Повелитель огненных птиц
Сильдиг терпеть не могу этого задаваку, но в комнату входил со спокойствием на лице. Раз ведутся подобные разговоры, то посторонних там нет. Блондин обернулся, лицо его скривилось. Сильдиг знал, что не нравится этому чудику, но на такую явную демонстрацию ответить взаимностью не мог. Равнодушие – это максимум, который он мог себе позволить. О несправедливости думать не хотелось. Отдавать ментальные силы стоит лишь важным вещам. Например, мысли так и вращались вокруг старшего. Рыцарь в сплошном чёрном доспехе стоял неподвижно. Забрало с несколькими тонкими вертикальными прорезями опущено, впрочем, как и всегда.
– Я пойду, хорошо? – вопрос блондина на первый взгляд остался без ответа. Вот только Сильдиг уловил посланный ему приказа, даже без слов старшего. Именно этим и отличаются настоящие последователи от одноразовых марионеток. – Ты что делаешь? Убери свои руки!
Наряженный в золото юнец старался выглядеть грозно, но руки Сильдига крепко вцепились в плечи жертвы. Мужчина с мрачным удовлетворением слушал шорох клинка, выходящего из ножен. Он был прав насчет решения старшего. Блондин еще пытался хорохориться, когда из его груди вылез клинок. Резко, словно пронзило не плоть человека, а трухлявую доску, изъеденную червями. Клинок устремился дальше.
"Вот и мое время пришло" – думал Сильдиг.
Но нет, клинок остановился в нескольких миллиметрах от него. Видимо, он пока нужен старшему. Сильдиг думал, о том, какую ещё роль ему предстоит сыграть прежде, чем его отправят в обитель последнего пристанища. Взгляд обратился к клинку, который закованный в черный доспех рыцарь не спешил вытаскивать.
Лезвие его было оплетено серой паутиной, столь густой, что она казалась экзотической тканью. Ни одна капля крови не пролилась, всё впиталось в густую сеть нитей. Они не удовлетворились пассивной ролью. Сильдиг знал, что паутина проникает вглубь тела юнца-марионетки, высасывая жизненные силы.
Наконец, меч был извлечен. На теле, упавшем на пол, не было заметно раны, складки плаща очень удачно всё скрывали, только на груди часть дорогой материи, из которой была пошита рубаха и роскошный плащ щёголя, поменяла цвет и растрепалась гнильем. От тела придется избавляться. Всего-то легкое изменение структуры ткани, но и это было слишком значительной уликой для опытных расследователей, не говоря уже об охотниках зелёного храма.
Кстати, насчёт них. Важные новости следует доносить до ушей старшего прежде всего. Иначе, план может сорваться, и грядущие великие перемены обратятся пылью неосуществленных мечтаний. Сильдиг не мог этого допустить. Во что бы то ни стало он должен помочь воплощению столь великого замысла. Возможно, если он окажется достаточно полезен, ему позволят прожить до того времени, когда мир преобразится. Сильдиг испытывал непередаваемое наслаждение даже от простого осознания причастности к грядущему. Мысль о том, что его имя может остаться в истории приводила мужчину в чистейший экстаз. Это была вершина его мечтаний.
– С северных ворот в город вошел некто в одеждах зелёного храма.
– Некто? – интонации в голосе старшего были очень слабыми, почти что отсутствовали. Лёгкое эхо придавало ему жутковатый оттенок.
– Молодой человек. Из его спора со стражами вышло, что он был гостем зелёных, теперь на учёбу в Гор направляется. Случайно заметил. Если бы он проскочил чуть раньше, мог что-то вынюхать о тайной встрече…
– На северных воротах, говоришь? Этой ночью там дежурит Харрел с подопечными. Он этих выскочек в зеленых хламидах терпеть не может. Если пропустил, значит, он и вправду мог оказаться простым гостем храма познания. Если он в Арлене проездом, то не должен нас волновать.
– Повод для беспокойства есть. Мне доложили, что этот якобы гость умудрился ввязаться в свару других неизвестных со жрецом Милисатра. За ним пристально следили от самых ворот, какое-то время он провел на площади, затем с пешего хода перешел на бег, словно опаздывал. Спешить к дирижаблям смысла не было, скорее всего, он получил сигнал, что нужно поторопиться.
