Если с собой трудно. «Слепые пятна» личности и внутренние конфликты

В этой главе мы обратимся к ключевым конфликтам человеческой личности. Автономия и зависимость, подчинение или контроль над другими, потребность в заботе или самодостаточность, обвинение себя либо обвинение других – крайние, экстремальные полюса, баланс между которыми мы так или иначе стараемся найти, подобно кораблю, нащупывающему путь между Сциллой и Харибдой. Кому-то из нас удается его найти и не впасть ни в одну из крайностей, другим – нет. И это не является признаком ненормальности – скорее, это формирует базовые конфликтные темы личности, ведь впадание в крайность всегда есть удаление от равновесия, от золотой середины и практически всегда задает специфические трудности человека во взаимоотношениях с собой и окружающими. Обратимся к их рассмотрению.

2.1. Автономия против зависимости

Привязанность и взаимоотношения – важная часть жизни каждого из нас. Мы выстраиваем отношения с другими людьми в зависимости от собственных потребностей; легко можно заметить, что кому-то из нас нужны более близкие и даже симбиотические отношения, а кто-то чувствует себя гораздо комфортнее, находясь на дистанции от партнера или окружающих в целом, ощущая себя в независимой позиции.

Как правило, выстраивая отношения, мы можем в зависимости от того, с кем конкретно имеем дело, варьировать степень дистанции и близости. Например, с начальником мы не стремимся к душевной близости в той же степени, что и с подругой или партнером по браку. Однако для некоторых из нас «обжитым», понятным и желанным оказывается только один полюс описываемой дихотомии; в этом случае стремление к близким, зависимым отношениям (либо к максимальной независимости) прослеживается сквозь всю нашу жизненную историю, являясь темой, с которой связаны многие наши стремления и трудности. Устойчивое и однозначное стремление к независимости в отношениях либо, наоборот, к слиянию в близости характеризует категорическое решение конфликта «близость – автономия» лишь в пользу одного из полюсов; для этого всегда есть свои причины (и у этого всегда есть своя цена). Гармоничное же разрешение данного конфликта предполагает гибкость в выборе дистанции в отношениях с окружающими, способность ее варьировать и при этом не испытывать серьезного внутреннего напряжения.

Рассмотрим крайние варианты разрешения конфликта «автономия – зависимость».

Зависимость

Человек, предпочитающий зависимость, стремится к установлению очень близких, теплых, психологически безопасных отношений практически во всех сферах жизни – и в семье, и на работе, и с друзьями, и даже в более формализованных социальных контактах. При этом за эту близость и безопасность он готов заплатить очень много – фактически он любой ценой готов получить такие отношения. Такой ценой обычно бывает подчинение своей жизни желаниям и интересам других, ведь, будучи неудобным для окружающих, очень легко потерять их симпатии и расположение. Поэтому такая жена обычно предугадывает желания мужа и исполняет их еще до того, как он успевает их выразить (а иногда и осознать). Она готовит те блюда, которые нравятся ему или детям (о том, что нравится ей самой, она как-то не задумывается, а даже если и вспомнит об этом, это никак не повлияет на меню). При выборе варианта летнего отдыха она также ориентируется на пожелания близких и с удовольствием к ним присоединяется. На работе она будет держать окна открытыми даже зимой, потому что знает, что коллега не любит духоты, и не задается даже вопросом: хорошо ли и комфортно ли при этом ей самой. Она может даже простудиться из-за сквозняка, однако это никак не изменит ее поведения. Если это ваша подруга и вы пришли с ней в кафе, то в ответ на вопрос, что ей заказать, вы почти наверняка услышите: «А ты сам (сама) что будешь?» Такие люди привыкают быть отражением других, соглашаться с ними, не противоречить – ведь ожидаемым следствием такого поведения для них является поддержание близких, теплых отношений с окружающими. Они милы, доброжелательны и уступчивы, однако это всего лишь неосознаваемая стратегия. Они стараются поступать так, как хочет партнер (или, как они предполагают, может хотеть). Существующие разногласия, конфликты в их сознании упрощаются и сглаживаются, они легко отступают от собственного мнения, могут пренебрегать своими интересами, которые приносятся в жертву согласию и хорошим отношениям. Например, девушка состоит пять лет в гражданском браке; все крупные покупки оформляются на ее гражданского супруга, при том что куплены в том числе на заработанные ею средства. Она ни разу не поднимет вопрос ни об оформлении покупок на ее имя, ни об оформлении отношений. Хотя умом она может понимать, что происходящее не в ее интересах, тем не менее ей становится очень страшно при одной мысли о том, что она откроет рот и заговорит об этом с партнером, она боится показаться корыстной и эгоистичной и утратить его расположение.

