Тьма в его сердце
– Так это что же, ты и папашу Хэтфилд объездила бы? – лукаво спросила Мелисса.
– Конечно, а кто не объездил бы? У него гораздо больше опыта в этой сфере, – засмеялась Лина, заставив меня в отвращении скривить губы.
– Ты хотела сказать денег?
– Ну, разумеется, куда без них!
Девушки засмеялись, и их смех был похож на что-то мерзкое, вроде кваканья лягушек. Я отодвинулась от раковин и собиралась уже как-нибудь заявить о своем присутствии, но от услышанного застыла с открытым ртом.
– Сегодня мне стало жаль его, они с отцом так кричали друг на друга, и Селеста была очень расстроена этим разговором, даже заплакала…
Я была зла, могла бы прямо сейчас уволить их обеих за нарушение профессиональной этики. К Лине у меня были небольшие претензии: как ассистентка она мне совсем не нравилась. Мелисса, напротив, была прекрасным специалистом. Но кто же знал, что талант в финансовой сфере сопровождался длинным языком?
– …И ночью, три раза! – услышала я обрывки разговора.
Громкий смех Мелиссы разнесся по помещению, эхом отзванивая у меня в голове.
– Готова поспорить, что у него в штанах, – начала Мелисса, и я решила, что это отличный момент выйти из тени. Главным образом потому, что мне не очень хотелось слышать о том, что находится в штанах у Конрада или у моего отца.
Мерзость.
– Лина, Мелисса, вы не должны вернуться к работе?
Воцарилась такое молчание, что я слышала стук своего сердца.
– Лина, кто сейчас сидит в моей приемной, когда вы обсуждаете в туалете величину… Эм, финансового состояния моего брата?
Сплетницы не спешили выходить из туалетной кабинки.
– И если не хотите лишиться своих мест, то прекращайте разносить сплетни.
Через секунду послышался щелчок замка кабинки, показалась светловолосая голова Лины. Ее глаза испуганно забегали по сторонам.
– За работу, – бросила я и, развернувшись на каблуках, вышла из уборной.
Конрада я нашла в своем кабинете. В руках у него была папка, та самая, что Лина ранее передала мне в конференц-зале.
– Уже остыл? – спросила я брата, но тот даже не обратил на меня внимания. Его полностью поглотили документы.
Я нажала кнопку на табло электронного селектора, нервно постукивая ногами по полу.
– Лина, два кофе: мне как обычно, а Конраду черный двойной без сахара.
– Будет сделано, мисс Хэтфилд, – прозвучал голос ассистентки.
Глаза закрывались против воли, потерев кулаками веки, я зевнула и уронила голову на обитую мягким материалом спинку кресла.
– Тяжелая ночь? – ухмыльнулся Конрад, демонстрируя мне ровные белые зубы.
Я молниеносно схватила маленькую статуэтку птички и замахнулась, делая вид, что собираюсь швырнуть ее прямо в брата.
Конрад захлопнул папку и поднял ее на уровень головы, защищаясь.
– Ты сейчас у меня получишь! – завопила я, вытягивая руку вперед и указывая на Конрада статуэткой.
Он встал, кинул папку на стол передо мной и резким движением забрал птичку у меня из рук. Услышав его смех, я не смогла сдержать улыбки.
– Спокойно, Зена – королева воинов2, – он пробежался по статуэтке взглядом, подмечая, что когда-то это был его подарок мне, привезенный из Индии. Голубка из горного кварца.
– Очаровательно.
– Что именно?
– Моя взрослая сестра все еще коллекционирует статуэтки птиц, как в детстве.
Я потянулась, и забрала птичку назад, не спуская с брата недовольного взгляда.
– Ты серьезно собиралась кинуть в меня этой птицей? – спросил он, изогнув брови.
– Нет, рассчитывала, что обойдусь одной угрозой.
Лина с подносом проскользнула в кабинет.
Конрад, изогнув шею, проследил за движением ассистентки, и в его глазах вспыхнул интерес. Как только дверь хлопнула, я ястребиным взглядом взглянула в синие глаза брата.
– Что? Чем именно ты недовольна в этот раз? Я надеялся, что свою порцию сестринского гнева на сегодня уже получил.
Он подхватил две чашки кофе и поставил одну передо мной.
– Даже и не думай, – предостерегающе начала я.
– О чем ты?
