После смерти Тиберия Марк Фульвий Флакк, с которым Гай работал в земельной комиссии, стал для него кем-то вроде старшего брата. Если младший Гракх только-только начинал свою политическую карьеру, то Флакк уже стоял на пороге получения консульской должности. И когда пришло время выставить свою кандидатуру, он выдвинул провокационную идею, вероятнее всего предварительно обсудив ее с Гаем: сделать каждого италика полноправным римским гражданином. Это предложение хоть и влекло за собой в долгосрочной перспективе серьезнейшие последствия, в основе его лежал самый практичный и неотложный вопрос урегулирования споров с земельной комиссией. Флакк полагал, что «итальянских союзников следует сделать римскими гражданами, чтобы они из благодарности… перестали ссориться из-за земли»[70]. И хотя главная роль в этом деле отводилась благодарности, еще важнее представлялось то, что после принятия италиками гражданства появится возможность разрешить проблему, которая застопорила работу аграрной комиссии. И Флакк, и Гай считали, что на такую сделку италики пойдут.
Вполне естественно, что предлагать наделить италиков всеми правами римского гражданства было радикальной идеей, от которой у консервативной части знати по спине ползли мурашки. Сама мысль о том, что те, кому полагалось им подчиняться, станут с ними равны, была для них невыносима. В то же время Флакк столкнулся с другой проблемой в виде городских плебеев, ревностно охранявших свои гражданские привилегии. Стараясь не допустить одобрения этого предложения, сенат убедил одного из трибунов в период подготовки к выборам консула изгнать из Рима всех, у кого не было гражданства. Если Флакк собирался победить на избранной им почве, то ему придется убедить в этом римских граждан. Периодически повторявшиеся изгнания чужаков на позднем этапе существования республики стали ее характерной чертой, и Цицерон, осуждая подобную практику, говорил: «Возможно, для тех, кто не является гражданином, и неправильно обладать правами и привилегиями гражданства…»[71], но изгонять из Рима чужаков «противоречит законам человечности»[72].
Однако Флакк все равно выиграл выборы консула и в январе 125 г. до н. э. раскрыл свой план предоставления гражданства всем италикам. Но хотя он и был теперь консулом, впереди его ждала другая проблема – ему будет очень трудно убедить проголосовать за закон комиций, тем более что к тому времени в городе остались одни только римляне. Сказать, как разворачивались бы события, если бы законопроект действительно поставили на голосование, очень трудно, но к счастью для сената, у его членов появилась возможность отвлечь внимание Флакка. В Рим, с жалобой на постоянно грабившие их галльские племена, прибыла делегация союзнического города Массилия (ныне французский Марсель). Сенат поручил Флакку расправиться с врагом. То ли чувствуя, что законопроект все равно не пройдет, то ли ставя военную славу выше социальных реформ, тот уехал в Галлию и возвратился только по истечении срока своего пребывания на консульском посту. Вместе с этим истек и срок рассмотрения законопроекта о предоставлении гражданства италикам. Это был первый шаг в долгой и мучительной борьбе за предоставление им полноценных прав римских граждан, которая не завершилась и тридцать лет спустя – вопрос закрыли только тогда, когда сотни тысяч сложили головы, а сама республика чуть не погибла в огне гражданской войны.
Когда законопроект о предоставлении италикам гражданства приказал долго жить, как минимум одному городу эта весть пришлась не по душе. В конце 125 г. до н. э. восстали Фрегеллы. Эта бывшая колония, основанная в 328 г. до н. э. в разгар Самнитских войн, впоследствии сохраняла верность Риму во время длительной борьбы с Ганнибалом. По сути, город прославился своим примерным служением в войнах с карфагенянами. Чтобы остановить наступление Ганнибала в 211 г. до н. э., его жители разрушили один из ключевых мостов, а потом отказывались капитулировать даже когда Ганнибал в наказание разорил их крестьянские хозяйства. За непоколебимую преданность сенат включил Фрегеллы в число городов, «помощь и поддержка которых способствовали господству Рима»[73].