Сильдиг прервался на секунду, ожидая слов старшего, но тот хранил молчание, поощряя бывшего сапожника к продолжению.
– Жрец Милисатра оказался одним из благословенных, – пускай старший не произнес ни слова, Сильдиг ощутил его интерес, – а затем им помогли. Члены торгового дома Карвинпасв.
– Северяне? – задумчиво обронил чёрный рыцарь.
– По всему выходит, что да. С тех пор, как мы предположили их причастность к северному материку, нам не удалось получить доводов этой теории, но и однозначно противоречащей информации найти не получилось.
– Что сейчас с этим человеком из зелёного храма?
– Мне неизвестно. Наблюдатель увидел смерть жреца и зафиксировал срабатывание сигнального камня. Кто-то вызвал отряд химер, потому мой человек посчитал за лучшее убраться подальше.
– Правильное решение. От химер ему спрятаться не удастся, к тому же дальнейшее вполне предсказуемо.
– Не поделитесь своими мыслями?
Сильдиг давно искал связь причин и следствий, старался запоминать как те или иные люди действуют в определенных ситуациях. Не раз ему доводилось встречаться с лихими людьми: ворами, убийцами, подпольными дельцами и ростовщиками теневого мира. Себя к разбойной касте Сильдиг не причислял. Да, благодаря его действиям уже сейчас гибнут люди, а в будущем погибнут многие миллионы, но что с того? Всё дело в цели. Если она низменна, то и человек – ничтожество. Но цель великая, захватывает иных личностей. Не таких, как Сильдиг, но подобных этому рыцарю в чёрных латах и тем, кому он служит.
– Всё просто, – наконец, нарушил молчание собеседник Сильдига – каждого из участников стычки возьмет под конвой один из отряда химер. Проведёт допрос, поводит по близлежащим кварталам. Ночью этот метод особенно эффективен. Днём к нему прибегают нечасто из-за снующих по улицам людей. Если отслеживать реакцию человека, можно заметить места, на которые он реагирует особенным образом. Это может быть место хорошо ему знакомое, либо то, в котором он недавно побывал. Так можно выяснить степень связи подозреваемого с городом. Когда тебе в затылок дышит противоестественная тварь, трудно себя контролировать, все маски слезают, как шелуха. Этот метод используется только в отряде химер. Благодаря твари Харрела, все члены отряда могут поддерживать мысленную связь друг с другом на довольно большом расстоянии. Они сравнят показания подопечных, их реакции и решат, как с ними поступить.
– Какие есть варианты? – тут же уточнил Сильдиг у старшего.
– Либо отправят в отстойник, либо – в яму. После ямы многие становятся сговорчивее. Нашего знакомца в любом случае ждет отстойник.
– Почему?
– Если он оказался там случайно, то это выяснится довольно быстро. Если же он один из охотников зеленого храма, то знает все ухищрения стражей, потому сможет не выдать себя и опять-таки попадет в отстойник.
– Сохранить самообладание возле химеры… Это возможно? – удивился Сильдиг. В его понимании стражи из отряда химер были полумифическими существами. Он часто видел их в деле. Всегда находились глупцы, считающие себя самыми хитрыми и смелыми, но все они кончали притворяться, когда на их шее смыкались зубы чудовища в тихой и оттого особенно жуткой угрозе.
– Нам достаточно дождаться утра. Он направляется в Гор? Прекрасно. Ему нужно спешить. Лучше иметь день-другой в запасе, чем безнадежно опоздать на вступление в одну из академий. А вот если он – охотник храма познания, тогда найдется ещё ряд непреодолимых причин, – в последних словах Сильдиг уловил сарказм и насмешку, – которые не дадут ему покинуть Арлен. Это яснее прочего покажет – он стремится задержаться в этом городе, выставляя всё цепью непреднамеренных событий. Охотники зелёного храма хитры, подобное вполне в их стиле. К счастью, все их трюки давно известны.
– Вот как, – Сильдиг задумался. В словах старшего был смысл. – И если парень из храма "случайно застрянет" в городе, больше, чем на день-другой..?
– Мы его убьём. Как и всех предыдущих ищеек зелёного храма, которые вздумали обосноваться в Арлене.