Как правило, такие люди ощущают самих себя беспомощными, слабыми, неспособными самостоятельно справляться с трудностями, зависимыми от партнера, хотя при этом они вполне дееспособны и ничуть не глупее любого другого человека. Им кажется, что, как только их оставят, их жизнь пойдет под откос, что они не смогут справиться со всем тем, что на них обрушится, что они не выдержат. Поэтому при одной мысли об одиночестве и возможной утрате отношений их охватывает панический ужас, ощущаемый и на телесном уровне. Им страшно и потерять отношения, и оказаться в более независимой позиции по отношению к партнеру, их пугает даже перспектива возможного отдаления с близким человеком. Когда это желание близости обращено на партнера, он может чувствовать страх перед ним, ведь возникает чувство, что от тебя хотят таких отношений, в которых границы между Я и Ты будут полностью стерты. И это действительно так. Такой партнер транслирует: «Твоя жизнь – это моя жизнь, твои желания – это мои желания, твои трудности – это мои трудности; я – это твое отражение, только не бросай меня!» Отношения слияния хорошо переданы в строках известной песни: «Я – это ты, ты – это я, и ничего не надо нам; все, что сейчас есть у меня, я лишь тебе одной отдам»[1].

Легко понять, что в семье и партнерских отношениях такой человек легко и совершенно добровольно принимает позицию подчиненного. Партнеру делегируется лидерство, принятие основных решений, инициатива в формировании отношений, он безоговорочно признается «главным», ему отдается вся ответственность и за отношения, и за принимаемые решения, и за связанные с ними действия. Если обнаруживаются какие-то разногласия в позициях, такой человек стремится как можно быстрее их сгладить, уступает и соглашается («Как скажешь, так и будет», «Не хочу спорить», «Пусть будет так, как ты говоришь»), при этом отсутствуют какие-либо признаки агрессии и сопротивления. Легко понять, что такой человек имеет очень туманное представление о собственных желаниях и потребностях, о собственных границах, он активно сопротивляется принятию на себя ответственности за собственную жизнь. Все это – цена за ту близость, которую он получает.

Каким образом склонность искать близости любой ценой проявляется на работе, в профессиональной жизни? Такой человек стремится к теплым, поддерживающим отношениям с коллегами, и это является большой ценностью для него; именно поэтому он всячески избегает конкуренции, соревнования, продвижений на работе. Ему не нравится занимать сколько-нибудь заметные позиции, нести повышенную индивидуальную ответственность. Такие люди часто проявляют себя самоотверженно и жертвенно. Для них свойственна подчиненная позиция, и, к удивлению многих, они не стремятся сделать карьеру и продвинуться. Гораздо важнее для них чувство принадлежности к кругу коллег, к компании; они обнаруживают поразительную лояльность по отношению к организации, в которой трудятся, даже в периоды кризисов и нестабильности. Это преданные, добросовестные сотрудники, предпочитающие подчинение и исполнительские функции. Они очень не любят конфликтов, избегают любых противостояний и разногласий, а будучи втянутыми в них помимо своей воли, очень страдают. Человек, ценящий близость, неэффективен в жестких переговорах, во всех видах деятельности, требующей развитой способности к принятию независимых решений, автономии, к противостоянию и отпору, к занятию жесткой позиции, ведь их вектор в отношениях с людьми – стремление к контакту и близости. Однако зона их индивидуального развития лежит именно в области независимости и автономии.

Помимо профессиональной области, люди с обсуждаемыми особенностями очень ценят принадлежность к различным социальным группам, например, церковным общинам, группам по интересам, социальным движениям и т.п. Им нравится ощущать себя частью чего-то большего, чем они сами, они скучают по собраниям таких групп, по тем людям, с которыми они там имеют возможность встретиться, вступить в контакт. Они с удовольствием ходят в гости, участвуют в вечеринках и благотворительных мероприятиях, если имеют там возможность близко пообщаться с доброжелательно настроенными по отношению к ним людьми.

