Книга Убивая Еву: это случится не завтра - читать онлайн бесплатно, автор Люк Дженнингс. Cтраница 3
bannerbanner
Вы не авторизовались
Войти
Зарегистрироваться
Убивая Еву: это случится не завтра
Убивая Еву: это случится не завтра
Добавить В библиотекуАвторизуйтесь, чтобы добавить
Оценить:

Рейтинг: 0

Добавить отзывДобавить цитату

Убивая Еву: это случится не завтра

– Дорогая, прошу. Просто заткнись.

Спустя полчаса они уже почти спят, и тут на ночном столике начинает вибрировать телефон.

– Что случилось? – сонно спрашивает Лара, когда Вилланель тянет через нее руку.

– Работа.

– Ты, блин, шутишь?

Вилланель целует ее в кончик носа.

– Злодеям не до сна, detka. Тебе пора бы уже это уяснить.

Глава 2


Если Деннис Крэйдл и удивлен, обнаружив в машине Еву, ему хорошо удается это скрыть. В салоне восьмилетнего «Фольксвагена Гольф» из автопарка МИ-6 пахнет старым освежителем; Крэйдл молча садится на пассажирское место. Трогаясь, Ева включает «Радио 4 Тудэй», и они оба притворяются, будто слушают.

На протяжении всего пути до Девера он не произносит ни слова. Поначалу Ева истолковывает его молчание как отчаянную попытку продемонстрировать власть, учитывая, что во время службы Евы в МИ-5 он стоял на много рангов выше. Позднее ей в голову приходит более зловещее объяснение: Крэйдл ничего не говорит, потому что прекрасно знает, зачем она здесь, и знает не только он, но и организация, которая ему платит. Но если так – что еще им известно о Еве Поластри? А если уж на то пошло, и о Нико? При мысли, что ее муж мог оказаться в поле зрения врага, а то и чего похуже, Еву скручивает мучительное чувство вины. И не выходит отмахнуться от того факта, что она же сама и создала эту ситуацию. Ричард понял бы ее, реши она уйти после гибели Саймона Мортимера в Шанхае; более того, он настоятельно рекомендовал ей именно так и сделать. Но она не может отступить – и не отступит.

На выезде из Лондона движение плотное, но на трассе Ева нагоняет время и без четверти девять уже сворачивает на боковой съезд со знаком «Только для служебного транспорта». Дорога ведет через жидкий лесок к стальным воротам в ограде из рабицы с колючей проволокой. У ворот – караульная будка, где вооруженный капрал военной полиции проверяет Евин пропуск и разрешает проехать в сторону низких кирпичных домов неопределенного цвета, где раньше находилась правительственная исследовательская станция. Паркуя машину на стоянке, она видит полдюжины солдат в спортивных костюмах, совершающих забег вдоль ограды по периметру территории. Другие с автоматами расхаживают между облезлыми домами.

На проходной Еву и Крэйдла встречает солдат из Отряда Е, спецназовского подразделения, которое здесь базируется. Бросив взгляд на Евин пропуск, он кивком приглашает следовать за ним. Комната для допросов расположена в конце подземного коридора, освещенного линейными светильниками. Обстановка минимальная, и никаких камер наблюдения не видно. На раскладном столе – электрочайник, початая бутылка минеральной воды, две покрытых налетом кружки, пачка печенья и коробка с чайными пакетиками, сахаром и сухим молоком. В комнате чересчур свежо; кондиционер издает слабое вибрирующее жужжание.

– Можно я тут немного похозяйничаю? – как ни в чем не бывало спрашивает Крэйдл, подходя к столу.

– Ради бога, – отвечает Ева, усаживаясь на пыльный пластиковый стул. – Мне неохота тратить здесь лишнее время; вам, думаю, тоже.

– За нами наблюдают? Нас слушают? Записывают?

– Уверена, что нет.

