Черный снег вермахта

Глава 4

День уже клонился к вечеру, когда разведчики подъехали к окраине Славянска. Впереди показался немецкий КПП, и оба разведчика приготовились к самому худшему. Однако когда они приблизились к контрольному пункту вплотную, выяснилось, что он пустой.

– Слиняли фрицы, – констатировал Мельник. – Может, они уже и из Славянска сбежали?

Однако он ошибся. Когда разведчики достигли первых домов города, они увидели, что немецкие саперы строят здесь земляной вал, оборудуют огневые точки. Саперам помогали люди в разномастной форме: здесь были интенданты, артиллеристы и даже медики. Дорога была перекопана, на ней стоял знак «Объезд», стрелка указывала направо.

– Нет, Петр, наши враги просто так не намерены сдаваться, – сказал Шубин. – Они будут драться. И, скорее всего, они передвинули КПП дальше в город. И там нашу машину могут осмотреть, и у часовых могут возникнуть вопросы.

– И что мы будем им отвечать? – поинтересовался Мельник.

– А ничего не будем, – заявил Шубин. – Дело в том, что я решил не въезжать в Славянск. На кой он нам сдался? Повторять трюк, который я проделал в Изюме, – явиться к командиру самой большой части и объявить себя посланцем Манштейна – не стоит. Надо менять методы работы. Повторять все время один и тот же прием – верный путь к провалу. И потом, что мы можем узнать в их штабе? Главное мы и так знаем. Немцы не собираются сдавать город без боя, они строят на окраине укрепленные позиции. Людей им явно не хватает: видел, кого они нагнали на строительство укреплений? Только артистов там не хватало. Так что еще одну радиограмму в штаб я могу отправить прямо сейчас. А чтобы собрать более подробные сведения, нам нужно проехать дальше Славянска. А главное – необходимо сменить обличье. Я должен стать как минимум майором. А ты, допустим, ефрейтором. Или, скажем, фельдфебелем.

– Против фельдфебеля не возражаю, – сказал Мельник. – И куда мы в таком случае едем?

– Минуем их новый КПП и поедем на запад, – скомандовал Шубин. – Нам нужно в Барвенково, а еще лучше – в Лозовую. Это крупная станция, ее немцы просто так не отдадут. Нет, за Лозовую они будут драться до последнего. А там уже близко Запорожье, где расположился Манштейн со своим штабом. Там мы можем получить самую свежую, самую важную информацию. Итак, едем в Лозовую.

– Как скажете, герр капитан, – сказал на немецком языке Мельник. – В Лозовую так в Лозовую!

Спустя несколько минут дорога свернула налево, к въезду в город. И там глазастый Мельник действительно разглядел шлагбаум и возле него солдат. Там стоял новый КПП. Но разведчики туда не поехали. Мельник свернул направо, проехал еще сотню метров по ухабистой дороге и вырулил на шоссе, ведущее на запад, в Лозовую, и далее – в Запорожье.

Движение на шоссе было оживленное, и Мельнику некогда было глядеть по сторонам. А вот Шубин внимательно вглядывался в машины, идущие в обе стороны. Как он вскоре заметил, на запад из Славянска шли в основном машины с красными крестами на боку: видимо, немцы вывозили из города раненых, эвакуировали госпитали. А навстречу шли грузовики с солдатами или другие грузовики, забитые какими-то ящиками. Это подтверждало предположение Шубина о том, что противник собирается бороться за Славянск и посылает в город подкрепления в живой силе, а также, по всей видимости, боеприпасы. Танки в Славянск не шли, артиллерии тоже заметно не было. Это могло означать только одно: ни того ни другого у немецкого командования в запасе не было.

– Ну-ка, Петр, останови вон в тех кустах, – скомандовал Шубин. – До ветру надо сходить.

Однако когда Мельник остановил машину, где ему сказали, разведчик не спешил выходить из нее. Он вновь настроил рацию и передал в штаб генерала Попова новое сообщение. Он информировал командование, что немцы собираются удерживать Славянск, но сил для этого у них мало: нет ни танков, ни артиллерии в необходимом количестве. Противник не уверен, что сможет удержать город, поэтому эвакуирует из него всех раненых. Закончив передачу данных, Шубин сложил рацию, и машина продолжила путь к Лозовой.