Что касается отношений с деньгами и собственностью, то они определяются тем, насколько эти деньги могут им помочь либо помешать получить близость. Например, такая жена легко и с удовольствием потратит свою годовую премию на совместную с мужем (дочерью, сыном) поездку за границу. Она будет счастлива оттого, что сможет таким образом доставить удовольствие и себе, и своим близким и находиться с ними рядом практически круглые сутки в течение десяти или двенадцати дней. С другой стороны, эта же самая женщина может инициировать судебную тяжбу с собственной сестрой по поводу раздела наследства, поскольку ее муж считает, что она не вправе и не должна уступать и упускать имущество, на которое она сама (и ее семья) имеет право. Для человека с описываемыми особенностями собственность есть ничто по сравнению с близостью, собственность не бывает для них самоцелью, скорее она – средство либо препятствие на пути достижения близости.

Каковы отношения человека, стремящегося к близости, с собственным телом? Здесь, как и в случае с собственностью, прослеживается инструментальность; тело, сексуальность являются лишь средством либо препятствием. Например, такой человек может отвечать на потребность партнера в сексе в первую очередь не потому, что также ощущает сексуальную потребность, а потому, что сексуальная близость удовлетворяет его потребность в близком контакте (в том числе физическом – телесный контакт, прикосновения, объятия). Собственные сексуальные желания (или нежелания), особенности, потребности могут игнорироваться, ведь самое важное – ощущать, что близкий человек рядом, что он тобой доволен и никуда не уходит, а, какая цена будет заплачена за это, не так уж важно. Ограничения, которые накладываются телом, его изменения внутренне описываются также посредством апелляции к близости. Например, когда такой человек стареет, когда ухудшается его здоровье, когда он получает инвалидность, рефреном его взаимоотношений с партнером будет: «Я без тебя не смогу», «Я теперь ни на что не способен сам», «Моя жизнь без тебя – ничто». Телесные потребности и состояния распознаются таким человеком не полностью, а ровно настолько, насколько они обеспечивают стремление к близости или по крайней мере не создают угрозы для нее. Например, женщине легче ощутить свой голод после того, как ее партнер заявил о том, что голоден и хочет пообедать в ресторане, однако она гораздо хуже распознает его, когда они где-нибудь гуляют вдвоем в условиях, когда партнер очень ограничен во времени либо весьма увлечен разговором. Ей трудно ощутить в полной мере степень своей усталости в тот момент, когда ее спутник бодро шагает вперед, однако в тот момент, когда он опускается на скамейку со словами: «Ну и устал же я!», она начинает чувствовать, как гудят ее утомленные ноги.

Когда такой человек заболевает, он стремится установить близкие отношения и со своим лечащим врачом. Заболевание создает и усиливает для таких людей новые возможности для того, чтобы жить зависимой жизнью. Они бессознательно сопротивляются излечению и склонны оставаться в позиции больного длительное время, потому что это дает им возможность получать заботу и опеку на «законных основаниях». Болезнь становится алиби для проявления потребности в зависимости и близости.

Основная проблема человека, жертвующего всем ради близости с Другим, заключается в неспособности переносить одиночество, заботиться о себе самостоятельно, осознавать и защищать собственную позицию, собственные интересы. Часто эти люди имеют недостаточно четкое представление о том, чего хотят (потому что привыкли подчинять свои потребности и желания другим людям). В отношениях «я – другой» они сосредоточены на партнере и страхе его потерять; в этом процессе их собственное ощущение самих себя, своих границ, потребностей и интересов ускользает. Очень часто такой человек ощущает себя беспомощным и неспособным к решению жизненных проблем, однако это далеко не так – ему лишь нужно ощутить себя самого, собственные нужды, ресурсы и ограничения отдельно от других, их нужд, ресурсов и ограничений.

Автономия

Здесь мы будем говорить о полюсе восприятия себя и других, прямо противоположном только что описанному. И если человек, всеми силами стремящийся к близости, плохо представляет себе собственное Я отдельно от другого, то тот, кто находится в полюсе «Автономия», наоборот, стремится утвердить и защитить собственную независимость. Именно она является для него величайшей ценностью, которой подчинено все остальное (или по крайней мере очень многое).

Такой человек всячески стремится выстроить свою жизнь так, чтобы не зависеть (или зависеть, возможно, меньше) от других людей – эмоционально, информационно, материально, экзистенциально, чтобы не быть связанным в принятии решений с другими, чтобы как можно менее «пересекаться» с ними в процессе реализации каких-либо действий. Такой человек уверен, что ему никто не нужен, и говорит об этом совершенно искренне. Стремление избегать близости ярко проявляется в близких отношениях, которые ассоциируются с чем-то угрожающим, подавляющим, пожирающим. В близких отношениях для такого человека таится опасность утраты самого себя, для него быть с кем-то в тесной близости означает перестать быть собой, что равносильно «перестать существовать».

Как же такой человек обычно воспринимает свою родительскую семью, рассказывает о ней? Как правило, в его жизненной истории можно проследить отчетливое движение в сторону «подальше от семьи», даже если это сопряжено для него со значительными затратами времени, сил и средств, с серьезными неудобствами (переезд в другой город, наем квартиры, необходимость много и тяжело работать, материальные лишения и пр.). Такие люди нередко очень рано покидают родительский дом, поступая так не в силу обстоятельств, а исключительно из-за собственных стремлений; кроме этого, история их отношений с матерью и отцом, сиблингами (братьями и сестрами), другими родственниками полна серьезных конфликтов, ссор, глубоких разногласий, доходящих до разрывов, многолетних бойкотов, отсутствия контакта и подобного. Такой человек редко говорит о своих родителях как о важных для себя, точно так же для него не является чем-то серьезным или «священным» роль (и обязанности) сына или дочери, которую он исполняет по отношению к собственным отцу или матери. Нередко память таких людей хранит много болезненных, тяжелых детских воспоминаний, связанных с родителями; как правило, о них им не очень хочется распространяться вслух. Поэтому они могут говорить о своем детстве поверхностно легко и в целом достаточно позитивно, однако это не соответствует, как правило, действительному положению вещей.

Такой человек может избегать партнерских отношений, но возможны романы и даже брак. Однако они могут существовать благополучно только тогда, когда найден такой партнер (партнерша) либо такой режим отношений, при котором человек может ощущать в полной степени свою независимость и автономию. Это может быть, например, партнер, также отличающийся низким стремлением к близости, очень ценящий свою свободу (либо состоящий одновременно в других отношениях или в браке). Такие партнеры не спрашивают друг друга о своих планах, намерениях, не требуют никаких или почти никаких обязательств и не дают их сами, они четко очерчивают ту часть своей жизни, в которую получает доступ партнер, и отделяют ее от той, куда он получить доступа не может. Это могут быть отношения, в которых партнеры ничего не обещают друг другу, вплоть до допущения параллельно протекающих отношений с другими мужчинами и женщинами.

Такие отношения могут устраивать обоих ровно до тех пор, пока не изменятся обстоятельства либо пока хотя бы один из них не захочет большей близости, более интенсивной связи, более тесного контакта.

В другом случае такой человек может вступить в брак либо отношения с партнером (партнершей), обладающим гораздо более выраженными потребностями в близости. В таких отношениях всегда много напряжения: в то время как один стремится пробиться к близости, другой все время отступает назад, чтобы сохранить свою автономию. Это больно ранит первого, заставляет его чувствовать себя одиноким и брошенным, и он удваивает свои попытки добиться близости (хотя бы ради того, чтобы его крик боли и гнева был услышан). Это, в свою очередь, побуждает его партнера вновь и вновь отступать, чтобы сохранить для себя автономное пространство.

Типичной является, например, следующая ситуация. В выходной день после завтрака жена направляется к мужу в надежде посидеть рядом с ним и хотя бы немного поговорить (не о чем-то конкретно, а «просто так»). При виде ее он напрягается: он только-только расположился в кресле с любимой книгой (газетой, гаджетом), чтобы насладиться чтением. Он очень сдержанно отвечает своей супруге. Это задевает ее. «Ему что, неприятно, что я рядом?» – проносится у нее в голове. «Не возражаешь, если я посижу рядом?» – говорит она мужу вслух, и он явственно слышит обиду в ее голосе. «Ну вот, опять что-то от меня хочет, – думает он. – Хоть бы занялась своим делом и меня в покое оставила». Он не любит свою жену? Нет, это не так. Просто его потребности в близости, его представление о том, как выглядит расслабление и отдых дома, отличаются от ее потребностей. «Ты устала, наверное, – говорит он ей. – Может быть, полежишь? Или к соседке сходи поболтать… если хочешь». «Ты меня гонишь, да?» – с еще большей обидой отвечает она. «Он меня не любит!» – проносится у нее в голове. «Ну вот, снова она начинает!» – думает он с раздражением. Больше всего ему хочется встать и куда-нибудь уйти – на улицу, футбольную площадку, в гараж или просто погулять, но только чтоб его оставили в покое. Его дистанцирование обижает и злит жену, и чем больше она злится, тем сильнее ему хочется отойти – то, что она ищет его близости, ощущается им как преследование, от которого хочется скрыться. Круг замыкается.