– Полагаю, речь пойдет… Господи, этому печенью уже, наверное, год.

– Главное правило, – говорит Ева. – Если соврете, станете увиливать или динамить, сделка отменяется.

– Справедливо. – Он наливает воду в чайник. – Молоко и один сахар?

– Вы слышали, что я только что сказала?

– Миссис Поластри. Ева. Я уже десять с лишним лет провожу тактические допросы. Мне известны правила.

– Прекрасно. Тогда начнем с самого начала. Как они вышли на вас?

Крэйдл зевает, неторопливо прикрывая рот рукой.

– Мы были в отпуске, года три назад. Теннисный лагерь под Малагой. Там жила еще одна пара, из Голландии, и мы с Пенни стали регулярно с ними играть. Они сказали, что их зовут Рем и Гайте Баккер и что приехали они из Делфта, где он занимается консалтингом в области ИТ, а она – рентгенолог. Сейчас я сомневаюсь, что это правда, но в то время у меня не было оснований им не верить, и мы стали квазидрузьями, как это бывает в отпуске. Вместе ходили обедать и все такое. Как-то раз вечером Гайте, Пенни и еще несколько жен устроили девичник – фламенко, сангрия и вот это вот всё, а мы с Ремом отправились в город посидеть в баре. Немного поболтали о спорте – Рем был большим фаном Федерера[13], а потом заговорили о политике.

– Кем вы назвались по профессии?

– Я выдал ему стандартную, без конкретики байку о Хоум-офисе. Ну и, конечно же, после этого мы некоторое время обсуждали иммиграционные проблемы[14]. Впрочем, с разговорами о политике он не особо давил. Кажется, вечер закончился беседой о винах, а в этом он оказался просто экспертом. В общем, это был один из тех приятных жизнеутверждающих вечеров, которые порой случаются на отдыхе.

– А потом?

– А потом – через месяц после нашего возвращения – Рем прислал мне имейл. Он приехал на пару дней в Лондон и хотел познакомить меня со своим другом. Идея состояла в том, что мы втроем встретимся в одном винном клубе на Пэлл-Мэлле, где состоит его друг, и продегустируем редкие коллекционные вина. Помнится, он упомянул «Ришбур» и «Эшезо», от которых я со своим жалованьем в Темз-хаусе (хоть я и замначальника секции) обычно держусь на солидном расстоянии. Так что вы сказали добавить – молоко и сахар?

– Просто чай. И как же вы отнеслись к тому, что он вновь хочет общаться, да еще в подобном формате?

– Помню, я еще подумал, что для англичанина это несколько выходит за границы приличий. Одно дело – выпить в баре на отдыхе и совсем другое – искать продолжения знакомства, пусть мы и дежурно обменялись электронными адресами. В то же время, надо сознаться, мне пришло в голову, что я рискую упустить шанс хоть раз в жизни попробовать настоящее классическое бургундское, и я ответил, что приду.

– Другими словами, они вами безупречно сманипулировали.

– Типа того, – ответил Крэйдл, протягивая Еве кружку. – Но должен сказать, я не пожалел, что пошел.

– Что там оказался за друг?

– Русский, Сергей. Молодой парень, около тридцати, невероятно элегантный. Костюм от «Бриони», безупречный английский, превосходное французское произношение в разговоре с сомелье, само обаяние. А на столе – я не поверил глазам – три бокала и бутылка «ДРК».

– А если человеческим языком?

– «Домен Романе Конти». Самое тонкое, редкое и, несомненно, самое дорогое в мире из красных бургундских вин. Та бутылка была урожая 1988 года, в розницу стоит двенадцать штук. Я чуть в обморок не упал.

– Значит, это ваша цена? Шанс угоститься дорогим вином?

– Не судите столь категорично, Ева, вам не идет. Нет, это не моя цена. Это просто дружеский жест. И пусть вино и было хорошим (а если я говорю «хорошим», это значит реально высокий класс), я не чувствовал себя скомпрометированным ни на йоту. При обычном раскладе я бы сердечно поблагодарил Рема и Сергея, пожал бы им руки, и мы бы больше не встретились.

