И еще такие слова есть в «Отче наш»: «Да будет воля Твоя, как на небе, так и на земле». Наблюдая себя и окружающих меня воцерковленных людей, вижу, что воля Божия мало кому интересна. Молитву «Отче наш» все верующие знают наизусть, но живем-то мы, как правило, по совсем другому принципу: да будет воля моя и здесь, и там, и везде. И в Священном Писании самые неудобные места те, в которых говорится о воле Божией. То, что человеку невоцерковленному эти места не нравятся, естественно. Например, апостол Петр говорит: «Ибо то угодно Богу, если кто, помышляя о Боге, переносит скорби, страдая несправедливо» (1 Петр. 2:19).
А в Нагорной проповеди Спасителя есть такие слова: «А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас» (Мф. 5:44). Вот какова воля Божия! Многие ли готовы это принять?
Чтобы понять, насколько трудно исполнить волю Божию, надо вспомнить, как молился Христос в Гефсиманском саду: «И, отойдя немного, пал на лицо Свое, молился и говорил: Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия; впрочем не как Я хочу, но как Ты» (Мф. 26:39). Он исполнил волю Бога Отца, но для этого Ему потребовались огромные внутренние усилия. Он трижды повторил эту молитву. Я, конечно, не ставлю себя на место Христа и не знаю Его переживания в Гефсиманском саду, но этот евангельский фрагмент, на мой взгляд, показывает, как непросто исполнять волю Божию. Исполнить – это пойти за Господом. Если у человека хватает на это решимости и смелости, про такого человека можно сказать, что он верующий. Он идет за Богом, готов исполнить Его волю, потому что верит Ему.
А что такое вера, наверное, проще объяснить на примере веры в человека. Это взаимосвязанные вещи – без веры в человека нет веры в Бога. Если родители говорят своему ребенку, что верят в него, у ребенка сразу вырастают крылья. Но чтобы поверить в ребенка, постепенно давать ему всё больше свободы (которая предполагает и ответственность) и, в конце концов, отпустить его в самостоятельную жизнь, от родителей требуется смелость. Если у родителей не хватит смелости и они будут контролировать каждый шаг взрослеющего и даже повзрослевшего ребенка, он всё равно от них оторвется, но это будет гораздо хуже, болезненнее. В плане человеческих отношений хуже.
В отношениях с Господом Богом так же. Если я Его не впускаю в свою жизнь, что Он может для меня сделать? Ничего, потому что моя воля запрещает Ему. В этом обратная сторона свободной воли. Мы вольны не разрешать Богу что-то делать в нашей жизни. А Христос говорит: «Без Меня не можете делать ничего» (Ин. 15:5). Приходит человек на исповедь и жалуется: у меня, батюшка, ничего не получается. А зачем он мне рассказывает это? Я и так знаю, что ничего не получается. У меня тоже не получается. А у кого получается? Может, потому не получается, что всё пытаемся сделать сами, без Христа, а Христа в нашей жизни нет? Мы боимся впустить Его в свою жизнь, так впустить, чтобы довериться Ему, быть готовыми принять Его волю. Боимся: а вдруг Он пошлет мне тяжелую болезнь или еще какие-то серьезные испытания? Наверное, имеет смысл этот свой страх осознать и как-то пережить. Иначе как дальше идти?
Мне кажется, испугаться, когда ты действительно осознаешь, что Бог есть, нормально. Это адекватная реакция. Царь Соломон говорит: «Начало мудрости – страх Господень» (Притч. 1:7). А вспомните, как отреагировали жены-мироносицы, когда Ангел им сказал, что Христос воскрес. Идите в Галилею, говорит им Ангел, вы с Ним встретитесь, Он вам это обещал. Христос до страданий Своих говорил: мы идем в Иерусалим, там Меня предадут, будут бить, распнут, Я умру, Меня погребут, в третий день воскресну, встречаемся в Галилее. Всё так и произошло: пришли в Иерусалим, Его предали, распяли, Он умер, Его погребли, жены-мироносицы пришли воздать почести… Не верят в Воскресение. Как в известном еврейском анекдоте. Пришли люди к раввину, говорят: «Ребе, засуха, давно дождя не было, давайте помолимся, чтобы дождь пошел». Раввин отвечает: «Нет, я не буду молиться. Вы не верите, что Господь может это сделать». – «Почему вы так решили?» – «Если бы вы верили, пришли бы с зонтиками».
