Монолон
Фаусту изрядно сегодня везло. Столько занимательных знакомств, что он даже не мог проронить ни слова.
– Да ты не бойся, – успокаивал старик. – Твои пальцы при тебе, всё позади.
– Ты кто такой? – наконец выдавил из себя Фауст.
– Тот, кто спас тебе жизнь, – улыбнулся незнакомец и принялся перезаряжать арбалет, а когда закончил, направил на пленника. – Скажи спасибо!
Фауст с ужасом смотрел на старика и не мог произнести ничего членораздельно, издав только невнятный писк.
– Шучу, – старик стал медленно опускать оружие, а затем резко дёрнул вверх, пугая. Фауст заслонился руками, но выстрела не последовало. – Такой трусливый и собрался водиться с патрициями? Да они тебя сожрут с потрохами.
– Их мир интереснее, меня тянет туда, – пробормотал Фауст.
– А подумать не пробовал? – прикрикнул на него незнакомец. Он поднялся, взял со стены факел и подошёл. – Смотри внимательно, что было бы с тобой, если бы не я.
Он пнул мертвеца, тот упал в реку и поплыл в темноту.
– Идём, выведу тебя на поверхность, – старик пошёл по узкой тропе. Фауст, держась за влажную стену, поднялся и, морщась, попытался не отстать.
– Спасибо! – бросил Фауст вслед спасителю, но тот не ответил. – Ты убил ликтора…
– Убил, и что? – спокойно произнёс старик. – Я мёртв там наверху и на меня больше не распространяются их правила.
– Как же ты живёшь?
– Хорошо живу! Лучше многих.
Они подошли к выходу из клоаки и остановились.
– Как я могу тебя называть? – спросил Фауст.
– Мхх… Пусть будет Сулла.
– Фауст!
Старик пожал ему руку и добавил:
– Захочешь поумнеть, заходи.
Он резко развернулся, выбросил факел в канаву и пошёл назад.
– А где ты живёшь? – бросил в темноту Фауст.
– Я сам тебя найду, – послышался ответ.
Фауст обернулся, посмотрел на слепой диск в чёрном небе и улыбнулся.
Иустиниан Гициний Кравв
Иустиниан вернулся в храм и обессиленно опустился на скамью. Он вроде просто сидел целый день и не напрягался, но всё равно жутко устал. Старший жрец сделал над собой усилие и подошёл к священной купели. Он опустил туда руки, и вода разом почернела, сняв часть недуга.
– Жалкие людишки, – выдохнул Иустиниан, – даже проклясть толком не могут.
Он вдруг услышал шаги и обернулся. Кто-то спрятался за ширмой, хоть храм уже давно закрыт, а на дворе властвует ночь. Жрец напрягся, ведь никого не заметил, возвращаясь в обитель.
– Нельзя отказывать нуждающимся в помощи, – он остановился у ширмы. – Говори, дитя.
– Я боюсь, – робко заговорила женщина.
– Здесь ты в безопасности.
– Все случилось много лет назад… Меня с подругой… изнасиловали дикари из города, – тут усталость у Иустиниана, как рукой сняло. – Их было двое… Пьяные животные!
– Это было в прошлом…
– Недавно один из них появился в деревне, – оборвала жреца женщина. – Он рыскал по округе, искал мою подругу… Она уехала, но не помогло. Мясник догнал её и убил. Святой отец, а если вернётся другой?.. По мою душу. Если… – она заплакала, – он заберёт у меня мою девочку?.. Мою малютку. Я не смогу жить без неё. Помогите…
Тут Иустиниан не выдержал. Жрец дёрнулся и резко отодвинул ширму. В тени никого не было. Он в поту отступил назад и обернулся. Его испуганный взгляд метался по храму, а из тени на него смотрели изумрудные глаза дочери. Она зло улыбалась, наслаждаясь паникой.
Магн Тунний
Посиделки четырёх друзей закончились, едва Друз обнаружил мёртвого Народного трибуна. Квестор приказал окружить дом, а затем сопроводить присутствующих в цитадель. Всех распихали по разным камерам и допрашивали по одному, чтобы никто не сговорился.
Они вернулись в дом Тунния только к вечеру следующего дня. Магн дошёл до центра зала и засмеялся. Его друзья переглянулись и забеспокоились.
– Сегодня вы видели, как умер Магн Тунний, – крикнул хозяин дома.
– О чём ты? – спросил Кесарь.
– Дом, в котором умер Народный трибун, не предназначен для жизни… его сжигают. Считается, что смерть столь достойного человека изгоняет духов покровителей.