Два донесения, отправленные в этот день Шубиным, добавили командованию отдельной танковой группы уверенности. В результате наступление советских войск в этот день развивалось по нарастающей. Генерал Попов, как и его начальник штаба, обратили внимание на первое донесение, в котором сообщалось о том, что к немцам вот-вот подойдет подкрепление. Но, поскольку это подкрепление еще не появилось даже в Запорожье, сдерживать из-за него движение советских войск, строить линию обороны не имело смысла. Поэтому весь день 2 февраля три дивизии группы Попова наступали. Они выбили противника из Изюма, а в ночь на 3 февраля начались бои на окраинах Славянска. К утру сопротивление врага было сломлено, советские танки ворвались в Славянск. После короткой передышки советские части двинулись дальше – на Лозовую, а затем на Запорожье. В то же время войска Воронежского фронта стремительным броском окружили немецкие войска в Харькове. Группа «Ланц» попала в такой же котел, как до этого 6-я армия Паулюса в Сталинграде…

Разумеется, ничего этого Шубин и Мельник не знали. Поздним вечером 2 февраля они подъехали к Лозовой. Когда впереди показались первые дома станции, Шубин сказал:

– Стоп машина. Тут нам ехать нельзя. Тут никакого хаоса, вызванного отступлением, нет, и на нашу машину будут смотреть очень внимательно. А нам их внимание не нужно. Поэтому давай-ка ты ищи какой-нибудь проселок, проулок, по которому мы можем въехать на станцию незамеченными.

– Так, может, лучше вообще машину здесь где-нибудь бросить и войти на станцию пешком? – предложил Мельник.

– Так тоже можно. Но попробуем все же проехать.

И Мельник попробовал. Свернув с трассы, он некоторое время двигался вдоль железнодорожных путей. Потом нашелся переезд, и машина под удивленным взглядом стрелочницы переехала на другую сторону путей. Поплутав еще некоторое время по переулкам, разведчики выехали на главную улицу поселка. Здесь Мельник остановился.

– Вот, все сделали, как вы приказали, господин капитан, – сказал он. – Были и проселки, и проулки, и теперь мы в самом центре. Куда дальше?

– Дальше… – задумчиво проговорил Шубин. – Дальше, я думаю, мы пойдем пешком. Машина нам больше не понадобится. Приткни ее где-нибудь в сторонке, чтобы она глаза не мозолила, и пусть стоит.

– Будет сделано, – отозвался Мельник.

Он проехал немного вперед и остановил «Опель» возле какого-то забора. Разведчики забрали из автомобиля свои вещи и вышли.

– И куда мы пойдем пешком? – задал Мельник новый вопрос.

– Куда? – отозвался Шубин. – Думаю, на вокзал. Лозовая – крупная станция. Здесь всегда стоит много эшелонов. И если мы походим по вокзалу, потолкаемся на перроне, можем услышать много чего любопытного. А если мы чего не услышим, не поймем, там, на вокзале, можно будет взять «языка» и хорошенько его допросить. Поэтому – вперед, на вокзал. Вон, видишь того служивого? По-моему, ему курить хочется. Угости его сигаретой, а заодно спроси, где здесь вокзал и есть ли на вокзале столовая для господ офицеров.

Мельник сделал, как велел Шубин, и вскоре вернулся с нужными сведениями.

– Вокзал направо, не так далеко, – сообщил он. – Столовая там имеется, но общая – и для офицеров, и для солдат. И кормят там неважно. Но другого места, где можно поесть, здесь нет. Сам этот солдат – артиллерист. Говорит, что их полк прибыл сюда позавчера, их перебросили из Польши. Велели окапываться, строить прочные оборонительные сооружения.

– Гляди – пошел покурить, а вернулся, весь нагруженный разведданными, – заметил Шубин. – И это только один разговор! Что же тогда на вокзале будет?