– Стало быть, расклад оказался необычным. Чем же?

– Нашей беседой. Ту глубину, с которой Сергей – если это, конечно, его настоящее имя – владел вопросами международной стратегии, редко встретишь за пределами лучших аналитических центров и высших правительственных кругов. Когда перед тобой раскладывают по полочкам сложнейшие проблемы, ты поневоле слушаешь.

– Похоже, он прекрасно знал, кто вы такой.

– Мне это стало очевидно уже через пару минут после начала разговора. Я не сомневался, что они с Ремом – крупные фигуры в мире разведки. Все шло очень гладко, и мне было любопытно, что именно они предложат.

– Вы знали, что последует предложение?

– То или иное. Но они не акцентировались на деньгах, и… в общем, хотите верьте, хотите нет, дело вообще было не в этом. То есть не в деньгах. Дело было в идее.

– В идее, как же, – отрезала Ева. – Вы хотите сказать, что апартаменты на юге Франции или яхты с загорающими двадцатилетними сербскими инструкторшами по фитнесу – все это не имеет отношения к деньгам? Что речь идет об убеждениях?

– Как я уже сказал – хотите верьте, хотите нет.

– А кто такой Тони Кент?

– Понятия не имею.

– Закулисный посредник. В сущности, он вам и платил, хотя следы заметал весьма старательно.

– Вам виднее.

– Вы уверены? Подумайте еще раз. Тони Кент.

– Абсолютно уверен. Меня не посвящали ни в какие детали. Не называли никаких имен, даю вам слово.

– И вы хотите сказать, что поверили в это самое их дело? Серьезно?

– Ева, выслушайте меня, прошу. И вы знаете, и я знаю, что мир катится к чертям. Европа рушится, Штатами руководит имбецил, а исламский юг в поясе шахида движется на север. Центр не справляется. На сегодняшний день мы облажались.

– Это вы так видите.

– Это то, как обстоят дела, точка. Мне можно возразить: мол, проигрыш Запада – выигрыш Востока, мол, пока мы тут горим, они греют руки. Но в долгосрочной перспективе все иначе. Наши проблемы рано или поздно становятся их проблемами. Единственный способ добиться хоть какой-то стабильности, единственный способ выжить – сотрудничество главных держав. Речь не просто о торговых соглашениях или политических альянсах, а о том, чтобы все они дружно и энергично взялись за утверждение и защиту наших ценностей.

– А если конкретнее, что это за ценности?

Он подается вперед. Твердо глядит ей в глаза.

– Ева, послушайте. Мы здесь одни. Никто за нами не следит, никто не подслушивает, всем по фиг, о чем мы тут беседуем. Поэтому я прошу: одумайтесь. Вы можете встать на сторону будущего, а можете зациклиться на сгоревших обломках прошлого.

– Вы хотели рассказать о ценностях.

– Я расскажу о том, что перестало работать. Это мультикультурализм и демократия, построенная на правиле наименьшего общего знаменателя. Их дни сочтены.

– И что же придет на смену?

– Новый мировой порядок.

– Созданный предателями и наемными убийцами?

– Я не считаю себя предателем. А что касается убийц – чем, по вашему, занимается Отряд Е? Вооруженное крыло необходимо любой системе, и да, у нас есть свое.

– А зачем вы убили Виктора Кедрина? Его политическая философия, кажется, вполне в вашем духе.

– Так и есть. Но Виктор был еще и пьяница со слабостью к малолеткам. Рано или поздно это вылезло бы наружу и запятнало бы идею. А так он мученик, трагически погибший за убеждения. Не знаю, приходилось ли вам бывать в последнее время в России, но Виктор Кедрин там повсюду. Плакаты, газеты, блоги… Такая популярность ему при жизни и не снилась.