Если бы мироносицы верили, что Христос воскрес, они пришли бы с цветами, а не с миром, которым собирались помазать погребенного Христа. Ладно не верили, но Ангел является и говорит им: Христос воскрес, идите в Галилею, там встретитесь. То есть исполнилось то, что Христос им обещал. Что сделали жены-мироносицы? В ужасе убежали и никому ничего не сказали. И это нормальная реакция.
Помню, одна девушка вышла замуж, несколько лет не могла забеременеть, а потом забеременела, и для нее было очевидно, что Господь помог. Она пришла ко мне и сказала: «Отец Павел, что же получается. Не просто Бог есть, а вечная жизнь есть. Страшный суд, рай, ад – всё это реально. Если бы я это знала, никогда не вышла бы замуж, не нужны мне никакие дети». Она была в ужасе, а я ей ответил: «Поздравляю! Ты сделала первый шаг на пути к Богу». Это тот самый страх, который начало мудрости. Разумеется, застревать в нем ни в коем случае нельзя, а надо его как-то переживать и двигаться вперед. Но пока человек такой страх не пережил, двигаться ему некуда.
Кто-то, конечно, возмутится: «Отец Павел, что за бред вы несете?» Но подумайте сами: как можно не ужаснуться, когда ты впервые осознаёшь, что есть вечная жизнь?
Апостол Павел любил Христа и говорил: «Ибо для меня жизнь – Христос, и смерть – приобретение» (Флп. 1:21). Но при этом он же говорил: «Страшно впасть в руки Бога живого» (Евр. 10:31). Это естественный страх: страх неизвестности, страх вечности, ужас осознания того, насколько незначительной становится эта жизнь, со всеми нашими трудами, целями, достижениями и неудачами. Суета сует. Только декорации, внутри которых ты находишься и можешь себя проявлять по заповедям Христовым. Как говорит апостол Павел: «Умею жить и в скудости, умею жить и в изобилии; научился всему и во всем, насыщаться и терпеть голод, быть и в обилии и в недостатке. Все могу в укрепляющем меня Иисусе Христе» (Флп. 4:12–13). Бедность и богатство в равной степени испытания, в изобилии даже сложнее, потому что теряешь берега.
Итак, начало мудрости – страх Господень. Ты осознал, что Бог есть. Это первый шаг. О любви еще речи нет. Какая любовь, когда страх? Любовь – это самый финиш. Иоанн Богослов говорит: «В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх, потому что в страхе есть мучение. Боящийся несовершен в любви» (1 Ин. 4:18). Я не дошел до совершенной любви, поэтому говорить не буду. Легко сказать «Господи, я Тебя люблю!», когда солнце светит и у тебя всё хорошо. А попробуй скажи это, когда теряешь близких.
«В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх, потому что в страхе есть мучение. Боящийся несовершен в любви».
(1 Ин. 4:18). Первый шаг – страх Божий. Когда пришло понимание, что есть вечная жизнь, это уже определенные отношения с Богом. Тогда очень многие вещи начинаешь делать из страха. Закон Божий стараешься исполнять из страха, молишься из страха. Даже к Святым Тайнам… Священник выносит Чашу и диакон возглашает: «Со страхом Божиим и верою приступите». Не говорится «С любовью к Господу приступите».
Дальнейший путь, каким он может и в идеале должен быть, показывает апостол Павел в Послании к римлянам: «Итак, оправдавшись верою, мы имеем мир с Богом через Господа нашего Иисуса Христа, через Которого верою и получили мы доступ к той благодати, в которой стоим и хвалимся надеждою славы Божией. И не сим только, но хвалимся и скорбями, зная, что от скорби происходит терпение, от терпения опытность, от опытности надежда, а надежда не постыжает, потому что любовь Божия излилась в сердца наши Духом Святым, данным нам» (Рим. 5:1–5).