И разведчики направились в ту сторону, куда им указал солдат. Когда дошли до вокзала, выяснилось, что Шубин угадал: эшелонов здесь стояло и правда много. На перронах и в самом здании вокзала толпилось множество военных из разных родов войск. Здесь были и артиллеристы, и танкисты, и пехотинцы, и даже летчики. Вдруг Мельник толкнул своего напарника в бок.

– Смотри, Глеб! – шепнул он ему на ухо. – Видишь вон тех парней в черной форме?

– Вижу, конечно, – отозвался Шубин. – Хочешь сказать, что это гестаповцы?

– Нет, не гестаповцы, – отвечал Мельник. – Взгляни на их лацканы. Видишь значки в виде молнии? Тебе это ни о чем не говорит?

– Точно! – отозвался Шубин. – Это ты здорово заметил. Это эсэсовцы! Вопрос только в том: это какая-то небольшая часть или подразделение какого-то крупного формирования? Пойди потолкайся возле них. Может, услышишь их разговоры или сам с ними поговоришь. А я пойду на перрон, погляжу, может, где-то стоит эшелон, на котором прибыли эти ребята.

И разведчики разошлись. Шубин, как и сказал, вышел на перрон. Рядом с вокзалом стоял эшелон с пехотным полком. Про этих пехотинцев Шубин уже успел узнать все необходимое: они, как и давешний собеседник Мельника, артиллерист, прибыли из Польши и теперь направлялись ближе к Славянску с задачей сдержать наступление советских войск. Эсэсовцев здесь видно не было. Тогда Шубин пролез под вагоном и оказался на втором пути. Здесь стоял эшелон с танками. Возле каждой платформы виднелся часовой, и было ясно, что разговаривать с незнакомым офицером эти часовые не станут. Шубин еще раз нырнул под вагон и оказался уже на третьем пути. И здесь он наконец увидел то, что искал. На третьем пути станции Лозовая стоял эшелон, возле которого прохаживались часовые в черной эсэсовской форме. Шубин вылез из-под вагона как раз возле одного из них. Часовой сразу направился к нему.

– Что вы здесь ищете, господин капитан? – жестко спросил он.

– Двенадцатую артиллерийскую бригаду, – ответил Шубин. – А почему вы, солдат, разговариваете с офицером, словно я ваш подчиненный? Вы что, устав не знаете?

– Как раз я его хорошо знаю, – заявил часовой, сверля Шубина взглядом. – И вы должны знать, что войска СС находятся под особой юрисдикцией. А также вы, я надеюсь, видите, что перед вами солдат СС. Так идите же обратно и ищите своих артиллеристов в другом месте.

Продолжать разговор с этим цербером значило навлекать на себя еще большие подозрения. И Шубин послушно нырнул обратно под вагон, потом еще под один и вернулся к вокзалу. Петр Мельник уже ждал его чуть в стороне.

– Ну, что тебе удалось узнать? – нетерпеливо спросил Шубин напарника.

– Могу ответить коротко: ничего, – заявил Мельник. – Эти ребята в черной форме – на редкость неразговорчивые. Они и между собой почти не общаются. А когда ты начинаешь их о чем-то спрашивать, вообще смотрят на тебя зверем. Ничего они мне не ответили. И куревом их бесполезно угощать – у них своего полно. А ты что узнал?

– Только то, что эшелон этих неразговорчивых парней стоит на третьем пути, – сказал Шубин. – И он тщательно охраняется. Итак, мы знаем, что в Лозовую прибыл целый эшелон эсэсовцев. И это все наши данные. Немного! Мы не знаем, что это за часть, откуда она прибыла, какая перед ней стоит задача, кто ею командует… Ничего не знаем! Значит, нужны дополнительные усилия, чтобы получить недостающие сведения.

– Одним словом, нужен «язык», – заключил Мельник. – Ну и где мы будем его брать? Пойдем туда, на третий путь?

– Нет, к эшелону мы не пойдем, – покачал головой Шубин. – Там мы можем узнать только одно: насколько метко эсэсовцы умеют стрелять. У нас есть только один шанс захватить «языка»: проследить вот за этими двумя десятками солдат, что находятся на вокзале, и поймать кого-то из них, когда они будут возвращаться к эшелонам. Я думаю, что их сюда, на вокзал, отправили за пищей. А может, за кипятком. Сейчас они получат все необходимое и пойдут обратно. Мы должны быть наготове.

