– Твоя самовлюбленность не позволяет относиться к себе критически?
Близнецы переглянулись и одновременно заулюлюкали, мол, словесная битва, сид против девицы, делайте ставки. Ставки, естественно, никто делать не стал, но Колин едва сдержался, чтобы не хмыкнуть от удивления. Обычно после минуты рядом с ним женщины забывали собственные имена, не то что длинные слова вроде «самовлюбленность» и «критически».
Он упер локоть в колено и чуть наклонился, хотя сидя на барном стуле, все равно оказался выше обеих девушек.
– Моя самовлюбленность имеет вполне законные основания, милая, – сказал он.
– Я тебе не милая, – отозвалась девушка. – И не пытайся завлечь меня сладкими песнями. У меня твердые понятия об отношениях, и твои привычки в них не входят.
– Зачем же ты подошла, милая? – спросил Колин, чувствуя, как кровь в его венах начинает течь быстрее.
Эта дерзкая и бесстрашная глупышка всколыхнула в нем засыпающий интерес охотника. Она смотрит на него горячо, но этот жар отличается от жара вожделения ее подруги, которая мнется, сжимая ноги, между которыми, по всей видимости, уже пожар.
Блондинка поправила книги, грудь колыхнулась, и Колин даже сквозь платье смог рассмотреть, что белье на ней самое простое, без черных кружев, которые ему так нравится снимать. Ужасное белье, безвкусное, совершенно недостойное прикасаться к коже такой милой куколки.
– Я подошла, – проговорила девушка, – чтобы сказать тебе – ты известный кобель. В твоей постели побывало пол города, и я не позволю тебе воспользоваться моей подругой!
– Ух, сколько страсти, – усмехнулся Колин, – ее бы да в правильное русло, милая.
– Не называй меня так! Я тебе не милая! – повторила она.
Колина все больше веселила ситуация, тем более, что прежде он не сталкивался с таким упорным сопротивлением его дару.
– Я бы показал тебе, как нужно пользоваться своим телом, милая, – продолжал он уже откровенно дразня ее. – У тебя шикарная фигура. Правда вкус отвратительный. Где ты взяла этот серый мешок? И почему на твоей сочной груди старческое белье? Трусики тоже, как у бабули?
Софи вспыхнула, как утренняя заря, глаза округлились, Колин мог поклясться, что видел, как в них мелькнули молнии. Это еще больше раззадорило, он уже представлял, как и что делает в постели с обеими девицами, даже за такую ничтожную благодарность. Хотя сейчас он даже не был уверен, что первая девушка вообще нужна.
– Можешь сколько угодно пытаться вывести меня из себя, – чуть дрогнувшим голосом проговорила Софи, буквально испепеляя его взглядом, – у тебя ничего не выйдет. Я слишком много о тебе наслышана, чтобы как дурочке попасть в твои лапы. Ясно? И я подошла сказать именно это. А теперь Аманда, пойдем отсюда. Я говорила, заходить в «Люксот» плохая идея.
Софи развернулась, ожидая, что ее подруга последует за ней. Но та все еще мнется и растерянно переводит взгляд с нее на Колина и обратно.
Сид довольно хмыкнул.
– Похоже, твоей подруге здесь нравится, – сказал он.
Софи обернулась, на лице отразились строгость и недоумение.
– Аманда? Ты идешь?
– Я… – промычала Аманда и снова закусила губу, а сид с удовлетворением откинулся на столешницу. Он знал, что Аманда уже достигла той стадии, когда весь ум перетек вниз.
– Да что ты блеешь? – раздражаясь проговорила Софи. – У тебя мозги отключились что ли?
Аманда хотела что-то ответить, но Колин опередил.
– Боюсь, ты права, милая, – сказал он. – Твоя подруга так хотела оказаться со мной наедине, что для этого даже пошла на крайние меры.
Софи перевела непонимающий взгляд на подругу, та запунцовела и отвела виноватый взгляд. Колин вскинул брови и проговорил впечатленно:
– Она тебе не сказала? Всё интересней и интересней.
Софи озадаченно посмотрела на подругу.
– Аманда, о чем он говорит?
– Видишь ли, милая, – проговорил вместо нее сид, – Аманда желала сама знаешь чего, но к сожалению она не располагает необходимыми средствами. Но у меня доброе сердце, и я позволю ее мечте сбыться, если вы обе подниметесь ко мне в комнату. Аманда, милая, ты ведь не будешь ревновать?
На молочно-белых щеках Софи проступили красные пятна, губы затряслись, на несколько секунд она оторопела, и Колин с наслаждением наблюдал за ее стыдом и изумлением.
Когда первый шок спал, она выпалила:
– Аманда! Какого черта! Ты же сказала, мы просто поздороваться!
– Ну, технически мы поздоровались, – проговорил сид.
Софи продолжала возмущаться:
– Ты не имеешь права распоряжаться мной! Ты меня слышишь? Боги, Аманда, ты в своем уме? Предлагать такое, только бы переспать с ним?
Она пренебрежительно покосилась в сторону сида, и к своему удивлению, он ощутил укол обиды. Никогда прежде женщины не относились к нему с таким пренебрежением. Даже те, кто таковыми не являлся, вроде плетны, или огрицы, проявляли к нему дружелюбие и открытость.
Колин ощутил, как его брови невольно сдвинулись, он проговорил:
– Что-то ты слишком вскипела. Может выпьешь?
– Я не пью! – в запале выкрикнула Софи и метнула в сида гневный взгляд.
– Что, даже воду?
Вопрос на секунду выбил ее из колеи, пользуясь паузой, сид произнес:
– Давай так, мы поднимемся втроем, и ты убедишься, как ошибалась насчет меня.
Показалось, это оскорбило девушку до глубины души, чувственные губы скривились, носик наморщился. А Колин с раздражением обнаружил, что такая реакция начинает его напрягать. На секунду он ощутил себя слабым мальчишкой, каким был до тринадцати лет, кровь закипела, и он пожалел, что здесь нет полукровки, с которым можно сцепиться и выместить гнев.
– Ошибаюсь? – спросила Софи. – Нет, я уверена, что не ошибаюсь.
– Как ты можешь знать наверняка, если не пробовала?
– Слухами земля полнится, – бросила девушка.
– А причудами свет, – закончил Колин расхожую фразу.
Софи тряхнула головой, тугая светлая коса до лопаток колыхнулась.
– Это, по-твоему, ты причуда? – спросила она.
Колин кивнул.