Такие отношения могут длиться годами, быть стабильными и внешне довольно благополучными, однако одному из партнеров хронически не хватает близости, а второму – независимости. Случающиеся в таких отношениях время от времени крупные и мелкие конфликты возникают в том числе и для того, чтобы партнер, обладающий тенденцией к автономии, убеждался в наличии устраивающей его независимости. «Я не принадлежу тебе», – снова и снова дает он понять тому или той, с кем он находится в отношениях.

Явная тенденция к автономии просматривается во всех отношениях, в которые включен такой человек, во всех его жизненных сферах. Например, это очевидным образом проявляется при выборе профессии и рода занятий. Предпочтение отдается тем из них, что дают как можно бо́льшие возможности для автономии. Например, такой человек предпочитает не иметь начальников, работать без партнеров и коллег, он избегает всякого рода соревнований; ему вполне комфортно, если он имеет свой четко очерченный участок работы, в рамках которого у него есть право принимать решения и за который он отвечает самостоятельно. При этом карьера и материальные соображения являются чем-то второстепенным, далеко не самым главным. Выбирая между вакансией, дающей много автономии, но оплачиваемой не слишком хорошо, и местом, где необходима работа в команде, где поощряется соперничество между подразделениями, но где хорошо оплачивается труд сотрудников, такой человек однозначно предпочтет первое. И даже если из каких-либо иных соображений он выберет вторую возможность, такая работа станет для него источником хронического, изматывающего напряжения. В команде такой человек работает хуже, чем в одиночку – слишком часто у него возникают конфликты с коллегами и начальством. В этих конфликтах он не склонен идти на компромисс и каким-либо образом сглаживать возникающее напряжение – вместо этого он словно его наращивает, подчеркивая разницу во мнениях и демонстрируя отсутствие готовности искать варианты разрешения существующих противоречий. Нередко встречаются случаи смены профессии или места работы, в том числе неоднократные и частые. Создается впечатление, что такой человек выстраивает автономные отношения и с собственной профессией, родом занятий.

Когда такой человек думает о собственной старости, о том времени, когда он станет одиноким и не́мощным, когда он начнет болеть, его охватывает тревога – в первую очередь потому, что тогда он станет зависимым от других людей. Например, от родственников, которые будут вынуждены ухаживать за ним, заботиться о нем. От врачей и работников социальных служб. Он не сможет управлять своей жизнью и решать собственные проблемы, он станет игрушкой в руках других людей или обстоятельств. Это очень страшно для того, кто привык ценить и отстаивать собственную автономию. Поэтому такой человек копит средства на старость или случай болезни: деньги здесь рассматриваются не как самоцель, а как способ избежать ужасающей, унизительной зависимости от других людей. Такой человек может очень много и тяжело работать, чтобы быть уверенным в собственной способности справляться со всеми своими проблемами самостоятельно. Собственность также может ощущаться как альтернатива отношениям с другими людьми: такой человек скорее готов почувствовать себя «в отношениях» с собственной квартирой или загородным домом, чем с партнером или родственниками. Есть присказка о том, что кошки не привязываются к людям, с которыми находятся под одной крышей, однако привязываются к дому, в котором живут (кстати, не могу с этим согласиться). Что-то подобное, наверное, можно сказать и о людях, предпочитающих автономию. Находясь вне близких отношений, они чувствуют себя в безопасности, эмоциональную же связь они обычно острее ощущают с какими-либо вещами, предметами недвижимости, предприятиями, территориями. Однако в крайних вариантах описываемого типа человек на определенном этапе своей жизни может занять позицию тотального и крайнего отказа от любой собственности, проявляя таким образом абсолютную независимость. Мне встречался немолодой уже человек, с двадцати лет и на неопределенный срок отказавшийся от употребления алкоголя, табака, мяса, от использования нецензурной лексики, от любых азартных игр для того, чтобы испытать свою способность разорвать ощущавшуюся им зависимость. На вопросы о том, зачем он все это сделал (никакими религиозными ограничениями это не было продиктовано), он отвечал: «Мне хотелось знать, смогу ли я жить и успешно справляться и без всего этого».