Разведчики вышли из здания вокзала и стали снаружи поджидать, когда эсэсовцы, эти элитные солдаты германской армии, направятся к своему эшелону. Пока они ждали, Шубин сообразил, что у него был еще один способ получить информацию об эсэсовском эшелоне – спросить у машиниста, куда они едут. Но для этого надо было как-то исхитриться и выйти к паровозу, минуя эсэсовских часовых. «Ну, раз я этого не сделал, чего теперь жалеть, – подумал Шубин. – Скоро мы и так все, что нужно, узнаем от языка. Хотя я и сам догадываюсь, куда они едут. Наверняка их эшелон идет на восток, в сторону Славянска, как и остальные».

Разведчики ждали не слишком долго. Прошло минут двадцать, и из здания вокзала вышли все двадцать солдат в черной форме. Теперь они были тяжело нагружены: кто-то нес мешки с буханками хлеба, другие тащили тяжелые фляги с горячей едой.

– Будем брать языка между первым и вторым эшелонами, – шепнул Шубин напарнику. – Там будет удобнее всего. Пошли, займем позицию.

И разведчики нырнули под вагон эшелона, стоявшего на первом пути. Затаились в тени вагонов следующего эшелона и стали ждать. Вот послышались голоса, и на насыпь между двумя путями вышли первые носильщики. Они не ныряли под вагонами (с тяжелым грузом это было трудно сделать), они воспользовались тормозной площадкой одного из вагонов. Вот первые четверо спустились на насыпь, нашли подходящую площадку во втором эшелоне, взобрались на нее. За ними прошли еще двое и еще… На насыпь между двумя составами вышли два последних солдата. Один был высокий, плотный, настоящий здоровяк, второй – пониже и поуже в плечах.

– Берем тощего, – шепнул Шубин напарнику. – Он будет «языком». Бери его на себя. А я завалю здоровяка.

И он вытащил из-за голенища нож.

Здоровяк, которого предстояло уничтожить Шубину, нес флягу, по всей видимости, с супом. А тощий тащил мешок с хлебом – может быть, не такой уж тяжелый, но для этого парня, явно не силача, он был серьезной ношей, он под ней так сгибался, что ничего вокруг не видел. И он не увидел Мельника, когда тот вынырнул из тени вагона, подскочил к своей жертве и стукнул солдата ребром ладони по шее. Тощий выронил мешок и сам повалился на снег.

Шубин, огибая упавшего, ринулся на здоровяка с флягой. Он нацелился нанести ему тоже один удар – только не рукой, а ножом в печень. И уже сделал короткое, но мощное движение рукой – однако его нож встретил пустоту. Здоровяк оказался неожиданно ловким. Он бросил свою флягу и отскочил. Шубин кинулся за ним вдогонку, но высокий эсэсовец вновь уклонился и при этом левой рукой нанес разведчику удар в шею. Шубина отбросило в сторону, он едва удержался на ногах. А здоровяк подскочил к Мельнику и замахнулся, чтобы и ему нанести удар. Но Мельник умел драться, он был опытный боец. Он, в свою очередь, уклонился от удара здоровяка и рванулся в сторону, чтобы зайти к нему со спины. А Шубин напал на эсэсовца спереди. Теперь ему вроде бы некуда было деваться. Однако здоровяк снова сумел вывернуться, и при этом он заорал во всю глотку:

– Ко мне, на помощь! Тут русские! Внимание, тут русские!

Он кричал так, что, наверно, на вокзале было слышно. Послышался топот сапог, и на тормозной площадке показалась голова солдата, ушедшего последним перед этими двумя. Было ясно: продолжать схватку не имеет никакого смысла. Захват «языка» не удался, теперь речь шла о том, как самим унести ноги. Разведчики поняли это мгновенно, без обсуждений.

Действовать скрытно уже не имело смысла, поэтому Шубин выхватил пистолет и выстрелил в здоровяка (тот упал, зажимая руками живот), потом в того, кто готовился спрыгнуть с тормозной площадки (не попал, солдат уклонился от пули), и они с Мельником кинулись бежать по насыпи между вагонами.