– Ты же не веришь в эти байки?
– Это не важно. Никто не захочет иметь дел с человеком, допустившим убийство Народного трибуна в своём доме, – повисло неловкое молчание, а затем Тунний обернулся к друзьям. – Что за змея вползла в мой дом?
– Ты что думаешь, это кто-то из нас? – не поверил словам Магна Меркурий.
– У одного точно был повод… – Тунний скосил взгляд на Кесаря.
– Гней? – заговорил Макр Анроний. – Ты же не мог убить собственного деда?
– Если только между ними не образовалось неразрешимых разногласий, – продолжил настаивать Магн и встал вплотную к Кесарю. – До статуса Диктатора можно добраться, лишь имея обоих Народных трибунов на своей стороне.
Взгляды друзей пересеклись.
– Гней, брат, скажи, что он ошибается, – молил Меркурий.
– Он не может, – Тунний с размаху ударил Кесаря по лицу. – Вот значит, как ты отплатил мне за дружбу!
Гней утёр кровь и поднялся.
– Я виноват, – он развел руки, – перед тобой Магн, но оправдываться не буду, да и ты не примешь извинений. К чему сотрясать воздух?
– Сотрясать?! Гнида… – Меркурий вытащил кинжал и бросился на Кесаря, но расторопный Анроний его перехватил и выбил оружие.
– Прекратить! – крикнул Макр.
– Он зарезал моего деда, – бросил Гициний.
– Он был той ещё тварью, – улыбнулся Гней. – И получил по заслугам.
– Заслуги? Сейчас я тебе… Иди сюда! – Меркурий попытался снова добраться до убийцы, но тут снова вмешался Анроний.
– Что ты взъелся? Аппий тебя тоже презирал. Называл бестолковым выродком… Кто-кто, а ты, я думал, оценишь.
Меркурий не знал, что ответить и ходил кругами, сжимая и разжимая кулаки.
– Вы должны помириться, вы же друзья, – попытался разрешить ссору Макр. – Мы столько пережили вместе…
– Иди в Тартар со своей наивной моралью, – отмахнулся Гициний.
– Поэтому так тяжело смотреть на всё это, – прошептал Магн. – И ты не идеален, Анроний…
– Ты на что намекаешь? – возмутился Макр.
– Всего лишь обличаю твою жёнушку, которая ходит по маскарадам и спаивает всех зельями, лишь бы утолить похоть…
– Ты заходишь слишком далеко, друг, – сдержался великан, – но я тебя прощаю. Горе способно…
– Я знатно оттрахал Домну вчера, – продолжал истерически улыбаться Магн. – Видать, ты её уже не удовлетворяешь.
Тут Макр взревел и помчался на Тунния. Кесарь и Меркурий среагировали по-военному быстро и попытались их разнять. Тщетно! Великан сомкнул руки на шее Магна, который даже не сопротивлялся, и повалил на пол. Только удар по глазам заставил Анрония отступить.
Разгорячённые и злые они косились друг на друга, точно волки.
– Пожалуй, встреча друзей затянулась, – заговорил наконец Магн. Он по-прежнему лежал на полу и не собирался вставать, – всех был рад видеть. А теперь вон из моего дома!
Остальным нечего было возразить, и они устремились к выходу. Остановились только за оградой. Меркурий и Кесарь обменялись враждебными взглядами и пошли в разные стороны.
Макр Анроний стоял на месте и долго смотрел стеклянным взглядом в пустоту улицы, а затем задумался, едва друзья скрылись из виду. Он бесцельно пошёл вперёд, сам не понимая куда. Лишь бы не домой.
Магн Тунний надеялся, что сюрпризы закончились, но тут подошла Люция. Оказалось, и её зацепил вихрь празднования Дня города.
Октавиан Август
Октавиан Август прохаживался по мощеным улицам города. Скрываясь под просторным плащом с капюшоном, он шёл на встречу к друзьям. Их осталось не так много после переезда на виллу, но Октавиан продолжал держать с ними связь. В основном писал письма.
– Октавиан Август! – представил патриция раб.
Гость отдал верхнюю одежду и прошёл в просторную комнату. Его уже ждали.
– Мой старый друг! – выкрикнул хозяин дома и развел руки в знак доброго приветствия и с желанием обнять.
– Вонтий Ликреций Кар, – улыбнулся Октавиан, соглашаясь на объятия.
– Мы уже заждались, – подливая себе ещё вина, упрекнул друга Иустиниан Гициний Кравв.