– Я надеялась избежать этого разговора, но ты вынуждаешь меня.
Конрад сел в кресло напротив моего стола, сделал глоток кофе и пожал плечами, словно понятия не имел, к чему я веду.
– Я все еще не понимаю, – сказал он, покачивая мыском ботинка.
Он играл со мной.
– Ты знаешь, не смей приближаться к моим сотрудникам, – пригрозила я ему пальцем.
Конрад засмеялся. Однако мне совсем не было смешно.
– Я серьезно, ассистентку не трахать!
– Ты забываешь, что я твой босс, Джо-джо. А даже если бы это было не так, мама передала каждому из нас равное количество акций. Лина такая же твоя сотрудница, как и моя. Да и что такого, если мы переспим, это вообще не твое дело, тебе не кажется? – Конрад раскинул руки в стороны. – И замечу, это она раздевает меня глазами, а не я ее.
От его самоуверенного тона меня передернуло.
– Что такого? – в напускной задумчивости я приложила палец к губам, затем придвинувшись ближе к столу и сложив руки в замок перед собой продолжила:
– Дай подумать, Лина лишится работы и возможности реализоваться, но это в лучшем случае, ведь тебе плевать на нее. В худшем случае, на тебя донесут за харрасмент, – закончив, ядовито улыбнулась я. – Как тебе такое, братец?
– Так себе перспектива.
– Вот и прекрасно! А теперь давай ты дашь мне спокойно выпить свой кофе.
Через пару недель будет год, как я работаю в отеле управляющей. Когда–то я рассчитывала занять место в правлении, наравне с Конрадом. Но отцу никогда не нравилась эта идея. Он видел меня незрелой, глупой, маленькой девочкой, и говорил, что я не должна лезть в дела взрослых.
Конрад всегда был любимчиком в семье. После развода родителей мне пришлось довольствоваться теми крохами внимания, которыми отец одаривал меня: одна встреча и пара телефонных разговоров в год. Брат в свое время получил все и сразу, отец доверял ему, хотя это было совсем не взаимно.
Родительская любовь самая страшная вещь на свете: она может вознести к небесам или уничтожить полностью, оставив после себя лишь выжженную землю. Родители могут дать ребенку крылья, а могут отрезать их, потребовав после этого благодарности. Мои крылья отрезали уже давно, и они не подлежат восстановлению.
Обиднее всего, что того процента акций, который значился за мной, хватало чтобы иметь голос, но все еще было не достаточно для того, чтобы быть услышанным. Контрольный пакет акций принадлежал Томасу. Поэтому все решения принимал он.
Возможно, так будет лучше, я приму это. Ведь родители всегда знают, что нужно детям.
Глава 3
Джоанна
– Повторить, – крикнула Барбара, жестом подзывая бармена, чтобы тот подал нам новые коктейли. – Так и что на этот раз натворил твой папаша?
Мой рассеянный взгляд скользнул по лицу подруги.
– Как всегда, обесценивание моих стараний и игнорирование моего существования.
– Можно больше конкретики?
– Я не хочу говорить об этом, – отмахнулась я.
Барная стойка, за которой мы сидели, была в форме буквы «о». В центре располагался большой бар, и несколько барменов.
Этот клуб был одним из самых модных в районе Верхнего Ист-Сайда. На входе строгий фейсконтроль, однако, сюда могли попасть люди различных социальных групп. Помещение клуба совмещало в себе две зоны. На первом этаже располагался танцпол и бар. Второй этаж был спроектирован в виде огромного балкона, огибающего все помещение по кругу. На втором этаже располагались столики с диванчиками. Вот только он был для вип-персон.
Мы с подругой входили в негласный список «элиты Нью-Йорка», но обеим больше нравилось наслаждаться музыкой и обществом на первом этаже. Все кто собирался выше, были напыщенными индюками, с палкой в заднице, которая не давала им возможности нормально разговаривать с людьми, чей социальный статус был хоть немного ниже.
– Почему ты не хочешь рассказывать об отце? Ты не доверяешь мне?
Официант поставил перед нами по новой порции коктейля и лучезарно улыбнулся обеим.
– Он опять сказал что-то не то или снова поставил Конрада выше? – В ее голосе сквозил сильный интерес, такой, который заставлял ее идти напролом, словно упрямый баран.
– Барби! – воскликнула я, злобно сверкнув глазами.