Сильдиг прищурился. Он подозревал, что исчезновение зелёных храмовников дело рук его старших товарищей, а теперь получил прямое подтверждение. Ему доверили опасное знание. Не опаснее прочих тайн, которыми владел Сильдиг, но сам факт значил много. Пока что он не просто нужен – ему планируют дать некое новое поручение. Значит, с телом заносчивого ничтожества, что лежало на полу, требовалось разобраться поскорей.
Бывший сапожник взвалил на себя труп. В который раз поразился. Считалось, что мертвецы весят меньше живых, потому что из них вылетает душа. Сильдиг даже слышал об опытах, подтверждающих это, но легкости почему-то не ощущал. Всякий раз трупы ложились на его плечи гораздо большей тяжестью, чем живые люди. Ох, не зря ходит меж людей выражение «мёртвый груз», совсем не зря.
Придавленный весом тела щёголя, Сильдиг тяжело ступал по ступеням подвала. Светлые, из не ошкуренного дерева, они жалобно поскрипывали, слегка прогибаясь под его ступнями. В подвале не было ничего, кроме большого тёмного камня. Места на нём хватит двум таким юнцам, ещё и останется. Сильдиг сбросил тело на плиту. Из неё тут же полезли серые щупальца-паутинки. Они впивались в ткань одежды, ползли по поверхности, оплетая тело, заворачивая в кокон.
Рука мертвого по локоть вывалилась за пределы плиты. Сильдиг наклонился и аккуратно положил ее на серый кокон паутины – туда, где должна быть грудь мертвеца под серой пеленой. Под весом руки кокон прогнулся, будто там была не твердая плоть, а желе. Серая пелена быстро разрослась и опутала всё тело. Сильдиг осмотрел руку. Ну вот, опять прицепилась. Часть паутинки прилипла к ребру ладони и теперь пыталась высосать из него жизнь, но у неё ничего не выходило. Была ли тому виной капля крови волшебника в жилах Сильдига, или причиной стало что-то иное, бывший сапожник хранил это обстоятельство в тайне. Если его хозяева узнают, что есть человек, которого не может сожрать эта паутина тлена, кто знает, как они отреагируют? Аккуратно отцепив серый клок, Сильдиг бросил его на плиту. Тело щёголя уже перестало существовать, серые нити втягивались в плиту, оставляя чистую поверхность.
Сильдиг поднялся обратно, прикрыл дверь и доложился старшему.
– Никаких следов, как всегда.
– Хорошо, – ответил равнодушный рыцарь.
Сильдиг смотрел на своего старшего в секте и поражался. Человек перед ним был стражем города. Как никто не заметил, что человек, обязанный охранять жителей Арлена, на самом деле готовит их к закланию? Или в страже ещё есть сектанты? Сильдиг надеялся, что однажды узнает это.
– Проследи за этим гостем из зелёного храма. Даже если он покинет Арлен, следуй за ним, а мне пришлёшь своего помощника.
– Которого из них?
– Самого смышлёного. Того, с отрезанным ухом.
– Осмелюсь предложить другую кандидатуру. Человек, о котором вы говорите, слишком честолюбив и недостаточно предан нашему делу.
– Хорошо, решай сам. Завтра вечером помощник должен быть здесь.
– Он будет.
Сильдиг выходил из домика на Медвежьей улице с широкой улыбкой. Нужно проследить? Он проследит, узнает всю подноготную этого «гостя», а затем вернется в Арлен. Его заслуги оценят. Обязательно.
Глава 5
Как ни странно, мой разум от неминуемого сумасшествия из-за горы непонятностей, навалившейся на него, спасли стражи Арлена, среди которых был и единственный мой местный знакомец – Харрел. Как оказалось, он входит в летучий отряд быстрого реагирования. Бойцов вроде него старались рассредоточивать по службе среди менее талантливых коллег в качестве силовой поддержки и как надежный источник практических знаний в делах военных. Летучим отряд был почти в буквальном смысле. Каждый в нем имел боевую химеру, некоторые из тварей могли летать.
Такие химеры были привилегией военных, отслуживших в специальных войсках Марийского Царства. Создавались эти твари группами магов, под конкретного человека, который формулировал требования в соответствии со спецификой своей работы. Кому-то требовались исключительно устойчивые к перепадам температур твари, способные долго обходиться без воды, что крайне полезно в пустыне. Кому-то со способностями мимикрии и сопротивляемостью ядам, для лесных бдений, а кому-то нужна была химера для работы в городских условиях, такие могли превращаться во что-то безобидное, вроде домашнего животного. Однако они всегда имели не поддающиеся осмыслению способности, а в случае смертельной угрозы могли быстро унести хозяина в безопасное место. Подчинялись ручные чудовища всегда одному единственному человеку, умирая вместе с ним.