О подробностях восстания во Фрегеллах практически ничего не известно, но оно считалось не настолько опасным, чтобы требовать к себе внимания консула. Вместо него сенат в начале 124 г. до н. э. отправил подавлять бунт претора Луция Опимия. Как нередко случалось с римскими предводителями, Опимий был устроен по особо бесчеловечному образцу. Он принялся грабить и уничтожать Фрегеллы, чтобы «от города, который еще вчера озарял своим блеском всю Италию, остались только разбитые фундаменты»[74]. Вполне возможно, что жестокость этого грабежа представляла собой прямое предупреждение всем остальным италийцам, которым в будущем могло вздуматься пойти по стопам Фрегелл. Последующие поколения римлян включат разрушенные Фрегеллы в череду уничтоженных городов, оголенных свидетелей самодовольства разраставшейся империи Рима: «Народ Рима разрушил Нуманцию, сровнял с землей Карфаген, уничтожил Коринф и сокрушил Фрегеллы»[75]. Но когда Опимий вернулся в Рим, в просьбе о триумфе сенат ему отказал. Его члены чувствовали, что если задача сводилась единственно к тому, чтобы запугать италиков, то тыкать их постоянно носом было все же чересчур.
Как оказалось впоследствии, беспощадное подавление Опимием Фрегелл стало лишь первым примером хладнокровной тактики, к которой он прибегал, защищая существующий порядок. В 121 г. до н. э. его избрали консулом, и он сыграл главную роль в решающем поединке революции Гракха – революции, вспыхнувшей с новой силой после разграбления Фрегелл и его возвращения домой.
Когда разыгрывалась эта драма, Гая Гракха в Риме не было. В 126 г. до н. э. он был избран квестором и получил назначение на остров Сардиния, где продолжил зарабатывать себе репутацию. Зима 126–125 гг. до н. э. выдалась особенно суровой, поэтому легионеры сильно страдали от недостатка продовольствия и теплой одежды. Римский наместник силой реквизировал у сардинских городов все необходимое, чтобы одеть и накормить людей, но когда жители Сардинии отправили в Рим посольство с жалобой, сенат постановил реквизиции прекратить и приказал наместнику наладить снабжение каким-то иным образом. Решить вопрос этим самым «иным образом» поручили Гаю Гракху, который совершил поездку по острову и, в полной мере задействовав всю силу своего убедительного красноречия, сумел уговорить сардинцев добровольно наладить снабжение.
Уверившись в его правоте, жители острова без всякого принуждения пошли на сотрудничество. Узнав об успешной операции Гая, сенат не столько поздравил его, сколько забеспокоился по поводу того, что может произойти, когда его фирменное, убедительное красноречие вновь заявит о себе на форуме. Поэтому его члены сговорились как можно дольше продержать младшего Гракха на Сардинии. Для консула было совершенно нормально по истечении срока его полномочий занять должность проконсула и оставить при себе всех своих людей. В итоге сенат продлил срок пребывания сардинской миссии на год, и Гай остался на острове. Но по прошествии этого времени сенат продлил его еще раз, что уже выходило за все общепринятые рамки. После Пунических войн в подобном многократном продлении срока пребывания не было необходимости – а в случае с мирной, покоренной Сардинией решение и вовсе выглядело в высшей степени необычно.
Гай подозревал, что вся эта волокита была продиктована не столько необходимостью пребывания на Сардинии консула, сколько желанием держать вдали от Рима его самого. Поэтому в ответ на эти совершенно необычные приказы Гай предпринял не менее необычный поступок. Игнорируя все обычаи предков, которые предписывали каждому подчиненному оставаться с командующим все время пребывания миссии в провинции, он попросту упаковал вещи и весной 124 г. до н. э. возвратился в Рим. После его неожиданного появления в городе весной 124 г. до н. э. сенат пришел в ярость. А вид радостных толп граждан, встречавших Гракха в гавани восторженными возгласами, еще больше испортил его членам настроение.