Скорби в начале пути неизбежны. Да, в церковных таинствах мы получаем благодать, но если человек, который уверовал, не относится к этой благодати потребительски, а трудится, у него будут скорби. Скорби от собственных греховных страстей, скорби от того, что ничего не получается. Бывает, что до отчаяния люди доходят, но от этой скорби происходит терпение. Только тогда понимаешь слова Христа: «Претерпевший же до конца спасется» (Мф. 24:13); «Терпением вашим спасайте души ваши» (Лк. 21:19).
Это начало любви, когда я, будучи нетерпеливым, невоздержанным, вдруг понимаю, что единственное, что я могу, – это терпеть. В первую очередь речь идет о терпении самого себя. Не отчаиваться от осознания своей слабости, а терпеть. Если человек реально борется с грехами, а у него ничего не получается и он скорбит, приходит опыт – понимание, как сильно Бог меня любит. Я падаю, каждый день падаю много раз, с Божьей помощью поднимаюсь, потом опять падаю и снова с Его помощью поднимаюсь. Он меня терпит, и я себя терплю. Бывают и такие обстоятельства, когда человек начинает сомневаться, что Бог его любит. Это приходит опыт, когда ты, по словам апостола, распинаешь свою плоть со страстями и похотями. Пытаясь жить духовной жизнью, понимаешь, что слаб, а Бог тебя постоянно поддерживает.
От этого опыта происходит и надежда, которая «не постыжает, потому что любовь Божия излилась в сердца наши Духом Святым». Приходит надежда, что всё будет хорошо, и тогда постепенно уходит страх. Приходит любовь и благодарность Богу. Как замечательно сказал преподобный Силуан Афонский: ах, какой у нас Господь! И уже вечность становится ожидаемой, и ты ее не боишься. Понимаешь, что здесь ты временно, а хочется тебе вечности. Вот когда такое состояние приходит, человека можно в полной мере назвать верующим. «Чаю воскресения мертвых, и жизни будущаго века».
Апостол Павел пишет Послание к филиппийцам из тюрьмы, где он ожидает смертной казни. И он пишет им, что, если его освободят, он обрадуется, потому что снова увидится с ними, а он любит людей, но, если Господь его заберет, он обрадуется еще больше, так как встретится со Христом.
Я люблю свою жену, детей, люблю свой приход, и было бы странно с моей стороны думать о том, как бы всё это скорее закончилось и я оказался в Царстве Небесном. Но естественные привязанности, которые есть у меня в этой жизни, не отменяют желания быть, когда придет время, в Царстве Небесном. А если человек любит жену, детей, приход больше, чем Христа, Царство Небесное будет для него нежеланным. Он не хочет туда, потому что оно разлучает его с любовью. Вопрос иерархии.
Вера – это и уверенность в невидимом. Ты еще не видишь Царство Божие, но уверен, что оно есть.
Вера – это и уверенность в невидимом. Ты еще не видишь Царство Божие, но уверен, что оно есть. Вот когда такая уверенность приходит, человек может сказать, что Господь подарил ему веру. Вера – это дар Божий. Человек на пути к Богу, искренне стремящийся обрести веру, так перепахал свою душу, сделал ее такой доброй, что Господь даровал ему Свою благодать. Семя проросло и принесло плоды. Плоды же духовной жизни, по словам апостола Павла – мир, радость, любовь, долготерпение, благость (то есть доброта), милосердие, вера. Это дар от Бога. Тогда человек может сказать: благодарю Тебя, Господи, за то, что Ты подарил мне веру. Тогда страха уже нет, а есть трепет от встречи с Господом. Трепет перед Его величием, непостижимостью, беспредельностью.
Одна из любимых моих историй о древних подвижниках описана в житии преподобного Сисоя Великого. Когда он лежал на смертном одре, вокруг стояли его ученики и видели, что он с кем-то разговаривает. Спросили: авва Сисой, с кем ты разговариваешь? Он ответил, что говорит с ангелами и пророками, которые пришли его встречать, и просит у них, чтобы они дали ему еще хотя бы три дня на покаяние. Ученики удивились: в чем тебе каяться? И преподобный Сисой сказал: поверьте, братья, я еще даже не положил начала покаянию. И когда он уже умирал, его лицо просияло, и он сказал: «Я вижу Господа». Потрясающая адекватность!