Подруга возмущенно вскинула брови и даже приоткрыла рот, сделав вдох так яростно, что казалось, от переизбытка кислорода у нее закружится голова.
– Не смей называть меня так!
– Я не хочу говорить об этом, понимаешь? Мне нужно провести вечер, не вспоминая об отце, работе или даже Конраде.
– Прости, – сказала она, откидывая светлые пряди волос от лица, – возможно я немного надавила.
Светлые волосы, голубые глаза, миниатюрность и нежные черты лица в своей комбинации делали ее похожей на куклу Барби. Именно поэтому она так ощетинилась от простого прозвища. Одноименная кукла считалась глупым куском пластика и синтетических волос, таких сравнений Барбара не хотела. Она была слишком эмоциональна, драматична, любопытна и в какой-то степени наивна, но никак не глупа.
– Да, как стотонный танк.
Чтобы спрятать улыбку я обхватила губами трубочку и стала потягивать из стакана свой клубничный мохито.
Третья порция. Нужно завязывать.
– Лучше быть танком, чем велосипедом, – бросила она, дернув плечиком. Лямка ее синего платья, немного съехала в сторону, но она быстро ее поправила.
Барбара держала маленький бутик на Манхэттене и сама создавала одежду. Она вкладывала душу в это дело, однако мировой известности, о которой она мечтала, пока не случилось.
Мне так сильно нравились ее творения, что даже сейчас я была одета в платье придуманное Барбарой: черное и возмутительно короткое, как сказала бы моя бабушка.
– Думаю, нужно еще выпить.
С приближением ночи в помещении становилось все больше посетителей, музыка играла громче, а воздух ощущался горячее.
Я заправила выбившуюся прядь волос за ухо и улыбнулась подмигнувшему мне бармену.
– Знаешь, больше в моей жизни не будет места всем этим бесполезным стенаниям. Я перестану отдавать всю себя работе и буду наслаждаться каждой секундой этой жизни.
– Это правильно.
– И прямо сейчас я хочу двух вещей: выпить, и найти какого-нибудь симпатичного парня, чтобы потанцевать.
Когда в последний раз я позволяла себе отдаться мгновению? Предыдущий год прошел для меня в клетке под названием «Хэтфилд», в которую я заключила себя сама.
– Наши желания похожи, но сейчас, я отлучусь на минутку, – вывел меня из мыслей голос Барбары.
– Мне сходить с тобой?
– Нет.
Она неуклюже соскочила со стула и через несколько секунд растворилась в толпе.
Возможно, в университете я была свободна?
Нет.
Даже тогда у меня было слишком много дисциплин, выбранных мною же. Времени катастрофически не хватало на все, что в том возрасте требовалось девушке. Пожалуй, только в школе я чувствовала себя по-настоящему свободной, и необремененной ответственностью.
Сегодня нужно все исправить.
Я задумчиво наблюдала за покачивающимися кубиками льда в стакане, но отвлеклась, услышав низкий мужской голос.
– Кентукки оул3, десятый.
Мои губы сложились в улыбке.
Вот так просто, Кентукки оул десятый. Ни здравствуйте, ни пожалуйста. Просто Кентукки оул десятый.
Я не обладала способностью на расстоянии угадывать засранец человек или нет. Но в этом конкретном случае, сомнений не было – засранец.
Он находился ко мне очень близко, одно движение вправо, и наши плечи соприкоснутся. От него приятно пахло лавандой, кедром и чем-то едва уловимым, отдающим свежестью, помимо этого, чувствовался запах табака.
Надеюсь, мужчина уйдет и не решит сесть за барную стойку, иначе нам с Барбарой придется сменить места.
Рядом со мной опустилась его рука: крупная ладонь и крепкое предплечье, оплетенное венами, покрытое редкими темными волосками.
Я прикрыла глаза и облизнула сухие губы, опьяненная коктейлями, музыкой, темнотой и этим приятным мужским запахом.
Официант протянул мужчине его заказ.
– Сто пятьдесят долларов, сэр.
Сто пятьдесят долларов? Сэр?
Я распахнула глаза, и еле сдержала смешок.
Мой незнакомец не просто засранец, а безумно богатый засранец. На такое определенно стоит посмотреть.
Я лениво повернула голову в его сторону, но стоило мне заметить темную шевелюру и выдающийся профиль, моя улыбка померкла, а тело словно парализовало.
Парень из кафе.