– Тысяча извинений! – расстроенно сказал Октавиан. – Мы и так встречаемся по редким случаям, а я ещё умудрился опоздать. Мне нет прощения!
– Но ты извинился, и прощение наше у тебя почти в кошеле, – произнёс жрец, предлагая всем выпить.
Они взяли по кубку и осушили до дна в честь столь редкого, но такого радостного события.
– Хотя ты знаешь, что мы были раздосадованы твоим бегством, – напомнил Вонтий. – Но не будем о плохом. Как оно там, в чистом поле?
– Превосходно! – разомлел в улыбке Октавиан. – Тишина и покой. Ни истерик жены, ни безразличных взглядов детей.
– Погоди чутка, – погрозил ему Иустиниан. – Скоро по-другому запоёшь. Идиллия свободы покажется пыткой раньше, чем ты опомнишься.
– И тогда всё вернётся на круги своя! – поднял кубок Вонтий. – Выпьем!
За дружеской беседой они совершенно позабыли о времени, а за окном уже начало светать.
– Ты пропустил сбор Руки Марса, – вспомнил Кар.
– А!.. – Октавиан удивился. – И как они?
– Скучали… – прошептал Иустиниан.
– Если бы это было действительно так, то могли бы уже давно приехать в гости, – в свою защиту ответил затворник.
– Согласен, – кивнул советник диктатора.
– Час на лошади, быстрее, если галопом.
– Ах да, совсем забыл, тебе письмо, – старший жрец достал его из шкатулки и протянул другу.
– Мхх… От кого? – полюбопытствовал Август.
– Я не открывал.
– Странно, такой честности я за тобой не замечал, – Октавиан сломал печать и развернул лист пергамента.
– Не молчи! – от нетерпения выкрикнул Иустиниан. – Что там?
– Меня приглашают на войну.
– Да?! – у Вонтия дёрнулся взгляд. – А в каком качестве?
– Стратегия, тактика и логистика.
– Ты всегда был в этом хорош, – вспомнил Вонтий.
– Я уже стар, – Октавиан бросил письмо на стол. Жрец его тут же подхватил и стал читать. А Кар в это время разглядывал печать.
– Это от подручного Нерока, – пояснил он. – От Агриссы. Думаю, тебе стоит согласиться, друг.
– Назови хоть одну причину.
– На войне ты был счастлив! – сразу бросил Иустиниан. – Можешь даже взять своих… как ты называешь их? Ребятишек, которых приютил.
– По именам, – ответил Октавиан.
– Думаю, приключение им понравится, – предположил Кар.
– Их могут убить.
– Тёплая кровать куда опаснее острого клинка, – произнёс Иустиниан.
Октавиан забрал письмо и ещё раз прочёл.
– Ладно, я подумаю.
Они сидели молча, а потом советник выкрикнул:
– Иустиниан! Опять ты скуки нагнал!
– Я? – возмутился Старший Жрец.
– Выпьем! – Август поднял кубок с вином.
Последствия
Магн Тунний
Патриций облачился в чистые белоснежные одеяния и, помолившись с женой перед ликами предков, отправился в путь. Магн покинул дом в середине дня, солнце только тронулось с зенита.
Он шёл не спеша и успевал ловить взгляды людей. Весть о прискорбной судьбе организатора бал-маскарада разнеслась по городу, словно чума на грязных лапах крыс. И теперь, видя Тунния в одежде для откровения, все без слов понимали плачевность ситуации и его дальнейшие действия.
Граждане Монолона ожидали, что он сожжёт свой дом в ту же ночь, как там умер Народный трибун. Однако сам Магн, посоветовавшись с женой, решил не рубить с плеча и получить совет от Вещего фавна.
Тунний по пути купил двух овец и уже вместе с ними отправился к Роще откровения. Без хорошей жертвы даже помыслить нельзя о благоприятном исходе предприятия. Боги, а точнее их жрецы, в таких делах крайне щепетильны и последовательны.
Роща откровения прилегала к стенам города. Магн довёл брыкающихся животных ко входу в лес и осмотрелся. Тропинка заросла, ни одного жреца не было видно.
– Время старых богов уходит безвозвратно. Даже ни одного подношения, – произнёс Тунний, рассматривая камень на входе.
Раньше тут было не протолкнуться. Молодёжь то и дело хотела заглянуть в будущее и убедиться в правильности выбранного карьерного пути. А то так просадишь все свои деньги, а затем ещё и заёмные, а результата нет.