Вряд ли бы они смогли убежать, если бы эсэсовцы были вооружены. Но те, идя за продовольствием, видимо, оставили свои автоматы в вагоне. Поэтому они могли просто гнаться за разведчиками и звать на помощь других солдат, которые были вооружены.

Убегая, разведчики выстрелили по разу в своих преследователей, и один из них упал, остальные немного отстали. Но в любую минуту справа или слева могли выскочить солдаты из других эшелонов, уже с винтовками, и тогда положение разведчиков стало бы просто отчаянным.

Пробежав еще метров пятьдесят, Шубин вдруг резко свернул влево, на тормозную площадку одного из вагонов.

– Ты куда? – крикнул Мельник. – Там же стоит эсэсовский эшелон!

– Нет, не должен здесь стоять, он короткий! – ответил Шубин и спрыгнул на другую сторону площадки.

Он оказался прав – здесь было пусто, огни паровоза, только что прицепленного к эшелону эсэсовцев, виднелись в нескольких метрах слева. Шубин не раздумывая бросился к этому паровозу. Мельник не понимал, что делает его командир, но ни о чем спрашивать не стал.

Глеб добежал до паровоза и быстро взобрался в кабину машиниста. Увидев лезущего к нему в кабину немецкого капитана с рассеченной скулой, машинист оторопел. А Шубин на чистом русском языке спросил у него:

– Куда идет эшелон – на Славянск?

– Нет, почему на Славянск? – удивился машинист. – Мы на Горловку едем, а оттуда на Сталино…

– На Горловку? – изумился Шубин.

Это была важная информация, может быть, важнейшая за весь сегодняшний день! Значит, эсэсовцев перебрасывали не навстречу войскам генерала Попова, а намного южнее. Но зачем, почему?

– А еще эшелоны с эсэсовцами были? – продолжал допытываться Шубин. – Сегодня, например, или вчера?

Машинист сообразил, что этот странный человек в немецкой форме, так хорошо говорящий по-русски, не может быть немецким офицером.

– Были еще два эшелона, – ответил он, торопясь. – Вчера вечером один, а сегодня – другой. Оба ушли к Харькову.

– К Харькову… – повторил его слова Шубин. – Понял. Спасибо, дед, за важную информацию. Ты помог Красной Армии!

– Всегда рад помочь! – отозвался машинист.

Шубин, уже собравшийся было снова спрыгнуть на землю, остановился.

– Всегда рад, говоришь? – спросил он.

– Да, если надо, я помогу, – заверил Глеба машинист. – И помощник мой, Степан, и Егор, кочегар, – они тоже ребята надежные.

– А вы когда отправляетесь?

– Да уж минут семь, как зеленый горит, – ответил машинист. – Давно должны отправиться, да что-то диспетчер семафор не поднимает. Какая-то задержка.

– А это из-за нас задержка, – сообщил Шубин. – Но сейчас, я думаю, отправят. А ты можешь, дед, нас с товарищем немного прокатить? До ближайшего полустанка?

– Почему не могу? Могу, – ответил машинист. – Только не в кабине. Сюда сейчас кто-нибудь из немцев зайдет. Они обязательно нас сопровождают, следят. А если вы на них того… нападете, значит, на нас в таком случае подозрение упадет.

– Нет, мы на немцев здесь нападать не будем, – заверил старика Шубин. – Мы будем сидеть тихо. Сейчас я товарища позову, и ты нас проводи куда-нибудь, где мы сможем затаиться.

Он высунулся наружу и махнул рукой Мельнику, призывая его подняться в кабину. Спустя минуту Петр поднялся к Глебу. И машинист повел их наружу, к угольной яме, в которой хозяйничал кочегар Егор – перекидывал уголь ближе к паровозу.

– Вот сюда, в угол, садитесь, – скомандовал машинист. – Я вас рогожей прикрою, а Егор сверху угля накидает. Вас и не увидят. Конечно, при такой перевозке вы обязательно в угле перепачкаетесь, но тут уж ничего не поделаешь.