Когда заканчивался обязательный срок службы, ветераны сохраняли химеру в качестве благодарности короля за отменную службу. Впоследствии они становились дорогостоящими наемниками, телохранителями или просто очень уважаемыми гражданами, потому как не уважать владельца марийской боевой химеры – очень вредно для здоровья. Особенно с учетом ментальной связи между владельцем и химерой, а также отсутствием полного контроля над созданием. Бывали случаи нападения химер на людей, вызвавших мимолётное неудовольствие их владельца. Чаще – у тех, кто не успел привыкнуть к мирной жизни. Конечно, для решения подобных проблем были разработаны специальные амулеты для владельцев химер и простые инструкции по безопасности для мирных граждан, но… всегда ведь остается шанс нарваться на полнейшего дурака, как с той, так и с другой стороны, который решает пренебречь инструкциями.
Арлен был городом уникальным во многих отношениях, но одной из главных его особенностей было наличие этого самого летучего отряда. Чем власти городка привлекали бывалых ветеранов к себе на службу, не знал никто, но факт – такой отряд был только в этом городе. И именно для его вызова была создана специальная система сигнализации. Небольшие камешки разных цветов, достаточно прочные, чтобы не вызывать ложных тревог и достаточно хрупкие, чтобы даже ребенок мог их разбить при помощи тяжелого предмета.
Не все имели такие важные вещи. Каждая улица разбивалась на отдельные участки, где выбирали два-три дома, ответственных за контроль ситуации. В обязательном порядке сигнальными камнями снабжались жители угловых домов. Хотя, если была возможность, отдавали предпочтение тем, в чьи обязанности и так входит слежка за ночными улицами – охранникам складов, патрулям, работникам различных ночных заведений.
В этот раз вызов произвел некто из жильцов окружающих домов. Это стало ясно, когда самый молодой воин (на вид не больше тридцати, но по внешности местных оценить – та ещё задачка) зашёл в ближайший дом. Возможно, жильцы его ещё не ложились спать, а возможно – проснулись от шума во время драки, главное – летучий отряд был здесь и Харрел тоже.
С одной стороны нас сторожил ширококостный страж с химерой, более всего похожей на сплющенную сороконожку пяти-шести метров длинной. Все сегменты ее брони были покрыты белыми костяными наростами, к ним же через неравные промежутки крепились шесть пар крыльев, похожих на стрекозиные. На голове шевелились три пары усиков разной длинны. Венчались последние коричневыми шарами, из которых торчали распушенные волосяные иглы фиолетово-красного цвета. Ближний к монстру красный распрот взволнованно отступил ближе к людям.
Рядом расположилась химера того стража, что зашел в дом. Белое в округлых черных пятнах лягушачье тело с синими лапами было покрыто редкими оранжевыми перьями. Птичьи голова, крылья и хвост имели желто-черную раскраску и маслянисто поблескивали.
Сзади я рассмотрел примостившегося на крыше слизняка с множеством щупалец. Изгибались они так, будто костей в них нет вовсе. Большего рассмотреть не удалось, так химера постоянно меняла форму и была или прозрачной, или так удачно меняла цвет, что сосредоточиться удавалось лишь на отдельных её частях. Зато хозяйка химеры – мужеподобная женщина с арбалетом в руках была видна очень хорошо. Многозарядный арбалет – одно из изобретений гильдии часовщиков – внушал опасения. Местные механики – люди странные. Словосочетание «увлечённый механик» означало примерно то же, что и безумный учёный в моем мире. Владельцы химер тоже не отличались уравновешенностью психики. Такие личности вполне могли взять что-нибудь экспериментальное. Тут поневоле начнешь нервничать. Если эта штука выстрелит сама, будет очень неприятно. В основном потому, что направлено орудие на меня.
Харрел стоял с другой стороны дороги и гладил свою химеру. Существо лежало на его плече и было длиной с руку стража. Чересчур худая, нездорового тёмно-сизого цвета с гладкой кожей, маленькой овальной головой на длинной тонкой шее. Большие добрые, беззащитные глаза химеры никак не вязались с представлением о «жутких кровожадных тварях», каковыми обязаны быть боевые монстрв Марийского Царства.