Но хотя их план запереть Гая на Сардинии провалился, это еще не означало, что консерваторы собирались без боя позволить ему с ликованием прорваться в трибуны. Сразу по возвращении Гая поволокли к цензорам, пожелавшим призвать его к ответу за то, что он бросил командира. Защищая себя от этого обвинения, Гай произнес одну из самых известных своих речей. Чувствуя, что недруги пытаются опорочить его честь, он стал отстаивать свое поведение на Сардинии, сказав, что пока другие использовали в провинции свои должности для угнетения местных жителей и собственного обогащения, «я, покинув Рим, привез из провинции пустой мошну, которая, когда я туда уезжал, была полна денег; другие возвращаются домой, наполнив деньгами кувшины, которые они взяли с собой в провинцию, полные вина»[76]. Это был язвительный ответ тем, кто обвинял его самого в нарушении общественной морали, – многие из них действительно во время службы в чужих краях без конца пили вино, наполняя пустые бутылки богатствами.
Но могущество цензоров, желавших наказать Гая за предполагаемое нарушение закона, было ограниченно. В то же время не исключено, что моральное порицание попросту преследовало цель создать фундамент для более серьезных обвинений – обвинений, которые могли относиться к юрисдикции уголовного суда. Воскресив, будто по взмаху волшебной палочки, теорию итальянских заговоров, враги Гая обвинили его в подстрекательстве и помощи в подготовке восстания во Фрегеллах. Проиталийские настроения Гая к тому времени были уже хорошо известны, и сенаторы из числа консерваторов попытались выдать их за подлинное предательство сената и народа Рима. Обвинения, конечно же, были смехотворны, потому как Гай все время, пока длился бунт, оставался на Сардинии, но благодаря им его окутало облако скандала, вынуждая его прибегнуть к ответу. В хрониках об этом говорится очень мало, но известно, что Гай с успехом отверг обвинения и начал готовиться к предначертанному ему избранию трибуном.
Выборы трибунов 123 г. до н. э. выдались особенно агрессивными, ведь основная масса знати мобилизовала своих клиентов помешать избранию Гая. Но перед популярностью фамилии Гракхов и силой красноречия Гая ничто не могло устоять. С окрестных деревень в Рим стали стекаться толпы граждан. Людей было так много, что за несколько дней до выборов им уже негде было встать на постой. Даже открытое для всех Марсово поле вскоре до такой степени заполнила толпа, что людям приходилось располагаться даже на крышах.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
Ныне французский город Экс-ан-Прованс. – Прим. пер.
2
Ныне французский Нарбонн. – Прим. пер.
3
Ныне итальянский город Асколи-Пичено. – Прим. пер.
4
Полибий, «Всеобщая история», I, 1.
5
Аппиан, «Гражданские войны», I, 1.
6
Можно перевести как «путь старших», «обычаи предков», «наследственные обычаи». – Прим. пер.
7
Тит Ливий, «История от основания города. Периохи», XXXVIII, 32.
8
Плутарх, «Катон Старший», 27.
9
Павсаний, «Описание Эллады», VII, 14, 6.
10
Полибий, «Всеобщая история», XXXVIII, 21.
11
Полибий, «Всеобщая история», XXXVIII, 21.
12
Катон Старший, «Фрагменты римских ораторов».
13
Тит Ливий, «История от основания города. Периохи», XXXVII, 7.
14
Валерий Максим, «Примечательные поступки и изречения», IV, 4.
15
Веллей Патеркул, «Римская история», II, 2.
16
Цицерон, «Об ответах гаруспиков», 19, 41.
17
Тит Ливий, «История от основания города. Периохи», XXXIV, 4.
18
Плиний, «Естественная история», 33, 53.
19
Саллюстий, «Югуртинская война», 41.