Магн хорошо знал дорогу. Тут прошла и его молодость, здесь он впервые увидел Люцию. На него разом налетели воспоминания, словно листья, сорвавшиеся от лихого ветра.
Пришлось идти в одиночестве. Порой казалось, что сама природа против пребывания здесь Магна. Его ноги путались в высокой траве, а свисающие ветки, точно змеи, так и стремились ужалить посильнее.
До места проведения ритуала патриций добрался весь в мыле и изрядно уставший. Пришлось ещё вести упрямых овец через бурелом. Животные чувствовали неизбежность конца, потому вечно пятились и норовили сойти с тропы.
Сначала Магн никого не заметил. Оба жреца в чудовищно замызганных тогах буквально сливались с хмурым пейзажем под сенью вечно зелёных крон. А их заросшие лица выдавали в них, скорее варваров, чем жителей Монолона. Ведь каждый уважаемый себя гражданин следил за внешностью, и ненужные волосы соскребались по всему телу.
– Есть кто? – Магн сделал шаг вперёд.
– Мы всегда здесь, – ответил старик в зелёной тоге. Жрец вещего Фавна.
– Мне нужно…
– Все сюда приходят за одним и тем же, – произнёс второй. Жрец в чёрном одеянии Бога сна. – Мы тебя ждали.
Он взял овец и повел к жертвенному алтарю.
– Воздерживался? – поинтересовался слуга Фавна.
– Не ел, не пил, не спал целые сутки. Лишь молился.
– Хоть кто-то помнит, что к Богам нужно приходить подготовленным, – он улыбнулся и предложил занять Магну своё место.
Туннию дали ветки бука с листьями и заставили плести венок. Причём запретили пользоваться магией, что превратило процесс в настоящую пытку. Магн ободрал себе руки, прежде чем у него получилось что-то годное для ритуала.
– Совсем молодёжь от рук отбилась, – улыбнулся жрец Бога сна. – Элементарную вещь сделать не могут.
– Помнишь, – они вдруг стали вспоминать дни былые, позабыв о госте, – в юности мы такие диковины вырезали из дерева?
– Выпиливали из кости.
– Залюбуешься!
– Да… Измельчали нынче монолонцы.
– Может, мы продолжим? – поинтересовался Магн.
Жрецы посмотрели на него невинными глазами, а затем на небо.
– Ещё рано. Начнём на закате.
Они молча ждали конца дня, но один из жрецов все же решил поинтересоваться.
– Что желаешь увидеть?
– Выход!
– Мхх…
– В моём доме убили Народного трибуна и я…
– Кого-кого? – переспросил жрец Фавна.
– Народный трибун.
– Нашёл о чём переживать. Они мрут как варвары, только и успевай выбирать новых.
– Возможно, в ваше время так и было, а теперь эту должность занимают пожизненно лучшие из монолонцев.
– Вечно вы там за стенами придумываете… всё никак не можете остановиться.
– А вы безнадёжно отстали.
– Однако ты пришёл к нам за советом. Там ты его искать не решился.
На это Магн уже не нашел, что ответить, и промолчал, чем вызвал улыбки на лицах жрецов.
***
К вечеру жрецы водрузили на Магна венок и протянули нож, дабы он обагрил кровью жертвенных овец священное место. Связанным животным перерезали глотки и оставили брыкаться на камне.
Багровые лучи заходящего солнца разрезали опушку.
– Насыщенный цвет, – молвил с улыбкой жрец Фавна. – Твои дары приняты.
Тут они вдвоём стали с дикой скоростью и завидной сноровкой освежевать туши. Жрецы отрубили овцам головы, сделали надрезы на ногах, а затем принялись медленно, помогая ножом и тряпкой, снимать шкуру. В конце просто содрали её незамысловатым приёмом. То же самое проделали и со вторым животным.
Жрецы успели до захода солнца. Они постелили шкуры на землю, куда потом лёг Магн, а на его лице сделали несколько рисунков кровью.
– Теперь можешь засыпать, гражданин! Боги покажут будущее, если сочтут нужным, – произнёс жрец Фавна.
Второй ходил вокруг ложа, окропляя его водой из священного источника, и причитал:
– Владыка сна, даруй ему откровение, которого он так рьяно желает.
Глаза Магна закрылись не сразу, но, в конце концов, и затяжному бодрствованию приходит конец.
***
Магн проснулся под утро. Он вроде и выспался, но вот спину странно покалывало.
– Совсем вы, городские, разучились спать на земле, – с ухмылкой произнёс жрец Фавна, увидев кислую рожу патриция.
На опушке пахло жареной бараниной. Именно этот запах и голодовка побудили Тунния проснуться. Сопротивляться урчащему желудку он не смог.
Жрецы же, судя по довольным лицам и костям вокруг костра, доедали первую овцу. Вторую наверняка спрятали на запас. Кто знает, когда ещё к ним придёт нуждающийся и будет ли у него достойное подношение?
– Увидел, что хотел? – спросил жрец бога сна, обгладывая сочную косточку. От жира их бороды и руки поблёскивали на свету.
– Всё расплывчато… фрагментарно и запутанно, – произнёс Магн.
– Мхх, – жрецы переглянулись. – Значит, Боги показали тебе очень далёкое будущее.
– Но мне нужно знать, что делать сейчас! – крикнул Тунний и вскочил на ноги.
– Так это не работает. Боги показывают то, что действительно важно, и значит, сегодняшняя проблема незначительна или ты уже знаешь, как её решить.
– В Тартар ваших Богов! – бросил от бессилия Магн.
Он подошёл к вертелу с тушей, оторвал себе кусок мяса и понуро побрёл домой.
– Не переживай! – крикнул ему в след жрец Фавна. – Откровение теперь с тобой. С каждым часом, днём, годом оно будет всё чётче и чётче.
– Пустая трата времени, – прошептал себе под нос Тунний.
Раздосадованный таким исходом, он злился на всё вокруг: на ветки, бьющие по лицу, на траву под ногами и даже на самого себя. Домой патриций пришёл полностью вымотанным и опустошённым и снова завалился спать.
Октавиан Август
Октавиан встал до рассвета. Солнечные лучи ещё не успели омрачить ночную прохладу своим надоедливым теплом. Лошадь, приготовленная рабами, ожидала в конюшне и игриво била копытами о землю. Хозяин в последнее время зачастил в город, и, видать, животному такие перемены пришлись по нраву.
Седина изъела когда-то красивые волосы цвета только что вспаханной земли, но бодрости духа и крепости тела Август не утратил. Он без проблем вскочил на коня и отправился в город. Не стал нестись галопом, у него была уйма времени. И даже если бы Октавиан не успел вернуться до заката на виллу, всегда можно остановиться у друзей, детей или жены на худой конец. Вот она обрадуется.
Октавиан улыбнулся, представив её скачущей на загорелом юноше и их лица, когда он войдёт в спальню и представится.
– Хорошая шутка! Главное вовремя подобрать момент, чтобы ни у кого не остановилось сердце. Убил, пытаясь пошутить… Легендарно! На суде, правда, не поверят. Хотя возможно, сын, как Городской претор, меня и помилует… или нет. Всем почему-то становится жалко плохих людей, когда те умирают.
Он ехал в тени двухъярусного акведука. Ряды арок уходили в обе стороны и терялись вдали. А приятное журчание воды успокаивало, говоря спешке нет.
В думах и грёзах Октавиан и не заметил, как конь начал отстукивать подковами по городской брусчатке. Патриций дёрнул за поводья и остановил животное. На мгновение забыл, зачем приехал, но почти сразу вспомнил.
«Старость начинает подглядывать из-за угла. Плохой знак!»
Вдруг Октавиану страшно захотелось пить. Он огляделся и приметил колодец с фигурой фавна. Из творения архитектора, хоть и не очень толкового на вид, била струя чистой родниковой воды. Мужчина слез с коня, подошёл, сделал несколько глотков и умылся. Усталость и жажду как рукой сняло.
– Теперь можно и в гости!
Он повёл верного коня под уздцы. Октавиан приехал строго по делам и не собирался тратить время, однако группа сенаторов в чёрных тогах его узнала, пришлось подойти.
– Октавиан Август?! – выкрикнул с улыбкой один из них. – Лет десять тебя не видел, уже стал думать о худшем.
– Прям как моя жена, – пошутил Август. Они рассмеялись и обнялись. – А что в чёрном? Умер кто-то?
Сенаторы нахмурили брови и переглянулись:
– Аппия Вилора зарезали на маскараде.
– Да? – Октавиан задумался.
– Обычно такие вести разлетаются быстро.
– Друзья мне рассказывают только о хорошем. Как-то всё не вовремя, но нужно проститься с человеком. Когда похороны?
– Завтра на рассвете!
– Приду, – он поклонился сенаторам. – К сожалению, мне пора.
«Столько дел, нужно успеть!»