НО СЫН ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ, ПРИДЯ, НАЙДЕТ ЛИ ВЕРУ НА ЗЕМЛЕ? (Лк. 18:8)
Покаяние – перемена ума. Должен быть уже не мой ум, а Христов, не мои чувства, а Христовы. Апостол Павел пишет: «Ибо в вас должны быть те же чувствования, какие и во Христе Иисусе» (Флп. 2:5); «И уже не я живу, но живет во мне Христос» (Гал. 2:20). То есть когда я смотрю на себя как на человека, убирая Христа, нет во мне ничего хорошего. Апостол Павел говорит, что, когда умножается грех, преизобилует благодать. Речь, конечно, не о том, что надо грешить, а о том, что надо видеть себя такими, какие мы есть. Чем адекватнее человек себя оценивает, тем больше благодати приходит. Преподобный Сисой был великим подвижником, вел очень строгую, аскетическую жизнь, но там, где он смотрел на себя одного, без Христа, не замечал даже начала перемены, а видел себя слабым, неверующим, жалким. Но там, где был Христос, было всё.
«Бог гордым противится, а смиренным дает благодать» (1 Пет. 5:5). Пока я тщеславлюсь, не только Царства Божия не хочу, но и смерть мне неприятна, и Христос неприятен. А вот когда осознаю, какой я есть, я и верующий, и добрый. Почему всё сразу становится хорошо? Потому что я со Христом. Эта двойственность есть в каждом человеке, но не каждый ее в себе замечает.
Апостол Павел, будучи уже пожилым человеком, пишет: «Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю. Если же делаю то?, чего не хочу, уже не я делаю то, но живущий во мне грех. Итак я нахожу закон, что, когда хочу делать доброе, прилежит мне злое. Ибо по внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божием; но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих. Бедный я человек! кто избавит меня от сего тела смерти?» (Рим. 7:19–24). Духовная биполярка. Я хочу быть в Царстве Небесном, и мне же страшно умирать, Христос не нужен, а нужны одни наслаждения. Повторяю, в каждом человеке есть такая двойственность. Вопрос в том, видит ли он в себе эту двойственность и какой выбор делает. Человек, которого в греховной жизни всё устраивает, не хочет ничего менять, и ему, пока у него такой настрой, бесполезно что-то объяснять.
Отдельная тема – совесть. Совесть у всех работает по-разному, но, поскольку мы говорим о пути, уместно сравнить ее с навигатором. Он тоже у всех разный, но что главное в навигаторе? Карта, которая в него загружается. Вот и в совесть, как в навигатор, загружается карта. У язычников это просто нравственный закон, а для христианина карта, загружаемая в его совесть, – Новый Завет (не только четыре Евангелия) и многие книги Ветхого Завета. Загрузи в себя эти карты и посмотри, как совесть будет реагировать. Одного человека она обличит, а другого в такой же или очень похожей ситуации оправдает. Она одного и того же человека может в одном случае обличить, а в другом оправдать.
Помню, когда я только стал священником (значит, с меня спрос уже был строже), пришли мы с женой на день рождения моей тещи. Был конец декабря, Рождественский пост, а у тещи есть неверующие подруги, да и в их семье тогда еще не все воцерковились. Поэтому на столе было много скоромной еды, я старался не чревоугодничать, но что мне положили в тарелку, то и поел. И совесть меня оправдывала. А когда мы уходили, теща (она меня любит!) в контейнер положила еды и нам с собой дала. Я пришел домой, открыл контейнер, начал есть, и тут совесть меня спросила: а чего это ты пост нарушаешь? В один и тот же день это было, одно и то же действие я совершил – поел Рождественским постом скоромную пищу, – но в первом случае совесть меня оправдала, а во втором обличила. Потому что ситуации были разные.