20
Аппиан, «Гражданские войны», I, 7.
21
Плутарх, «Тиберий Гракх», 8.
22
Аппиан, «Войны в Испании», XIII, 78.
23
Веллей Патеркул, «Римская история», II, 1.
24
Аппиан, «Гражданские войны», I, 9.
25
Диодор Сицилийский, «Историческая библиотека», XXXIV–XXXV. 6.
26
Диодор Сицилийский, «Историческая библиотека», XXXIV–XXXV. 6.
27
Плутарх, «Тиберий Гракх», 9.
28
Плутарх, «Тиберий Гракх», 9.
29
Плутарх, «Тиберий Гракх», 9.
30
Плутарх, «Тиберий Гракх», 10.
31
Диодор Сицилийский, «Историческая библиотека», XXIV, 83.
32
Аппиан, «Гражданские войны», I, 12.
33
Плутарх, «Тиберий Гракх», 13.
34
Луций Анней Флор, «Эпитомы римской истории», I, 35, 20.
35
Полибий, «Всеобщая история», VI, 13.
36
Полибий, «Всеобщая история», VI, 13.
37
Полибий, «Всеобщая история», VI, 13.
38
Плутарх, «Тиберий Гракх», 19.
39
Аппиан, «Гражданские войны», I, 16.
40
Аппиан, «Гражданские войны», I, 17.
41
Плутарх, «Тиберий Гракх», 20.
42
Веллей Патеркул, «Римская история», II, 3.
43
Веллей Патеркул, «Римская история», II, 3.
44
Диодор Сицилийский, «Историческая библиотека», XXXIV–XXXV, 2, 33.
45
Закон Двенадцати таблиц, XII, 11.
46
Валерий Максим, «Примечательные поступки и изречения», V, 3, 2.
47
Луций Анней Флор, «Эпитомы римской истории», I, 34, 18.
48
Диодор Сицилийский, «Историческая библиотека», XXXIV–XXXV, 7.
49
Веллей Патеркул, «Римская история», II, 4.
50
Веллей Патеркул, «Римская история», II, 4.
51
Диодор Сицилийский, «Историческая библиотека», XXXIV–XXXV, 2, 1–3.
52
Диодор Сицилийский, «Историческая библиотека», XXXIV–XXXV, 2, 1–3.
53
Диодор Сицилийский, «Историческая библиотека», XXXIV–XXXV, 2, 22.
54
Луций Анней Флор, «Эпитомы римской истории», I, 35, 20.
55
Луций Анней Флор, «Эпитомы римской истории», I, 35, 20.
56
Луций Анней Флор, «Эпитомы римской истории», I, 35, 20.
57
Диодор Сицилийский, «Историческая библиотека», V, 38.
58
Аппиан, «Гражданские войны», I, 19.
59
Аппиан, «Гражданские войны», I, 19.
60
Веллей Патеркул, «Римская история», II, 4.
61
Плутарх, «Римские вопросы», 2.
62
Саллюстий, «История. Фрагменты», I, 12.
63
Цицерон, «О дивинации», I, 56.
64
Плутарх, «Гай Гракх», 2.
65
Плутарх, «Тиберий Гракх», 2.
66
Плутарх, «Тиберий Гракх», 2.
67
Цицерон, «Об ответах гаруспиков», 41.
68
Плутарх, «Гай Гракх», 1.
69
Плутарх, «Гай Гракх», 1.
70
Аппиан, «Гражданские войны», I, 21.
71
Цицерон, «Об обязанностях», III, 47.
72
Цицерон, «Об обязанностях», III, 47.
73
Тит Ливий, «История от основания города. Периохи», XXVII, 10.
74
Псевдо-Цицерон, «Риторика для Геренния», IV, 22, 37.
75
Псевдо-Цицерон, «Риторика для Геренния», IV, 22, 37.
76
Авл Геллий, «Аттические ночи», XV, 12.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги