Скиталец. Неугомонный

Измайлов прикинул, как будет расхаживать со здоровенным ящиком для картин. Понятно, что плотник наберет его из тонкого штакетника – фанера тут пока неизвестна. Но все одно получится тяжеловато. Извозчик – это прекрасно, но он ведь проедет не везде. Борис не дворянин, чтобы с ним считались служащие порта и пропускали на территорию. Вывод. Придется переть эту бандуру на себе. Ну или переносить картины по частям.

Носильщики положены только господам. Попробует хоть один из них подхалтурить, перевозя вещички простолюдина, и вылетит со своего места, как пробка из бутылки. Для незнатных особ есть возчики с громоздкими повозками. Серьезный агрегат, если не сказать больше.

Стоп. А ведь действительно, он не видел ничего компактного. Вдруг получится выклянчить у Системы еще одно очко? С такими мыслями он направился в велосипедный магазин. Пройдя в отдел запчастей, купил заднюю ось с двумя колесами от детского трехколесного велосипеда.

Покинув магазин, пошел прямиком к столяру и, вооружившись блокнотом, нарисовал ему, что именно желает получить. Должно было выйти не такое легкое изделие, как из тонкостенных труб, но в общем и целом – вполне приемлемая складная тачка. И на катере места много занимать не будет. Словом, то, что надо.

Впрочем, на самотек это дело Борис не пустил. Мало ли что он не учел в процессе прорисовки чертежа! На практике всегда что-нибудь да вылезет. Столяр, упершись в проблему, может решить ее на свой манер, причем ему придется над этим ломать голову. Борис же, зная, что ему нужно, решит вопрос с ходу.

Правда, столяр воспротивился было помощнику, мол, и сами с усами. И вообще, нечего над душой стоять. Но заверение, что на размере его заработка это никак не скажется, успокоило мужчину, поэтому нахождение Измайлова в мастерской им было воспринято вполне благосклонно, особенно после пары-тройки комплиментов и проявленного интереса к работе мастера. Кому не понравится, когда интересуются твоим любимым делом, да еще и подчеркивают твои умения? То-то и оно. На лесть падки все.

Как и предполагал Борис, изделие получилось громоздким и тяжелым, разумеется, в его понимании. Он четко представлял, какими именно должны были быть изменения. Но тем не менее все работало, даже полочка складывалась благодаря небольшим дверным петлям, установленным в несъемном положении.

Он гений! В смысле он конечно же вроде как и так гений, но… Понятно, в общем. Плюс семь тысяч опыта и заветное очко характеристик, что говорит о важности изобретения. Столяр осматривал получившееся изделие и уже прикидывал, как его облегчить еще больше, а главное, как использовать, кроме перевозки ящика, короба и чемоданов. Получалось, можно перевозить много чего. Весьма удобная в хозяйстве вещь.

Деньги за работу столяр взял, как полагается, но никаких сомнений, что уже прикидывает, как заработать на этом еще. Штука-то полезная, явно будет пользоваться успехом. Можно ладить, даже не дожидаясь заказа, и выставлять на продажу. Тем более никаких опасений по поводу лицензии. Ну кто станет гоняться за каждым ремесленником? Глупо же. Вот если какое мало-мальски серьезное производство, тогда совсем другое дело. А ремесленники-кустари… Смешно, ей-богу.

Параллельно с этим Измайлов изучал полученную книгу. Пришлось, конечно, ее подлечить, ибо досталось увесистому учебнику в ходе известного инцидента. Но ничего существенного. Как любил говаривать один его знакомый, на ход не влияет.

Зато выяснилась одна приятная деталь. Лекций, собранных в самоучителе, оказалось вполне достаточно для усвоения материала. О многих моментах в них упоминалось вскользь, лишь общими фразами. Но Измайлову хватало даже этих намеков, порой весьма жирных, а нередко – и едва различимых, чтобы находить правильные ответы.

Напрягало то, что там были отсылки к конкретным примерам, то есть полотнам, где можно было увидеть воочию технику и результат письма. Упоминались и галереи, где выставлялись эти полотна. Только у него не было возможности их посещать. А потому снова и снова приходилось доверяться своей интуиции, экспериментировать, получать результат, зачастую неудовлетворяющий его восприятие, и повторять все снова.

Впрочем, как бы ему ни хотелось, а уделять много времени изучению живописи он не мог. Что поделать, его одолевали иные заботы и поджимали сроки. Время негласного ультиматума истекало, и лучше бы уложиться в обозначенные рамки.

Стук в дверь отвлек его от очередного эксперимента со светом. В нем все росла убежденность, что вот сейчас он непременно получит искомый результат. От усердия он даже приоткрыл рот и высунул язык, поэтому ничего удивительного в том, что робкий стук заставил его едва ли не вызвериться. Попробуйте одернуть человека, увлеченного чем-то с головой. Рад он этому не будет точно.

Резко распахнув дверь, он увидел мальчишку лет двенадцати. Такие нередко крутятся вокруг присутственных мест в надежде заработать мелочь на посылках. Держать постоянного курьера накладно, вот и пользуются услугами мальцов. Случаи утраты корреспонденции были крайне редкими. Детвора, пробавляющаяся этим, подрастала и уходила во взрослую жизнь, на их место становились другие, но преемники строго следовали прежним традициям. Ведь если у клиентов не будет доверия, то не станет и промысла. Так что способ проверенный и надежный.

– Месье Измайлов?

– Да, это я.

– Это вам, – с легким поклоном произнес малец.

Борис достал из кармана мелкую монетку и сунул в детскую ладошку. Делать это совсем не обязательно, отправитель уже оплатил услугу, но Борис иначе поступить не мог. Впрочем, это было свойственно многим. Подобное двойное вознаграждение побуждало посыльных быть куда расторопней.

Хм. Итак, что-то изменилось. Его вызывал консул. Отъезд Борис запланировал на рассвете. Отбыть необходимо немедленно? В принципе, у него уже все готово, остается только добраться до порта и развести пары. Так что тут проблем никаких, если только еще чего не случилось.

На этот раз его в приемной держать не стали. Едва он появился, как секретарша скрылась за дверью и тут же вышла обратно, приглашая его пройти. И данное обстоятельство его напрягло особо. И куда он опять вляпался?

– Здравствуйте, Павел Максимович.

– Здравствуй, братец. Как твои дела?

– Если вы имеете в виду мой отход, то я убываю завтра на рассвете.

– Похвально. Радует, что мы друг друга поняли. Борис Николаевич, у меня есть к тебе просьба.

Ого! По имени-отчеству! Его! И что же такое сдохло в Мировом океане, коль скоро творится эдакая невидаль?

– Я готов помочь, если это в моих силах.

– В твоих, братец. Даже не сомневайся. Ты ведь знаком с Бочкаревой?

– Алиной Витальевной?

– Именно. Дело в том, что вчера вечером на нее напали на улице. Двое пьяных моряков отчего-то решили, что перед ними девица легкого поведения, и были слишком настойчивы. Защищаясь, она пристрелила их обоих. Ей удалось сбежать. Но ее хорошо рассмотрели несколько свидетелей. Уверен, что полицейский художник уже составил словесный портрет. Ее поимка – всего лишь вопрос времени.