На нем был простая черная футболка, но выглядел, словно сошедшее с Олимпа божество. Я думала, что рубашка, которая была на нем в нашу первую встречу – самое сексуальное, что может случиться с этим мужчиной, что ж, я ошибалась.
Он разглядывал меня, и делал это весьма грубо, так, что мне стало не по себе. Казалось, я сижу голая, не защищенная и кусочком ткани, и позволяю ему рассматривать меня как препарированную лягушку.
Я не любила излишнее внимание, но в компании мужчин никогда не робела. А из-за этих прожигающих меня насквозь темных глаз, возникало желание обхватить себя руками, чтобы создать хоть какой-то барьер между нами.
– Пялиться – неприлично, – хмуро бросила я.
– Ты забавная.
Я приоткрыла рот в удивлении и зашевелила губами, но, кажется, потеряла способность говорить.
Забавная? Я для него обезьянка в зоопарке?
– Нет, это ты забавный, – фыркнула я.
Мой взгляд скользнул к его мощной шее.
– Будешь на меня так пялиться, я тебя укушу, – зачем-то выдала я.
– А ты сразу к делу переходишь?
Я скривила губы.
– Не в том смысле, я бы укусила тебя, только чтобы сделать больно.
– Не обманывай себя. Ты хочешь гораздо больше, чем просто укусить меня, – бросил он и отвернулся.
Я усмехнулась. Ну, до чего самоуверенный придурок!
– Расслабься, медведь, ты не в моем вкусе.
– Медведь? Почему медведь?
Я пожала плечами.
– Здоровый ты.
– Интересно, – протянул он, приподнимая уголок губ в усмешке.
– Я думала, что малюсенькая улыбка вызовет у тебя инсульт.
Он пропустил эту колкость мимо ушей и пододвинулся ко мне ближе, позволяя расслышать его слова.
– Кайл клялся, что ты ненормальная, но я знал, что он врет, чтобы прикрыть свое уязвленное эго.
– О чем ты?
– Обычно девушки ему не отказывают, тем более, такие как ты.
Он сделал глоток обжигающего виски. Словно завороженная, я наблюдала за его подрагивающим кадыком, и каплями конденсата на стакане, стекающими по запотевшему стеклу.
Это алкоголь со мной играет.
Я всем телом развернулась в его сторону, упираясь коленями в накаченное бедро, обтянутое темно-синими джинсами. Очень сексуальными джинсами.
– Такие как я? Что, по-твоему, со мной не так?
– Ну если ты хочешь знать…
Он пробежался взглядом по моим ногам и туфлям на высоком каблуке, затем поднялся выше, к низу короткого платья, и хмыкнул, подмечая что-то в своей голове.
– Чего ты улыбаешься постоянно, как умалишенный?
– Забыла, что сама хотела увидеть мою улыбку?
– Вовсе не хотела.
– Хотя знаешь, с тобой все прекрасно, не переживай, – отмахнулся он, допивая остатки виски из стакана. – Бармен, повтори.
Я шумно фыркнула от возмущения, появилось навязчивое желание выхватить из рук засранца стакан и разбить стекло о его голову.
– Раз начал, договаривай, – прорычала я.
Он засмеялся и спокойно встретил мой холодный взгляд. Сейчас я не заметила в его глазах той отстраненности, которую он пытался продемонстрировать ранее. Вместо этого, затмевая друг друга, там искрили азарт и интерес.
– Кайлу не отказывают девушки твоего социального статуса.
– Моего социального статуса? – недоуменно переспросила я. – И какой у меня социальный статус?
– Уж точно не высокий.
– Позволь узнать, что конкретно указывает на мой невысокий социальный статус?
– Платье, туфли, – безразлично ответил он.
Всего-то, я уж было подумала, что меня приняли за проститутку.
– А он, должно быть, разбирается в женской моде?
– Нет, но моя подруга разбирается, – сказал медведь, качнув стаканом с виски в сторону.
Я проследила за его жестом, и наткнулась на фигуру девушки, наблюдающей за нами. На ней было серебристое, свободного кроя, платье, едва прикрывающее интересные места ее тела. Если она сделает какое-нибудь резкое движение, то ее грудь вырвется наружу, и окажется на обозрении у всех окружающих ее людей. Тем не менее, платье на ней смотрелось потрясающе.
– Твоя подружка? – безразлично спросила я.
– Просто подруга.