Так как путь у всех разный, мы, давая советы, должны сто раз подумать, не навредим ли другому. Мы же не знаем, откуда он идет в Москву. Скажешь ты ему: иди направо, потому что в моей жизни это сработало. В твоей сработало, а в его может и не сработать. Ты шел из Калининграда, а он идет из Астрахани. Если он из Астрахани пойдет направо, не в Москву попадет, а утонет в Каспийском море.
Некоторые, приходя в церковь, надеются, что всё за них будет решать священник. Это опять к вопросу об инфантильности, нежелании принимать решения и отвечать за них. Мне всё-таки кажется, что Богу угодно, чтобы мы были самостоятельными. Священник должен находиться сзади. Не между тобой и Христом, а сзади: помогать тебе, подталкивать. Но идти к Богу ты должен сам.
Если священник считает себя учителем и наставником, которого надо слушаться, это опасный человек. Кто из людей, включая священников, может привести другого ко Христу, когда Сам Христос говорит: «Все предано Мне Отцем Моим, и никто не знает Сына, кроме Отца; и Отца не знает никто, кроме Сына, и кому Сын хочет открыть» (Мф. 11:27).
На мой взгляд, одинаково плохо, когда священник считает себя духовником всех, кто у него регулярно исповедуется, и превышает полномочия, требуя, чтобы люди его слушались, и когда мирянин хочет, чтобы священник за него всё решал. Духовная жизнь должна быть естественной. Ты живешь в XXI веке, умеешь читать, писать, получил образование. Так пользуйся этим: читай, изучай веру, разбирайся. Если естественным образом получится так, что тебе на твоем пути встретится священник, который своими советами будет помогать тебе в духовной жизни, благодари Господа Бога за такую встречу и радуйся ей. Завтра этого священника может не стать, или отношения у вас разладятся, но если сейчас есть такие доверительные отношения, радуйся и благодари Бога. Но пусть это будет естественно. А часто бывает так: начитался человек книжек про древних Отцов и решил, что ему нужен духовник, который будет его вести. Как правило, из таких искусственных схем ничего хорошего не получается.
Воля Божия открыта в Священном Писании. Для всех открыта! Взошло Солнце Правды. Апостол Петр говорит: «И пророческое слово имеет для нас большую твердость; вы хорошо делаете, держась его, как светильника, сияющего в темном месте, доколе не начнет рассветать День, и утренняя звезда не взойдет в сердцах ваших» (2 Петр. 1:19). Утренняя звезда – это Христос. Мы имеем пророческое слово, сияющее во тьме ночной, как маяк. Ты ничего не знаешь, пребываешь во тьме. Читаешь Священное Писание – загорается маяк. Пути ты еще не видишь, но вдали виден свет. Просто возьми и греби на свет. Ближе к маяку начнет светать, ты уже будешь различать какие-то очертания, а потом взойдет солнце – в твою жизнь придет Христос!
Конечно, можно спросить совета, но это не должно быть желанием переложить ответственность на другого. И ищи священника, который если что-то советует, то не от своего высокоумия, а опираясь на Священное Писание и опыт святых отцов. Осмысли все это, перевари, и ты найдешь ответ, как тебе поступить.
Меня часто кто-то просит быть его духовником. Есть прихожане, которые постоянно у меня исповедуются, но у меня нет духовных чад. Если кто-то считает меня своим духовником, это его фантазии. Разумеется, каждый может подойти ко мне на исповедь или спросить совета, но если я вижу, что человек хочет переложить на меня ответственность, не потакаю ему. Иди и трудись сам. Ты сам можешь найти ответ на вопрос, который мне задаешь, но ленишься. Мне кажется, что в сегодняшней реальности есть не так много вопросов, которые можно и нужно решать со священником. Такие вопросы есть, но их немного.
Моя жизнь сложилась так, что у меня есть духовник, причем это мой отец. Он знает меня как сына, и исповедуюсь я у него с семи лет. Сейчас один-два раза в год у меня бывают вопросы даже не духовные, а житейские, когда есть два варианта, как поступить, и кажется, что оба правильные. Хочется узнать мнение мудрого человека. Отец вникает в мои проблемы, но никогда не дает мне указаний. И его духовник отец Георгий Бреев, с которым я два или три раза в жизни советовался по серьезным вопросам, не давал указаний, а просто объяснял, как учит Церковь и какое устроение правильное.