– Назовите мне имя этой женщины.

– Какой?

– Той, что у меня под носом убила Кедрина, а также Саймона Мортимера и бог знает скольких еще.

– Понятия не имею. Вам лучше поговорить с кем-то из отдела по клинингу.

В ту же секунду, не сознавая, что делает, Ева выхватывает из кобуры пистолет и направляет его Крэйдлу в лицо.

– Я же, блин, сказала со мной не играть. Как? Ее? Зовут?

– Говорю же, не знаю. – Он пристально смотрит на нее. – Еще, полагаю, вам лучше убрать эту штуку, пока она не натворила бед. Живой я для вас гораздо ценнее, чем мертвый. Только вообразите, как вам придется все это объяснять.

Злясь на себя, Ева опускает пистолет.

– А вам не мешало бы помнить, на каких условиях вы сидите здесь, беседуя со мной, а не под арестом за измену. Вы сейчас назовете мне все свои контакты и расскажете, как выходите с ними на связь. Какие услуги оказали и какую информацию успели передать. Кто и как вам платит. И сообщите мне имена всех до единого офицеров секретных служб, да и любых других людей, которые продали свою страну этой организации.

– «Двенадцать».

– Что?

– Это ее название. «Двенадцать». Le Douze. Dvenadsat.

Раздается решительный стук в дверь, и в комнату заглядывает солдат, который их сюда провожал.

– У шефа для вас сообщение, мадам. Вы можете выйти наверх?

– Ждите здесь, – приказывает она Крэйдлу и вслед за солдатом поднимается на первый этаж, где ее ожидает плотно сбитый усатый офицер.

– Звонил ваш муж, – сообщает он. – Говорит, вам нужно срочно ехать домой. К вам кто-то проник.

Ева изумленно глядит на него.

– Он больше ничего не сказал? С ним все в порядке?

– Боюсь, у меня нет такой информации. Извините.

Она кивает и ощупывает карманы в поисках телефона. Сначала – автоответчик, но через пару секунд Нико перезванивает сам.

– Я дома. Здесь полиция.

– Так что случилось?

– Все довольно странно. Миссис Хан через дорогу увидела, как из окна нашей гостиной вылезает какая-то женщина, по всей видимости, совсем обнаглевшая – она даже не пыталась прятаться, и миссис Хан набрала 999. Я узнал об этом от копов, они приехали за мной в школу и повезли домой. Насколько я могу судить, ничего не пропало, но…

– Но что?

– Просто приезжай, ладно?

– Как я полагаю, женщины и след простыл?

– Да.

– Есть описание?

– Молодая, стройная…

Ева уже и так знает. Знает наверняка. Как знает и то, что Нико, судя по его голосу, что-то недоговаривает. Через несколько минут она мчится на юг по трассе А303, Крэйдл – на пассажирском сиденье. Ей физически отвратительно подобное соседство, отвратителен легкий, но уже приевшийся запах его туалетной воды. Однако чувствовать его за спиной было бы еще хуже.

– Я уполномочен сделать вам предложение, – обращается он к ней, когда они проезжают мичелдеверский автосервис.

– Предложение? Вы, блин, издеваетесь?

– Слушайте, Ева, я не знаю точно, каков ваш теперешний статус и в каком именно отделе вы сейчас работаете, но мне известно, что еще недавно вы занимали один из младших постов в Темз-хаусе, занимались вопросами взаимодействия и получали мизерное жалование. «Государственная служба – награда сама по себе», бла-бла-бла, прочая подобная фигня. И готов спорить, все примерно так и осталось. По крайней мере, в финансовом плане.

– Черт! – Ева резко жмет на тормоз, чтобы не врезаться в «Порш», который решил обогнать ее по левой, медленной, полосе. – Куда прешь, козел!