– Та девушка не выглядит радостной от того, что ты сидишь рядом со мной. Боится, что принесешь им какую-нибудь заразу из мира простых людей?
Он рассмеялся, но не ответил.
– Чего тогда спустился к смертным?
– Выпить захотел.
– Для этого не обязательно было спускаться, – пожала плечами я. – Там же есть официанты.
– Здесь можно курить.
– Там тоже можно, – парировала я, кивая в сторону вип-зоны.
– А что если мне хотелось выпить именно с тобой?
Я нервно сглотнула. Алкоголь, музыка и темнота, да еще сексуальный дерзкий мужчина рядом, определенно не способны были помочь мне сделать верное решение этим вечером.
Хотелось наплевать на то, что он насмехался надо мной минуту назад, забыть, каким высокомерным кретином он был, но затуманенный рассудок нуждался в этой близости, нуждался в этих губах и его запахе. И я готова была пасть от его природного обаяния и очарования его темных глаз, но у меня был мозг и принципы, позабыть о которых не заставит меня даже ящик алкоголя.
Большая рука бесцеремонно накрыла мое колено. Он улыбнулся своей греховной соблазнительной улыбкой, и посмотрел на меня исподлобья. В его глазах танцевали бесята, разжигая большой огонь, который, грозился спалить меня дотла.
– О чем ты сейчас думаешь, скажи, – попросил он, поднимаясь рукой к краю платья, надавливая на внутреннюю поверхность моего бедра и заставляя меня оцепенеть от этого прикосновения. Теплая ладонь так хорошо чувствовалась на моей коже, что я даже не пыталась его остановить.
Я открыла рот, чтобы не задохнуться от переполняющих меня эмоций, но тут же закрыла его, увидев приближающуюся подругу медведя.
Девушка в серебристом платье. Тяжело было ее не узнать: темноволосая красавица с оливковой кожей, карими глазами и пухлыми губами, кажущимися еще больше из-за красной помады. Это Одри Таннер – начинающая, но уже достаточно известная модель в США.
– Думаю, тебе пора, – сказала я.
Сбросив его руку со своей ноги, я отвернулась, выискивая глазами подругу. В толпе показалась светлая макушка Барбары.
Я вздохнула, облегченно и немного разочарованно. Мозг хорошо понимал, что с такими типами лучше не связываться, но тело взывало к другому.
– Это Блейк был с тобой? – удивленно спросила Барбара, запрыгивая на барный стул.
Я обернулась, ни мужчины, ни его подруги уже не было.
– Кто?
– Блейк Джефферсон.
Зал перед глазами иногда покачивался, а музыка то утихала, то оглушала меня. Я все еще не понимала, о ком говорит Барбара.
– Неужели его лицо не кажется тебе знакомым? – спросила она.
– Он актер какой-то?
– Компания Джефферсон.
Всего два слова, и на меня лавиной сошло озарение.
– Компания? Оу, – вырвалось из моего рта. Я пыталась переварить полученную информацию. – Тот Джефферсон? Человек, который застроил практически всю страну?
– Да, – кивнула она.
– О.
– Хватит стонать, – засмеялась Барбара.
Осознав, что сижу с открытым ртом, я постаралась его закрыть.
Джефферсон, надо же.
Его отцу принадлежала частная строительная компания, которая существовала вот уже пять поколений. Неудивительно, что он ведет себя как индюк, это у него в крови.
Прочистив горло, я выпрямилась и взглянула на подругу.
– Я не стону, я удивлена.
– Повторите, – потребовала Барбара у бармена.
– Нам ничего не нужно, спасибо.
Бармен улыбнулся и принялся протирать стаканы.
– Как это не нужно? – изумилась подруга.
– Нам хватит! Ты на ногах еле стоишь, – заворчала я.
– Нормально я стою! – возразила она, вздернув подбородок.
– Ага, если держишься за стеночку.
Она раздумывала несколько секунд.
– Ладно, твоя взяла.
Я оглянулась, в надежде еще раз увидеть незнакомца. Но мужчина словно испарился.
– Тебе не кажется, что он слишком молод для этой компании? – спросила я.
– Компанией владеет его отец, как и управляет. Какую роль играет Блейк в их семейном бизнесе, я не знаю. Но ясно, что рано или поздно компания отойдет ему.
То, как она говорила о нем, с явным пренебрежением в голосе, позволило мне кое-что понять.
– Тебе он не нравится.
