– Для вас у меня есть одна вещь, – сказал между тем Сантолини. – Редких трав смешано немало и специально подобран алхимический состав. Самое лучшее в алхимии и натуральных методах лечения. Иммунитет к любой болезни. Не затронет слабость, подобно длинным лозам ив!
– Я не совсем это имел в виду…
– Конечно, конечно. У нас найдете вы и то, что по-научному зовется чудесами альтернативной медицины!
– Разумеется, – заметил Считала. – Нет лучшего лекарства, чем плацебо.
– Отлично, у меня есть что-то именно для вас…
– Это был сарказм, – вздохнул интендант.
– Ах да, разумеется. В таком случае, может…
– Нам нужна святая вода, – выпалил в лоб Гиена.
– Но простите! Святая вода – запретная субстанция!
– Мы наверняка можем…
– Застенками продажа карается! Темницей! И даже если я дождусь освобождения, мой магазин придет в упадок без меня! Я стану беден, словно мышелов!
– Как церковная мышь, – поправил я автоматически.
– Почему церковная? – удивился Сантолини.
– Поговорка. Беден, как церковная мышь.
– А церковные мыши беднее других мышей?
Я на мгновенье задумался:
– Возможно, эта поговорка восходит к старым временам, когда имущество религиозных учреждений было меньше и они ассоциировались с бедностью. Или это закамуфлированная насмешка над жадностью священников?
– Народная речь – это бездонное озеро, – рассудительно заметил аптекарь.
– Перестань нам лапшу на уши вешать. Неси святовку, – не выдержал Гиена. – Мы знаем, что ты ею торгуешь.
– Вы меня обижаете! Я, как выражаетесь вы, эрейцы, купец, погрязший в честности. Только легальные товары на складе.
– Мы кое-что другое слышали.
– Язвительные языки конкуренции!
– Послушай, Сантолини, – спокойно сказал я. – Ты занимаешься этим делом довольно долго. Ты должен знать, что мы не поверим тебе на слово. Если понадобится, мы надерем тебе задницу и перевернем этот магазин вверх дном, заглянем в каждую коробку и отдерем все половицы. Даже если мы ничего не найдем, то наделаем здесь такого шума, что все клиенты будут обходить тебя стороной.
– Несправедливые обвинения…
– И не думай, что кто-то извинится или официально оправдает тебя. Дай нам то, что нужно, и мы оставим тебя в покое. И даже заплатим за товар.
– Я смотрю на вас и вижу змей на руках, королевская служба. Смотрю и думаю: зачем же королевским воинам вода, что по приказу короля должна иссохнуть? Эрейцы отступают от эрейского закона?
– Мы не эрейцы, мы просто берем у них деньги. Каждый месяц у нас устраиваются бои без правил между отдельными частями. Мы поставили кучу бабла на нашего борца. Он не может проиграть, понимаешь?
– Важность чистого соперничества велика.
– Да насрать на важность соперничества, – прорычал Парша. – Важна победа.
– Если важность победы столь велика, то и цена должна быть высока, не так ли? Великий риск для магазина – продажа службе короля. Должна быть компенсация. Тройная.
– Стандартная ставка, мы не будем платить ничего лишнего. Компенсацией можешь считать то, что мы не пришли сюда с факелами.
– Я ищу воду, но не нахожу. Если тройная ставка, то и поиск тройной. Возможно, нахождение будет лучше.
– Двойная.
– Двойной поиск также может быть достаточным. Извините меня, господа, я на минутку.
– Иди за ним, – скомандовал я Парше.
Сантолини попытался что-то возразить, но передумал и проследовал в заднюю часть магазина, отодвинув занавеску, отделявшую подсобку от торгового зала. Вскоре он вернулся, неся в руках открытый сундучок с дюжиной пузырьков, наполненных прозрачной жидкостью.
– Чистейшая святая вода в Д’уирсэтхе – заявил он с гордостью, поставив сундучок перед нами на прилавке. – Высочайшее качество.
– Нам приятно это слышать, – сказал Считала. – Тем не менее, мы позволим себе провести небольшой тест.
Он вынул из кармана маленький флакон, которым снабдил нас Йорлан. Его содержимое вступало в реакцию со святой водой и окрашивало ее в красный цвет. Считала добавил средство в один из пузырьков в сундучке Сантолини. Жидкость начала менять цвет, но достигла только бледно-розового цвета.
– Разведенная дрянь, – заключил Считала. – Максимум двадцать процентов.
– Трибунал карает одинаково что за двадцать процентов, что за чистую святую воду, – ответил я.
Гиена и Парша обездвижили Сантолини железной хваткой, прежде чем тот понял, что происходит.
– А теперь поговорим о том, что нас действительно интересует, – предложил я.
Аптекарь даже не пытался вырываться. Он понял, что шанс освободиться из объятий Гиены и Парши у него нулевой. Лишь двигал глазными яблоками, следуя взглядом за мной, а я тем временем спокойным, неспешным шагом приблизился к двери, перевернул табличку стороной «Закрыто» и задвинул засов. Затем зашел за прилавок и удобно уселся на стуле Сантолини. Считала же отправился к полкам и начал копаться в аптечных препаратах.
– Только реализация? – спросил я аптекаря. – Или производство тоже?
– Я… Я н-н-ничего не з-з-з-знаю, – лепетал он. – Я п-п-просто продаю… я не знаю, откуда вода в составе… я н-н-не делаю препараты, другой человек, а не я… Я только п-п-продаю то, что у меня есть…
– Ты владелец аптеки и единственный работник. Нет абсолютно никого, на кого бы ты мог перекинуть ответственность. Единственный вопрос, производишь ли ты продукт самостоятельно или только продаешь то, что получаешь от поставщика. Так что?
– Я… производя… – нерешительно ответил Сантолини. – Я не знал, что вода противоправна, правда. Фонтан идей дал мне рецепт случайно, эксп-п-перимент.
«Боится своего поставщика больше, чем нас, – подумал я. – Интересно».
– Где? – спросил я только.