– Однако представьте: у вас в банке лежат несколько миллионов, и, когда настанет подходящий момент, вы с мужем сможете бросить работу и свалить куда-нибудь на солнышко. Провести остаток жизни, путешествуя первым классом. Больше никаких тесных квартирок и давок в метро. Никаких бесконечных зим.

– И у вас уже все это блестяще вышло.

– В итоге выйдет. Поскольку я знаю, что вы достаточно умны и понимаете, что я вам нужен. Что корабль государства даже не тонет, а уже пошел ко дну.

– Вы правда в это верите?

– Ева, то, что я предлагаю, – не измена, а здравый смысл. Если действительно хотите служить своей стране, вступайте в наши ряды и помогите построить новый мир. Мы везде. Имя нам легион. И мы вознаградим вас…

– О боже, только этого не хватало.

В зеркале заднего вида приближается, неуклонно увеличиваясь, полицейский мотоцикл с мигающими синими маячками. В надежде, что он промчится мимо, Ева сбавляет скорость, но тот, обогнав, едет прямо перед ней, а патрульный машет рукой, указывая на обочину.

Ева подчиняется. Патрульный останавливается напротив машины, ставит свой мощный «БМВ» на опору, неторопливо подходит и заглядывает в салон со стороны водителя.

Ева опускает стекло.

– Какая-то проблема?

– Можно взглянуть на права? – Голос женский. В щитке белого шлема отражается солнце.

Ева протягивает ей права вместе с пропуском Секретной службы.

– Выйдите из машины, пожалуйста. Оба.

– Вы серьезно? Я еду в Лондон, у меня взломали квартиру. Можете справиться в полиции. И я особенно рекомендую обратить внимание на этот пропуск.

– Побыстрее, пожалуйста.

– Ради бога. – Ева медленно, не пытаясь скрыть раздражения, вылезает наружу. Мимо в пугающей близости от них проносятся машины.

– Руки на капот. Ноги врозь.

У нее необычный для полицейского выговор. В душу Евы начинают закрадываться сомнения. Опытные руки обхлопывают ее сверху вниз, забирают телефон, вынимают из кобуры ее «глок». Она слышит легкий щелчок фиксатора магазина, затем пистолет возвращается на место. Это не полицейский, Ева уже точно знает.

– Повернитесь.

Ева подчиняется. Окидывает взглядом стройное женское тело в светоотражающей куртке, кожаных штанах и ботинках. Наблюдает, как женщина подносит руки к шлему и поднимает щиток, видит пустой взгляд морозно-серых глаз. Взгляд, который она уже раньше встречала. На шанхайской оживленной улице в ту ночь, когда нашли тело Саймона Мортимера с почти отсеченной головой.

– Ты, – произносит Ева. Ей с трудом удается дышать. Сердце сейчас выпрыгнет из груди.

– Я. – Она снимает шлем. Под ним балаклава, скрывающая все лицо, кроме ледяных серых глаз. Опустив шлем на землю, женщина знаком подзывает Крэйдла, и тот, выйдя из машины, подходит к мотоциклу. – Сдуй у «Фольксвагена» шины, Деннис, и забери ключи. Потом жди у мотоцикла.

Крэйдл смотрит на Еву, улыбается и пожимает плечами.

– Извините, – говорит он. – Боюсь, этот раунд вы проиграли. Видите, как у нас заботятся о своих?

– Вижу, – отвечает Ева, стараясь сохранять спокойствие.

Женщина берет ее за плечо, отводит на пару шагов в сторону и внимательно разглядывает, словно стараясь навеки запечатлеть в памяти.

– Я скучала по тебе, Ева. Скучала по твоему лицу.

– Жаль, я не могу сказать то же самое.

– Ева, ну не будь такой злюкой.

– Ты собираешься убить Крэйдла?

– Почему? Думаешь, стоит?

– Ведь обычно ты именно этим занимаешься.