Барбара скривила губы.
– Он же ужасен, – фыркнула она. – Самый настоящий коллекционер разбитых сердец. Как он умудряется влюблять в себя девчонок, проведя с ними лишь одну ночь? Кстати, чего хотел от тебя?
Я пожала плечами.
– Ничего, он просто пришел выпить.
– Я надеюсь, ты не запала на него. Я понимаю, никто не отказывается от Блейка, его тело, лицо, губы, пресс и зад…
– Я отказалась бы! Он же видел больше грудей, чем пластический хирург! – направление ее мыслей мне совсем не нравилось. – Внешне он красивый, это сложно отрицать, но внутри, – я покачала головой. – Он открыто насмехался надо мной, видите ли, я не соответствую их уровню. И платье у меня не такое и туфли не очень. Одним словом – второй сорт.
И как я хоть на секунду могла попасть под его обаяние?
– Второй сорт? – задыхаясь от негодования, прохрипела Барбара. – У тебя самое лучшее платье здесь! Потому что его сделала я!
– Ты такая скромница.
– Но это же правда! Пойдем! – скомандовала Барбара, протягивая мне руку. – Пошли, поднимемся наверх, пусть его челюсть окажется на одном уровне с полом.
Я рассмеялась, но с места не сдвинулась.
– Барбара, я уверенна в себе, поэтому не собираюсь ничего ему доказывать.
– Я хочу доказать! Что значит второй сорт? Ты богатая наследница гостиничной империи, в двадцать два справляешься с целым отелем!
Слабо улыбнувшись, я покачала головой.
– Не выйдет, мне по большому счету нет до него дела. Я не собираюсь мериться… Ну, этим. Ты сама поняла.
– Не поняла, – покачала головой подруга.
– Яйцами, – прошептала я. – И не могла бы ты говорить тише о том, что я наследница гостиничной империи.
Остыв, Барбара села на стул и надула губы.
– Ненавижу этих зажравшихся сынков, они считают, что весь мир у их ног.
– Однажды реальность ударит по нему очень больно, – предположила я. – Все в этом мире вращается по кругу. Делаешь зло – получаешь зло. Все просто. Хотя я совсем не верю во всю эту чепуху с кармой.
– Да никакой кармы на него не хватит. Он будет и дальше жить в панцире из своего превосходства над другими, и оскорблять чужую одежду, – чуть тише добавила она.
На моих губах появилась слабая улыбка.
– Так вот в чем дело? Он оскорбил твое платье, поэтому ты так завелась.
Барбара молчала, но все было итак понятно.
– Конечно! Если он снова попадется мне на глаза, я скажу ему пару крепких слов. Иисусе! Он вообще не меняется. Как был кретином, так и остался им!
И откуда бы ей знать, что он кретин?
Глава 4
Блейк
– Так это она? – недовольно скривив губы, спросила Одри. Ее взгляд то и дело возвращался к брюнетке, у бара.
Я зажег сигарету и глубоко затянулся.
– Эй, это та девица, о которой говорил Кайл? – она махнула перед моим лицом рукой, и это совсем не понравилось мне.
– Руки убери, – грубо бросил я, даже не взглянув на Таннер. Ее противный, словно писк насекомого голос, вызывал во мне лишь раздражение.
Ее лицо показалось мне знакомым, но я никак не мог вспомнить, где мы встречались раньше.
Секс можно было исключить, ведь у меня был определенный типаж. Я любил высоких блондинок с большим размером груди. Эта девушка не подходила ни под один из критериев. Абсолютно не в моем вкусе. Ее круглая задница, пожалуй, единственное, что могло понравиться мужчине.
– Кайл, это она? – не унималась Одри.
Какая ей вообще разница? К чему уделять столько внимания какой-то там девчонке?
– Да, это точно она, – ответил он. – Блейк, я же прав?
Я кивнул и сделал еще одну затяжку, выпуская белые клубы дыма.
– Ничего особенного, – пожала плечами Одри, краем глаза поглядывая на меня.
– Но на одну ночь сошла бы, – усмехнулся Кайл. – Дерзкая, обычно в постели такие ведут себя как пантеры.
– Скорее как облезлые кошки, – недовольно прокомментировала Одри.
Облезлой ее точно не назовешь. А пантерой – возможно, к тому же ее синие глаза и правда немного напоминали кошачьи, или все дело в каком-то особом макияже?