В зелёном доме у реки,
Где рос лопух,
Скрипели старые сверчки
И пел петух,
Где паутину плёл паук
В своём углу,
Где были гвозди и сундук,
И щель в полу.
Где ровно в полночь сам собой
Звенел хрусталь —
Там жил за печкой домовой,
Ворчун и враль.
Он недоволен был всегда
И всем подряд
Ворчал на зной, на холода,
На листопад.
Бурчал, что кухня вся в дыму —
Ему на зло.
Мол, с местожительством ему
Не повезло!
В окно таращилась луна
Разинув рот.
Дремали куклы, два слона,
Медведь и кот.
В глухую ночь скрипела дверь,
Сочился свет…
Но дома старого теперь
На свете нет.
Где жил когда-то домовой
Сам по себе,
Играл остывшею золой
И выл в трубе —
Пятиэтажные дома
Теперь стоят.
И только память, как сума —
Заплечный клад…
Журча из звёздного ковша
Течёт вода.
Прости нас, детство, что, спеша
Бог весть куда,
Бросаем кукол, медвежат
И домовых,
Свой дом, где ходики стучат,
Где вечер тих…
Ныряем в бешеный поток.
И он несёт
В такую даль, что даже Бог
Рукой махнёт.
И вот уж нету ничего,
Что было в нас:
Весенних лужиц, ручейков
И ясных глаз.
И остаётся старый гном,
Бездомный дух,
Ловить бумажным колпаком
Ленивых мух
И неприкаянно стоять
Среди берёз,
Чтоб вслед глядеть, рукой махать
И морщить нос.
Звёздный медвежонок
В февральском небе над каскадом крыш,
где лунный луч и одинок, и тонок,
тихонько плачет звёздный медвежонок,
озябший галактический малыш.
Такая на земле стоит зима —
созвездий угольки примёрзли к тверди.
Но я скажу: пожалуйста, поверь мне,
не всё на свете пустота и тьма.
Взгляни сюда: вот кисть и акварель.
Мы разведём малиновую краску
и нарисуем солнечную сказку,
весёлую, как первая капель.
И поплывут армады облаков
над тихими, как небо, озерцами,
над лугом и над спинами коров
с печальными и добрыми глазами.
Стрекозы замелькают простодушно.
И лютик закачает головой.
Рассвет ресницы мокрые просушит,
как парус после ночи штормовой.
Мы нарисуем свет и тишину,
ручей и одуванчики в букете.
Так мелом на стене рисуют дети —
тепло тому, кто верует в весну!
