

– Ещё он доводит до ума свой умсорик. Убеждён, что за ним большое будущее.

– И тут он прав. Умсорик может стать идеальным средством связи для подводных лодок. Да и вообще в любой стихии. За него могут взяться всерьёз.

– Кто?

Виктория дёрнула плечиком.

– Та же команда, что завербовала Фофанова.

– Ей-то зачем? Она же занимается нефтяниками.

– Не только нефтяниками, она вообще хочет перезагрузить реальность, а это чревато колоссальными изменениями в политике, социуме, вообще в законодательной базе, и сопряжено с огромными жертвами.

Савва с любопытством посмотрел на профиль женщины, едва не проговорив: Лиль, прекрати шутить! Удержал торопливые пальцы, готовые погладить коленку спутницы, что непременно сделал бы, если бы летела с ним жена.

– Как можно перезагрузить реальность?

Виктория достала из сумочки зеркальце, глянула на себя, спрятала обратно.

– Можно, но это секретная информация. У вас пока нет к ней допуска.

– Кеша тоже говорил о перезапуске программы, это его слова. Он считает, что начался апгрейд нашей Вселенной.

– Я его очень хорошо понимаю.

Бортпроводницы перестали ходить по салону самолёта и проверять, пристегнулись ли пассажиры. Самолёт вырулил на полосу, взлетел.

– Вы так уверены в непогрешимости Кеши?

– Его мысли отражают состояние коллективного бессознательного всей реальности. Которая вполне может быть программой. Вы-то сами как относитесь к идее Рудницкого?

Бортпроводницы начали развозить напитки.

Виктория выбрала грейпфрутовый сок, Савва минералку.

– Кеша начинал с космологических феноменов, дал свою интерпретацию тёмной материи и тёмной энергии.

– Что это такое, с вашей точки зрения?

– Ну, тёмная материя – то, что заполняет космос и составляет большую часть его массы, а тёмная энергия – то, что заставляет Вселенную расширяться с ускорением.

– Это общепринятая точка зрения. Вы лично как считаете?

– Никак, – простодушно признался Савва. – Мои интересы так далеко в бесконечность не простираются, я человек материально привязанный и конкретный.

Виктория окинула его оценивающим взглядом.

– Хитрите, майор, вы работали в отделе «спирит», а там нужны специалисты с хорошо развитым воображением. Да и Рудницкий, как неординарный фантазёр, не стал бы дружить с приземлённым человеком.

– Спасибо.

– Не за что. Хорошо, у вас нет своего мнения о Вселенной, но ведь Кеше вы поверили?

– Иногда он заигрывается… в любом смысле этого слова. Долгое время он работал с некоммутативными теориями поля, в которых пространственно-временные координаты являются некоммутативными операторами. Если вам это что-нибудь говорит.

– Что такое некоммутативные операторы?

– Это такие действия, когда результат умножения икса на игрек не совпадает с результатом умножения игрека на икс. Понимаете? При этом нарушается лоренцева симметрия…

– Достаточно, я по образованию лирик, а не физик, в отличие от вас. И как же Иннокентий дошёл до своей теории моделирования?

– Оттолкнулся от квантовой и радужной теорий гравитации. В них на очень малых масштабах предполагается наличие квантов пространства с планковскими[6] размерами, в результате чего пространство представляет собой так называемую спиновую пену или набор N-бран. Кеша пошёл дальше, развил теорию квантонов Леонова… и открыл сетку с планковским шагом, по которой кто-то конструировал нашу Вселенную.

Виктория улыбнулась.

– Это ваши слова?

– Его.

– Исключительно мощный интеллект ваш Рудницкий. При полном отсутствии житейского опыта.

– Откуда вы его знаете?

– Работа такая.

– Почему его теория заинтересовала Совбез?

– Потому что у неё далеко идущие последствия. До их практического применения далеко, но уже сейчас кое-кому может не понравиться возня Кеши с теориями глобального контроля.