Я тем более боюсь давать людям какие-то указания. Я не знаю, в каких условиях живет человек, не знаю его родственников. Скажу сейчас что-то категорично и испорчу ему жизнь. Мне кажется, священнику правильнее думать не о том, как больше пользы принести кому-то, а о том, как принести меньше вреда. Если сконцентрировать свои мысли на пользе, которую приносишь, ты точно забудешь о том, как легко навредить поспешными советами.
У некоторых людей что-то в жизни сложилось не так именно из-за категоричных советов священников.
У некоторых людей что-то в жизни сложилось не так именно из-за категоричных советов священников. Это, конечно, грустно, но жизнь переписать заново нельзя – она у каждого из нас одна. Но Промысл Божий может даже зло обратить в добро, если человек не ропщет, а благодарит Бога за пережитые испытания. Могу о себе сказать. По молодости я совершил много ошибок и винить в этом могу только самого себя – по своей воле я их совершил. Мне за это очень стыдно. Но я стараюсь без ропота нести последствия своих ошибок. Апостол Иаков говорит: «В искушении пусть никто не говорит: меня искушает Бог. Ибо Бог недоступен искушению злом и Сам не искушает никого. Но каждый подвергается искушению, увлекаемый и обольщаемый собственной похотью» (Иак. 1:13).
Я любил грешить, и последствия греха сохранились. Лучше бы этих последствий не было, но сам виноват. Никто не заставлял меня совершать серьезные ошибки. Это был мой выбор. Но пока я безропотно принимаю последствия своих ошибок, Господь мне помогает. Зло не перестало быть злом, и я себя не оправдываю, но Господь делает так, чтобы сегодня это шло мне на пользу. В этом тоже есть Промысл Божий. Наверняка многие читатели либо сами делали зло, либо претерпевали зло от других, и это, конечно, для каждого травма, но, если не роптать, а терпеливо нести последствия пережитого, Господь обратит пережитое зло в добро.
Если же зло исходило от священника, то надо понимать, что хорош священник или плох, благодать совершаемых им таинств одинакова, если мы сами приступаем к таинствам с верой, с сокрушенным и смиренным сердцем. Потому что благодать через эти таинства дает Господь.
Почему я верю в Бога
Можно вспомнить, как много людей приходили ко Христу из Галилеи, из Десятиградия, из Иерусалима… Приходили, чтобы исцелиться от своих недугов, и исцелялись. В том числе страждущие от нечистых духов. А после этого была Нагорная проповедь. В Евангелии не говорится, что все, пришедшие исцелиться и получившие исцеление, остались слушать Нагорную проповедь. Думаю, подавляющее большинство, процентов 90, ушло домой. Как из десяти исцеленных прокаженных только один вернулся, чтобы поблагодарить Господа. Девятерых, которые не вернулись, тоже можно понять. Они жили изгоями, в изоляции, и вот исцелились, смогли прийти домой, обнять своих близких.
Это я к тому вспоминаю, что и сегодня многие, приходя к Богу, ищут знамений, чудес, и неправильно людей за это осуждать. Сейчас у них к Богу чисто житейский интерес, они хотят, чтобы Он разрешил их жизненные проблемы, и Господь на этой стадии дает людям то, что они просят: они получают психологическую помощь, материальную. Особенно когда человек обращается к Богу впервые. Обращается, дойдя до какого-то серьезного жизненного кризиса. И часто Господь таким новоначальным дает знамение, чтобы показать: Я есть, Я тебя люблю и готов тебе помочь. Открывается человеку, дает ему силы пережить трудную жизненную ситуацию, но продолжится ли этот диалог, станут ли отношения с Богом глубже, зависит от человека, от его желания, выбора. В идеале, конечно, после такого опыта человеку стоило бы задуматься о Боге: Кто Он – Тот, Кто мне помогает, чего Он от меня хочет? Этот вопрос важен еще и потому, что есть не только Господь Бог, но и нечистая сила, и многие не различают духов – сегодня человек зашел в храм и поставил свечку перед иконой, а завтра пойдет к какой-нибудь бабушке, которая якобы снимает порчу. И не понимают люди, что это несовместимо, потому что все эти бабки, колдуньи, целительницы – не от Бога, что по канонам за обращение к ним на несколько лет отлучают от причастия.