Октавиан миновал несколько улиц, едва протиснулся через массы людей. Кто-то таскал корзинки, другие кормили кур, а третьи резали барана. Жизнь в городе не останавливалась ни на миг.
Август, наконец, добрался и, схватив кольцо на двери, постучал. Массивные деревянные створки, обитые железом, с трудом поддались и открылись.
– Мастер Октавиан, – произнёс раб, – чем могу быть полезен?
– Я хочу поговорить с хозяином, – потребовал Август.
– Макр Анроний не появлялся дома с празднования Дня города.
– День не задался с самого начала, – бросил Октавиан и уже собирался уходить, как услышал женский голос.
– Кто пришёл? – донеслось из дома.
– Октавиан Август, хозяйка! – сообщил раб.
– Впусти!
Раб забрал поводья и впустил гостя внутрь. Октавиан прошёл в центр дома и оказался во внутреннем дворе, где благоухал остров зелени.
«Мой дом – моя крепость!» – вспомнилась ему излюбленная фраза монолонцев о своих жилищах.
– Домна, – Октавиан поклонился хозяйке. Она отстраненно сидела в комнате предков своего мужа. Красные стены, а в нишах чёрные бюсты усопших.
– Пойдёшь его искать? – шёпотом спросила она.
– Разговор есть. Не знаешь, где он может быть?
– Он в последний год пристрастился к восточным забавам. Люди там залезают в какие-то землянки, бросают листья в огонь и дышат. После этого Макр возвращался домой совершенно отрешённым.
– Наслышан! Но это не восточная, а северная традиция. Варварская практика. В городе подобных заведений должно быть не много.
– Я плохо поступила, Октавиан, там на празднике… Он, скорее всего, узнал и поэтому не возвращается. А у меня теперь душа не на месте, она вечно кричит.
– Наверно это что-то…
Попытался успокоить женщину Октавиан, а затем пересёкся с Домной взглядом. Опухшие красные глаза говорили о многом.
– Он убьёт меня, – прошептала она.
– Нет! Я с ним поговорю.
Домна кивнула и пошла собирать вещи. Наверно, на всякий случай. Переждать бурю всегда лучше у родных. Август же тяжело вздохнул и отправился на поиски Макра Анрония. Он нутром чувствовал, что это надолго.
Авл Марий Друз
Друз сидел у кабинета Главного квестора и дрожал. Это ведь в его смену убили Народного трибуна. Впрочем, он был не одинок. Коридор буквально кишел причастными всех мастей. От обычных преторианцев до тёмных личностей в масках, которые, судя по разговорам, должны были следить за порядком внутри дома Магна Тунния. Вот на их месте патриций не хотел оказаться.
Вдруг присутствующие резко замолчали и расступились. По коридору промчался Диктатор со своим советником. Они зашли в кабинет и тут же один из преторианцев упал. Наверно перенервничал.
Его быстро оттащили подальше, дабы не вызвать цепную реакцию, и уже там приводили в чувство. Все они служили, но у каждого внутри свербело, так что стучали зубы, а колени жили собственной жизнью. Поэтому Друз предусмотрительно сел на первое освободившееся место.
Стратор Тунний Сцевол
– Что происходит, Сцевол? – крикнул Янус, едва Кар успел закрыть за ними дверь.
– Идёт планомерная работа, – с непроницаемым лицом ответил Сцевол. – Свидетелей допрашивают, улики собираются.
– И ни одного казнённого, – бросил Диктатор.
– Да… такое тоже случается, – развёл руками Главный квестор.
– Что, совершенно ни одного подозреваемого? – поинтересовался Кар. – Вы же понимаете, что это неприемлемо.
– Разумеется, – согласился с доводами советника диктатора Сцевол.
– А что Кесарь? – бросил Янус. – Его допросили?
– Его и остальных членов Руки Марса допросили в первую очередь.
– И?..
– Они подозрений не вызвали.
– Подозрения! – Диктатор ударил по столу кулаками. Сколько людей упало в обморок в этот момент в коридоре, история умалчивает. – Это точно был он! Гаденыш…
– Вы обвиняете гражданина Монолона в убийстве Народного трибуна. У вас есть доказательства?
Янус закатил глаза и отошёл.
– Диктатор, – Кар решил пояснить, – утверждает, что у Кесаря были причины для убийства.
– Мы примем ваши доводы к сведению, а теперь извините, меня ждут дела, – Сцевол любезно указал на дверь. – Требуется опросить много подчиненных. Вдруг это был кто-то из них.