ИНГА. Не знаю. Наверное, жалел обезьян. Заперты в обезьяннике. Делать нечего, кроме как мастурбировать и бросаться друг в дружку дерьмом. А потом ты поворачиваешься ко мне и говоришь: «Бог – не автор этой пьесы. Бог – это пьеса. Обезьяны начинают бросаться дерьмом в тебя. И тут я проснулась.
МАКС. Ты всегда была такой романтичной.
ИНГА. Да, я такая.
МАКС. Твой разум – мельница. Карусель с пучеглазыми лошадьми, которые поднимаются и опускаются.
ИНГА. В моем сне я иду по яблоневому саду. Везде кучи упавших яблок. Потом я попадаю в заброшенное место, а там только ивы и журчащая вода. И я почти вспоминаю, кто я. Все полно значения, но, по большей части, на другом языке. (Пауза). Я тебе снюсь? Я голая в твоих снах? Я снюсь тебе голой?
МАКС.В прошлую ночь мне снились бильярдные шары. И мне было откровение, в моем сне, что мы – бильярдные шары Бога, его яйца.
ИНГА. У Бога есть яйца?
МАКС. У Бога были яйца. Но недавно он перенес операцию по смене пола.
ИНГА. Я знала. Теперь все чувствуется по-другому.
(Пауза).
МАКС. Так ты меня не любишь?
ИНГА. Это кошка тебя не любит. Лично я сейчас не готова предложить свое мнение по этому предмету.
МАКС. Что ж, когда определишься, дай мне знать. Я буду в Дюссельдорфе. С кошкой.
(Возвращается к столу с шахматной доской, садится, обдумывая следующий ход).
Картина 2
Что сводит ее с ума?
(ИНГА идет к ПОЛЮ, сидящему в кафе. МАКС остается за шахматной доской).
ИНГА. Извини, опоздала.
ПОЛЬ. Я этого ожидал. Ты всегда опаздываешь.
ИНГА. Я не всегда опаздываю. Иногда я прихожу раньше. Но если ты не приходишь раньше, я ухожу. А иногда я не прихожу вовсе.
ПОЛЬ. Мне больше нравится, когда ты приходишь.
ИНГА. Это да.
(Пауза).
ПОЛЬ. Как у тебя с Максом?
ИНГА. С кем?
ПОЛЬ. С Максом. Твоим мужем, Максом.
ИНГА. А он причем?
ПОЛЬ. Он по-прежнему сводит тебя с ума?
ИНГА. Я скажу тебе, что сводит меня с ума.
ПОЛЬ. Список будет длинным? Может, сначала закажем?
ИНГА. Всегда ты бежишь то в одну сторону, то в другую.
ПОЛЬ. Я никогда не бегу. Не бежал никогда в жизни. Я хожу. Исходил все улицы и переулки Парижа. В Лондоне прошел больше миль, чем Джек-Потрошитель.
ИНГА. В смысле, эмоционально. Сначала ты бежишь ко мне. Потом бежишь от меня. Это сбивает с толку.
ПОЛЬ. Ты делаешь то же самое.
ИНГА. Когда делаю я, это другое.
ПОЛЬ. Почему другое?
ИНГА. Я не в своей тарелке, когда вдали от тебя. Стремлюсь к тебе. Но когда я с тобой, мне не по себе, я начинаю искать поводы, чтобы поссориться и уйти. Но что делаешь ты, это гораздо хуже. Ты не бежишь за мной. А когда я возвращаюсь к тебе, ты вроде бы рад видеть меня, но особой страсти в тебе я не вижу. И когда я снова ухожу, ты не бежишь за мной и не молишь вернуться.
ПОЛЬ. Тебе бы действительно понравилось, если бы я побежал за тобой, умоляя вернуться.
ИНГА. Да. Думаю, мне бы это очень понравилось.
ПОЛЬ. Я стал бы более привлекательным? Потому что мне представляется, побеги я за тобой, ты бы убежала от меня еще дальше, чем убегаешь, когда я не бегу за тобой. Сам факт, что я не бегу за тобой, и есть причина твоего возвращения.
ИНГА. Причина моего возвращения в том, что я тебя люблю.
ПОЛЬ. Но если ты меня любишь, почему продолжаешь убегать?
ИНГА. Потому что я тебя люблю.
ПОЛЬ. Это не имеет смысла.
ИНГА. Ты никогда не говоришь, что любишь меня.
ПОЛЬ. Если бы я сказал, что люблю тебя, ты стала бы счастливой?
ИНГА. Да. Тогда я смогла бы уйти и более не возвращаться. Но я бы скучала по тебе. И захотела бы умереть. Но я не хочу умирать. Мир был бы куда счастливее, если бы люди в своем поведении больше походили на кошек. Но, к сожалению, мало кто из нас способен вылизать собственную жопную дырку. Вот почему я никогда не целую собаку.
ПОЛЬ. У вас есть собака?
ИНГА. У нас есть воображаемая кошка.
ПОЛЬ. Она хороша для того, чтобы не допускать чрезмерного размножения воображаемых грызунов.
