ИНГА. Нет. Мыши настоящие. И крысы тоже. Крысы очень даже настоящие. (Пауза). Я всегда заканчиваю тем, что говорю слишком много, а ты говоришь мне недостаточно. Это раздражает.
ПОЛЬ. Да, меня тоже, но теперь, по крайней мере, я знаю, как избавиться от тебя, появись у меня такое желание. Всего-то нужно сказать: «Я тебя люблю».
ИНГА. Ты хочешь избавиться от меня?
ПОЛЬ. Нет.
ИНГА. Значит, ты меня любишь? Поль? Это означает, что ты любишь меня? Скажи это один раз, и больше тебе никогда не придется это говорить.
ПОЛЬ. Я только что вспомнил. Мне нужно быть в музее. И исследую иероглифы на саркофагах.
ИНГА. Исследование иероглифов на саркофагах ты ставишь выше времяпрепровождения со мной.
ПОЛЬ. Нет. Можешь ты заплатить по чеку? Я это сделаю в следующий раз.
(Идет к письменному столу, садится, пишет).
ИНГА. Когда стараниями мужчин я чувствую себя несчастной, больше всего мне нравится сидеть в ванне. Читать Элджернона Блэквуда при свете свечи, потом задремать. В моем сне я иду голой по лабиринту улиц и проулков. Под дождем. Кто-то медленно и печально играет на старом аккордеоне «Дунайские волны». На темной улице ночью так тоскливо. Я слышу шепот. Что-то в воде.
Картина 3
Суп из осьминога
(Подходит МАКС, садится на стул ПОЛЯ у столика в кафе).
МАКС. Уже определилась?
ИНГА. С чем?
МАКС. Что будешь есть?
ИНГА. Думаю, закажу суп из осьминога.
МАКС. Суп из осьминога?
ИНГА. Никогда не ела суп из осьминога.
МАКС. Ты действительно хочешь суп из осьминога?
ИНГА. Я пытаюсь попробовать все один раз. Чтобы знать, что это такое.
МАКС. Я могу сказать тебя, что такое суп из осьминога. Суп из осьминога отвратительный.
ИНГА. Я слышала, он очень даже ничего.
МАКС. И кто тебе это сказал?
ИНГА. Официант.
МАКС. Официант? Ты хочешь заказать суп из осьминога по рекомендации официанта?
ИНГА. Он-то должен знать.
МАКС. Ему платят за такие рекомендации.
ИНГА. Ему платят не за это.
МАКС. То есть он мог бы с той же легкостью сказать, что суп из осьминога вызовет у тебя взрывную диарею?
ИНГА. Но он не сказал, что суп из осьминога вызовет у меня взрывную диарею. Откуда ему знать, что вызывает у меня взрывную диарею?
МАКС. Потому что суп из осьминога вызывает взрывную диарею у всех. Суп из осьминога – самая отвратительная субстанция, когда-либо перевариваемая человеческими существами.
ИНГА. Если ты не хочешь, чтобы я заказывала суп из осьминога…
МАКС. Мне без разницы, что ты закажешь. Что ты ешь – совершенно не мое дело. Если ты закажешь тарелку хорошо прожаренных собачьих говняшек, пусть будет так. Официант, возможно, скажет тебе, что они идут особенно хорошо под стакан свиной мочи. Закажи что-нибудь, я не становлюсь моложе.
ИНГА. Не вижу я в меня хорошо прожаренных собачьих говняшек.
МАКС. У меня такое впечатление, что именно они плавают в супе. Все равно, что ешь куски резинового коврика для ванной.
ИНГА. Тогда не буду я брать суп из осьминога.
МАКС. Нет. Возьми. Возьми все, что хочешь. Но ты должна знать, что на самом деле суп из осьминога не с этой планеты. Много, много лет тому назад инопланетный космический корабль летел очень низко в поисках вулканов, и беременный осьминог выскользнул из него и плюхнулся в океан. Они из другой галактики. Невероятно умные животные. И грустные. Осьминоги очень грустные. Они одинокие. Собирают осколки разбитого стекла и украшают ими свои дома. Особенно им нравится цветное стекло. Осьминоги – ценители искусства. Но очень меланхоличные, потому что их никто не любит.
ИНГА. Другие осьминоги.
МАКС. Что?
ИНГА. Их любят другие осьминоги.
МАКС. Откуда ты знаешь, кто любит осьминогов?
ИНГА. Бог явил мне откровение. Порнографическое видение двух совокупляющихся осьминогов. И они издавали звуки, свидетельствующие о том, что они очень, очень любят друг дружку.
МАКС. И какие они издавали звуки?
ИНГА. Что-то похожее на пердеж. Какие издает подушка-пердушка.
МАКС. Теперь ты несешь чушь.
ИНГА. Это еще почему?
МАКС. Осьминог не пердит во время совокупления.
ИНГА. Откуда ты знаешь? Ты когда-нибудь трахал осьминога?
МАКС. Только раз. На Борнео. В свою защиту могу сказать, что мне было очень одиноко, а осьминог был таким красивым. Ты и представить себе не можешь, что толика помады может сделать с головоногим.