– Прошу, давай не будем. Мы так редко видимся. – Она поднимает руку, касается пальцем ее лица, и Ева едва не лишается дара речи: у этой женщины на запястье браслет, который она потеряла в Шанхае.

– Это… это мой. Где ты его взяла?

– У тебя в номере, в гостинице «Морская птица». Как-то ночью залезла посмотреть на тебя спящую. Не смогла устоять.

Ева ошарашенно глядит в ее непроницаемые глаза.

– Ты… смотрела, как я сплю?

– Ты была восхитительна. Волосы разметались по подушке. Такая беззащитная. – Она поправляет выбившуюся у Евы за ухом прядь волос. – Но вообще-то тебе лучше быть поосторожнее. Ты напоминаешь одну мою бывшую знакомую. Те же милые глаза, та же грустная улыбка.

– Как ее звали? И как зовут тебя?

– О Ева, у меня столько имен…

– Ты знаешь мое имя, а свое назвать не хочешь?

– Это все испортит.

– Испортит? Ты утром вломилась, б…, в мой дом, а теперь боишься что-то там испортить?

– Я хотела что-нибудь тебе оставить. Как сувенир. – Она встряхивает запястьем с браслетом. – Взамен этого. Но мне уже пора идти, хоть и нравится с тобой болтать.

– Ты его забираешь? – Ева кивком указывает на Крэйдла, который топчется у мотоцикла в двадцати шагах от них.

– Я должна. Но нам обязательно нужно снова встретиться, у меня к тебе столько вопросов. И я столько хочу рассказать… А пока что – à bientôt, Ева. Пока.


Мотоцикл мчится по сельским дорогам. Ранняя осень, деревья и придорожные кусты еще не утратили своей свежести, и у Крэйдла легко на душе. Они всегда обещали, что придут на выручку, если он попадет в беду, – и вот пришли и теперь укроют его в безопасном месте. Там, где слово «Двенадцати» – закон. Правда, он больше никогда не увидит семью, но порой приходится идти на жертвы. Пенни… эта жертва не столь уж огромна. А вот дети – ну что ж, он обеспечил им первоклассный жизненный старт: платные школы на севере Лондона, лыжный отдых в Труа Валле, крестные на высоких постах в Сити.

Деннис не ожидал, что пришлют женщину, но, разумеется, не собирается жаловаться – учитывая, что видел ее в деле. Она однозначно поставила сучку Поластри на место. А как гениально придумано – переодеться копом!

Спустя час они останавливаются в Суррее у моста через реку неподалеку от Уэйбриджа. Женщина ставит мотоцикл на опору, снимает шлем и куртку, стягивает балаклаву и встряхивает волосами. Крэйдл тоже снимает шлем и разглядывает ее глазами ценителя.

Он считает себя практически экспертом по части женской внешности, и в данном случае его оценка весьма высока. Темно-русые волосы намокли от пота, но это ерунда. Взгляд несколько холодный и своеобразный, но зато рот сулит целое море сексуальных перспектив. Груди? Сладкие, словно яблочки под обтягивающей футболкой. А какой мужчина не почувствует шевеление в джинсах при виде девушки в кожаных штанах и байкерских ботинках? В таком наряде она сама наверняка готова. К тому же он, по сути, уже снова холостой.

– Пошли, – говорит она, бросив взгляд на навигатор. – Там у нас рандеву – обсудим, куда ты поедешь дальше.

От дороги отходит тропа в сторону реки Уэй. Вода темно-оливкового цвета, а течение столь медленное, что река кажется неподвижной. Деревья отбрасывают тень на заросший бутенем берег. Вдоль него застыли заякоренные баржи и моторные лодки.

– А куда я поеду?

– Не могу сказать.

– Может, если мы снова встретимся… – начинает он.

– То?

– Небольшой ужин? Или что-нибудь вроде того?

– Не исключено.

Тропой, испещренной солнечными пятнами, они идут к широкой запруде в зарослях камыша и касатика. По пути им не попадается ни единой живой души.