Я ринулся к Харрелу, опять непонятно за что зацепился, упал, поднялся, доковылял с ушибленным коленом под настороженными взглядами его товарищей и быстро попытался изложить ему то, что видел с тех пор как покинул уютную караулку стражников. Страж внимательно посмотрел на меня и жестом остановил словоизлияния.
– Сейчас я должен отвести тебя в тюремный отстойник. Там тебе с остальными придется побыть до утра, пока расследователь не примет решение, что с вами делать.
Втроем (я, Харрел и химера) мы отошли от места происшествия. Я заметил на земле черное перо. Наклонился, чтобы поднять, но был остановлен стражем.
– Оно ядовитое, не трогай. – моя рука резко отдернулась от красивого перышка – А теперь рассказывай что произошло. Ты, наверное не знаешь, но когда кто-то с места происшествия вот так бросается и начинает все рассказывать, это вызывает сильные подозрения.
– То есть, ты подумал, что я пытаюсь рассказать свою версию событий вслух, чтобы предупредить «подельников» относительно «общей версии случившегося»?
– Ну, я то так не думаю, но именно так всё выглядело. Тем более, сейчас, когда творится нечто совершенно странное. Последние преступления в Арлене совершенно необъяснимы. Такое чувство, что злоумышленники научились проходить сквозь стены. Ничего об этом не знаешь? – пытливо посмотрел на меня страж.
– Откуда? Я же только сегодня в большой мир отправился.
– Мало ли… Может, слышал что-то в зелёном храме. Нет, так нет. А теперь рассказывай, как ты умудрился влезть в драку с демонопоклонником.
– Кстати, то перо не нужно убрать? – удивился я.
– Не нужно. Через пару часов оно станет совершенно безобидным. Ты, давай, рассказывай.
Я начал говорить, изредка поглядывая в добрые глаза химеры. Казалось, она тоже прислушивается к разговору. Рассказ закончился задолго до подхода к тюрьме, возле которой уже ждали парень в плаще и бугай – невольные союзники в ночном бою.
Харрел перекинулся парой слов со стражей у ворот тюрьмы, и с товарищами ушел по своим делам. Нас троих осталась караулить средних лет женщина со строгим взглядом, одетая в пластинчатый доспех невозможной расцветки. В самом деле, кто захочет делать броню из мягкого податливого золота, к тому же невероятно тяжелого? Ответ напрашивался сам собой: перед нами стояла маг духа. Не всем мастерам оккультных искусств было под силу укротить свой дух, не у всех он был достаточно силен и велик, чтобы можно было сотворить нечто псевдоматериальное одной своей волей, вроде того же доспеха или оружия. По мелочи многие баловались магией духа, но вот такую крупную вещь сделать непросто. Преимущество в том, что сотворённые предметы не влияют на своих владельцев. Для неё доспех ничего не весит, а нас – придавит запросто. Конечно, это могла быть просительница Алых Залов.
Те, кто не мог или не желал тратить годы на занятия самодисциплиной и обучение контролю над духом могли обратиться в Алые Залы. После простенького ритуала они становились обладателями волшебного доспеха, способного спрятаться в особом слое пространства. Конечно, гибкости в их таланте не было никакой. Просители Алых Залов могли использовать только то, чем их одарили во время церемонии, зато силы в таких творениях было немерено. Ни один человек не может состязаться в мощи с богом. Имя бога-покровителя Алых Залов держалось в строжайшей тайне, оно было известно лишь жрецам высших посвящений, даже охотники храма познания не смогли ничего вызнать.
Пока я сонно клевал носом (откат от резкого выброса адреналина), страж в золотом доспехе привела нашу тройку к одной из камер. Дверь открылась совершенно бесшумно. За ней оказалось слабо освещённая комната с деревянным настилом метровой ширины, идущим вдоль каменных стен. Довольно большая – где-то пятнадцать на двадцать метров – чистая, сухая и содержащая больше десятка узников. На появление новичков почти не обратили внимания. Прямо напротив входа был большой участок свободного пространства. Там наша троица и разместилась. Я присел на деревянный настил, облокотился на теплую стену и мгновенно уснул.