К сожалению, большинство людей, включая воцерковленных, так и не задают себе вопрос о Боге.
К сожалению, большинство людей, включая воцерковленных, так и не задают себе вопрос о Боге. Не знаю точно, как было в прошлом, но очевидно, что в современном обществе распространено легкомысленное отношение к жизни. Не только к вопросам веры, но и, например, к воспитанию детей. Ведет себя ребенок хорошо – я его погладил по головке, ведет плохо – я на него наорал. Эмоций много, а рассудительности никакой. Не учитываются ни возрастные особенности, ни личные особенности ребенка. Вроде бы очевидно, что, если у тебя не один ребенок, а несколько, к каждому нужен индивидуальный подход. Но для многих и это не очевидно.
НАЧАЛО МУДРОСТИ – СТРАХ ГОСПОДЕНЬ (Притч. 1:7)
И такой же легкомысленный подход многие демонстрируют по отношению к Богу. Человек имеет веру до тех пор, пока Господь Бог отвечает на его чисто бытовые или психологические запросы: чтобы на душе стало легче и чтобы с работой лучше. Для душевного успокоения человек может и на исповедь ходить, и причащаться. Но многие из тех, кто регулярно исповедуется и причащается, не задумываются о жизни вечной, о Царстве Небесном, о том, зачем понадобилось Христу прийти в мир. А ведь Бог стал человеком не потому, что Ему захотелось с нами пожить. Вообще-то этот приход Христа в мир принято называть снисхождением. Разве мы скажем о снисхождении, когда делаем то, что нам приятно? В том-то и дело, что это было не очень приятно. Господь взял на Себя нашу поврежденную грехом природу, смирил Себя до смерти крестной. «Да минует Меня чаша сия» (Мф. 26:39), – говорит Христос Отцу. Он делает что-то неприятное для Себя. Зачем это потребовалось? Зачем потребовалось распятие, Воскресение, Вознесение, Церковь?
Хорошо было бы, чтобы у человека возникали такие вопросы. А если они не возникают, то такая вера, конечно, шатка, негармонична, и иногда она вообще уходит или остается только для галочки – человек раз или два в год идет в храм, причащается, но христианской жизнью не живет. И не может жить, потому что для общения с Богом необходимо и какое-то знание. Сказано: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всею крепостию твоею, и всем разумением твоим, и ближнего твоего, как самого себя» (Лк. 10:27). Не только «всем сердцем», но и «всем разумением», и это естественно, потому что даже неодушевленный предмет я не могу полюбить, если его не знаю. Смысл христианской жизни – богопознание. Если человек не стремится познать Бога, всё разрушается. Кого нам совсем не хочется познавать? Чья жизнь нам совсем неинтересна? Жизнь наших подчиненных. Это не общее правило, но очень часто люди, у которых есть подчиненные, совсем не интересуются их жизнью. И вот к Богу многие относятся как к подчиненному: я Тебе свечку, а Ты мне помоги с ипотекой. Для начала хорошо бы относиться к Богу как к равному, хоть с каким-то уважением. Я могу сказать за себя. То, как я относился к Богу большую часть своей жизни, было вопиющим хамством, а я этого не осознавал. Когда же осознал, у меня возникла даже такая мысль, казавшаяся мне логичной: или Бога вообще нет, потому что, если бы Он был, не мог бы такое терпеть, или Он по-настоящему долготерпеливый.
Да, я вырос не просто в верующей семье, а в семье священника, но думаю, что в вопросе отношения к Богу все находятся в равных условиях. Каждый человек все равно приходит к Богу лично. Или не приходит. Всё может принести пользу и всё может принести вред.
