Великий Ван

IX. Пришла зима

Яркая золотая осень приближалась к концу. Тайга сбрасывала постепенно свой разноцветный наряд. Желтые и бурые листья покрывали толстым слоем скованную ночными морозами землю. Хотя яркие солнечные лучи согревали еще ее поверхность, но дыхание северо-западного муссона, несущего леденящий холод с высоких плоскогорий Монголии и Сибири, с каждым днем становилось суровее и в конце октября двадцатиградусный мороз сковал всю сушу и воды, превратив их в камень и стекло.

Низкие снеговые тучи быстро неслись в синеве глубокого неба и студеные вихри, налетая на вершины горных великанов, покрыли их белыми шапками девственных снегов. Величавая гранитная вершина Татудинзы блестела и искрилась на солнце, резко выделяясь на фоне неба, в рамке темных кедровников и густого ельника.

Под вечер, выйдя как-то из пещеры, тигрята были поражены открывшейся перед ними картиной: белая пелена снега скрыла от их взора все то, к чему привык их глаз в течение полугода. Остановившись у выхода из пещеры, они долго стояли не решаясь сделать хоть один шаг по белой скатерти, неведомой для них стихии. Наконец, самец, как более решительный и смелый, попробовал передними лапами ступить на этот светлый пушистый ковер.

Первое ощущение холода на мягких подушечках лап было для него неожиданным, он отступил назад, но любопытство заставило его продолжать исследование, и он сделал еще несколько шагов по снегу, затем поднял переднюю лапу, обнюхал ее и, не найдя ничего опасного, лизнул снег языком, на вкус это была знакомая вода, тогда, почувствовав жажду, он с удовольствием и жадностью стал глотать снег. Сестра в это время стояла у входа, наблюдая за братом, и, когда увидела результаты его разведки, пошла за ним, осторожно ступая и отряхивая лапы от налипшего на них снега. Через четверть часа, освоившись с невиданным для них явлением, тигрята носились уже по белоснежной скатерти снега; развились, катались в его пушистой перине, гоняясь друг за другом.

С началом зимы у тигрят началась линька. Они меняли свою старую детскую шерстку на теплые пушистые шубки, что оказалось очень вовремя в виду наступления суровой беспощадной зимы, с ее морозами и студеными ветрами. Купание в снегу облегчило им процесс линьки и старая шерсть, отпадала клочьями вместе с налипшим снегом. Новый наряд их уже напоминал наряд взрослых и был также красив и пестро окрашен, но общий цвет его не приобрел еще того интенсивного красно-бурого окраса, каким отличается мех взрослого тигра.

Тигрица-мать к этому времени уже вылиняла и надела свою роскошную меховую шубу, испещренную черными, бархатисто-атласными поперечными полосами. Всегда напряженный, как стальная пружина, хвост ее также наел пушистую муфту.

С выпадением снега, в середине ноября, когда северо-западный муссон особенно свирепствовал на высотах хребта Лао-а-Лина, тигрица оставила свое логовище на вершине Татудинзы и перешла с тигрятами в нижние ярусы горы, на южные ее склоны, где солнечные лучи прогревали обнаженный гранит, давая тепло и необходимый уют для устройства зимнего логова.

Но и это логово не могло быть постоянным, так как подросшие тигрята и сама тигрица, нуждались в обильном корме, и вынуждены были постоянно кочевать за стадами кабанов, совершавших перемещения в зависимости от наличия кормов в данной местности.

В октябре и ноябре кабаны держатся в дубняках, на южных склонах гор, где жируют на желудях. В декабре и январе, когда созревает кедровый орех и шишки осыпаются дерева, кабаны переселяются в кедровники. Февраль и март – голодное время; стада кабанов разбиваются на группы, по полу и возрастам, и бродят по орешникам и дубнякам.

Старые самцы отделяются от своих стад и ведут уединенный образ жизни отшельников. Так и доживают они свой век, в обществе себе подобных, пока естественная смерть, или властелин тайги, могучий тигр, нe прекратят их печальные безрадостные дни. Ho даже тигр предпочитает охотиться за молодыми так как их легче добыть и мясо их нежнее и вкуснее, и только в крайнем случае, голод заставляет его напасть на старого одиночку, при чем, таежный богатырь, опытный боец дорого продает свою жизнь и защищается с бешеным отчаянием всей накипевшей в нем злобы. Только вполне взрослый и физически сильный тигр, решается вступить с ним в борьбу. Нередко случается, что тигр в этой схватке получает тяжелые раны, превращающие его в инвалида. В этом возрасте клыки кабана вырастают настолько, что концы их загибаются назад и, при нанесении ими ударов, не могут глубоко проникнуть в рану, вследствие чего не производят того эффекта, каким сопровождается удар нормального клыка кабана секача, имеющего форму искривлённого кинжала; но все же, благодаря опыту и постоянной практике владения этим оружием, старый одиночка является отличным фехтовальщиком и опасным противником даже для тигра.