Проснулся от неприятного ощущения в желудке, который, очевидно, спать не ложился и теперь требовательно ворчал на нерадивого хозяина. Спросонья не сразу осознал, где нахожусь. Несколько мгновений вспоминал события предыдущего дня. Как всегда, сон притушил краски событий. Теперь меня намного больше занимала ароматная булочка и стакан молока, стоящие передо мной на полу в деревянной посуде, чем мысли о столкновении с демонопоклонником.
Оглядевшись, понял – нехитрый завтрак получили все заключенные. Булочка оказалась неимоверно вкусной и сытной. Допивая молоко, думал лишь о том, что нужно было нарваться на какие-нибудь неприятности ещё днем. Тогда мог и переночевать в тепле и вкусно поесть. И всё совершенно бесплатно. Хотя нет, я же и так получил порцию проблем – половину дня в отключке провалялся из-за тех всадников. Странных всадников. Сначала носятся как ветер в поле, потом чушь всякую несут. Додумать не дал сосед, тот самый бугай. Он так и не снял капюшон с головы.
– Тебя как зовут, парень?
– Искантерлнамзиас, – невольно вырвался вздох. – Редко кому удается запомнить и выговорить моё имя с первого раза.
– Искантерлнамзиас, да? Забавно, что тут скажешь.
Я удивленно моргнул.
– Вот так сразу запомнил?
– Ничего сложного.
– Ага, у Кастора идеальная память. – к разговору подключился тот, что в плаще. – Меня Скирмил зовут. А насчет твоего имени действительно ничего сложного. Искантерлнамзиас. Пфф… Подумаешь.
Я совсем растерялся. Вот так сходу рушатся все привычные устои мира. Сегодня люди выговаривают моё имя с первого раза, а завтра что – местное солнце станет на западе? Лицо моё, очевидно, приняло странное выражение, потому что вокруг раздались смешки. В глазах Скирмила плясали огоньки веселья. Кастор только ухмылялся, дожевывая завтрак.
– Мда… И как это у вас получается, а я то думал…
– Не мучай голову, – расхохотался один из заключенных – эти двое, пока ты слюни во сне пускал, развлекали всех своей способностью к запоминанию. А имя твоё и правда лёгкое. Искапретм… ммм… Искантрелманс… Искатренл… Во имя всех богов! Да его ж хрен выговоришь!
Теперь хохотали все. А я немного успокоился. Не всё так страшно, я не сошел с ума и мир не перевернулся с ног на голову. Вот помню был случай… И тут память выкинула перед моим лицом руку и показала неприличный жест – не помню. Бывает, возникнет ощущение, чем-то схожее с тем, что переживал раньше, такая себе ассоциативная цепочка. За ней потянется воспоминание, и вдруг сорвётся как рыба с крючка. Я попытался сосредоточиться, в надежде вспомнить что-то из прошлой жизни, но нет… ничего.
– О чем грустишь, Искантерлнамзиас? – спросил Скирмил
– Да так, думал, вспомню что-нибудь.
– Что вспомнишь? – не понял Кастор.
– Да хоть что-нибудь. Я из другого мира, а когда в этом оказался, почти ничего и не помнил.
– Ага, а имя такое запомнил, да? – реплика Скирмила вызвала новый взрыв хохота.
– Нет, имя тоже забыл. Меня просто нашли недалеко от храма познания. Я без сознания был. Разбудили, спросили как зовут. Я что-то пролепетал в ответ. Вот это и приняли за моё имя. Я его сам неделю выучить пытался. И только через месяц, когда более менее подучил язык, смог спросить чего они вообще меня так заковыристо называют. Представляете, как все удивились?
Новый взрыв хохота заключенных показал, что с воображением у них всё в порядке, а нас вряд ли ожидает что-то плохое. Люди, которым светят серьезные неприятности, так не хохочут.
– Почему не сменил? – Кастор был сама лаконичность.
– Привык.
Я рассказал вкратце свою историю. Скирмил и Кастор просветили по поводу своих полуночных дел. Оказывается, они едут в Гор – город академию, состоящий из различных школ, обучающих всевозможному волшебству, чародейству и прочей магии. Туда же, куда направлялся и я сам. Только ребята (на вид оба едва ли намного старше меня) перед приездом на учебное место решили разжиться парой демонических артефактов.