– Вот и рандеву, – говорит она.

Крэйдл оглядывается. Река плавно течет к кипящему водосливу, и он чувствует отчетливый, не имеющий четкого определения запах подобных мест. Грязь, растительность, гниение. Время здесь словно остановилось, и Деннис вспоминает детство: «Ветер в ивах», дядюшку Крысси, господина Крота и мистера Жабба. И ту главу, которую он никогда не понимал до конца, – «Свирель у врат зари». Крэйдл размышляет над неожиданной загадкой, и тут полицейский жезл с неимоверной силой опускается на основание его черепа. Головой вперед, почти бесшумно Деннис падает в реку. Вилланель наблюдает, как некоторое время полупогрузившееся тело еще виднеется над водой, но потом начинает неумолимо дрейфовать к гребню плотины, а там его мгновенно утягивает вниз. Она стоит, воображая, как труп Крэйдла без конца кружится в водовороте, глубоко под зеркальной поверхностью. Затем убирает жезл и не спеша отправляется назад по тропе.


К моменту, когда Ланс высаживает Еву у ее дома, она измотана до предела. А также разъярена, встревожена и от запаха табачного дыма в машине коллеги ее подташнивает. Впереди еще кошмарная беседа с Ричардом – он приедет в офис к шести. Однако самое постыдное то, в чем приходится признаваться самой себе. С какой легкостью ее обвели вокруг пальца, этак непринужденно и насмешливо! И как же наивно – и чудовищно непрофессионально – она себя повела.

По самоуверенному виду Крэйдла стоило бы понять, что он успел подать сигнал тревоги и ждал, что его вытащат. Чем поздравлять себя с ловко раскрытой изменой, лучше было бы предвидеть, что против нее готовится дерзкий маневр. Как она умудрилась так облажаться? А уж в переполнявших ее эмоциях – по поводу совершенно сюрреалистической встречи на шоссе – Ева даже не рискует разбираться.

Так что, когда Нико открывает дверь, у нее нет никакого настроения воевать еще и с ним.

– Я звонил тебе четыре с половиной часа назад. – Его лицо побледнело от сдерживаемого гнева. – Ты сказала, что приедешь к полудню, а сейчас уже почти три.

Она заставляет себя выдохнуть.

– Нико, извини, но давай выясним отношения потом. Каким бы плохим ни был твой день, поверь мне на слово, мой еще хуже. После нашего разговора у меня сперли ключи вместе с телефоном, и я битый час голосовала на обочине трассы, кишащей машинами. Но это только часть истории. Поэтому просто расскажи мне, что случилось.

Нико сжимает губы и кивает.

– Я уже сказал, что примерно в пол-одиннадцатого миссис Хан увидела, как из нашего окна вылезает молодая женщина, и вызвала полицию. Два офицера забрали меня из школы и привезли сюда. По всей видимости, они отнеслись к делу очень серьезно: когда мы приехали, на улице нас уже поджидала криминалистка. Возможно, у них в картотеке есть наш адрес, поскольку ты работаешь в МИ-5, не знаю. Короче, мы обошли всю квартиру, комната за комнатой, а криминалистка занималась своими делами: дверные ручки, окно гостиной, разные другие поверхности, но никаких отпечатков не нашла. Потом сказала, что непрошеная гостья, скорее всего, орудовала в перчатках. Сломала оконный замок, но все прочее осталось, как было, насколько я могу судить, и ничего не пропало.

– Как Тельма с Луизой?

– В порядке, прохлаждаются в саду. Они произвели на полицейских огромное впечатление.

– А копы уже уехали?

– Сто лет назад.

– И что они говорят? Как она к нам влезла?

– Через дверь. Они внимательно изучили замок – похоже, она пользовалась отмычкой. То есть это профессионалка, а не подростки на охоте за телефонами и ноутами.