Последний в этой борьбе должен всегда быть на чеку, в полной готовности отразить неожиданный удар клыками, иначе гибель для нападающего неминуема. При необычайной чуткости и осторожности кабана, застать его врасплох, даже для опытного тигра, почти невозможно, а поэтому борьба всегда происходит в открытую, при чем, кабан занимает оборонительную позицию, а тигр старается оседлать своего противника и перекусить ему шейные позвонки. Эта задача не из легких, так как кабан зорко следит за действиями тигра и всегда готов нанести ему смертельный удар одним из своих острых клыков-кинжалов.

Случается, что тигр берет кабана измором, т. е., ложится напротив него на расстоянии десяти шагов и ждет, когда кабан устанет и внимание его ослабеет, тогда он стремительно, как молния, бросается на него, ударом своей тяжелой лапы бьет его по носу и отводит направленный удар клыками, одновременно вскакивает ему на спину и хватает его затылок страшной пастью, острыми клыками, которые проникают в толщу шейных мускулов, разрывая сонные артерии, а коренные зубы, как гигантские клещи ломают шейные позвонки; в это время правая передняя лапа, вооруженная острыми когтями, как таран падает на длинное рыло кабана и сворачивает ему голову на сторону.

Первое движение кабана – это бросок вперед, но тяжелый всадник тормозит его своими задними лапами по земле, а голова, свернутая на бок, не дает ему бежать. Весь процесс борьбы не продолжается и одной минуты. Кабан ложится на бок и испускает дух под тяжестью двадцатипудового противника.

Но если тигр промахнулся и не успел захватить затылок кабана в свою пасть, тогда борьба затягивается на неопределенное время, иногда на час и на два, в зависимости от сил и опытности обоих бойцов. Иногда же, весьма редко, борьба кончается ни в чью, тогда оба противника расходятся, унося на себе следы отчаянной борьбы, в виде глубоких ран от трехгранных кинжалов кабана и серповидных когтей гигантской кошки.

Со свиньями и молодыми кабанами взрослый тигр справляется легко и поэтому свинина является его главной пищей.

Тигр держится обыкновенно возле кабаньего стада и берет себе на обед любого кабана. Он следует за этим стадом, куда бы оно ни двинулось, пока не уничтожит всех до одного.

X. Отец Вана

Наступил ноябрь. Суровая зима покрыла горы, долины и леса своим белым пушистым ковром. Ледяное дыхание полярных пустынь Сибири, перевалив Хинган, прокатилось к берегам Ниппонского моря. Звери и птицы тайги перекочевали на южные склоны гор, на солнопеки, где яркое солнце грело своими живительными лучами настолько сильно, что снег совершенно не держался, обнажая почву и гранитные россыпи, усыпанные спелыми желудями и орехами. Медведи и другие впадающие в зимнюю спячку звери залегли в свои берлоги до весны и снежные сугробы скрыли их от мира под белым, непроницаемым для мороза, саваном.

Урожай желудей и орехов был обильный и кабаны держались в дубняках предгорий Ляо-а-лина, группируясь в некоторых местах многочисленными стадами в насколько сот голов.

За этими стадами, в район горы Татудинзы, пришли и тигры, так что на небольшой сравнительно площади, в несколько сот квадратных километров, их собралось несколько десятков.

Среди этих хищников особенно выделялся своей величиной один старый самец, богатырь по сложению, чрезвычайно грузный и массивный. На широком лбу его и на затылке просматривались иероглифы «Ван» и «Да», т. е. «Великий Князь». Ему повиновались все тигры. Жил он одиноко в каменных трущобах Татудинзы, изредка совершая набеги в долину, где паслись многочисленные стада кабанов, изюбрей и коз. Нередко он овладевал чужой добычей, при чем, хозяин, будь то старый почтенный тигр, или тигрица, молчаливо уступали ему дорогу, предоставляя своему владыке право на свое не только движимое, но и недвижимое имущество, так ему уступалась и пещера, им облюбованная. Власть его была не ограничена, и он спокойно принимал все знаки почтения к себе и уважения, как нечто должное.

При встрече с ним, все его подданные сходили с дороги и почтительно в сторонке ожидали его прохода. Сознавая свое превосходство над всеми обитателями тайги, он был очень важен и медлителен; все движения его были полны достоинства и величия. Вся его могучая фигура олицетворяла грозную силу и непреклонную волю.

Не боясь присутствия человека, он не уклонялся от встречи с ним, но не причинял ему никакого вреда, презирая его, как более слабое существо. При встречах с охотником и звероловом, он продолжал свой путь спокойно, не моргнув глазом, как будто никого и не было.

Местные таежники знали его уже много лет и воздавали ему божеские почести, ставя на горных перевалах в честь его кумирни, с надписями, обозначающими молитвенное обращение к владыке гор и лесов, с целью его умилостивить и задобрить. Великий Ван знал, каким влиянием пользуется он среди людей и, видя страх и ужас, им внушаемый, вел себя соответствующим образом и не обращал никакого внимания на представителей рода человеческого, попадавшихся на его пути. Он совершенно пренебрегал ими, как добычей, и игнорировал, как врагов. Всегда сытый и довольный, он был в хорошем расположении духа и в буквальном смысле слова царил в тайге, не встречая нигде преград проявлению своей власти. Местные старожилы звероловы насчитывали ему около полусотни лет и знали его родословную до третьего колена.

Отец его, великолепный корейский тигр, умер от старости на вершине священной горы Бай – тоу-шань (по-корейски Пакту-сан), в пещере Великого Духа Дракона.

Смерть его ознаменовалась землетрясением, так как Великий Дракон, спящий в недрах горы, ворочался на своем каменном ложе и горячее дыхание его, в виде серных паров и ядовитых газов, вырывалось из глубоких трещин у самой вершины. Небесное же Озеро, покоящееся в кратере вулкана, кипело и волновалось, посылая свои животворящие священные воды в Сунгари, в реку Желтого Лотоса.

Народное сказание говорит, что душа великого человека, совершая цикл своих перевоплощений, поселяется в теле Великого Вана, а с его смертью переходит в цветок лотоса, невидимый для смертных, и пребывает в нем до полного очищения и слияния с мировой душой Вселенной. Воды реки Сунгари насыщены дыханием Великого Дракона Священной горы и несут в себе животворящее начало и целительную силу.

Цветок желтого Лотоса распускается один раз в пятьдесят лет, когда умирает Великий Ван, и цветет три дня. Видеть его может только святой человек, свободный от людских пороков.

Лет сорок тому назад, будучи еще молодым тигром, в лесах Омосянскаго уезда он был пойман сетями на одной из Императорских охот, для зверинца в Пекине, но ученые люди из свиты Богдыхана признали в нем Великого Вана, и с почетом отпустили его на волю. Во время этой церемонии присутствовал сам Богдыхан, и тигр, почувствовав свободу, спокойно подошел к правителю Китая, поклонился ему до земли и медленно удалился в свои родные леса. Такова легенда.

Обаяние и мистический ужас, внушаемый тигром народам Восточной Азии, имеет древнейшее происхождение, относящееся к самому началу истории человечества, когда на земле господствовали звери.

Первобытный человек, вооруженный каменным топором и дубиной, должен был отстаивать право на жизнь и вести смертельную борьбу с обитателями пещер. Недалекий ум человека того давнего периода, подавленный смертельными опасностями неравной борьбы, видал во всех проявлениях сил враждебной природы сверхъестественное начало и окружал особым божественным ореолом некоторых особенно кровожадных и опасных хищников. К числу таких хищников принадлежат: тигр в Азии, лев в Африке и ягуар в Южной Америке.

Необычайная сила, поразительная ловкость, быстрота движений и удивительная хитрость гигантской кошки и в настоящее время поражают ум человека, наводя его на мысль о чем-то необычайном. Мистически настроенный полудикий народ, под влиянием преданий глубокой древности и легенд давно отживших поколений, создал себе особый культ тигра, связанный со специальными обрядами.

Культ тигра, как и культ дракона, глубоко укоренился в психологии китайца и сжился с ним, войдя в обиход его повседневной жизни. Особенно это заметно среди обитателей гор и лесов, где человеку приходится жить в первобытной обстановке дикой природы и непосредственно сталкиваться с властелином тайги.

Привлекательность, которой пользуется тигр среди некоторых народов Азии, отчасти распространяется и на пришлых европейцев, так, некоторые охотники на крупного зверя поплатились своей жизнью, при встрече с тигром, не будучи в состоянии поднять винтовку для выстрела.

Пронзительный, полный осознания силы и могущества, гипнотизирующий взгляд свирепого хищника лишает человека, нервного и нравственно неустойчивого, воли и парализует его нервные центры, следствием чего является временный шок, или паралич. В таком состоянии человек легко становится жертвой хищника.

Ho не все животные подвержены такому психическому состоянию в одинаковой степени, так кабаны как обладающие более грубой нервной организацией, не страдают этим, но олени, козы, собаки и даже медведи нередко попадают в когти тигра, в состоянии нервного транса.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.